Два плюс два или строптивая любовь майора Белова

Глава 47

Две недели спустя

Назар

– Только держи себя в руках, Белов. Умоляю! – простит обеспокоенно Жень Санна.

– Я погрожу ей пальчиком, только и всего, – бросаю я, ставя тачку на сигналку. – Не переживай. Меня и самого неволя не прельщает. Все будет хорошо. Встретимся в клинике.

– Люблю тебя. У тебя всего пятьдесят минут. Я уже выехала. И ты не опаздывай. Пока!

Женя отключается. Я захожу в кафе ровно за пять минут до назначенной встречи. Время ранее. Народу почти нет. Зал пуст. Поэтому глаза мгновенно выхватывают сидящую за столиком женщину, которую после ее свинского поступка так называть язык едва поворачивается.

Рита, с улыбкой довольного жизнью человека, чинно попивает кофе. Как всегда, вылизанная и идеальная. Заметив меня, во весь рот улыбается. Ни капли сожаления во взгляде. Ни намека на содеянное. Идеальный, мать его, преступник!

– Привет, Назар! Рада тебя видеть, – выдает с придыханием, стоит мне только подойти. С места подскакивает. Сориентироваться не успеваю – в щеку чмокает. Я в последний момент уворачиваюсь и отодвигаю ее от себя, бросая:

– Не могу сказать того же.

– Кто-то сегодня не в настроении? Так, может, встречу надо было назначить в более… уединенном месте, майор?

Надо было. В ураган, на берегу какой-нибудь одинокой скалы, с которой я безнаказанно смог бы тебя скинуть и с чистой совестью сказать: ветром сдуло.

– Для тебя, Рита, я теперь всегда не в настроении. Честно? Не думал, что ты такая.

– Какая?

– Сука.

– Ты совсем охамел, Белов? Ты не много на себя берешь?

Я кулаки сжимаю. Как же меня бомбит!

– А ты? Никакие берега не попутала?

– Я, в отличие от тебя, не хамлю.

– А я, в отличие от тебя, не шарюсь по чужим, блять, телефонам!

Стерва меняется в лице. Вот и попалась. Бледнеет и делает шаг назад.

Я за запястье ее хватаю, не позволяя отступить.

– Ты совсем шибанутая, скажи мне? – понижаю громкость голоса до яростного шепота. – Как у тебя вообще поднялись руки написать моей женщине подобную хуйню, а? – дергаю ее за руку к себе, второй за воротник платья хватая.

– Назар, пусти, мне больно… – канючит Рита, пытаясь вырваться.

Я сильнее пальцы сжимаю.

– А Жене, по-твоему, было как? Прикольно, когда ты ее от моего имени послала на аборт? О ней ты подумала? А обо мне? О том, что это мой, мать твою, ребенок! Ты хоть о чем-то своим маленьким мозгом, блять, подумала?

– Да я же все это ряди нас! Ради тебя!

– Тварь ты конченая, Рыжова. Поэтому у тебя мужика нормального нет и никогда не будет. И скажи спасибо Жене за то, что она оказалась мудрее и умнее тебя и оставила нашего ребенка. Если бы я только узнал… если бы не дай боже… ты бы сейчас не рыдала тут, а зубы свои с пола по одному собирала!

– Н-Назар, – начинает рыдать белугой девушка, – п-прости меня! Прости, я такая дура, Назар!

– Дура – не то слово. Одного не пойму, на что вообще был расчет? Что я не узнаю? Брошусь к тебе в ноги с мольбами принять меня обратно? На. Что. Блять. Был. Расчет. Рит?!

– Я просто увидела и написала! Не подумала. Сглупила. Я просто… просто я так тебя люблю! – воет в голосину. – Я так не хотела тебя отпускать. Нам же так было хорошо вместе! Назар! Прости меня, пожалуйста!

– Прости? – хмыкаю. – Бог простит, Рыжова. А я запомню. И если ты еще хотя бы раз попадешься на моем пути – отомщу. Жестоко и со вкусом, за каждую пролитую моей женщиной в эти два месяца слезу. Поняла меня?

– Мужчина, вы что делаете! – подлетает ко мне официантка. – Отпустите ее немедленно, иначе я сейчас вызову полицию! – кричит, хватая меня за руку.

