Два плюс два или строптивая любовь майора Белова

Эпилог. Назар

Шесть месяцев спустя…

Март месяц, а дубак на улице стоит декабрьский. Пар изо рта валит. Щеки кусает. Уши уже себе с парнями отморозили на этих гребаных учениях. И ударило же кому-то в голову таскаться по лесам именно сегодня. Именно сейчас, когда у меня со дня на день жена должна в роддом отправиться за нашим долгожданным пополнением. Еще и из дома в такую рань выдернули. В выходной день! Семь часов едва стукнуло. Что за люди, а?

– Так, парни, по легенде наш объект: потерявшийся турист, – объявляет Артур, раскладывая на капоте рабочей тачки карту местности. – Из отеля ушел два дня назад. Тревогу родственники забили только вчера, когда он не вышел на связь обещанные сутки спустя.

– Скопытиться скоро, если не уже, – хмыкает Жека, потирая заледеневшие руки.

– Мы здесь для того, чтобы это предотвратить, – хлопает парня по плечу перчатками Артур. – Из экипировки горе-туриста: горнолыжный костюм, палатка, кое-какие съестные припасы. Больше информации нет. Примерный район, где он мог заплутать, здесь, – тычет командир пальцем в карту. – Делимся по двое и начинаем поиски вот с этих точек, – показывает на пять других локаций на карте подполк Филатов. – Да, чуть не забыл, по легенде: связи у нас нет. Телефоны на базу!

По двум отрядам проносится недовольный гул десятков голосов. Я от перспективы остаться без связи лишь молча скрежещу зубами. Но приказ есть приказ. Выкладываю трубу, оставляя ее в рабочей тачке.

Умоляю, родная, потерпи и не вздумай рожать вот-прям-сейчас! Не прощу себе, если не окажусь в такой момент рядом. Я и так из-за своей работы слишком многое упустил. А сейчас Жень Санне поддержка моя нужна, как никогда сильно.

Последние месяцы беременности ей тяжко дались. Носить двоих – это вам не носки вязать. То спину ломит, то хвост болит, то настроение скачет от «я богиня» до «я жирная как слон». Самое дерьмовое, что я-то и помочь ничем не могу. Успокаиваю, конечно. Слова ласковые говорю. В любви бесконечно признаюсь. Стараюсь всегда быть на связи и на подхвате. Работать и натаптывать шаги по дому запрещаю. Но что это по сравнению с реальной ношей беременной двойней женщины? Херня. В общем, если еще и рожать будет одна – окончательно себя бесполезным почувствую. Поэтому, Женька, терпи!

Хватаю рюкзак со снаряжением, закидывая на спину, и слышу:

– Белов!

– Да, товарищ полковник, – оборачиваюсь.

Артур ко мне подгребает.

– Если что, будь на связи, я тебя по рации вызову.

– Спасибо, – пожимаю я ладонь друга.

Он кивает и похлопывает меня по плечу, командуя:

– Выдвигаемся!

Мы с Илюхой выдвигаемся.

Бродить в марте по горам и лесам – не самое приятное время препровождения. Вокруг сыро, еще серо и промозгло. Но отработку поисковых навыков еще никто не отменял. И так-то я всегда к таким учениям относился спокойно. Но не сегодня. Сегодня я на нервняке. Потому что Женька всю ночь не спала. Ворочалась. Живот, говорила, потягивает. Ну и я вместе с ней глаз не мог сомкнуть. Предчувствие у меня есть…

Первый час поисков проходит безрезультатно. Команды по очереди выходят на связь, сообщая, что у них «пусто». У нас с Илюхой тоже ничего. На втором часе одна из команд находит следы пребывания человека: очаг от потухшего костра и рыхлую землю от кольев туристической палатки. Филатов командует нам сужать круг поисков и стягиваться всем в центр предполагаемого участка.

Мы с Ильей, как раз перекидываясь новостями, делаем небольшую остановку. Он – перекурить. Я – просто воздухом подышать на горе. Как моя рация напоминает о себе шипением и оживает голосом командира:

– Белов.

Мой пульс в момент взлетает под двести.

Я сдергиваю ее с пояса:

– На связи.

– Сворачивай в сторону трассы, тебя там наши парни подхватят.

– На хера? – спрашиваю, дрогнувшим от волнения голосом.

– В роддом гони, папаша! – говорит радостно Артур. – Женьку твою рожать увезли. Написала только что.

У меня от волнения сердце ухает в пятки.

Как знал ведь!

Черт!

– Понял. Принял. Спасибо, Фил! – бросаю. – Все, я погнал. Справишься сам?

– Естественно. Давай, майор, удачи! – смеется Илюха, приобнимая меня.

По прошествии времени я даже не вспомню, как, с какой скоростью и каким образом домчался до трассы, перепрыгивая через кусты и валуны, где парни подхватывают меня на тачке, считав мой сигнал GPS. Как водила лихачит до самого частного роддома, с которым жена заключила контракт, тоже сливается в одну размытую картинку.

Зато момент, когда я в грязных берцах, зимней рабочей форме и взвинченный весь залетаю в приемное отделение, навсегда отпечатывается в моей памяти. С колотящимся сердцем широким шагом подлетаю к стойке регистрации:

– Девушка, Евгению Белову в какой разместили палате?

– Добрый день! – дежурно улыбается администратор в белом халате. – А вы ей кто?

– Муж! – кидаю, не особо контролируя свой тон.

