Дотла 2. Красная королева

Глава 16. Истина не щадит никого

Стас.

– Вика, это очень опасно!

Битый час я пытаюсь убедить рыжую бестию, что не могу взять её с собой на операцию в качестве второго шпиона, но упрямый блеск в её изумрудных глазах не оставляет сомнений – она не отступит.

– Я не поверю никаким видео или фото, только если увижу своими глазами! – со стальной решимостью отрезает она.

– Кузнецова, ты хоть понимаешь, что это за люди? – меня охватывает почти первобытный страх за неё, разливающийся холодом по венам.

– Да! И я еду с тобой!

В день, когда я всё же решил отступить, поняв, что не смогу до неё достучаться, она внезапно потребовала доказательств. Это могло означать лишь одно – Дэн прокололся. Мой идеальный брат, безупречный наёмник, лучший стратег клана – допустил ошибку. Как и тогда, когда изображал меня. Тяжело быть Стасом Куртовым, но ещё тяжелее глубоко увязнуть в мафии, продолжая играть роль добропорядочного клерка, ведущего размеренную жизнь обывателя.

Неоспоримым доказательством причастности моего брата к клану Арула стали бы фотографии со встречи Дэна с местной группировкой по распространению наркотиков. Однако и здесь всё было неоднозначно – никто уже не передаёт пакеты с белым порошком и не общается фразами в стиле плохого клише: «Сначала деньги – потом товар». Сделка по передаче товара должна произойти на одном из функционирующих торговых складов. Люди Арула в фургонах своего бренда отгружают партию элитного алкоголя. По документам это лимитированная коллекция, поэтому именно это наименование вряд ли вы встретите на полках магазинов. Алкоголь отгрузят на склад, после чего его распределят по специализированным магазинам. И здесь всё будет чисто: магазины реальные и работают в белую, они и правда получат товар с данного склада; наименование и количество совпадут как в аптеке.

Так в чём же подвох, спросите вы?

– Пообещай, что будешь слушаться меня, и если я скажу бежать или стрелять, то так и сделаешь, – сдаваясь, начинаю инструктировать Кузнечика.

– Обещаю, – фыркает рыжая и обходит автомобиль, чтобы сесть на соседнее сиденье. Солнечные лучи на мгновение вспыхивают в её медных волосах, создавая иллюзию нимба над упрямой головой.

– Это очень плохая идея, – бубню себе под нос, заводя двигатель. Тревога волнами накатывает на меня, заставляя крепче сжимать руль.

– Всё, что связано с тобой – плохая идея. – режет она беспощадно, продолжая демонстрировать всем своим видом ледяную неприступность.

– Что тебя заставило передумать? – осторожно интересуюсь я, бросая на неё косой взгляд.

– Не твоё дело! – ответ подобен хлопку двери перед носом.

– Ты что-то заметила? Обнаружила?

– Нет, Стас, давай в тишине поедем. То, что я решила проверить Дэна, не значит, что я доверяю тебе. Просто покажи мне, что у тебя есть, и разойдёмся!

Я замолкаю, понимая, что ей явно не до выяснения отношений, а мне необходимо сконцентрироваться на обеспечении её безопасности. Мы подъезжаем к высокому холму, откуда должно быть хорошо видно склад. На улице раннее утро, лёгкий туман окутал окрестности, превращая контуры зданий в размытые силуэты.

Оставляем машину и поднимаемся в гору, ближе к вершине нам приходится ползти, чтобы оставаться незамеченными. На Вике обтягивающий спортивный костюм тёмно-зелёного оттенка, подчёркивающий каждый изгиб её тела. И будь я проклят, если не смогу больше прикоснуться к ней никогда. Она обязана меня простить, иначе рискую сойти с ума или уйти в монастырь, потому что я не вижу смысла дальше существовать как мужчина без возможности любить и трахать её. Эта мысль пронзает меня острой безысходностью, вызывая физическую боль где-то в районе сердца.

– Стой, – тихо останавливаю её. – Дальше будет опасно.

По моим расчётам товар должны привезти примерно через двадцать минут. Пока у склада ни души, и мы погружаемся в тишину, оставаясь в засаде. Утренняя прохлада пробирается под одежду, но адреналин, пульсирующий в крови, не даёт почувствовать дискомфорт.

