Дневник травницы

Глава 19

Утро для Есении началось очень поздно по её меркам. Она приоткрыла тяжёлые от болезни глаза уже после полудня, когда солнце вовсю заливало комнату. Краем уха девушка услышала тихий, что-то неспешно говоривший, голос Яромира и громкое мурлыканье кошки. Неспешно высвободив голову из плена одеяла, повернулась в сторону мужчины и улыбнулась открывшейся картине. Яромир сидел на кровати и гладил умостившуюся на его бёдрах Ночку, что сама подставлялась под его шершавые ладони. Он же что-то рассказывал кошку, а может делился своими горестями, девушка не могла толком разобрать что именно.

— Доброе утро, — прохрипела Есения, привлекая внимание.

— Как самочувствие? — поинтересовался Яромир, разглядывая её сонное лицо. — Выглядишь… — он замялся, явно подбирая слова.

— О, не пытайся любезничать. Выгляжу отвратительно, знаю. В гроб краше кладут.

— Как точно описала, ни дать, ни взять.

Есения откинула тяжёлое одеяло и неспеша спустилась с печи, предварительно не забыв одёрнуть поднявшуюся к самой груди и обнажившую тело почти полностью рубаху. Одежда промокла насквозь от пота, отчего мерзко прилипала, неприятно пахла и сама по себе была далеко не первой свежести. Девушка медленно спустила ноги на пол, слегка неуверенно держась за всё ещё горячую печь. Завтра она будет как огурчик, уже бегать так, словно никогда и не было никакой простуды. А сейчас нужно было по меньшей мере ополоснуться.

Несмелыми шагами она подошла к сундуку и с некоторым усилием подняла ставшую внезапно тяжёлой крышку. Увидев образовавшийся там бардак, улыбнулась, догадавшись, кто его устроил. В попытке «заботы» Яромир перерыл весь сундук в поиске одеяла, которое, к несчастью, аккуратно лежало на самом дне. Вытащив все вещи наружу, сложив на полу, Есения присела рядом и принялась складывать каждый предмет друг за другом, один за другим. Не забыв предварительно отложить новую одежду и чистое полотенце для себя, она спустя несколько минут уже закончила, громко хлопнув крышкой сундука.

Еле встав из-за слабости в теле, девушка неспешно проследовала в ванную комнату. И только осмотрев её, поняла, что вчера сделала и какой хаос устроила. Одежда равномерно валялась по полу, на благо, не была сырой, иначе все шерстяные изделия можно было лишь выкинуть. А то, что она мылась непосредственно в бадье, испортило достаточно большой запас воды для жизни. Часть она, конечно, использует для стирки, для повторного мытья или уборки, но от остального нужно будет избавиться и налить воду заново. И сейчас без зазрения совести забралась снова в бадью. Если уж пропадать добру, то пусть сначала хорошенько послужит ей.

Через добрые полчаса она наконец-то посвежевшая и куда более бодрая показалась в комнате, таща ушат с чистой одеждой наперевес. За время бесконечной беготни, накопилось достаточно грязного белья, отчего пришлось всё совместить с массовой стиркой. Аккуратно встав на стул, а ушат поставив на кресло рядом, Есения принялась неспешно развешивать вещи, лишь изредка останавливаясь, чтобы передвинуть стул. Когда последний предмет был благополучно размещён на верёвке под верхними балками, девушка наконец-то сделала и подала Яромиру отвары из оставшейся в котелке воды. Без них ему явно худо, пусть он и стоически терпит.

А вот вопрос с едой и чистой водой всё ещё стоял остро. У Яромира с обеда не было приёма пищи, что уж говорить о Есении, не евшая даже макового зёрнышка со вчерашнего утра. Выйти на улицу и принести еды со склада было не проблемой, а вот вылить бочку и заново натаскать в неё воды… это совсем другое дело. Сил у неё не хватит на одну-две ходки с вёдрами, но большее будет уже проблемой. Решение нашлось в лице мальчишки, что ухаживал за Вороном. Есения вышла в сени, не забыв накинуть тёплую шаль и валенки, и заметила своё спасение, причёсывающим гриву смиренно стоящему коню.

— Святогор, подойди! — позвала она мальчика, облегчённо улыбаясь.

— Да, госпожа травница! — Святогор поспешил к Есении, на ходу вытирая руки об штаны. — Я что-то не так сделал?

