Спустя полчаса Лейн чувствовал себя чертовски хорошо вместе с Лиззи и Джеффом, направляясь обратно на ее пикапе в Истерли. ЛаКиша просто умирала, как хотела встретиться с новым генеральным директором, и то, что Лиззи обработала Типфании, было просто фантастическим.
Блаженство, хотя и не до конца. Лейн испытывал настоящее блаженство, когда они поднялись на холм и подъехали к главным дверям особняка, напротив которых стояла полицейская машина без опознавательных знаков и внедорожник, государственной военной полиции.
Лиззи еще не успела остановить свой грузовик, как Мерримак вышел из машины и направился к ним.
— Дерьмо, — пробормотал Лейн. — Но я должен справиться и с этим.
— Я люблю тебя, — произнесла Лиззи, как только Джефф выбрался наружу.
— Я тоже тебя люблю. — Он откинулся на спинку сидения. — Надеюсь, мы сможем сегодня вечером поехать в Индиану.
— Мне одинаково приятно быть здесь и там, где находится мне все равно.
Пару секунд он внимательно смотрел ей в глаза, черпая силы от ее поддержки, потом поцеловал, открыл дверь и приподнял брюки, чтобы ступить на асфальт.
Словно каменная маска опустилась на его лицо, когда он снова развернулся к ней.
— Я счастлив снова вас увидеть, детектив.
Мерримак улыбнулся своей коронной улыбкой, направляясь в его сторону с протянутой рукой.
— Вы?
— Вы прибыли на ужин? А кто ваш друг?
Парень в штатском, у которого на лице было написано, что он зубрила, еле прошаркал ногами к ним.
— Пит Чайльд. Я — следователь.
— И у меня имеются для вас кое-какие бумаги, мистер Болдвейн, — сказал Мерримак.
— Вы знакомы со Джеффом Стерном, — решил представить Лейн своего товарища. — Теперь, давайте взглянем на ваши бумаги. Вы не забываете про свои обязанности, работу, которая дает вам хлеб насущный, да, детектив?
Джефф направился в дом, Лейн прошелся взглядом по ордеру, хотя на самом деле он не знал, как должен выглядеть настоящий ордер. Но да ладно, это был бланк, который юридически разрешал проникновение на чужую территорию и на нем стояли печати и подписи.
А также черном по белому был написан лимит необходимых записей с камер безопасности за период — день до и день после смерти отца.
— Я не уверен были ли вы в курсе, — сказал Мерримак, когда Лейн добрался до последней страницы. — Но ваша парадная дверь была открыта настежь. Я долго стучал. В конце концов, появилась горничная. Я также звонил вам несколько раз.
— Мой телефон в машине, — Лейн направился к Porsche и взял мобильник с консоли. — Так, давайте покончим с этим, о’кей?
— Показывайте дорогу.
Лейн повел детектива и Пита за угол особняка, и ему показалось, что это была самая длинная дорога за всю его жизнь. Несмотря на свое непроницаемое лицо и кажущееся душевное равновесие, внутри он вопил, стоя на перепутье, словно видел машины на черном льду, напротив друг друга, рьяно ревущие, и не важно, как громко он кричал, водители не смогли или не захотели обратить внимание на его предупреждение.
Но в глубине своего сознания, как только он отправил Мерримака за ордером, он понимал, что расплата вот-вот наступит.
На черном входе в бизнес-центр он набрал код и ввел их внутрь.
— Система безопасности по всему поместью находится здесь. — Он прошел налево по коридору к служебным помещениям. — Там, наверное, есть материнская плата, или как вы это называете?
Остановившись перед стальной дверью без указателей, он ввел другой код, раздался скрежет, дверь медленно открылась, он помог ей своей рукой.
Над головой тут же зажегся свет, он хотел что-то сказать, хотел что-то предпринять. Но его словно закоротило.
— Мистер Болдвейн?
Он встряхнулся и взглянул на детектива.
— Простите, что?
— Что-то не так?
— Ах, нет. — Он шагнул в сторону, указывая на рабочие станции мониторов, клавиатур и стульев на колесиках. — Приступайте.
Пит, как капитан Кирк, готовый решить любую задачу, уселся перед техникой, всем своим видом показывая, что он знал, что нужно делать.
— Мне необходим доступ к записям. Вы можете мне его дать?
Лейн отрицательно покачал головой, пытаясь ее прочистить.
— Что простите?
— Мне нужен логин и пароль к этой сети.
— Я не знаю их.
Мерримак улыбнулся, как будто ожидал такого ответа.
— С вашей стороны было бы лучше нам их предоставить. Сейчас же.
— Дайте мне минутку, хорошо?
Отступив в коридор, он прошел подальше и вытащил телефон. Смотря на сверкающий экран, он растерянно покачал головой.