– Не слышу ответа? – рычу на Рыжову, слегка встряхивая за грудки.

– Д-да! Д-да, п-поняла! – блеет, заикаясь, она.

Я разжимаю руки, отпуская бывшую подругу. Она стекает задницей на стул.

– Молодец, а теперь сиди и дальше пей свой кофе как ни в чем ни бывало. Только это ты и умеешь делать хорошо.

Рита обнимает себя за плечи, сотрясаясь всем телом. Опущенная, униженная, получившая по заслугам. Жертва, мать её!

Я поигрываю желваками и, больше ни говоря ни слова, ухожу. Перед тем как за мной закрывается дверь кафе, успеваю услышать истеричный вой. Ни капли не ёкает. Нигде и никак. Как представлю состояние Жени: ее панику, ее истерику, ее страх – удавить эту падлу хочется. Сделать еще больнее хочется. Ужасное, мерзкое, противное желание для мужика – обидеть женщину. И похеру! Пусть я буду говно в этот момент, но ее поступок пробил всякое дно. Никто не имеет права играть чужими жизнями. Никто, блять!

До машины иду, все еще пребывая в таком бешенстве, что подбрасывает изнутри. Пыл усмиряет только понимание того, что Рыжова уже сама себя по жизни “обидела”. Ни мозгов, ни гордости, ни чувства самосохранения. Пустышка, которая только ноги и умеет красиво раздвигать. И достанется же кому-то такая жена…

В тачке нервно впихиваю сигарету в зубы и хватаюсь за зажигалку. Тут же отдергиваю себя, вспомнив, что мне сейчас с Женей на УЗИ ехать. Вонять от меня будет. А она запах никотина на дух не переносит. Тем более сейчас, в положении. И так на днях пачку в бардачке увидела – отчитала, как пацана.

Вздыхаю, но вытаскиваю сигарету из зубов. Порывисто выскакиваю из машины и выбрасываю всю пачку в урну. Все, майор, завязываем травить себя, природу и окружающих! Встаем на тропинку здорового образа жизни.

Сверяюсь со временем. До приема у врача чуть больше двадцати минут. И ровно столько же мне ехать, если верить навигатору. Проклятье! Нельзя опаздывать! Я этого дня ждал, как ненормальный. Дни считал до того момента, как смогу увидеть нашего ребеночка и услышать, как бьется его крохотное сердечко. Я не могу пропустить этот прием…

Я завожу тачку и срываюсь с места, топя на всех порах по указанному адресу.

К частной клинике подкатываю минута в минуту.

Выскакиваю из машины и лечу в сторону приемной с такой скоростью, будто мне сам дьявол на пятки наступает. Впопыхах забываю даже двери в машине заблокировать, понимая это уже на подходе к нужному кабинету.

– Вам сюда, – сообщает мне администратор. – Проходите, ваша жена уже там.

Ваша жена…

Как приятно звучит.

Администратор уходит. Градус моего волнения резко взлетает до заоблачных значений. Как пацан, ей богу! Делаю вдох и стучу. Слышу “войдите” и приоткрываю дверь. На меня тут же смотрит две пары глаз.

Перехватываю Женин взгляд. Она уже лежит на кушетке и приободряюще мне улыбается. Смотрю на доктора, сидящего на стульчике с каким-то аппаратом в руках. Это молодая девушка. Лет на десять младше меня. И смотрит она на меня пытливо.

– Кхм, добрый день. Можно? – спрашиваю я.

– А вы кто?

– Муж.

– Отец.

Выдаем с Жень Санной одновременно, переглядываясь.

– И то, и другое, – говорю я. – Муж и отец.

– Вот оно что, – улыбается понятливо док. – Проходите, муж-отец. Вы как раз вовремя. Можете присесть на стульчик рядом с кушеткой.

Прохожу, закрывая за собой дверь. Нервничаю, звездец, как сильно! На ватных ногах свою задницу на табурет на колесиках приземляю, тут же хватая Женю за руку. Ее нежные пальчики крепко обхватывают мои. Девушка-доктор отворачивается, и я быстренько чмокаю Женю в губы. Она улыбается и спрашивает шепотом:

– Ты чего так переживаешь?

– Сильно заметно, да?

