Дотла 2. Красная королева

Глава 38. Оружие дьявола

Вика.

Я бегу по береговой линии до самого дома. Когда приходится подниматься на гору, силы окончательно покидают моё тело – вечер измотал меня до невозможности. Глубоко дышу и, еле поднимая ноги, наконец преодолеваю крутой склон. Выпрямившись, мечтаю поскорее принять душ и как следует стереть с себя последствия своих поступков. Хочу забыть сегодняшнюю ночь.

По мере приближения замечаю силуэт, который сразу узнаю. Глаза расширяются, а в горле образуется уже знакомый ком, блокирующий голос.

Зачем он пришёл?

– Стас?

Он оборачивается и вскидывает бровь.

– Не думал, что ты вернёшься так рано, – сообщает, медленно оценивая мой внешний вид на предмет потрёпанности.

– Что? – с возмущением вырывается у меня.

Он не имеет права осуждать!

– Ничего… думал, Лукас с твоей соседкой, но в доме никого нет, – меняет тему, не придав значения моему выпаду.

– Я оставила его у Сильвии, она живёт ниже.

Стас смотрит на часы и металлический блеск циферблата отражается в его глазах, словно пламя в глазах дьявольски красивого мужчины.

– Он останется там ночевать? – с лёгкой претензией спрашивает он.

– Да, я звонила Сильвии примерно час назад – он уже спал, поэтому мы договорились, что я заберу его утром.

– Час назад? – и снова этот пытливый взгляд.

Ему не нужно произносить вопрос вслух – и так понятно, что у меня с Фабио ничего не было. Вряд ли бы я звонила соседке в разгар нашего секса.

Я хочу огрызнуться в ответ, но резкий раскат грома заставляет меня вздрогнуть и переключить внимание на погоду. Надо же, когда небо успело так затянуться тёмными тучами?

Через секунду вдалеке сверкает молния, и начинается ливень – будто по щелчку пальцев кто-то там на небесах опрокинул сотни вёдер с ледяной водой.

– Твою ж мать!

Мы со Стасом промокаем за считанные секунды, бежим к дому и юркаем внутрь как можно быстрее. Вода стекает с волос холодными ручейками, одежда липнет к телу.

– Это какое-то небесное проклятие? – спрашивает он, усмехнувшись, оценивая обстановку за окном. – Нагрешила где-то, Кузнечик?

– Думаю, это за тобой черти пришли, но мне, как всегда, не повезло оказаться рядом, – саркастично отбиваю его несерьёзное обвинение и прохожу на кухню.

Не приглашаю на чай, не предлагаю ужин, не завожу светскую беседу. И так понятно – он останется здесь, пока не закончится апокалипсис на улице.

– Как потанцевала?

– Превосходно! – отвечаю, нервно доставая продукты из холодильника.

– Я рад, что ты получила то, что хотела!

Вот засранец! Ненавижу его проницательность и этот тонкий, вскрывающий мои вены сарказм.

– Ты не знаешь, чего я хотела!

– Извини, просто пытаюсь быть вежливым.

– Ты не пытаешься!

– Не пытаюсь.

Заканчивает он, и я от неожиданности резко вскидываю на него голову. Он больше не смотрит на меня с издёвкой, не ухмыляется, не купается демонстративно в осознании, что оказался прав.

Его слова звучат как отчаянное признание.

Ещё пара мгновений – и я взорвусь. Поэтому спешу отвести взгляд.

Мы молчим, я пытаюсь занять себя хоть чем-то – нарезаю овощи, потом хлеб, собираю бутерброды, завариваю чай. Стас молча наблюдает за тем, как я мечусь по кухне, и вдруг произносит:

– Вика…

Сначала я откладываю нож, медленно поднимаю глаза. Во рту пересыхает, и я спешу сглотнуть.

Снова эти глаза, охваченные огнём, сжатые кулаки, властная поза и внутренняя битва, которая разрывает его на части. Я не моргаю, не отвечаю. Стою, сжимая столешницу, но сердце уже знает, что произойдёт. Оно не боится ускорять темп с каждой секундой всё сильнее ударяться о рёбра, потому что знает – Куртов его сейчас освободит. Заберёт себе, как делал это сотню раз до этого момента.

