Доля Ангелов

Глава 35

На следующее утро в девять часов появился детектив по расследованию убийств муниципальной полиции. Лейн спустился вниз, услышав звон латунного молотка, не обнаружив мистера Харриса, чтобы открыть дверь, он решил сделать это сам.

— Детектив Мерримак. Чем могу быть вам полезен?

— Мистер Болдвейн. У вас есть минутка?

Мерримак был одет в ту же форму, что и ранее: темные слаксы, белое поло с нашивкой эмблемы полиции и профессиональная улыбка. Его коротко подстриженные волосы были тщательно уложены и от него пахло хорошим одеколоном. Еле уловимый запах.

Лейн шагнул в сторону и предложил войти.

— Я хотел выпить кофе. Не хотите присоединиться ко мне?

— Я на работе.

— Мне казалось, что вам нельзя употреблять алкоголь, а не кофеин на работе?

Улыбка.

— Итак, куда мы можем пройти?

— Поговорим здесь. Учитывая, что вы отказались от утреннего кофе из «Старбакс» у меня на кухне. Что вам нужно? Если моя сестра Джин то, она не ранняя пташка, если хотите поговорить с ней, вам лучше прийти сюда после полудня.

Мерримак улыбнулся. Снова.

— На самом деле, меня интересуют ваши камеры наблюдения. — Он кивнул на еле выделяющиеся глазки на потолочной лепнине. — У вас же их много, насколько я знаю.

— Да, это большой дом.

— И они как снаружи, так и внутри вашего дома, верно?

— Да. — Лейн положил руки в карманы брюк, чтобы не очень был виден его Piaget или его манжеты с баттен-даун. — Вы ищете что-то конкретное?

Понятное дело.

— Что происходит с отснятым материалом? Куда он перезаписывается и где хранится?

— Вы имеете ввиду, можно ли его просмотреть?

— Вы угадали. — Улыбка. — Да я хотел бы.

Лейн не сразу ответил, улыбка детектива расплылась еще больше.

— Послушайте, мистер Болдвейн, я знаю, что вы хотите быть полезным следствию. Вы и ваша семья в ходе этого расследования все время готовы нам помочь, мои коллеги и я очень ценим это.

Лейн нахмурился.

— На самом деле, я не знаю, где хранится информация.

— Разве такое возможно? Вы что здесь не живете?

— И я вам больше скажу, даже не представляю, как можно добраться до пульта, на который стекается запись, я просто даже не знаю, где он находится.

— Покажите мне, где находятся ваши компьютеры, и я сам со всем справлюсь. — Последовала еще одна пауза. — Мистер Болдвейн? У вас есть какая-то особенная причина, почему вы не хотите мне показывать запись с камер безопасности, находящихся в вашем поместье?

— Я думаю, что для начала мне следует поговорить с моим адвокатом.

— Вас не подозревают. Вы не заинтересованный человек в смерти отца, мистер Болдвейн. Когда он был убит, вы находились в полицейском участке. — Мерримак пожал плечами. — Поэтому вам нечего скрывать.

— Я поговорю с вами позже. — Лейн вернулся к двери и настежь распахнул ее. — Теперь, если вы не возражаете, я отправлюсь завтракать.

Мерримак медленно направился к выходу.

— Я отправляюсь за ордером. И тогда я смогу просмотреть записи с ваших камер.

— И тогда для вас это не будет проблемой, если вы так сделаете.

Детектив шагнул за порог.

— Кого вы защищаете, мистер Болдвейн?

И когда Мерримак взглянул в лицо Лейна, он точно понял, кто беспокоил Лейна больше всего.

— Сегодня прекрасный день, — ответил Лейн, закрывая за полицейским с понимающей улыбкой дверь поместья Истерли.

Джин осмотрела свою шею в зеркало гардеробной и решила, что синяки стали не такими заметными, а если их немного замазать, то вообще никто не заметит.

— Марль. — Она села на мягкий стул, который использовала, чтобы начать накладывать макияж. — Где Тэмми? Я жду ее.

Ее апартаменты были оформлены в оттенках белого. Белые шелковые портьеры, украшенные белой лентой, свисали на старинных окнах. Белые стены переходили в такой же белый толстый ковер, как глазурь на торте, в спальню и в белый мрамор с золотыми прожилками в ванной комнате. Здесь была совершенно белая кровать, на которой было спать, как на облаке, и гардеробная с личным помещением, в которое нужно было пройти по белому ковровому покрытию, чтобы увидеть все ее наряды в гардеробной, а также здесь имелось зеркало. Освещение было за счет хрустальной люстры и таких же бра, которые висели, как серьги Гарри Уинстона, на ключевых точках… на новых, а не старых креплениях, искажая своим светом хрусталь баккара, находившийся ниже и в других местах.

Дальше имелись восточные предметы и ковры, никчемные, как и картины маслом, которые скорее напоминали темные пятна на стенах, чем произведения искусства.

— Мерль!

Это личное помещение было связующим между ее ванной комнатой и местом, где была развешена вся ее одежда, и она уже давно не пользовалась им, несмотря на то, что в его реконструкцию вложили четверть миллиона долларов. Здесь был реальный профессиональный парикмахерский салон, где можно было стричь, красить и мыть волосы, а также делать профессиональный макияж, способный конкурировать с бутиком «Шанель» в «Саксе» на Манхеттене, и множеством флаконов духов, лосьонов и еще чего-то, способного затмить даже goop.com.

И еще здесь же было длинное окно с видом на сад, позади дома, в случае, если ей вдруг захочется понаблюдать за садом днем. Или взглянуть на цветы, да все что угодно.

