Дотла 2. Красная королева

Глава 40. Ты мой папа!

Стас.

Я забираю Лукаса с тренировки, и мы сразу отправляемся на пляж. Чёрт возьми, я хочу так проводить время всю свою жизнь! Делать перерыв на обед и купание в океане, дурачиться с сыном, играть в футбол или плескаться в воде – подумать не мог, что такие простые радости будут делать меня настолько счастливым.

– Ста-а-с! – Лукас, мокрый после активного плескания в волнах, подбегает ко мне и плюхается рядом на песок.

– Да? – откручиваю бутылку воды и подставляю к солнцу своё мокрое и солёное лицо.

– Ты же мой папа, да?

Вода застревает у меня в глотке, из-за чего я давлюсь и кашляю.

– Ч-что?! – перевожу удивлённый взгляд на Лукаса, беззаботно задающего такие важные вопросы.

– Мне кажется, ты мой папа, – повторяет он невозмутимо.

Миллион мыслей закручиваются в моей голове: стоит ли признаться? Что это будет значить для него? Нужно ли посоветоваться с Викой? Что она вообще говорила ему обо мне? Почему он так решил?

Но все эти вопросы перекрывает одно простое осознание: я не могу ему врать. Поэтому даю ему прямой ответ, такой же, каким был его вопрос.

– Да, Лукас, я твой папа, – произношу это вслух впервые, и по телу пробегает токовый разряд.

– Правда? – он внезапно оживляется. – Я знал! Я же говорил! – Подпрыгивает, взбивая песок босыми ногами.

Я смеюсь от всей души. Лукас внезапно обнимает меня, и я не могу сдержать рвущих чувств из груди, ворошу его темные густы волосы, наслаждаясь тем, что между мной и сыном больше нет никаких тайн.

– Классно! – ещё раз добавляет переполненный радостью мальчишка, но тут же его лицо становится серьёзным, брови сдвигаются к переносице. – А почему ты только сейчас к нам приехал?

Вопрос, которого я боялся больше всего. Как объяснить шестилетнему ребёнку всю сложность взрослых отношений? Я немного отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза, и беру его маленькие ладошки в свои – они удивительно доверчиво лежат в моих больших и огрубевших руках.

– Понимаешь, когда-то давно мы с твоей мамой решили расстаться, и она уехала, – говорю осторожно, подбирая слова. – Но она не сказала мне, что ты у неё в животике живёшь.

– Почему она не сказала? – с искренним недоумением спрашивает он и слегка наклоняет голову набок.

– Не знаю, сынок, – тяжело вздыхаю, и соленый воздух жжёт лёгкие. – Возможно, решила, что так будет лучше.

– Но мне нравится с тобой дружить! – заявляет он с такой убеждённостью, а пьянею от всей это нежности и безумной любви к своему ребёнку.

– И мне безумно нравится, поверь, если бы я знал о твоём существовании, я бы никогда не отпустил твою маму.

– Ты бы женился на ней? – с надеждой выпаливает Лукас.

– Безусловно!

Это чистая правда.

– А почему сейчас не женишься? Ты ведь её любишь.

Улыбка расплывается по моему лицу.

– С чего ты взял, что люблю? – спрашиваю мягко, поражаясь тому, сколько проницательности и мудрости хранит эта маленькая голова.

– Она красивая, – пожимает плечами с такой простотой, словно это объясняет всё на свете. – Все её любят.

Звук прибоя становится громче, словно океан вторит словам моего сына, и я понимаю, что он прав. Абсолютно прав. Запрокидываю голову и громко смеюсь – не поспоришь. Вика прекрасна, и я слабо понимаю, почему она за все эти шесть лет не вышла замуж. Уверен, выбор у неё был.

– Ты прав, она очень красивая.

– Так почему ты не женишься на ней?

– Всё не так просто, малыш. У нас с твоей мамой как-то не складывается.

– Ты просто не дарил ей цветы, чтобы она поняла, что ты её любишь! А ещё не водишь на свидания! Вот у Амелии папа маму постоянно водит на свидания!

– А Амелия – это кто у нас? Твоя девчонка? – подкалываю я сына с хитрой улыбкой.

