Дневник травницы

Глава 9

— Ты… — слова возмущения застряли в горле, желая вырваться наружу криком с кучей мата и угроз. — Я очень надеюсь, что ты это сделал случайно..?

Она медленно подняла миску и принялась аккуратно ладонью перетаскивать рассыпанную крупу. Было ужасно жаль, что так случилось, но этого можно было ожидать. Мелкие мышцы рук могли быть повреждены заразой, их нужно будет тогда долго и старательно разрабатывать.

— Нет, — она услышала твёрдый ответ на свой вопрос, и руки тут же уронили в лужу из бульона обратно тарелку с едой. — Я не хочу это есть!

К горлу подступила нервная тошнота. Есения могла простить многое. Оскорбления и плевки под ноги от особо больных на голову верующих, паломниками приходящих в их деревню, пренебрежение со стороны Мудрейших из Гильдии, каждый раз затыкающие ей рот на вопрос о возможности распространения пеницилия или хотя бы книги о его выращивании и работе с ним среди других целителей. Но то, что она не могла простить никогда — это отвратительное отношение к еде. И именно сейчас Яромир так и поступив, намеренно опрокинув предназначавшийся ему обед на пол. Из глубин нутра поднялась необъятная ярость. Есения, ещё держа в руках миску, быстрыми шагами оказалась рядом с мужчиной и со всей скопившейся злости ударила его ладонью по щеке, оставив багровый след и заставив голову слегка дёрнутся.

— Ты!.. — девушка чувствовала, как не желаемые слёзы скопились в уголках глаз. — Ты мальчишка, а не мужчина! Даже малый ребёнок знает, с едой играть нельзя! — последнее она буквально кричала ему в лицо, чувствуя, как предательски по щекам потекла солёная вода. — Ты мог просто сказать, кусок идиота!

Повисло молчание, прерываемое лишь тихим злым сопением.

— Да как ты!.. — но он не успел договорить, ведь кто-то очень шумно и резко открыл дверь.

— Госпожа целительница, вы в порядке?! — раздался от входа знакомый мужской голос.

Есения повернула голову к двери, попутно утирая набежавшие слёзы рукавом, и увидела на своём пороге обеспокоенного ученика плотника, а также за ним самого мастера, хмурящий густые седые брови. Мужчины, судя по их угрожающей позе, готовы были напасть на обидчика травницы и защитить её даже ценой своей жизни.

— Всё в порядке… — она натянуто улыбнулась, но истинное настроение выдавали слёзы, всё ещё непрошено катящиеся по щекам. — Не буду вам мешать, — коротко кивнула и вышла из дома, обогнув людей на входе и в очередной раз забыв обуться.

Мужчины закрыли за ней дверь, а последнее, что донеслось до её слуха, было: "Ну что, молодчик, поговорим?", от старого плотника. Есения знала, он не склонен к насилию, напротив, был самым миролюбивым человеком в этой деревне, вот только имеет привычку поучать и ставить на "путь истинный" всех, от мала до велика. Она этого не боялась, вернее даже надеялась, что Яромиру хотя бы на толику вправят мозги.

Девушка стояла босой на снегу, наблюдая как в большем сарае копается мальчишка, помощник конюха. Он лихо вычищал "стоило" коня, убирая экскременты и таская свежую воду в небольшом ведре, наполняя бочку. За своей работой мальчик не замечал её, это было даже на руку. Есения так бы молча и наблюдала за ним, если бы не внезапный храп откуда-то справа, а после её руку обдали тёплым дыханием. Раздалось причмокивание. Девушка перепугалась лишь на мгновение, но после увидела склонившуюся над всё ещё находящуюся в её руках миской с перловкой морду коня, аккуратно, одними губами забирая оттуда еду.

— Ты не такой привереда, как твой хозяин! — она с улыбкой погладила коня по морде, как бы одобряя его поведение. — Кушай, мой хороший, кушай.

Доев, а там было для него на пару укусов, конь как-то совсем по-человечески посмотрел на неё и ткнулся ласково в плечо, как бы благодаря.

— Умница какой! — девушка принялась слегка почёсывать его по шкуре спины, отчего от неё отлетали целые клоки волос. — Да ты и линяешь сильнее, чем Ночка!

— Госпожа травница! — мальчишка уже подошёл к ней, вытирая руки о штанины, показывая, что закончил.

— О, тебе же заплатить надо? — Есения полезла было в кошелёк, но была остановлена последовавшим вопросом.

— А можно мне не деньгами?

— Что ты хочешь взамен? — она знала, что могла обменять услугу на услугу, но что могло понадобится мальцу — загадка.