Поскольку он понял, чем занимался его брат в тот момент, когда пришел проститься с отцом. Вот черт.
Глубоко вздохнув, Лэйн набрал Red & Black коттеджа сторожа. Один гудок… второй… третий…
— Да?
Как только Лейн услышал голос Эдварда, он закрыл глаза.
— Эдвард.
— Братишка, как ты?
— Бывало и лучше. Здесь со мной находится полиция в бизнес-центре. У них есть ордер на просмотр пленки с камер слежения, — на том конце трубки установилась тишина, поэтому Лейн пробормотал:
— Ты слышал, что я сказал?
— Да. И?
Микросекунду ему захотелось сказать Эдварду, чтобы он взял все деньги, сколько сможет, нашел бы какую-нибудь машину и убрался бы из города. Он хотел закричать от своего бессилия. Он хотел выругаться.
Но также он хотел узнать правду.
И при всем этом ему была необходима ложь, что все хорошо, и его брат, буквально выражаясь, не торговался с тюрьмой во имя отмщения.
Пит откашлялся.
— Эти пароли необходимы, чтобы попасть в сеть и скопировать файлы.
— Дай им мои пароли для передачи.
«Какого хрена ты делаешь, Эдвард? Эдвард, они же собираются выяснить, не ты ли попытался фальсифицировать…»
— Как успехи, мистер Болдвейн?
Мерримак высунул голову из комнаты охраны, пока Лейн говорил по телефону.
— Пришли их мне в смс, ладно?
— Ты звонил мне на телефон с дисковым набором, помнишь? — Голос Эдварда звучал как всегда спокойно, разъясняя детали. — Ты понял, о чем я?
— Да.
— Они знают, где меня найти, если у них возникнут вопросы. Я так понимаю, с тобой находится Мерримак? Он нанес мне визит на следующий день.
— Да, он детектив.
Последовала короткая пауза.
— Все будет хорошо, младший брат. Перестань беспокоиться.
И Эдвард повесил трубку.
Лейн опустил свой телефон.
— У меня есть пароли.
Мерримак снова улыбнулся свой коронной улыбкой.
— Я так и знал, что вы будите способствовать закону. Вы разговаривали со своим братом Эдвардом?
— Да.
Мерримак кивнул.
— Хороший парень. Очень жалко видеть его в таком состоянии. Он сообщил вам, что я уже встречался с ним?
— Да.
— Вы знаете, он совсем не похож на вас.
Лейн обогнул детектива и вошел в комнату мониторинга безопасности.
— Он уже привык к этому.
В конюшнях Red & Black округа Огден, Эдвард повесил трубку телефона, висящего на стене на кухне, когда Шелби вошла в его коттедж. По-видимому, она была только что из душа, потому что влажные волосы разметались по ее плачам, на ней были надеты другие чистые джинсы, а рубашка с коротким рукавом была в сине-белую клетку.
— Что? — спросила она, увидев его лицо.
— Извини?
— Почему ты смотришь на меня так?
Он покачал головой.
— Я не смотрю. Послушай, я хочу, куда-нибудь выйти поужинать. И мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной.
Она молча моргнула, глядя на него, на что он закатил глаза.
— Хорошо. Я постараюсь быть более вежливым. Пожалуйста, сходи со мной поужинать. Я был бы очень признателен тебе, если бы ты составила мне компанию.
— Нет, это невозможно. — Она провела ладонями по своей рубашке. — Я не одета для такого особенного события.
— Я тоже не одет, но я в настроении поесть отличную курицу. Поэтому нам следует отправиться в Joella.
Прохромав к двери, он широко распахнул ее.
— Ты готова? Кусочки мяса шесть раз посыпаются различными специями, и каждый имеет вкус небес… и я не кощунствую.
— Вы не хотите предложить Мое пойти с вами?
— Нет, я хочу пойти с тобой. Всего лишь пойти поесть.
Он вышел за дверь, на свежий воздух и возникла пауза… Шелби тоже, наконец, вышла. Он вздохнул глубоко полной грудью, как только она прошла мимо него, и едва улыбнулся. Она пахла старомодным Prell шампунем, он задался вопросом, где она смогла его отыскать. Разве он еще не снят с производства? Может он хранился у ее отца, или, возможно, остался от предыдущего жильца квартиры, которую он ей предоставил.
Прежде чем последовать за ней, Эдвард схватил деньги, оставленные на бюро в ночь, когда к нему приходила Саттон, а он принял ее за…
Он закрыл дверь коттеджа, находясь под впечатлением, нахлынувших воспоминаний той ночи, и взглянул на небо. Эдвард замер, любуясь широким простором и различными цветами, начиная от светящегося уголька заката на западе и бархатной синевы надвигающейся ночи с востока. Вдохнув еще раз полной грудью, он почувствовал чистый запах душистой травы, земли и запах дыма отдаленного костра, как если бы Мое и Джоуи готовили на гриле гамбургеры за сараем.