В два шага он преодолевает расстояние между нами. Я пячусь назад, и он заключает меня в ловушку у кухонного гарнитура.

Ни слова больше – только глаза в глаза, мимолётный взгляд на губы и… поцелуй. Такой долгожданный, жаркий, настоящий. Чёрт возьми, он меня целует спустя столько лет! Я снова ощущаю его вкус и плавлюсь, как восемнадцатилетняя девчонка, как и десять лет назад. Снова оказываюсь в том пустом коридоре университета – за окном хлещет ливень, а внутри меня самый настоящий пожар, потому что красивый, властный, невыносимо сексуальный парень, по которому я схожу с ума, целует меня, признаваясь в своей слабости.

Куртов усаживает меня на стол, устраивается между ног и углубляет схватку наших губ до томительной истомы. Он рвёт мой мир на части, и я, не сопротивляясь, чувствую, как платье сползает по плечам и оказывается на полу, растекаясь золотой лужей.

Его губы спускаются к моим встревоженным соскам, зубы кусают кончик ореола, и я вскрикиваю от удовольствия и приятного покалывания. Горячий рот продолжает терзать мою накаляющуюся кожу. Мне кажется, он впервые такой неторопливый – растекается по мне словно горячий мёд. Я теряюсь в ощущениях, чувствую его везде и не могу даже сосредоточиться, где именно он меня целует в конкретную секунду.

Только сильные руки, горячие губы, оставляющие мокрые дорожки на плоти, мой стон, который становится всё громче и яростнее, потому что я как кошка – трусь и молю о большем. Куртов с издевательской протяжностью продолжает ласкать меня, стягивает трусики и, раздвинув ноги, бросает взгляд на истекающую соками промежность.

Ни слова. Только довольная улыбка.

Я сижу полностью обнажённая на столе перед ним и жду, пока он наконец-то схватится за ремень и продемонстрирует, насколько возбуждён.

Но он этого не делает. Вообще за всё время, пока он здесь, в Эрисейре, я ни разу не смогла предугадать его поведение. Он всё делает наоборот, и это сбивает меня с толку. Как и сейчас – Стас опускается на колени, ровняясь лицом с моим лоно, обхватывает мои коленки, мнёт их, будто так пытается унять свой первобытный аппетит.

Облизывается.

И я чувствую, как от этого зрелища внизу живота непроизвольно сокращается мышца, будто мое естество само готово с ним заговорить и приказать уже наконец-то трахнуть.

Ещё одно сокращение, и импульс проходит сквозь вены сладким жжением. Мамочки, я ощущаю такое дикое напряжение там, а ведь он даже не прикасается ко мне – просто смотрит.

– Стас! – почти кричу. Я на грани, серьёзно! Прямо сейчас кончу без всяких действий с его стороны. Он что, чёрт возьми, довёл меня до оргазма взглядом?

– О господи! – я не в силах выносить эту пытку, откидываюсь на локти и запрокидываю голову к потолку. Хочу взять пару секунд тайм-аута, чтобы…

Проклятье!

Стас впивается в меня, там внизу, своим ртом, проводит языком по влажным складочкам, закусывает горошинку клитора, нащупывает языком и, зная, что через секунду я буду извиваться как безумная, фиксирует мои бёдра беспощадным хватом.

– О нет! Нет! Дьявол! Мамочки!

Можете ли вы себе представить чувство, которое парализует внутренности сладкой болью? Я ощущаю огромный огненный шар, который взрывается сотнями искр, и каждая из них впивается в мою кожу изнутри, заставляя сходить с ума от приятной дрожи. Моё тело сокращается от животного удовольствия так, что я едва нахожу силы вдохнуть хоть каплю кислорода. Волны накрывают меня одна за другой, превращая в бессвязно стонущее существо, готовое умереть прямо здесь от собственных ощущений.