– Соседка наша! – закатывая глаза, объясняет Лукас. – Тётя Сильвия оставляет Амелию с сестрой, когда сама хочет пойти с папой Амелии на свидание. Но мама меня почти никогда ни с кем не оставляет, это значит, она не ходит на свидания, – с грустью заканчивает свою логическую и полную разумных доводов речь мой сын.

Неужели этот умный мальчишка – плод нашей с Викой любви? Не верится, что я причастен к созданию такого прекрасного человека.

– Знаешь, – я обнимаю сына за плечи и притягиваю к себе, чувствуя, как его тёплое тело дрожит от морской прохлады, – я попробую ещё раз, ладно? Подарю твоей маме цветы и приглашу на свидание. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Да! – Лукас взвизгивает и подскакивает на ноги. – Давай до дома наперегонки? – кричит он, хватая свою одежду и несётся к возвышенности.

Я смеюсь, подхватываю вещи и бегу за ним. Догоняю, но поддаюсь, позволяя ему выиграть. Песок хрустит под ногами, а в груди разливается что-то тёплое – счастье в чистом виде.

***

Я, словно мальчишка, запыхавшись вваливаюсь вместе с Лукасом в дом и, как дикарь, набрасываюсь на кувшин с водой. Рядом с сыном я чувствую себя по-настоящему живым – он возвращает меня в детство, в мои самые прекрасные и беззаботные времена. Когда мама ещё жива, а отец не превратился в монстра. Я воспоминаю нас с Дэном, как мы проводили лето в деревне, бегали с утра до вечера, придумывая себе развлечения с местными мальчишками, купались в озере, строили шалаши, играли в «войнушку», превращая репейник в снаряды.

Мне нравится вновь переживать подобные эмоции. У Лукаса, конечно, другой опыт – он, вероятно, даже не осознаёт, что русский его родной язык. Для него гонять с португальскими мальчишками в футбол круглый год на любом свободном кусочке земли – базовая потребность. Мой сын искренне влюблён в этот вид спорта, и кто знает, может, это и есть его будущее.

Пока я рассуждаю о вечном, а Лукас жадно пьёт воду из стакана, по лестнице спускается Вика, полностью погружённая в рабочий созвон. Она держит в руках ноутбук и что-то объясняет на португальском, очевидно, общаясь с местными заказчиками.

– Sim, a fachada principal precisa de mais vidro para maximizar a luz natural… Não, não, a estrutura de madeira deve permanecer visível, é parte do conceito…[1] – её голос звучит уверенно и профессионально, пальцы порхают над клавиатурой, внося правки в проект.

Заметив меня, она резко останавливается и зависает.

– Desculpem, pessoal, tenho de ir. Ligo-vos em alguns minutos, está bem? Tchau![2] – растерянно прощается она с коллегами и захлопывает ноутбук.

– Я думала… – Вика смотрит на наручные часы, чтобы убедиться, что это не она заработалась, а мы пришли раньше обещанного. – Я думала, вы будете позже. – Снова переводит взгляд на нас с Лукасом.

– Стас хотел пригласить тебя на обед! – выпаливает сын, маленький сводник.

– Вы не обедали? – она хмурит брови.

– Нет, поэтому мы так рано. Искупались и решили зайти за тобой, – поясняю я, выкручиваясь из ситуации.

– Эм, но я ещё работаю, и тебе… то есть ты можешь взять Лукаса и пообедать без меня. Я не против.

В её словах слышится какой-то скрытый подтекст. Да, раньше она не разрешала мне одному ходить куда-то с сыном, но почему сейчас ей этого даже не хочется? Избегает?

– В любом случае мы уже здесь, обед ты явно не готовила, поэтому предлагаю пойти в Taberna Real.

– Да, я обожаю там бургеры! – оживляется Лукас и подпрыгивает на месте. – Мама, пойдём, por favor!

– Беги наверх и приведи себя в порядок. Не пойдёшь же ты, не приняв душ после океана, – строго говорит она Лукасу, но он воспринимает это как согласие и радостно убегает в ванную.

Мы остаёмся наедине.

