Дотла 2. Красная королева

Глава 19. Плохо будет всем

Вика.

Две пары тёмных глаз уставились на меня в недоумении. Атмосфера в комнате, казалось, сгустилась до предела, превратившись в тягучую субстанцию, пропитанную страхом и неверием.

– Удивлены? – с горькой усмешкой бросаю я, чувствуя, как пульсирует вена на виске. – Я была в мафии ещё до того, как это стало мейнстримом.

Шутка их не позабавила. Впрочем, это была не шутка, а попытка замаскировать боль, разъедающую меня изнутри уже много лет.

– Моё настоящее имя Виола-Кассандра Арула, – признаюсь и ощущаю, как слова обретают тяжесть реальности. – Мой отец раскрыл мне, что наша семья занимается теневым бизнесом, когда мне было десять лет. Десятилетней девчонке он заявил, что она будущая нарко-баранеса, черт возьми!

Я обхватываю плечи руками, словно пытаясь защититься от нахлынувших воспоминаний.

– С того дня началось моё обучение. Меня готовили к трону, учили военной стратегии, стрелять и драться, оценивать соперников ещё до того, как они появятся в поле зрения. Но я была никудышней ученицей, – мои губы изогнулись в подобии улыбки. – Лучше всего у меня получалось сбегать с занятий, прятаться во время светских приёмов и саботировать собственное обучение. Пока подручные отца пытались сделать из меня «Королеву Юга», я разрабатывала план по побегу из дома. Подкупала и перетягивала на свою сторону людей, которые должны были помочь мне скрыться.

– Ты дочь наркобарона?! – в голосе Дэна звенело неприкрытое потрясение. – Это… Это просто не укладывается в голове! – он впивается взглядом в моё лицо, словно ищет подтверждение обману. – Ты дочь Стефана! Как эта информация могла остаться незамеченной?

Его зрачки расширились от шока, превратив глаза в два бездонных колодца. Либо Дэн отлично играет, либо и правда не знал: кто я.

– Отец скрыл всякую информацию обо мне, после того, как не удалось слепить из меня следующую главу синдиката. – поясняю я, читая множество вопросов в глазах братьев Куртовых.

– Ты прячешься у него под носом? – вдруг отмирает Стас, правильно сложив два и два. По сути, я живу с приближенным человеком отца, вряд ли этот факт остался незамеченным.

Я горько усмехаюсь. Всё дело в том, что я не прячусь от отца – я наивно полагала, что он позволил мне жить своей жизнью. И подозревала, что его люди могут следить за мной, но не думала, что снова окажусь в самом эпицентре мафиозного мира, где человеческие жизни ценятся не дороже разменной монеты.

– Думаешь, восемнадцатилетняя девчонка смогла бы сбежать и скрыться от одного из самых влиятельных преступников Европы? Кто я против сил мощнейшей империи, которую строили десятилетиями?

Холодный пот выступает на моей спине, когда я вспоминаю леденящий ужас своих попыток к бегству. Как бы меня ни обучали и ни пытались сделать из меня супер-женщину, я ею не была. У меня рассеянное внимание, я часто игнорирую детали, не переношу насилие. Именно поэтому я так легко позволила себе влюбиться и обмануться. Для Куртовых я была идеальным вариантом для игр, ведь всё, о чём я мечтала, – это великая безудержная любовь и профессия мечты. Я всё это получила, правда, есть некоторые нюансы… Нюансы, которые превратили мою жизнь в изощрённую ловушку.

– Когда мне исполнилось семнадцать, – продолжаю я, заметив, что Дэн и Стас наконец-то переварили вываленную на них информацию, их лица застыли в выражении потрясённого осознания, – меня в третий раз поймали на вокзале с фальшивыми документами. Тогда отец сдался, позволил мне уйти. Не без условий, конечно. Сказал, что лишит всякой помощи, и если я не справлюсь и решу вернуться, то буду обязана принять на себя все обязанности семьи.

Я замолчала, вспоминая холодное лицо отца, он был уверен, что я не справлюсь.

– Такие, как Стефан, не отпускают, – прошептал Дэн.

– Ты прав, всё время, что я жила вдали от дома, ждала, что рано или поздно за мной придут, или я точно завалю учёбу, лишусь денег и так далее. Я не должна была закончить университет, найти работу и стать полностью самостоятельной. – Меня передергивает от внезапной дрожи по всему телу. – Но у меня получилось, и я поверила, что мечты сбываются. Отец не объявлялся. Но как же я ошибалась…

Я качаю головой, ощущая, как внутри что-то надламывается.

– Сколько бы меня ни предавали и обманывали, я всё равно продолжаю ошибаться в людях и не видеть очевидного.

Братья замирают, превращаясь в мраморные статуи, подобные тем, что окружали меня в детстве. Они думают о том же, о чём и я.

Что ж, пора выложить карты на стол, друзья мои.

– Всё это время рядом был ты, – я выстреливаю взглядом в Дэна. – Парень, который уже очень давно работает на моего отца. Только одного не могу понять: зачем было помогать мне? Ты мог легко подставить, я бы вылетела из университета и пришла бы как миленькая к отцу на поклон.

– Вика, я клянусь тебе, я не знал, кто ты… – голос Дэна срывается.

– Я бежала от преступного мира на другой конец света и в итоге стала встречаться с теми, кого всю жизнь презирала… – завершаю я, ощущая, как каждое произнесённое слово вырывает часть моей души.

Я не знаю, кому верить. Дэн мог солгать мне в лицо, но почему не сделал этого полчаса назад, когда у него был шанс продолжать держать меня в неведении?

Истина, которая теперь висит между нами, обжигает сильнее раскалённого металла. Мир вокруг приобретает искажённые, сюрреалистичные черты – знакомые лица вдруг становятся чужими, а привычные слова обретают зловещий подтекст.

– Это всё какой-то бред! – выдыхает Стас, поднимаясь с пола. Его лицо искажено гримасой недоверия, когда он тяжело опускается на стул рядом со мной. – Скажите мне, что я всё ещё валяюсь в коме.

– Почему ты сказала, что один из нас никогда не простит смерть матери? – Дэн продолжает сверлить меня острым взглядом, не двигаясь с места. – Что ты знаешь?

Я вздыхаю, встаю и подхожу к стеклянному шкафу, достаю три стакана с толстым дном и бутылку виски. Звонко ставлю тяжёлые фужеры на стол – этот звук разрезает гнетущую тишину, как выстрел. Пальцы слегка дрожат, когда я откручиваю пробку и разливаю янтарную жидкость.

Выпиваю залпом. Горло обжигает, идеально для той, что уже давно мертва внутри.

– Вика, тебе завтра будет очень плохо, – предупреждающе произносит Стас.

– Мне уже очень плохо, если ты не заметил.

Ставлю пустой стакан, стекло соприкасается с деревом с глухим, обречённым стуком. Медленно иду к окну. Поворот ручки окна сопровождается пронзительным скрипом. В комнату врывается прохладный ночной воздух, принося с собой запах свободы, которая теперь кажется недостижимой иллюзией. Я стою спиной к мужчинам, собираясь с силами, чтобы начать свой «увлекательный» рассказ. Чувствую, как их взгляды прожигают меня насквозь. Каждый вдох в этой комнате наполнен напряжением, каждая секунда молчания – как натянутая до предела струна, которая точно лопнет и снова больно ударит по нашим сердцам.

[1]Dušo moja – выражение «душа моя» по-сербски.