Почувствовав дуновение воздуха на коже было своего рода благословением.
Странно, что он не ценил этого раньше. И это было правдой, особенно когда он жил в социуме.
Но тогда он был слишком сосредоточен на работе, на компании, на конкуренции.
А потом он слишком погряз в боли и в горечи.
Столько упущенных возможностей.
— Эдвард? — позвала Шелби.
— Пойдем.
Подойдя к ее грузовику, он открыл перед ней дверцу, и хотя она, казалось, была не совсем знакома с таким обхождением, она мечтала руководить всем сама, но забралась на пассажирское сиденье. Он захромал, обходя спереди машину, садясь за руль.
Запустив двигатель, он тихо двинулся, направляясь в сторону города. Сначала на автостраде периодически показывался разнокалиберный транспорт, ему даже пришлось объезжать трактор, который сталкивал их на обочину. Но вскоре появились привычные автомобили и светофоры.
Очутившись на окраине города, он осматривался, замечая изменения в витринах. Кварталах. Он заметил новые модели машин. Билборды. Разделительную линию, превратившуюся в зеленые насаждения и…
— О Боже, они ликвидировали White Castle.
— О чем вы говорите?
Он указал на новое здание, в котором размещался банк.
— Здесь находился White Castle. Всегда, сколько я себя помню. Я гонял сюда на своем велосипеде, когда был еще ребенком. Мне приходилось копить деньги, чтобы купить вафельное мороженое для братьев. Я должен был тихо, чтобы меня никто не видел, назад проникнуть в дом, потому что не хотел, чтобы мисс Аврора заметила и подумала, будто нам не нравится ее еда. Нам нравилось, как она готовила. Но мне также нравилось приносить моим братьям то, что могло сделать их счастливыми. Джин никогда не ела с нами вафельное мороженое. С трех лет она начала беспокоиться о своем весе, боясь растолстеть.
Эдвард умолчал о том, что как правило, после таких вылазок, отец использовал свой ремень на нем. В девяти случаях из десяти, и Макс был единственный, как правило, кто заваривал всю кашу, будь то взрыв фейерверка на крыше гаража или галопом на лошади въезжая в главные двери Истерли, или позаимствовав у отца один из его роллс-ройсов, оставив его в чистом поле внизу холма.
Он слегка улыбнулся самому себе. Конечно, в других семьях возможно не все так ужасно. Роллс-ройсы, однако, были превосходными автомобилями во всех отношениях, с моделированные таким образом, чтобы ездить исключительно в оперу или в клубы. Но никак уж не в конце августа по полю в период сбора урожая кукурузы.
Боже, у него до сих пор стояла перед глазами картинка — последняя самая совершенная модель Corniche 1995 IV, с низко посаженным бампером, была забита початками кукурузы, шелухой и стеблями. Уильяма Болдвена совершенно не позабавил этот вид, когда он обнаружил свою новую игрушку испорченной, после чего Макс не мог сидеть неделю.
Чтобы перестать вспоминать, Эдвард сказал:
— Прошлой ночью я был несказанно впечатлен тем, что ты совершила.
Шелби оглянулась на него и тут же отвернулась.
— Наб не такой уж и плохой. Он хочет стать более ответственным, и он сможет это вам доказать. Вам лучше работать с ним, и не всегда позволять ему делать то, что ему хочется.
Эдвард рассмеялся… и Шелби резко повернулась к нему. Она пялилась на него во все глаза, поэтому он спросил:
— Что?
— Я никогда не слышала, что вы… ну.
— Смеюсь? Да, наверное, ты права. Но сегодня все по-другому, словно у меня тяжесть свалилась с плеч.
— Потому что с Набом все хорошо? Он всего лишь немного порезался, и с его передними ногами все будет в порядке. Могло быть и хуже.
— Благодарю тебя.
— Не за что.
— Ты знаешь… я люблю этого жеребца. Я помню тот день, когда купил его. Я только вышел из реабилитационного центра, испытывая адскую боль тогда. — Эдвард остановился на светофоре у большой белой церкви с медным шпилем. — Когда я пытался перенести вес на правую ногу, у меня все время было такое чувство, будто опять ее сломал. И я сидел исключительно на опиатах, мой пищеварительный тракт разучился принимать что-либо другое и работать. — Как только включился зеленый, он нажал на газ и оглянулся. — В общем много всего объяснять, если коротко, то опиаты способствуют застою желудочного тракта, что почти так же плохо, когда ты принимаешь наркотики. Боже, я никогда раньше не ценил обычных основных функций организма. Наверное, это никто не ценит. Мы бесконечно обсуждаем со всех сторон наше тело, мешок плоти, которое является средством, давать питание серому веществу, и принимаем обычную работу нашего тела как должное, если все отлично по жизни, постоянно жалуясь на его работу и как тяжело, или…
Эдварду пришлось пару раз взглянуть на свою пассажирку: Шелби по-прежнему сидела, повернувшись к нему в пол оборота, таращась на него, и да поможет ей Бог, с отвисшей челюстью.