Она избегает моего взгляда, начинает имитировать бурную деятельность: ищет телефон, засовывает ноутбук в чехол, отыскивает плетёную сумку, чтобы собрать вещи. Её движения нервные, словно она пытается заполнить неловкую паузу суетой.

– Как день прошёл? – задаю самый идиотский вопрос, который могу придумать.

– А… э… неплохо, – она снова принимается метаться, делая вид, что очень занята. Пряди волос выбиваются из небрежного пучка, и она нервно заправляет их за ухо.

Эта неловкость между нами появилась после той ночи, когда я сорвался и безрассудно спустил с цепей свои желания. А они были очень грязными относительно её сводящего с ума тела. Я хотел её, проклятые ангелы, как же я хотел её в ту ночь. Она вынудила меня. Выкрутила на максимум все мои инстинкты собственника.

Когда она впервые пошла на свидание, я принял это как вызов, игру в «поревнуй меня, а потом накажи», но, когда увидел её вместе с этим латиносом в баре – всю такую горячую, загорелую, обнажённую в невинных, но не менее сладких местах, – я слетел с катушек. Меня повело, накрыло, убило на месте.

Да, я сидел и наблюдал, как она трётся с этим мачо из аргентинских сериалов, и улыбался. Я дал ей то, чего она просила: свободу. Она хотела видеть нового меня – не ревнивого сталкера с замашками абьюзера, а взрослого осознанного мужчину, который не бежит сразу заламывать руки всем её ухажёрам. Честно сказать, я думал, этого будет достаточно: она наиграется, покажет мне свою независимость и отошьёт этого накачанного порно-актёра. Но она лишь сверкнула своими ведьмиными глазами и демонстративно ушла с ним продолжать веселье.

Вот тут я прокололся. Не ожидал, что она пойдёт до конца. Но когда увидел, как этот ублюдок впивается в её кожу и уводит из бара, осознал: она могла говорить серьёзно, и всё это шоу было вовсе не шоу, а её выбором. Первое, что мне захотелось сделать, – это склеить первую попавшуюся туристку и трахнуть её на пляже в отместку, но я быстро погасил в себе этот гадкий порыв. Так бы поступил прежний Стас, но не нынешний. Нынешний допил свой бокал и поплёлся дышать воздухом, вымещать весь накопившийся яд собственника на океане.

Сам не знаю, как очутился у её дома – ноги сами привели. Думал, поговорю с Лукасом, меня отпустит, но и здесь провал. Хотел уже было уйти, но тут небеса решили меня окончательно добить. Послали мне кару в виде неё, любимой женщины, с исцелованной шеей чужими губами, обласканной чужими, блядь, руками, в своём потрёпанном платье и глазами цвета моря после шторма – тёмно-зелёными, затуманенными порочным желанием.

Представьте отравляющую смесь из первобытной похоти, душащей ревности и необузданной злости. Я держался, хотел уйти. Клянусь, был готов развернуться и бежать от неё как можно дальше, боясь предположить, почему она вернулась домой спустя каких-то сорок минут после ухода из бара.

А потом случилась гроза. Ливень обрушил на меня такой жёсткий флешбэк – словно молния прошла сквозь время. Я снова очутился в том коридоре нашего университета, снова смотрю на неё и не могу сдержаться. Хочу. Хочу целовать, ласкать, любить, мать вашу. Так сильно любить, чтобы задохнуться и умереть наутро. Кажется, молния ударила мне прямо в голову, потому что после – я не отдавал себе отчёта. Брал что хотел, владел, наказывал и… любил.

***

Мы сидим на террасе и наслаждаемся идеально приготовленной паэльей с морепродуктами. Лукас эмоционально рассказывает, как прошла тренировка, а я то и дело бросаю косые взгляды на Вику. Что у неё в голове? Ненавидит ли она меня из-за случившегося? Утром мне нужно было срочно возвращаться в отель, потому что я уже опаздывал на самолёт, не успел с ней поговорить. Но честно сказать, и не знал, с чего начать. Значила ли эта ночь что-то для нас?

Она просила меня держаться на расстоянии, я должен был добиваться её постепенно, но в итоге сорвался и снова нетерпеливо взял, подчинив своей воле.

