Дотла 2. Красная королева

Глава 27. Выжженная почва

Денис.

Пять дней с момента ареста Стефана Арула я провожу в специальном подразделении Интерпола, где меня допрашивают все возможные спецслужбы, проверяя на детекторе лжи и сравнивая показания с уликами. Это обычная процедура для агентов, работающих под прикрытием, ведь в любой момент меня могли раскрыть и завербовать работать на синдикат.

Я справляюсь со всеми тестами и стойко выдерживаю изнурительные допросы, которые порой походят на пытки заключённого. Здесь оперативники чувствуют свою безнаказанность и каждого готовы пропустить через мясорубку с причинением боли и психологическими приёмами. В тёмной комнате без окон меня заваливают одними и теми же вопросами по кругу: кто знал о моей миссии, как долго работал на синдикат, передавал ли информацию. Голос допрашивающего гудит в ушах как назойливая муха, лампа слепит глаза, а воды не дают уже несколько часов.

После я должен отсидеть ещё пару дней в штаб-квартире – за это время разведчики собирают информацию по родственникам, друзьям и приближенным арестованного. Таким образом они ищут возможные угрозы, ведь если до людей Арула дойдёт слух, что крыса – я, то меня убьют, как только покажусь на горизонте. Также чтобы полностью обеспечить мою безопасность и возможность закончить с карьерой агента под прикрытием, необходимо провести огромное количество бумажной работы. Одним словом, мне остаётся только ждать.

Спустя ещё неделю мне передают новый паспорт и сообщают, что я могу покинуть страну.

И вот я выхожу из рыбацкого домика и вижу её. Это какой-то подарок судьбы?

Я думал о Вике всё время, пока был в бункере Интерпола и отвечал на бесконечные однообразные вопросы. Она снилась мне каждую ночь, хоть толком и не давали спать. Я был уверен, что она покинула страну, как только дала показания, и навсегда вычеркнула меня из своей жизни. Я был уверен, что больше никогда её не увижу, не обниму, не скажу, что люблю.

Я думал, это конец нашей истории, и планировал до конца своих дней жить с этой болью.

Но вот она здесь, в лёгком платье, шёлковые воланы которого лениво развиваются на ветру. Солнце запутывается в её ярких волосах, явно завидуя их огню. Глаза спрятаны за солнцезащитными очками, в руках маленькая сумочка, металлическую ручку которой она нервно теребит.

– Привет… – тихо произносит она.

Знаю, она приехала не мириться, но другого шанса у меня не будет, поэтому я преодолеваю последние сантиметры между нами, обхватываю её лицо и целую.

Протискиваюсь языком, захватываю в плен губы, нагло забираю её воздух, потому что сейчас от этого поцелуя зависит, буду ли я жить дальше или утоплюсь прямо здесь. Ещё один толчок языком, Вика позволяет мне поцеловать себя, но не отвечает с энтузиазмом. Для неё – это снисхождение, для меня – последняя капля счастья. Порывисто облизываю её губы, надавливаю на скулы и отстраняюсь.

На середине самого прекрасного момента, где-то между взлётом и падением. Я специально не довожу до логического конца, зная, что чем дольше буду оттягивать, тем сложнее будет её отпустить.

– Извини, – шепчу в губы, не выпуская её, – мне было это нужно.

Вика молча кивает и делает аккуратный шаг назад, чтобы отвоевать себе личное пространство и высвободиться из моих рук. Я не следую за ней.

– Дэн, я приехала, чтобы всё прояснить, – она опускает глаза на палец с помолвочным кольцом и начинает его теребить.

Нет, прошу тебя, не снимай!

– То, как начались наши отношения и на какой ноте продолжились – всё это было неправильным. Это как пытаться вырастить олеандр в холодном климате Петербурга. – Её голос звучит устало, но твёрдо. – Мы можем делать вид, что нам хватает солнца, поставить парник, поливать по часам, удобрять и окутать высококлассным комфортом. Но этот цветок всё равно не будет ощущать себя счастливым, он будет жить, но не излучать жизнь. Мы уже уничтожили почву, где могли бы вырастить своё будущее, а то, что есть сейчас – это просто выжженная земля, пепел.

Я внимательно слушаю ее, на лице ни единой эмоции, но внутри уже начался процесс медленной смерти.

– Пожалуйста, позволь мне уйти и привести свою почву в порядок. Я хочу большой красивый экзотический сад, и я знаю, ты бы мог мне его подарить. Правда, я не злюсь на тебя – ни за то, что обманом влюбил в себя, ни за то, что не сказал, на кого работаешь. У тебя были причины, просто всё это слишком для меня.

– Всё уже в прошлом, пожалуйста, прошу… – пытаюсь спасти ситуацию, но она делает жест рукой, давая понять, что ещё не закончила.

– Я не могу, правда. – Вика протягивает мне помолвочное кольцо и вкладывает в ладонь. Маленький бриллиант холодит кожу. – Я люблю тебя, ты подарил мне множество прекрасных моментов, но дальше мы не сможем быть вместе. – Она складывает мои пальцы в кулак, чтобы те прикрыли кольцо. – Спасибо тебе, надеюсь, ты найдёшь ту, которая сможет залечить все твои раны и сделать счастливым.

– Это не честно… – выпаливаю я в диком отчаянии. – Ты не можешь всё так закончить, – говорю тихо, но всё моё тело кричит от прожигающей органы боли. – Вика, прошу…

– Дэн… пожалуйста, – она закрывает глаза, и я вижу, как из-под пышных ресниц вырываются солёные капли.

Я принимаю её уход. Тяну на себя и крепко обнимаю, как женщину, которую люблю, как друга, как самого дорогого для меня человека. Её тело дрожит в моих объятиях, и я чувствую, как её слёзы мочат мою рубашку. Запах волос, тепло кожи, стук сердца – всё это я запоминаю, как последний глоток воздуха перед погружением на глубину. Морской ветер шумит в ушах, а где-то вдалеке кричат чайки, они как старые сплетницы будто обсуждают нас, делая ставки смогу ли я отпустить Вику или нет.

Удерживая её в своих объятиях, замечаю брата, он грустно бросает камни в море и отчаянно пытается не смотреть на нас.

Он всё ещё любит её. А она? Может быть, она поняла, что выбрала не того брата…

– Стас, он… – отстранившись, начинаю я, не знаю, что хочу сказать, но Вика избавляет меня от необходимости самостоятельно задать неловкий вопрос, который добьёт меня окончательно.

– Ему так же, как и тебе, предстоит долгая работа над вашими отношениями.

– Но ты…

– Дэн, я ухожу не к нему, а от тебя, – с мягкой улыбкой сообщает она. – Вы оба дороги мне, но дальше я пойду своей дорогой, а вы – своей.

Вика делает шаг назад и переводит взгляд на Стаса.

– Дай мне минутку, я схожу за ним.

Отпускаю её и иду к машине, терпеливо жду, пока они поговорят. Кольцо жжёт в кулаке, словно раскалённый уголь. Я смотрю, как она подходит к брату, как он поворачивается к ней, и в этот момент понимаю – пора начинать долгий и мучительный путь к жизни без любимой женщины.