Глава 44. Эффект бабочки

Судьба – тонкая материя, которую может оборвать одно неверное движение или, напротив, сплести в прочный канат единственный правильный шаг. Эта история могла завершиться совсем по-другому, ведь каждое незначительное действие рождает лавину перемен в будущем.

А что, если бы Вика сразу нашла тот самый седьмой корпус? Или Эмма отговорила её идти на вечеринку к Куртовым? Если бы Дэн не ввязался в мафию, а Стас не пытался стать тем, кем никогда не являлся? Кто знает, куда повернулась бы история, не решись Вика сбежать из дома и не посади она отца за решётку.

Сейчас Виола-Кассандра Арула могла бы быть одной из самых богатых и влиятельных женщин мира – править империей, быть красной королевой, перед которой склоняют головы и готовы потерять их ради неё. Но она выбрала иной путь.

История, которая началась в старинном Перасте среди запаха морской соли и звона колоколов, охватила холодный, но такой чувственный и творческий Санкт-Петербург, раскрыла новые тайны и боль в Москве, и решила завершиться в жарком уголке земли – в Эрисейре, где солнце ласково наносит загар на истосковавшуюся по прикосновениям кожу.

Но завершилась ли эта история? Или это лишь начало чего-то нового – захватывающего, чувственного и томящего, как закат… тот самый, что нарисовала неизвестная художница в забытом Богом рыбацком городке.

Каким станет финал непослушной дочери, примерной студентки, светской львицы и сбежавшей от всех на край земли художницы?

Вика.

Дверь.

Меня разделяет с ним одна дверь. Смотрю на древесный рисунок и не могу решиться. Глажу пальцами тёплое дерево, пытаясь выровнять бешеный ритм сердца.

Дыши, Вика, дыши! Ты всё обдумала, взвесила и…

Нет, я не думала! Просто простояла час под горячими струями, потом привела себя в порядок и встала перед дверью номера Куртова. Мне всё равно никуда не деться от этой зависимости – так почему бы не поддаться ей? Я не смогла заставить себя переспать ни с одним мужчиной после него. Какой смысл пытаться лечить то, что уже стало частью меня?

Стас уже во мне – под кожей, в сердце, голове, мыслях, дыхании. Его копия буквально создана моим организмом и каждый день напоминает о нём.

Поднимаю руку и стучу.

Дверь открывается спустя, кажется, вечность. Он явно не сидел под дверью, ожидая моего прихода.

Стас.

– Хочешь поговорить?

Вика медленно качает головой.

– Пришла сказать, что между нами всё кончено?

Отрицание.

– Ты хочешь быть со мной? – каждый вопрос даётся всё сложнее, ведь от её ответа зависит, задышу ли я в следующее мгновение или останусь медленно умирать наедине со своими чувствами.

Она пожимает плечами. И это ощущается как пуля в сердце, которая случайно прошла по касательной. Целились, но не попали. Пронесло.

– Ты пришла, чтобы остаться?

Кивок. Уверенное, безоговорочное «да». Что ж, уже лучше.

– Ты понимаешь: если я тебя сейчас поцелую, то не смогу остановиться?

Кивок.

– И это будет не просто секс, а твоё согласие быть моей женщиной.

Кивок.

– Никаких больше игр, – выдыхаю, делая первый шаг ей навстречу.

«Никаких», – читаю в её глазах.

Беру её лицо в ладони.

– И ты выйдешь за меня замуж!

На это заявление её глаза возмущённо расширяются, но я не намерен отступать.

– Да, Кузнечик, ты выйдешь за меня замуж, и это не вопрос. Я обещал нашему сыну, что женюсь на тебе, и не собираюсь его разочаровывать.

– А тебе не кажется, что… – у неё наконец прорывается голос, и она явно хочет возразить, но я кладу большой палец на её губы, заставляя замолчать.

– Ш-ш… поздно, милая. Ты сама пришла, поэтому просто позволь мне сделать тебя счастливой.

Кивок. Полная капитуляция. Победа.

Я сокращаю расстояние между нашими лицами, мой рот расползается в самой искренней улыбке. Я накрываю её губы своими, соединяю нас в этом томительном, медленном поцелуе, обещая долгое будущее, в котором точно будет ещё не одна ссора, но вместе с ней – множество ярких моментов, горячих ночей, семейных вечеров и очень-очень много любви.

Загрузка...