– Мам, можно я пойду поиграю? – просит Лукас, указывая на мальчишек, которые устроили футбольный матч в паре метров от нас в свободном дворе.

– Ты поел? – она проверяет его тарелку, и убедившись, что сын съел котлету, добавляет: – Ладно, иди.

Лукас весело подскакивает и летит к незнакомым парнишкам, которые через пару минут станут его друзьями и товарищами по команде. Как же всё просто в детстве.

– Кхм, спасибо за обед, – вежливо благодарит Вика, заставляя меня перевести взгляд на неё от резвящейся детворы.

Она достаёт свой ноутбук, надевает очки и погружается в работу. Запах её духов – тёплый и слегка пряный – доносится с каждым движением, и я начинаю дышать глубже, пытаясь удержать его в лёгких.

– Да, не за что… – отвечаю на автомате, пристально изучая каждое её движение.

Вика полностью игнорирует моё присутствие. Вот как? Я теперь предмет интерьера? Демонстративно наблюдаю за ней, рассматриваю каждую морщинку у глаз, выбившуюся прядь, улавливаю каждое движение губ. Боже, какая она сексуальная в этих очках. Пока я мысленно раздеваю её оставляя только эту черную оправу на глазах, Вика наконец начинает ёрзать под моим пристальным вниманием.

– Куртов, тебе заняться больше нечем, кроме как сверлить меня взглядом? – фыркает, но не смотрит мне в глаза, бросает это куда-то в монитор ноутбука.

– Я думал, мы пообщаемся.

– С подружкой своей общайся! – резко выпаливает она, что ставит меня в ступор.

– С кем?

Вика громко вздыхает, срывает очки и начинает порывисто собирать свои вещи обратно в сумку.

Да, что с ней, чёрт возьми, происходит?

– Ладно, неважно, мне нужно ещё поработать, – резко встаёт и закидывает сумку на плечо. – Эм… – смотрит на то, как увлечён Лукас с ребятами, и пару секунд думает, как поступить. – Если у тебя есть какие-то дела, то можешь привести Лукаса домой, я через час освобожусь.

– Я свободен до конца дня, – сообщаю, всматриваясь в её лицо.

Почему она вдруг подорвалась?

– Ладно, в общем, как знаешь, я буду дома, приводи, как будет удобно, – быстро тараторит и спешит убежать.

Зачем ей уходить?

– Вика, стой! – я подскакиваю и успеваю схватить её под локоть.

Она медленно оборачивается, чувствую, как напрягаются мышцы под моими пальцами. Она тут же бросает осуждающий взгляд на мою руку, сжимающую локоть. Что с ней происходит? Я настолько ей противен? Или она боится меня?

– Стас, мне нужно идти работать…

– Нам нужно поговорить! – выпаливаю я почти одновременно с ней. – О той ночи.

Выражение её лица с растерянного мгновенно меняется на яростное – в глазах вспыхивает такой огонь, что я всерьёз начинаю опасаться за свою жизнь.

– О, не переживай! – выдёргивает руку и поправляет сумку на плече нервным движением. – Я уже забыла об этом незначительном инциденте, можешь жить дальше, не парься.

КАКОГО ХРЕНА?

Вика разворачивается и гордой походкой уходит от меня – каждый её шаг словно пощёчина. Скрывается за пышной зеленью спустя несколько секунд, оставляя меня наедине с тяжёлым привкусом недосказанности.

Я не дурак. Она слишком эмоционально отреагировала на упоминание той ночи, а это может значить только одно – она не забыла о ней. Для неё это не было моментом слабости. Случайностью. Ошибкой.

Она бесится! И это хорошо! Правда, я не совсем понимаю из-за чего именно. Но этот гнев – он живой, горячий, а значит, между нами ничего не кончено.

[1] Перевод с португальского: «Да, главный фасад нуждается в большем количестве стекла, чтобы максимизировать естественное освещение… Нет, нет, деревянная структура должна оставаться видимой, это часть концепции…»

[2] Перевод с португальского: «Извините, ребята, мне нужно идти. Позвоню вам через несколько минут, хорошо? Пока!»