Дотла 2. Красная королева

Глава 13. Мне нужно твое тело

Вика.

– Что ты здесь делаешь? – я пытаюсь захлопнуть дверь перед его носом, но сил в одной его руке больше, чем во всём моём теле.

– Нужно поговорить, я зайду.

Стас бесцеремонно проталкивается мимо меня и за считанные секунды оказывается в центре гостиной, мгновенно присваивая себе право находиться здесь.

– Милый халатик, – сообщает он дерзким голосом, опаляя взглядом оголившуюся грудь под разошедшимися полами шёлка.

– Не смей пялиться! – рявкаю, закутываясь в халат с поспешностью монахини, заставшей в своей келье постороннего. – Как ты вообще посмел сюда заявиться? Денис придёт с минуты на минуту…

– И? Боишься, что застукает нас?

– Что? – у меня перехватывает дыхание от его наглости. – Мне казалось, это ты играешь в кошки-мышки, но раз ты так беспечно гуляешь по городу, то я прямо сейчас позвоню Дэну и сообщу шокирующую новость: его брат жив и сейчас находится у него в квартире. Вот он обрадуется! – наигранно восклицаю я и порываюсь к телефону, лежащему на журнальном столике.

– Что он тебе сказал? – Стас перехватывает мой взгляд, игнорируя угрозу.

– Я тебе ответила, не нужно припираться сюда лично, чтобы задавать одни и те же вопросы, – цежу я сквозь зубы.

– Ты явно не понимаешь серьёзности ситуации.

– Стас, оставь меня в покое! Хочешь играть в супергероя – вперёд, но без меня, – я вскидываю руку, демонстрируя ему обручальное кольцо. – Видишь это? Я выхожу замуж, поэтому проваливай!

Он непроизвольно кривится, будто моё заявление вызывает у него рвотный рефлекс – мимолётная гримаса, обнажающая истинные чувства сквозь маску безразличия.

– Ты собираешься выйти замуж за бандита.

– И что? Я встречалась с таким же бандитом, забыл? Очевидно, это мой типаж мужчин! – слова вылетают из меня как пули, и каждая, судя по его реакции, достигает цели.

– Да, ты не понимаешь, во что ввязываешься! – Стас повышает тон, его голос заполняет пространство комнаты, как грозовой раскат. – Он прямо сейчас совершает сделку на несколько килограммов кокса. Ты представляешь, сколько дерьма вывалится на улицы?

– Стас, ты работаешь на такого же преступника, только с русским паспортом. Ты думаешь, я не понимаю? – выпаливаю с горечью. – Ты просто через меня решаешь свои проблемы в бизнесе.

– Я не работаю на Костенко…

– Мне плевать, – я не в силах больше продолжать этот разговор, разворачиваюсь и направляюсь в спальню, чувствуя, как каждый шаг даётся с нарастающим трудом.

Хотя, на что я рассчитываю? Стас тут же перехватывает меня за локоть и силой возвращает обратно. Я влетаю в его твёрдую грудь, и меня обдаёт дурманящим ароматом – терпкая смесь сандала и кедра, приправленная едва уловимой нотой мускуса. Это не просто запах парфюма – это феромональная подпись хищника, обещание опасных наслаждений и тёмных удовольствий, которые таятся за гранью благоразумия.

– Пусти, – я делаю рывок, но Стас стоит как скала, стискивает моё предплечье и пристально вглядывается своими магнетическими глазами – два омута, затягивающих против воли. – Немедленно отпусти!

Что-то в его взгляде меняется, будто внутренний диалог прерывается внезапным осознанием. Он остановил меня, чтобы что-то сказать, но застыл на моих губах.

– Не смей… – выдавливаю тихо.

Стас молчит, даже не ухмыляется, как любил делать раньше, демонстрируя свой контроль над ситуацией. Его вторая рука нежно ложится мне на бедро и, собирая лёгкую ткань в гармошку, поднимается до талии, оставляя за собой шлейф предательского жара.

– Куртов, ещё одно движение… – угрожающе шепчу я и натягиваюсь как струна. Он удерживает меня мёртвой хваткой, но это не мешает мне увернуться или поднять крик.

Но я, вопреки всякой логике, молчу. Позволяю ему касаться меня, словно моё тело помнит его руки лучше, чем разум. Стас со всей силы сжимает ткань и вдавливает её в мою кожу, создавая мучительно-сладкий контраст между шелковистой мягкостью и жёсткостью его пальцев.

– Я пиздец как по тебе скучаю, – горячим потоком воздуха он выдыхает эти слова мне в ключицу и шумно проводит по моей шее носом, будто стремясь лишить меня персонального аромата. – Почему ты с ним?