Куртов заменяет свой язык на пальцы, встаёт передо мной и окидывает царственным взглядом. Он невероятно горд тем, что сделал это со мной, доказал, что только с ним я могу ощущать себя так хорошо и беспомощно одновременно. Жду как он скажет что-то в стиле плохого парня или просто шепнёт мне грязный комплимент на ухо, но он продолжает молча трахать меня взглядом, удерживая свой палец на точке запуска моего оргазма.

Я всё ещё ничего не соображаю, моё тело безвольно растеклось по столу, находясь в самой компрометирующей и уязвимой позе. Что будет дальше? Нагнёт и накажет за откровенные танцы с другим?

Будто прочитав мой немой вопрос в глазах, Куртов тянет меня, подхватывает на руки и несёт на второй этаж. У меня нет сил спрашивать, что он задумал и почему не сказал мне за всю нашу извращённую игру ни слова. Он заносит меня в душ, включает тёплую воду и начинает раздеваться.

Эти шоколадные глаза с примесью золота не отпускают меня. Я опираюсь на кафельную плитку и с голодом наблюдаю, как его точёное тело освобождается от одежды: рубашка волной сползает по округлым мышцам рук, лёгкие брюки, которые держались только благодаря кожаному ремню, с лязгом падают на пол, заставляя меня вздрогнуть.

Боксёры присоединяются к остальной одежде, и на меня смотрит твёрдый, безупречный член Стаса – идеальный для моего рта, тела и пальцев. Я сглатываю слюну, потому что внезапно захотелось довести его до эйфории ртом, урвать себе хотя бы частичку власти, заставить его на этот раз извиваться и молиться всем богам в истерике.

Куртов делает шаг под тёплые струи, подхватывает меня за ягодицы, оплетает своё тело моими ногами и входит в меня до самого основания. Большой стальной член заполняет меня, возвращая в юность, напоминая, как хорошо мне было с ним и как долго я отказывалась это повторить.

– Ты меня когда-нибудь убьёшь им, – тихо произношу я, желая получить от него хоть какую-то эмоцию, но всё, чего меня удостаивает, – это лёгкая ухмылка. А затем снова смотрит на меня, полный тёмного желания, и начинает быстро, жёстко вбивать в твёрдую плитку, шлёпать по влажной коже, дышать прерывисто и хрипло, накаляя агонию между нами.

Он снова и снова насаживает меня, обхватывает основание шеи, надавливает и хищно целует, покусывает губы, ещё сильнее сжимает челюсть и проталкивает язык так глубоко, что мне кажется, я сейчас задохнусь. Ещё толчок, укус за косточку на ключице, затем он резко выходит, ставит меня на колени и проталкивает свой член мне в рот.

События меняются слишком быстро, я не успеваю за ходом его действий, но остановить это не в силах. Меня будто напичкали петардами – я подрываюсь каждую секунду, умираю от неистового давления внизу живота, затем возрождаюсь из пепла и снова извергаюсь, растекаюсь пламенной лавой.

Он насаживает мою голову на свою бесконечную эрекцию, два толчка – и дикий мужской рык, от которого я снова чувствую сокращения во всём теле и ослабляю хватку губ, потому что кажется, сама кончаю. Но тут сюжет снова меняется: он вынимает член из моего рта, хватает поперёк живота и стремительно уносит в постель. Не успевает моё тело соприкоснуться с шёлковыми простынями, как на меня наваливается вся тяжесть его тела, его ствол всаживается в меня со всей дури, рука сжимает клитор. Чувствую, как он зубами собирает мои волосы и оттягивает их за корни, рычит, двигает рукой у меня между ног и беспощадно толкается с остервенелой страстью.

Мой оргазм смешивается со всеми ощущениями сразу – я чувствую и холод, и жар, и боль, и приятную щекотку. Я кусаю подушку и кричу от блаженства, пока Стас жрёт мои волосы, оставляет синяки на теле и трахает, трахает, трахает, пока не наполняет меня мощной горячей струёй спермы.

Это был не секс. Это что-то на уровне запретного удовольствия, слишком приятного, чтобы быть доступным для простых смертных. Это оружие дьявола, которым Стас Куртов овладел в совершенстве.

[1] Перевод с португальского: «Невероятно сладкая»

[2] В переводе с португальского: «Красотка!»