Вика просто смотрит на склад, не сводя глаз. Её волосы собраны в высокий хвост и заплетены в длинную косу. Она скучающе лежит на холодной траве, уложив подбородок на сложенные руки. Лицо ничего не выражает, будто для неё эта ситуация – обычное дело. Но я замечаю, как мелко подрагивают её пальцы, она пытается быть неприступной, защитить сое сердце под маской безразличия.

– Ты когда-нибудь сможешь меня простить? – тихо спрашиваю я, не в силах выносить её отчуждение.

– Зачем тебе моё прощение, Стас? – усмехается она, даже не удостоив меня взглядом.

– Разве это не очевидно?

– Чтобы трахнуть? – с горькой иронией бросает Вика, наконец поворачивая ко мне лицо. В её глазах мелькает боль, которую она тут же прячет за образом холодной и жестокой стервы. – Ты ведь именно это планируешь сделать, правда? Забрать у брата любимую игрушку? Доказать, что никто ничего не смеет у тебя отнимать?

– Это не так!

Внутри меня вспыхивает раздражение. Она слишком дорога мне, чтобы позволять ей думать подобное. Я люблю её не как трофей, а всем сердцем, всей своей проклятой душой.

– Именно так, – отрезает она и снова отводит взгляд. – Вы оба играете со мной как с призом. Это не любовь.

Я замолкаю, осознавая всю бессмысленность дальнейших оправданий. Она права: мы оба виноваты перед ней. Мы слишком увлеклись собственной игрой, не заметив, как сломали единственного по-настоящему важного человека в нашей жизни.

Меня раздражает, что, будучи такими разными с Дэном, мы всё равно умудрились влюбиться в одну девушку. Может быть, мы подсознательно искали в ней то тепло и ту нежность, которые когда-то заложила в нас мама? Говорят, мужчины всегда ищут женщин, похожих на матерей. Вот и результат – трагическая ирония судьбы.

Я вглядываюсь в горизонт и замечаю приближающийся к складу фургон.

– Едут! Пригнись ниже! – шепчу я, заставляя Вику прижаться лицом к земле. Сейчас нельзя рисковать: сначала эти люди должны убедиться, что территория чиста.

Из фургона выходят несколько мужчин. Оружия не видно, но сомнений нет: эти парни заряжены до зубов. Они расходятся по периметру склада для проверки местности. Через несколько минут на дороге появляется тёмный внедорожник, автомобиль плавно останавливается возле склада, и из него выходит никто иной, как мой чёртов брат.

– Представление начинается, – тихо говорю я Кузнечику, позволяя ей немного приподнять голову.

В моём голосе нет ни капли веселья или злорадства. Напротив, я подавлен и разочарован, честно говоря, был бы рад ошибиться в Дэне хоть раз.

Протягиваю Вике военный бинокль, чтобы она могла лучше рассмотреть происходящее.

– Люди Арула привезли товар. Но даже если сейчас сюда нагрянут оперативники, они ничего, кроме ящиков с алкоголем, не найдут. Конечно, это не способствует развитию здорового образа жизни общества, но за это не посадишь на двадцать лет, – поясняю я негромко, пока Вика молча наблюдает за тем, как Дэн что-то обсуждает с работником склада. Тем временем амбалы Арула быстро и чётко разгружают фургон.

– Они отгружают пять наименований: красные и белые вина, два вида коньяка и бренди. Всё абсолютно законно и прозрачно. Вот только марку Chateau de Luar ты не найдёшь ни в одном обычном магазине.

– Потому что это лимитированная коллекция? – спрашивает она задумчиво, но без всякой вопросительной интонации.

– Да. Её моментально разбирают после поступления на прилавки. И самое интересное: стоит она далеко не как элитный алкоголь – скорее, как обычное рядовое пойло.

Вика отрывается от бинокля и вопросительно смотрит на меня:

– Стас, я не понимаю… К чему вся эта лекция по логистике?

– К тому, что об этой марке почти никто не знает. Бутылки мгновенно выкупаются из магазинов дилерами Арула – именно так происходит передача наркотиков распространителям.

Она убирает бинокль и опускает глаза, её лицо становится сосредоточенным и напряжённым. Я выдерживаю паузу и продолжаю:

– В этих бутылках вовсе не бренди или коньяк. Там растворённый кокаин. Они выпаривают жидкость и получают чистый продукт, который затем фасуют и спокойно распространяют.

– А все денежные расчёты проходят в крипто валюте, поэтому практически невозможно отследить финансовый след… – тихо заканчивает за меня Вика.

– Да… – удивлённо подтверждаю я, поражённый её проницательностью.