— Нет, нет, ты большой умница. Ворон всегда чист и накормлен, спасибо большое, — она слегла присела, чтобы находится с ребёнком на одном уровне глаз. — Нужна твоя помощь, — она достала с поясного мешочка три серебряные монеты. — Приведи пару крепких свободных мужчин. Нужно опустошить бочку, что стоит в доме, и наполнить её доверху водой. За это им нужно отдать по одной монете, а третья тебе за работу и выполнение поручения. Справишься?

— Да! Всё сделаю в лучшем виде!

Мальчишка с лучезарной улыбкой взял монеты и побежал, подскакивая на ходу, в сторону деревни. Есения проводила его взглядом и поспешила за едой на склад. Пока она принимала многочисленные роды, дед Митяй заполнил кладовую свежими продуктами, а ещё привёз немного круп и хлеба. Мысленно посчитав, сколько денег нужно будет ему отдать, девушка взяла всё для приготовления плотного завтрака: хлеб, сыр, колбаски, молоко, яйца и пшённую крупу. Вся катавасия с водой займёт весь день, до самого вечера, отчего нужно позаботиться о том, чтобы почти до самой ночи быть сытыми. На мгновение она осмотрела полки ещё раз и взяла ещё мешок муки, кефира и самодельного яблочно-вишнёвого джема. Раз уж такая пьянка, то напечёт пирожков на всех!

Завтрак, скорее похожий на обед по наполнению и времени приёма, был благополучно поглощён, когда в дом постучались двое. Есения, едва успевшая замесить тесто на основе кефира на пирожки и порядком испачкав передник мукой, поспешила открыть пришедшим. Святогор ухитрился, похоже, прислать самых крепких мужчин в деревне: двух учеников плотника. Немного глупо и извиняющейся улыбнувшись, девушка кратко объяснила пришедшим «фронт работ», к которому те благополучно приступили. Яромир поднял глаза от очередной выделенной ему книги и непонятливым взглядом проводил мужчин, прошедших в ванную комнату, откуда сразу стали доносится странные звуки и грохот.

— Воду поменять нужно, — ответила на его немой вопрос Есения, вытирая запачканные руки влажным полотенцем. — Справятся быстро, глазом моргнуть не успеешь.

Избавившись от грязи, она накрыла тесто чистым полотенцем и поставила снаружи, у самого входа в печь, чтобы через час оно благополучно поднялось. И только в момент, когда всё доделала, испуганно охнула и, поспешно схватив с крючка мешок, заглянула в него. Горшочка там не было. Она перепугано вытащила каждый предмет на стол, оттуда и поняла, что права. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Мало того, что создание горшочка обошлось ей в круглую сумму, она ещё и отца Андрия подвела. В глазах скопились слёзы, готовые вот-вот политься.

— Что-то стряслось? — послышался заинтересованный голос Яромира.

— Да я… Я… — нелепо разводя руками и показывая на мешок, лепетала Есения, она впервые была настолько обеспокоена, даже проклятые слёзы молча покатились по щекам.

— Что ты потеряла? — мужчина сел на кровати, спустив ноги и потянувшись к стоящим рядом костылям, чтобы встать.

— Горшочек такой… маленький, светленький… — глотая горькие тихие слёзы, произнесла девушка, еле дыша.

— Тьфу ты! Женщина, не пугай! — Яромир поставил костыли обратно, к спинке кровати. — Вчера мальчишка от священника приходил, я ему отдал, порыскав в сумке твоей. Ты добрый час там сидела, что мне ещё было делать?

— Что?..

Есения на мгновение застыла, не веря своим ушам. Она ничего не потеряла и никого не подвела. Сначала она немного нервно хихикнула, а после начала смеяться в голос, почувствовав облегчение. Девушка быстро подошла и порывисто обняла мужчину, всё ещё держа в руках мешок.

— Спасибо огромное! — с улыбкой произнесла она, прерывая объятия. — Ты сделал всё, как надо!

Есения со спокойной совестью вернулась к столу, уложила вещи обратно в мешок и повесила его обратно, на своё законное место. На её удачу, Яромир, ничего не зная, сделал всё как надо. Мужчины, запершиеся в ванной, на благо, вышли после этой всей сцены, когда Есения уже вытерла следы от слёз на щеках.

— Вёдра?..