Она выглядела не менее удивленной, нежели, когда занималась с жеребцом.
— Что? — спросил он.
— Ты пьян? И сел за руль?
— Нет. Последний раз я пил… прошлой ночью. Или позавчера. Я сбился со счета. Почему ты спрашиваешь?
— Как правило, ты немногословен.
— Ты хочешь, чтобы я перестал?
— Нет, вовсе нет. Это… хороший знак.
Эдвард подъехал к перекрестку. И ему пришлось напрячь память, чтобы вспомнить в какую сторону двигаться.
— Я думаю, что налево.
Они проезжали мимо торговых магазинчиков с ювелирными украшениями, салонов красоты, студии пилатес и бутика, продающего светильники. Потом мимо многоквартирных домов в три этажа, из кирпича, с припаркованными машинами.
«Сколько жизни, — подумал он. — Сосредоточено на земле».
Смешно, но раньше его единственное отношение к миру было связано с его статусом благородной семьи Брэдфордов, он игнорировал всех этих людей, занятых своей жизнью. Не потому, что он брезговал общаться с ними или не уважал, а потому, что он, безусловно, чувствовал себя гораздо более значимым, благодаря тому количеству нулей, которые лежало у него на счете, до десятичной точки.
Боль и проблемы со здоровьем, похоже вылечили его от этого высокомерия.
— Вот он, — с триумфом произнес Эдвард. — Я помнил, что он находится здесь.
Припарковавшись перед уютным маленьким ресторанчиком напротив, через улицу, он попытался обойти машину, чтобы открыть перед Шелби дверь, но его лодыжка и нога не могли двигаться так быстро, как хотелось бы, и она не стала дожидаться его, открыла дверь и вышла. Вместе, они перешли проезжую часть, он придержал перед ней дверь, когда они входили внутрь.
Эдвард глубоко вдохнул запах специй и жареного цыпленка, его желудок заурчал.
— Я узнал об этом месте, — сказал он, оглядывая переполненный зал, — от Мое. Он пару лет назад говорил мне что-то про этот ресторанчик и, наконец, как-то привез отсюда еду. Это было еще до… до Южной Америки.
Их проводили к столику в глубине зала, который ему как раз очень подходил. Поскольку он отличался от посетителей, был не из этого района, и ему совершенно не хотелось внимания на свой счет. Сегодня вечером? Он хотел быть таким же, как и эти посетители: обычным человеком не лучше, не хуже, не богаче, не беднее.
Открыв меню, он выбрал пару блюд.
— А как долго вы знаете Мое? — спросила Шелби, осматриваясь кругом.
— Годы. Он начал работать в Red & Black, когда ему было четырнадцать или пятнадцать, развозил сено и убирал в стойлах. Он умный парень.
— Он отзывается о вас с большим уважением.
Эдвард отодвинул от себя меню.
— Это взаимно. Мое для меня как брат во многом. А Джоуи, его сын? Я его знаю еще с пеленок.
Фактически, Джоуи и являлся причиной, почему они были здесь.
Эдвард вспомнил выражение лица парня, когда он наблюдал за Шелби, пытающейся укротить Наба.
Обычно, Эдвард никогда не вмешивался в чужие дела, тем более такого характера. Но почему-то ему захотелось, прямо спросить у Шелби.
Прежде чем все изменится.
Подошла официантка, они сделали заказ, повивая воду, он спросил:
— По поводу Джоуи.
— Да? — Шелби подняла на него открытый и бесхитростный взгляд. — Что?
Эдвард крутил в руке вилку.
— Что ты о нем думаешь?
— Я думаю, что он очень хорош с лошадьми. Он никогда не теряет самообладание. У него все отлично получается.
— Ты думаешь, что он…
— Вы же не уволите его за то, что произошло прошлой ночью, не так ли? Это не его вина. На самом деле никто не виноват и…
— Что? Боже, конечно же, нет. — Эдвард отрицательно покачал головой. — Джоуи хороший мальчик. Мне просто интересно, что ты о нем думаешь,… ну, ты понимаешь?
Шелби пожала плечами.
— Он хороший человек. Но если вы спрашиваете меня, намереваюсь ли я иметь с ним какие-то отношения, ответ будет отрицательный.
Она замолчала, Эдвард подумал… «Конечно же, ты не заинтересована в нем, поскольку он не отмороженный саморазрушающийся ублюдок, как я».
— Шелби, мне нужно признаться тебе кое в чем.
— В чем?
Он сделал глубокий вдох.
— Ты права. Я кое в кого влюблен.