— Мне… Мне нужен цветок, живой, — пролепетал мальчик, зардевшись в лучших традициях девчонки, як маковый цвет до самых кончиков чуть оттопыренных ушей.

И тут Есения всё поняла. Она тихо хихикнула, наблюдая за опустившим свою светлую голову мальчишкой. Недавно начавшие взрослеть юноши не знали, как себя вести, всё ещё по-детски стесняясь красивых девчонок, как за ними ухаживать не догадывались даже. А спрашивать у родителей было немного зазорно, да и вообще, сами справятся, не маленькие. И в итоге помогали им наставники или кто-то, кому доверяли.

— И кто же она?

— Н… Никто! — выкрикнул малец, выдавая себя с потрохами.

— Ай-яй-яй… — покачала головой девушка и после чуть угрожающим тоном добавила: — Будешь врать — язык отсохнет!

— Я… — мальчик хотел было что-то сказать, но осёкся, обеспокоенно закрыв рот, как будто пытаясь удостовериться в том, что язык ещё не начал вянуть. Спустя некоторое время девушка услышала ответ: — Славяна, дочка моего учителя…

Есения удивлённо охнула. Да, хорошую любовную "цель" выбрал мальчишка. Такая девочка, в отличие от многих, не "любила ушами", а скорее доверяла поступкам. Конюх же её, как единственного ребёнка, баловал донельзя, но, благо, девочка выросла добрая сердцем, пусть и слегка капризная.

— Что ж… Какой тебе? Простой аль сказочный?

— Красивый! — Есения на его восклицание лишь тихо рассмеялась.

— Будет сделано.

Получив "заказ", девушка отдала в руки мальчишки миску и направилась к теплице. Это было большое, продолговатое помещение, полностью сделанное из огромных решётчатых окон, которые были и в качестве стен, и в качестве крыши. Вопреки ожидаемому, внутри не было холодно. Напротив, было жарко настолько, что казалось, будто попал в лето. То, сколько денег было вложено просто в постройку этого чуда, хватило бы на полные и неоднократные построение и снос той же деревенской церкви. А уж физических и магических сил, рунических камней тепла и времени сосчитать нельзя было. Но это того стоило. Посреди зимы можно было иметь свежие овощи и редкие ингредиенты для зелья, травы и даже маленькие деревья.

Есения шла среди высоких деревянных продолговатых грядок, рассматривая растения. Полдюжины небольших, ещё низких и слабых кустиков с редкими для этой местности помидорами, а ещё около десятка посаженных недавно мандрагор, уже начавших цвести. Было ещё пару кустов лекарственных ромашек да несколько пяточков календулы, порошок которой, сколько не запасай, вечно заканчивался. И именно сейчас цвели только календула и мандрагора. Есения быстро для себя решила, что мальчику для подарка подойдёт лучше цветок последней. Нежно-сиреневого цвета бутоны с пятью заострёнными лепестками едва только раскрылись, являя миру белую сердцевину с жёлтой тычинкой. Девушка кивнула сама себе и аккуратно оторвала его почти у самых корней, слегка поддев ногтем. Цветок лёг ей в руку, а из-под земли послышалось приглушённое тихое ворчание. Мандрагора была ещё совсем молоденькой, поэтому не решилась показаться на поверхности и выразить своё недовольство криком на всю округу. Есения ласково потрогала её листочки, чуть щекотнув их вылетевшими из-под кончиков пальцев зеленоватыми искрами. Растение издало короткое урчание на манер того, что производили кошки, а после наступила тишина. Девушка кивнула и вышла прочь из теплицы.

— Держи! — протянула она цветок ждавшего её у входа мальчика, зябко поведя плечами. После жаркой теплицы мороз на улице ощущался особенно сильно.

— С… Спасибо! — заикаясь, выкрикнул парнишка, светясь от счастья. Его серые глаза блестели только от одного вида только бутона, а донельзя счастливая улыбка расплылась на губах.

— Это цветок мандрагоры. Он очень не любит холод, так что поспеши, тебе нужно ещё успеть подарить его Славяне.

— Понял! — и мальчишка, уже давно закончивший работу, приспустил вниз по пригорку, спрятав подарок своей избраннице за пазуху.

Есения ещё недолго наблюдала за убегающим юнцом, лучезарно улыбаясь. Чистая любовь в любом её проявлении — прекрасна. А детская и поистине непорочная — ещё более невероятная и великолепная.

— Госпожа целительница….

Девушка обернулась и от увиденного прыснула от смеха, поспешив прикрыть рот рукой. На порожках стоял ученик плотника. Этот высокий мужчина-богатырь стоял, согнувшись в три погибели под сидящей на его шее кошке, мягко мяуча, как будто говоря: "Глянь, хозяйка, я такого человека покорила!". Есения подошла и протянула ладони к фамильяру, всё ещё хихикая.