Я не шевелюсь, всё тело парализовало от новых и в то же время давно забытых ощущений. Перед глазами расплывается туман, меня мажет, колени подкашиваются, но я вовремя вспоминаю, что не могу позволить каким-то ностальгическим, неуместным порывам выйти наружу и дать себе забыться в объятиях этого мужчины. Его близость – яд, медленно растекающийся по венам, опасный и соблазнительный, как всё запретное.

– Потому что люблю! – отрезаю я и, воспользовавшись мимолётной слабостью Стаса, резко вырываюсь из его хватки.

Но я, как всегда, недооцениваю звериную реакцию Куртова. Вне его удушающей ауры я пребываю ровно полсекунды, прежде чем мускулистая рука подхватывает меня за обнажённое бедро. За считанные мгновения я оказываюсь поднятой над полом и прижатой к стене. Он фиксирует мои ноги вокруг своей талии с безжалостной точностью хищника, поймавшего добычу. Халат, который и так держался на честном слове, соскальзывает с плеч, предоставляя мою грудь ему на растерзание – беззащитную, предательски отзывчивую.

– Немедленно прекрати! – пищу я, когда его рот находит мой сосок и со сдавленным стоном погружает его всё глубже, посылая электрические импульсы по всему моему телу.

Стас закрывает мой рот ладонью и ещё сильнее вжимает в стену. От его прикосновений по коже разливается обжигающий жар, словно клеймо, напоминающее о том, что когда-то принадлежало ему.

– Я тебе не верю! – рычит он в мою кожу, вибрация его голоса отдаётся внутри меня первобытным эхом. Затем ставит, опускается на колени и закидывает мою ногу себе на плечо.

– Это уже слишком! – моя последняя попытка вырваться тонет в извращенном желании, его стальные пальцы вновь возвращают меня на место, а рот впивается в клитор с жадностью изголодавшегося скитальца.

– Проклятие! Ста-а-ас… – мой голос рассыпается осколками в пространстве, теряется в накатившей сладостной пытке.

Куртов проталкивает свой язык глубже, мнёт мои ягодицы с собственнической яростью и слизывает соки, будто я экзотический фрукт в самом расцвете зрелости. В его движениях читается знание моего тела, абсолютное понимание как зажечь меня за пару секунд.

– Грейпфрут, – стонет Стас и подключает пальцы, умело находя точку, от которой моя воля рушится, как песочный замок под натиском волны. – Ты всё такая же сочная, как я помню…

В этом сравнении – его фирменная дерзость, напоминание о моментах с ним, которые не стереть никакими клятвами верности другому.

– Хватит, Стас, отпусти, – я нахожу силы оттолкнуть его, перекидываю ногу и, на бегу кутаясь в халат, подбегаю к входной двери. Мой пульс отстукивает череду паники в висках. – Прошу тебя, уходи! И больше никогда не появляйся в моей жизни! Никогда! – мои вопли, вероятно, слышны соседям, но мне уже всё равно. Я балансирую на грани истерики, доведённая до предела этими бесконечными играми с моим телом.

Да! Да! Да! Они оба хороши в постели. Непозволительно, невыносимо хороши. Я желаю их обоих с патологической жадностью и никогда не могу дать отпор этому чувству. Это не привязанность и не любовь – это зависимость, болезнь, помешательство, гребаный вирус, проникший в каждую клетку моего существа.

– Уходи! – в моём голосе мольба смешивается с приказом.

Стас поднимается, и я невольно замечаю его внушительную эрекцию за мгновение до того, как спешно отвожу взгляд. Воздух между нами состоит будто из пороха, просто подумайте об искре и всё полыхнёт.

– Мы не договорили, – бросает он напоследок, а я спешу закрыть за ним дверь, как будто это может защитить меня от вероятного взрыва.

Договорили!

***

Я лихорадочно переодеваюсь, хватаю сумку, ключи от машины и выбегаю из квартиры, чтобы закончить то, что начал мой проклятый бывший. В голове хаотичный вихрь мыслей, тело всё ещё пульсирует от его прикосновений – дьявольское желания, которое я отказываюсь признавать.

Выезжая из крытой парковки, я набираю Дэну. Он отвечает с первого гудка, словно ждал моего звонка.

– Привет, а ты сейчас где? – запыхавшись, спрашиваю я по громкой связи.

– На объекте. Что-то случилось? – в его голосе звучит настороженность.

– Да, эм, то есть нет… А, на каком ты объекте?

– Бизнес-центр «Скала». Мне нужно ещё полчаса, и я могу приехать.

– О, нет, не нужно, я сама приеду! – дрожу от плохо скрываемого возбуждения.

– Зачем?

– Так нужно! Будь там! – я сбрасываю вызов и настраиваю навигатор на указанный Дэном объект, ощущая, как внутри разрастается клубок противоречивых эмоций: вина перед женихом, злость на Стаса и – что страшнее всего – неутолённое жажда, потребность в грязном сексе.

Я оказываюсь на месте через двадцать минут.