Постукивая ухоженными пальцами по хромированному подлокотнику, Джин крутилась на стуле, создавая направление своими босыми ногами.

— Мерль! Мы уезжаем через полчаса. Давай! Позвони ей!

— Да, мэм, — ее горничная засуетилась.

Тэмми была художник-гример в городе, и она всегда обслуживала Джин в первую очередь, по сравнению с другими клиентами по нескольким причинам: первая, Джин всегда давала хорошие чаевые; во-вторых, Тэмми могла похвастаться, что делала макияж самой Джин; и третья причина, Джин передавала приглашения ей на всевозможные вечеринки, а также приглашала на приемы в Истерли, как гостью.

Пока Джин ждала, она осматривала свою коллекцию для макияжа, разложенную веером в профессионально установленном стенде — полный набор теней для век от МАС, румяна, словно детская площадка, всевозможных оттенков, стул и стол на роликах, позволяющий крутить и вертеть клиентку для выполнения косметических процедур, и щетки в таком количестве, что явно стоило иметь докторскую степень, чтобы работать ими. Перед ней было зеркало с двойным набором гримерных прожекторов по обе стороны, а сверху была линия еще одного освещения, которое меняло свой оттенок, в зависимости от того, что хотелось увидеть — красное, желтое или синие, или определенные оттенки цвета волос, или макияжа.

А прямо за ее спиной на хромированной вешалке висело ее «свадебное платье», выглядя при этом ужасно простым. Платье от Армани с асимметричным воротником, да оно было белое, потому что, черт побери, она все же была сегодня невестой.

А под ним выстроились в линию открытые босоножки от Стюарта Вайцмана.

А на выдвижной полке, на темно-синем бархате лежала коробочки от Тиффани с массивными четырьмя заколками арт деко по углам, которые ее бабушка получила в подарок, вступая в брак с Картиниусом Брэдфордом в 1926 году.

И сейчас Джин не могла решить, взять ли ей две заколки и поместить их, как у Бетти Дэвис, или она соединит их вместе с одной стороны, сделав эффектно выглядевший воротник.

— Мерль…

Она увидела в зеркало свою горничную, появившуюся в дверях, заметив, как дрожит ее рука с мобильным телефоном, и вся она дергалась, как мышь, словно попала в машиловку.

— Она не придет.

Джин медленно развернулась к ней.

— Прошу прощения.

Мерль протянула трубку телефона, словно это было доказательство.

— Я говорила с ней. Она сказала… не придет.

— Она сказала почему? — холодно спросила Джин, хотя и так уже знала ответ. — И по какой причине?

— Она не сказала.

Маленькая стерва.

— Хорошо, я сделаю этот чертовый макияж сама. Ты можешь идти.

Джин профессионально занялась макияжем, мысленно ведя разговор с Тэмми, раздражаясь все больше и больше, особенно, когда она представила, как говорит… что это за слово?… нерадивой, безответственной шлюхе, которая от нее не видела ничего, кроме хорошего за все эти годы… за все свои приезды к ней Тэмми была вознаграждена… черт побери круизом по Средиземному морю в прошлом году и ей пришлось поселить ее в роскошную бл*дь каюту, хотя эта сучка единственное, что умела делать накладывать тушь Джин на ресницы каждый день… ой, а горнолыжный курорт в Аспене? А теперь эта женщина решила не прийти…

После тридцатиминутного внутреннего монолога, раздражаясь все больше и больше, Джин была готова — с макияжем, в платье, с приколотой булавкой, ее волосы ниспадали на плечи, босоножки придавали еще немного роста. Стол для макияжа выглядел не так прекрасно, как она. Щетки, тюбик с тушью и накладные ресницы были разбросаны повсюду. Палочки для теней превратились в полный бардак, как и карандаши для глаз. И ей удалось сломать компактную пудру телесного цвета, которая треснула и рассыпалась по всему столику на роликах.

Мерль все уберет.

Джин вышла в спальню, подхватила со своего бюро светлую стеганную сумку от Шанель, повесила на плечо и открыла дверь в коридор.

Ричард уже был там.

— Ты опоздала на шесть минут.

— Приятно, что ты следишь за временем. Поздравляю.

Она вскинула подбородок и подошла к нему и совсем не удивилась, когда он схватил ее за руку и дернул к себе.

— Не заставляй меня ждать.

— Знаешь, я слышала, что есть эффективные методы терапевтического лечения синдрома навязчивых состояний. Ты мог бы попробовать цианистый калий, например. Или болиголов… мне кажется, он есть у нас где-то в доме? Розалинда разгадала эту тайну за нас довольно легко…

Лиззи вышла из люкса Лейна, находившегося через две двери от люкса Джин. На ней была ее рабочая одежда — шорты цвета хаки и черное поло с эмблемой герба Истерли. Ее волосы были стянуты резинкой на затылке, макияж тоже отсутствовал, она с завистью взглянула на молодых.

— Доброе утро, — произнесла она приближаясь.

Она смотрела прямо перед собой, словно шла по улицам Нью-Йорка, решив не ввязываться в проблемы и не искать их на свою голову.

— Ты все еще на зарплате, — сказал Ричард, — или он урезал выплату по твоим чекам, поскольку ты не только приносишь цветы к нему в спальню?

Лиззи никак не отреагировала на его замечание.

— Джин, ты прекрасна, как всегда.

И она продолжила идти вперед, мимо них.

Когда Лиззи прошла, Джин прищурилась на Ричарда.

— Не разговаривай с ней подобным образом.

— Почему? Она не член семьи. И учитывая вашу ситуацию с деньгами, сокращение затрат — это очень мудрый ход.

— Ее не стоит обсуждать и критиковать. Оставь ее в покое. Итак, давай покончим с этим.