— Ах ты негодница! — пожурила девушка её, мягко обнимая и слушая громкое мурчание. — Говорила же, на людей не садиться! — услышав в ответ немного обиженное "мяфк!", обратилась к мужчине: — Она вас не поцарапала?

— Нет, нет! Что вы, она милая! — мужчина размахивал руками в качестве отрицания, неловко улыбаясь. — А….Это вам! На улице холодно, а вы босая.

Есения заметила в его вытянутых руках свою тёплую шерстяную шаль и валенки. Со стороны мужчины это было крайне мило, позаботиться так о ней. Девушка с улыбкой, не забыв опустить кошку на землю, приняла их и тут же натянула на себя, почувствовав благословенное тепло, не запамятовав поблагодарить плотника. Она продолжила смотреть куда-то в сторону деревни, будто пытаясь высмотреть убежавшего мальчика, но у неё это не вышло.

— Понёс цветок своей капризной царевне… — хихикнула Есения. — Как в одной сказке о двенадцати месяцах и девочке.

— Не знаю такую. Расскажите?

— Я её вычитала в одной книге, когда была ребёнком. В одной деревне жила была скупая женщина с дочерью и падчерицей…

Девушка на протяжении долгого времени рассказывала знаменитую сказку из прошлой жизни. Она не скрывала своего возмущения поведением мачехи главной героини, мрачным и загадочным тоном расписывала путь девочки по тёмному зимнему лесу к костру Двенадцати месяцев, как она благодаря доброму сердцу смогла добыть посреди холода первые весенние цветы — подснежники. И как в конце концов она получила награду и обрела счастье.

Когда Есения договорила, раздался тихий скрип двери и тяжёлая поступь старика-плотника. Он вышел из дома в полной тишине, а его лицо выражало осуждение и даже некую скорбь. Разговор двух мужчин прошёл явно не в самых приятных тонах, оттого создавалось впечатление ссоры, пусть старик и не был конфликтным человеком.

— Тебе будет тяжело с ним, — только и произнёс плотник, печально качая седой головой.

— Знаю.

До вечера Яромир так и слова не произнёс. Молча, лишь возмущённо пыхтя в лучших традициях ежа, съел предложенную еду, принял лекарства, в том числе и последнюю ложку средства от заразы, а ближе к закату попросил сопроводить его к отхожему месту и обратно. Сейчас же мужчина, напоенный снотворным, спал без задних ног.

Есения понимала, что ближе к утру начнётся кризис, поэтому решила лечь спать пораньше, а разбудит её чувствительная к подобному Ночка, мирно сопящая на печке после длительной прогулки и охоты. Девушка могла бы, конечно, подождать, но сонная и уставшая целительница — это то, что не должно быть. Следовательно, сейчас она открыла дневник и принялась писать:

"Здравствуй, дорогой дневник.

Я вчерашний день называла сумасшедшим, но сегодня, кажется, всё стало ещё веселее.

Яромир явно какая-то большая "шишка", раз решился мне угрожать. И, как я и думала, он явно тот ещё ходок по девкам, ведь решился протянуть свои клешни ко мне, даже будучи раненным. А ещё нашла знак его рода, который я даже не узнала, хоть и учила в своё время эмблемы самых знатных родов царства.

Завтра нужно будет связаться с Мудрейшими, это семь самых важных целителей Гильдии. Несмотря на то, что Яромир убил волколака, могло остаться гнездо, нужно будет сделать запрос на его поиск и возможное устранение. Я не могу это сделать, но боевые маги — спокойно. Несколько должны находится недалеко отсюда, к середине дня прибудут.

А Яромира и меня тем временем ждёт очередная битва за его жизнь. К сожалению, зараза коварна, и может забрать его жизнь с рассветом…. Но будем верить в лучшее, правда? Он сильный, молодой мужчина, он справится, я буду в это верить. ему рано умирать. Уверена, у него и семьи ещё нет, да и родители не будут рады потерять своё чадо.

Почему не надеяться, а верить? Надежда пусть и умирает последней, но в то же время она — глупое чувство, как говорил один человек из прошлой жизни. Поэтому вера в такой расклад — лучшее, что я могу представить.

Я напишу в тебе утром, как только смерть отступит окончательно."

В конце лишь дописала дату: "Двадцать шестой день месяца Льда".

Оставив всё лежать как есть и лишь задув последнюю свечу, она поспешила забраться на тёплую печку. Недолго покрутившись, устраиваясь в позу поудобней, уснула глубоким сном младенца.