Стремительно пересекаю пустой роскошный холл и спешу подняться на верхний этаж. Шпильки дорогих туфель предупреждают своими агрессивным стуком о моих совсем не добрых намерениях. Пробегаю сквозь анфиладу стеклянных перегородок и замечаю силуэт своего будущего мужа за матовыми дверями стильного кабинета. Сквозь полупрозрачную преграду его фигура кажется размытой, нечёткой – странная метафора наших отношений, которые я сама затуманиваю своими сомнениями.

Бесцеремонно врываюсь, наплевав на все правила приличия. В кабинете, залитом мягким светом ламп, никого, кроме Дэна – он сосредоточенно рассматривает чертежи здания, раскинутые на массивном столе из тёмного дуба. Его профиль, выточенный будто скульптором, резко контрастирует с белизной накрахмаленной рубашки.

– Вика? – пока Дэн пытается проанализировать ситуацию, прикинуть, сколько мне понадобилось времени, чтобы оказаться здесь, я преодолеваю пространство между нами и бросаюсь на него в голодном поцелуе. Мои губы с жадностью впиваются в его рот – не столько от страсти, сколько от отчаянной необходимости заглушить воспоминания о другом.

Он не сразу отвечает, какое-то время просто замирает, лишь слегка касаясь моей талии. Его замешательство ощущается физически.

– Подожди, подожди… Что случилось? Почему ты так взбудоражена? – слышу в его вопросе недоумение.

– Потому что хочу тебя, – настойчиво отвечаю я и начинаю развязывать свой тренч, пальцы порывисто врезаются в узел пояса.

– Я тоже тебя хочу, но я не понимаю…

Я скидываю тренч, оставаясь в одних кружевных трусиках и соблазнительном полупрозрачном лифе. Моя кожа покрывается мурашками – не только от прохлады кабинета, но и от внутреннего трепета, смеси стыда и отчаянной решимости.

– Я приехала трахнуть тебя, – заявляю я со всей серьёзностью намерений. Вульгарность моих первоначальных мыслей трансформируется в дерзкую откровенность. – Хочу раздвинуть ноги, – запрыгиваю на стол и усаживаюсь прямо на чертежи, чернильные линии будущих зданий впечатываются в мою кожу, как временные татуировки. – А потом ласкать тебя губами, чтобы ты стонал моё имя, и все в этом здании знали, кому ты принадлежишь!

– Боже, – вырывается у него хриплым шёпотом. – Ты смерти моей хочешь? – Дэн держит руки на бёдрах, плотоядно разглядывая изгибы моего тела. Его зрачки расширяются, поглощая серую радужку глаз.

– Конкретно сейчас – твой член, – заявляю я и, раздвинув ноги, кладу пальцы на свою изнывающую промежность. Тончайшее кружево трусиков не скрывает, а лишь подчёркивает мою готовность. – Заставь меня стонать, Куртов!

И он выполняет мою просьбу с безукоризненной точностью. Его руки – одновременно нежные и властные – скользят по коже, оставляя за собой огненные тропы. Он целует мою шею, спускается к ключицам, обводит языком контуры груди сквозь тонкую ткань лифа. Дыхание становится рваным, прерывистым – моё и его сливаются в единый такт примитивного, древнего как мир ритма.

Дэн подхватывает меня под бёдра, усаживает на край стола, одним резким движением сдвигая в сторону шелковистую преграду трусиков. Его пальцы находят средоточие моего желания, умело разжигая пламя, которое я так отчаянно хотела ощутить. Он опускается на колени, и его язык заявляет права на меня, заставляя меня издавать сдавленные стоны. Каждое его прикосновение – это искусство, отточенное до совершенства, но в моём сознании всё равно мелькает непрошеный образ.

Я запускаю пальцы в его волосы, непроизвольно взъерошивая их, делая более… знакомыми. Он расстёгивает брюки, и я чувствую его возбуждение – твёрдое, настойчивое. Одним слитным движением он входит в меня, заполняя пустоту, и начинает двигаться – сначала медленно, затем всё быстрее, подстраиваясь под мою нетерпеливость.

Я хотела, чтобы он вытеснил из меня все мысли о Стасе, но, закрывая глаза, я каким-то непостижимым образом вижу не Дэна, не красавчика в белой рубашке с безупречной улыбкой, а растрёпанную пышную чёлку и чёрную футболку. В ушах продолжает отдаваться его хриплое «Кузнечик», произнесённое с такой интимной нежностью, что сердце сжимается в тугой комок.

В этот раз я отдаюсь одному мужчине, а представляю другого. И хоть у них одно лицо, одни глаза и та же фигура, не было в моей жизни настолько разных людей, как братья Куртовы. Один – воплощение стабильности и совершенства, другой – хаос и свобода. И мне, запутавшейся между рассудком и инстинктом, всё труднее понять, какая часть моей души какому принадлежит.