— В малом складе, рядом с дверью.

Мужчины кивнули и поспешили уйти, чтобы не мешать. Им ещё нужно было разбить лёд, если с утра это не сделал Святогор. На удивление, первые вёдра воды были опрокинуты в бочку через каких-то пять минут. Объём бочки был огромным, отчего для её полного наполнения понадобится по меньшей сотня вёдер, а это минимум около двадцати пяти ходок на каждого из мужчин.

Бочка наполнялась медленно, но верно, а через добрый час осталось совсем немного, меньше пятой части. Есения, до этого лишь изредка наблюдавшая и перерисовывающая из книги изображение рунического круга, поднялась из-за стола и украдкой заглянула под полотенце, проверяя тесто. К её облегчению, оно поднялось, став мягким и пышным. Вытащив его и слегка помяла, формируя небольшой колобок, от которого стала аккуратно отделять небольшие кусочки. Раскатывая каждый, она помещала в каждый небольшую ложку повидла и защипывала тесто с помощью небольшого количества воды сверху. Получившийся пирожок отправлялся на одну из чугунных сковородок, дожидаться своих собратьев.

На губах у Есении блуждала немного грустная улыбка. Подобное когда-то готовила её покойная бабуля из прошлой жизни. В подростковом возрасте она очень много училась, отчего забегала домой для того, чтобы сменить форму после школы и взять вещи для курсов при университете, совсем порой забывая поесть. А на занятиях всегда обнаруживала заботливо уложенный в сумку пакетик или свёрток с ещё тёплыми пирожками и порой ещё какой-нибудь йогурт или сок. Тогда это спасало её, ещё ребёнка, от недоеданий и переедания по вечерам. До её студенчества бабуля не дожила, умерев от агрессивной формы рака в последний год школы. И теперь, когда болела или была не в настроении, пекла их, с нежностью вспоминая её.

Когда последний был готов, три небольшие сковородки отправились к тлеющим углям, а Есения прикрыла печь заслонкой. Она уже примерно поняла, сколько ей ждать, отсчитывая время по снующим туда-сюда мужчинам. И когда оба мужчины прошли четвёртый раз и скрылись на улице, девушка открыла заслонку и увидела хорошо поднявшиеся пирожки. Оставалось их подрумянить, что она и собралась сделать, вытащив их наружу и начав методично размазывать небольшой деревянной лопаткой разбитые заранее желтки. Вилки и тем более кулинарной кисти у неё не было, пришлось выкручиваться. Когда они все были смазаны, то ещё на небольшое время отправились в печь. Когда мужчины налили последнее ведро, Есения уже вытащила ароматные пирожки из печи и поставила остывать.

— Принимайте работу, госпожа травница! — с гордостью произнёс порядком уставший от беготни старший ученик.

— Всё в точности! — кратко взглянув на плескавшуюся в бочке до самых краёв воду, девушка улыбнулась им. — Благодарю. Пирожков возьмите, свежие совсем!

Она поспешила раздать каждому из расчёта: по одному в руку и ещё один в зубы, пока не начали отказываться. Есения специально сделала много, даже мальчишке на вечер останется. Любила потчевать приходящих, что уж тут поделаешь. Выпроваживая их, она ещё и всучила каждому по две серебряные монеты, за оперативность, так сказать. Это была большая плата за такую простую работу, но за то, что сделали быстро и качественно, считала должным доплатить. Тем более, что их отвлекли от основной работы.

— Вкусно, — сказал, откусывая и пережёвывая очередной пирожок, Яромир, попутно разглядывая начинку. — Что это такое в начинке?

— Очень густое варенье из ранних яблок и вишни, — хватая и кусая булочку, с немного набитым ртом проговорила Есения. — Повидлом называется. Варится долго, но вкусное.

— Научил кто?

— Ага, ба… — тут она осеклась, о бабушке говорить нельзя было, иначе будет ещё больше вопросов. — Жёнка одного купца, они южнее живут. У них там виноград, говорят, как золото блестят и размером большой ноготь! А помидоры воооот такие!.. — она сложила ладони вместе, слегка растопырив пальцы.

— Да ну, врёшь! Не бывает таких больших!

— Бывает!..

Их милый и смешной спор был прерван звонкой трелью, пронзившей резко пространство. Этот звук издавала сфера, молчавшая до этого почти две недели…