На её лице нет удивления или шока – лишь горькое разочарование, словно она давно обо всём догадывалась и теперь получила окончательное подтверждение своих подозрений. Даже появление Дэна среди этих преступников не вызвало у неё ни малейшего удивления.

Холодок тревоги пробегает по моей спине:

– Нам пора уходить… – осторожно говорю я и мягко касаюсь её плеча. Под пальцами чувствую напряжение её тела и понимаю: ей больно не столько от предательства Дэна или моего участия во всём этом кошмаре. Больнее всего осознавать собственную слепоту и наивность по отношению к нам обоим.

Вика никак не реагирует – просто смотрит вниз, туда, где разгружают ящики с алкоголем, и молчит. Без бинокля невозможно разглядеть лиц, но ей это и не нужно: она уже увидела своего будущего мужа там, где его быть не должно. Он же успешный архитектор, а не грёбаный гангстер… Что ему понадобилось на этом складе? Ответ очевиден и болезненно прост.

Я бросаю осторожный взгляд на Кузнечика: её лицо побледнело, губы плотно сжаты в тонкую линию. Кажется, сейчас она изо всех сил пытается сохранить самообладание, удержаться от крика или слёз. Её хрупкая фигура выглядит потерянной на фоне бескрайнего неба, которое постепенно проясняется и нехотя пропускает нетерпеливые солнечные лучи к земле.

Наконец Вика словно приходит в себя, резко вздыхает и кивает мне, давая знак уходить. Мы осторожно спускаемся с холма и быстрым шагом направляемся к машине. Я напряжённо оглядываюсь по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Кажется, всё тихо, но сердце продолжает биться тревожно и часто.

Сажусь за руль и завожу мотор. Машина мягко трогается с места, оставляя позади склад и его зловещие огни. За всю дорогу Вика не проронила ни слова – просто смотрела в окно, убивая меня своим молчанием. Её безмолвная отстранённость ранит сильнее любых обвинений.

На светофоре я останавливаюсь и снова пытаюсь заговорить:

– Извини… – начинаю я несмело, хриплым, сдавленным голосом. – Я не этого добивался, правда. Он ведь мой брат, я не хотел ничего разрушать… Точнее хотел, но не такой ценой.

Я пытаюсь объяснить ей своё поведение. Так сильно желал доказать ей, что она ошибается в Дэне, что не заметил, как сам втянулся в нелепое соперничество за её внимание. Говорят, в любви как на войне – все средства хороши, но я так не считаю. Она не выигрыш, только ей решать, кто из нас достоин её сердца.

– Господи, как же я устала… – тихо произносит Вика, отрываясь от окна и откидывая голову на подголовник. Её бледная кожа контрастирует с пламенным оттенком волос, по щекам медленно текут слёзы из-под плотно сжатых век.

Я чувствую себя беспомощным свидетелем её боли. Внутри меня всё переворачивается от понимания: именно я сделал это, самолично заставил её плакать, хоть и преследовал исключительно благие цели.

Истина не щадит никого.

– Я одного не понимаю… Зачем ему это? – произношу вслух вопрос, который никак не даёт мне покоя.

– Давай спросим у него самого, – меланхолично отвечает Вика. Её голос звучит тихо, почти без эмоций. – Или ты собираешься и дальше прятаться от брата?

– Нет. Я должен был поговорить с ним сразу после возвращения в город. Но я не хотел, чтобы ты обо всём узнала последней.

– Как благородно! – фыркает она с горьким сарказмом.

– Кузнечик…

– Стас, даже не начинай!

За окном автомобиля мелькает пробуждающийся город – бесконечные улицы с тусклыми фонарями, которые вот-вот потухнут, и редкие прохожие, кутающиеся в пальто и проклинающие ранний подъём. Все они выглядят уставшими, недовольными, погружёнными в свои мысли. Никто не счастлив в этот час, но вряд ли кто-то из них может похвастаться большей болью, чем мы с Викой, окончательно уничтоженные собственными ошибками и поступками тех, кого любим.

Она сидит рядом, неподвижно глядя в окно, словно пытается раствориться в сером пейзаже за стеклом. Её лицо бледное, взгляд пустой. Я знаю, о чём она думает, но слова бессильны, поэтому крепче сжимаю руль, чувствуя, как напряжение накатывает новой волной.

Машина плавно сворачивает на пустую улицу. Впереди только дорога и туман, скрывающий горизонт.