– На тебе лица нет! Расслабься и улыбнись, Белов. А то я сейчас тоже начну нервничать!

Улыбаюсь. Ладошку ее к губам подношу, тыльную сторону целуя. Женя конкретно снесла мои заводские настройки, апгрейдив меня до амурного хлюпика. Я раньше таким не был. Даже с Олесей. Сейчас чувствительней стал, тактильней, мягче. И сентиментальней, что уж тут!

– Ну что, родители, готовы послушать сердечко и увидеть ребеночка?

– Готовы! – выдаем мы в голос.

Женя крепче сжимает мою ладонь. Я в натуральную замираю, глядя огромными глазами на экран. Сердце отмеряет по двести ударов в минуту. Нога нервно дергается. Доктор начинает водить какой-то штуковиной Жене по животу. На экране появляется картинка.

Я машинально накрываю ладонь Жени второй рукой, когда вижу очертание малыша. Маленького еще совсем. Но у него уже есть аккуратная головка, крохотные ручки и ножки. Это что, и правда мы сделали? Не верится! До сих пор. И я не дышу. Все еще. Словно счастье хрупкое боюсь спугнуть. Зацеловываю ладошку Жень Санны. Она носом шмыгает, растрогавшись.

– Ну вот, – улыбается доктор, – сморите, какое очаровательное чудо! Лежит, комфортно устроившись в мамином животике. Сейчас еще сердечко послушаем… – говорит девушка, щелкая какими-то кнопками на аппарате.

Пара мгновений тишины и… по кабинету раздается сильное и уверенное “тук-тук-тук-тук”. Меня каким-то запредельным счастьем кроет! К горлу ком подкатывает, а на глаза скупая мужская слеза наворачивается. Мое! Наше! Охренеть!

Смотрю на Женю, она уже вовсю плачет, перехватывая мой взгляд. Радуемся, как два дурака! Будто нам по двадцать, и нас дома не ждут две восьмилетки. Будто впервые все. Хотя для нас – действительно впервые. С чистого листа. Тотальное обнуление!

– Погодите-ка, – неожиданно говорит док, – вы это слышите? – смотрит на нас.

Мы с Женей напрягаемся.

– Что там? – спрашивает она. – Что-то не так?

– А вы прислушайтесь к частоте сокращений…

Переглядываемся и прислушиваемся.

– Слышите?

– Разнятся? – говорю я.

– Как будто два сердечка? – шепчет Женя испуганно.

– Как это? – подбираюсь я. – Что это значит, доктор?

– Ну-ка, – говорит девушка, – давайте посмотрим внимательней. Я еще в ваше первое появление заподозрила, но не стала торопиться с выводами…

Мы с Женей молчим, а врач долго и дотошно водит датчиком ей по животу. Обследуя. Что-то выискивая. Тишина затягивается. Ежова уже по цвету сливается с белыми стенами палаты. Волнуется страшно. Меня и самого начинает подташнивать от медленно, но верно поступающей паники. Господи, если ты меня слышишь, умоляю, пусть с ребенком все будет в порядке. Я за эту маленькую жизнь готов мир перевернуть!

– Ага, вот он! – улыбается наконец-то док. – Попался!

– Кто?

– Что?

– Второй плод. Положение неудобное для УЗИ, прячется за первым. Такое бывает.

– Подождите! – говорит ошарашенно Жень Санна. – Какой второй плод? У меня же один ребенок! Я ведь сдавала все анализы, проверялась…

– Всегда и во всем имеется маленькая доля погрешности. Видимо, вы в нее попали, потому что мы сейчас с вами слышим абсолютно нормальное для срока и ровное двойное сердцебиение. И видим два совершенно здоровеньких и крепеньких малыша.

– И это значит, что… – начинаю я растерянно.

– Что у вас, мамочка и папочка, двойня!

С наших губ срываются синхронные шокированные вздохи.

Дисклеймер

Дорогие, в главе были допущены некоторые художественные вольности касательно беременности героини. Просьба не относиться к информации серьезно, ведь роман – это не научно-медицинская статья, а, в некотором роде, “сказка”, призванная порадовать автора и читателей. Наша с вами возможность, хотя бы через тексты, не переставать верить в чудеса! Всем любви ️