– Секунду, – клацает ногтями по клавиатуре.

Я нервно прохаживаюсь вдоль стойки.

– Ой, а ее уже перевели в родильное отделение. Второй этаж, прямо по коридору до самого конца. Упретесь в двойные двери. Там есть стульчики, можно подождать.

– А к ней я могу пройти?

– На роды? Боюсь, что нет. Если вы не готовились к партнерским, то вам придется ждать в коридоре. Врач вам сообщит, когда все закончится.

Всё закончится…

Я немного раздраженно отстукиваю костяшками пальцев по стойке. Женька – коза! Наотрез отказалась пускать меня на роды, заявив, что это зрелище не для мужских глаз. И что мне теперь? Она-то там! Мучается! Одна! А я здесь тупо сиди и жди? Да я же взорвусь, на хрен!

Но выбора нет…

– Спасибо, понял, – бросаю девушке и несусь в сторону лестницы.

– Стойте, мужчина! – летит мне в спину. Оглядываюсь. – Наденьте, пожалуйста, бахилы и возьмите халат. Они вам пригодятся, когда после родов можно будет навестить жену.

Я признательно киваю и забираю протянутый мне халат.

Перемахивая через ступеньку, залетаю на второй этаж и топаю прямо по длинному коридору. Упираюсь в двери, на которых висит предупреждение «Не входить» и «Только для медперсонала».

Всё. Дальше ход тебе закрыт, майор.

От невозможности сделать что-либо еще, кроме как сидеть и ждать, в хлам разматывает! Дышать ровно не получается. Успокоиться не получается. Стрессую так, как в жизни не стрессовал. Как пацан. Словно в первый раз за ребенком «пошел». Хотя к такому, наверное, и привыкнуть-то нельзя.

Ерошу пальцами волосы. Скидываю куртку. Прохаживаюсь по коридору. Сажусь. Подскакиваю. И снова шаги наматываю. Опять приземляю задницу. Дерганый такой. Нетерпеливый. Напряженный настолько, что аж в затылке немеет.

Надеюсь, Жень Санне скажут, что я здесь?

Что приехал?

Хотя я сейчас точно не до тебя, Белов…

Топаю до кулера и наливаю себе стакан холодной воды. Пью. Глотка аж замерзает!

Детям набираю и считаю гудки. На десятом в трубке раздается:

– Ну чего там, пап? – выдает сразу в лоб Тася. – Уже все?

– Пока ничего. Мы в больнице. У вас всё хорошо? Вы дома?

– Ага, хорошо. В школу не пошли, мама Женя нас оставила.

– А у нее как? – слышу обеспокоенное от Кири. – У мамы все хорошо, дядь Назар?

– Не переживай, все под контролем. Как будут новости, я наберу. Люблю вас!

– И мы вас! – выдают хором дети.

Отключаюсь.

Снова подгребаю к входу в родильное отделение и подпираю задницей стену. Откидываюсь затылком, прикрывая глаза. Сердце херачит в приступе тахикардии. В голове шесть последних месяцев проносятся яркими картинками.

Новость о беременности, УЗИ, двойня, роспись, разговор с детьми, ремонт в детской…

Первые шевеления малышни в животе Женьки и она же сияющая, запечатляющая каждый следующий месяц своего положения на телефон…

Второе УЗИ, снова сюрприз – у нас мальчик и девочка…

А дальше: кроватки, коляски, игрушки, крохотные вещички и… вот мы здесь. Верней, я здесь – как баран смотрю в потолок приемного. Она там – мучается, рожая наших малышей.

Мысль, что я обязан был быть с ней там, не дает покоя. Надо было на своем настоять! А не идти у нее на поводу. Но что уж?

Снова приземляю задницу на кресло. Нога пяткой отстукивает барабанную дробь. Минуты сливаются в бесконечно долгие часы. Мгновения тянутся как резина. Мне телефон долбят звонками и сообщениями парни, которые жаждут узнать: что там, как там, вес, рост, пол, имя… А мне бы только знать, что у Жень Санны моей все хорошо!

Я закрываю лицо ладонями и всеми силами, мыслями, душой молюсь, чтобы все прошло как надо! Знаю, что пройдет. Врачи в голос уверяли, что беременность жены протекает легко. Но это не унимает во мне тревожного мужа!

Теряю счет часам. Бесконечно меняю положение тела. Едва не лезу на стенку, когда двойные двери отъезжают и оттуда выходит женщина в медицинской форме.

Я подскакиваю на ноги, бросаясь ей навстречу. Она понятливо улыбается, спрашивая:

– Назар Савельевич Белов?

– Да, я! Как моя жена? Дети?

– Ваша жена большая умничка! Роды прошли без осложнений. Поздравляю, вы стали папой чудесной двойни!

У меня дыхание спирает.

Я улыбаюсь, как умалишенный. Не в силах переварить всё то счастье, что свалилось сейчас на мои плечи. Смотрю на доктора в полнейшем охреневании, чувствуя, как к глазам слеза подкатывает.

– Спокойно, Назар Савельевич! – посмеивается доктор. – Вдох-выдох. Не падайте в обморок. Вы сейчас еще своей жене нужны!

Я посмеиваюсь, незаметно смахивая со щеки упавшую слезу. От неловкости в кулак прокашливаюсь и, стараясь спрятать свою слабость, спрашиваю:

– Скажите, так я… Я могу ее увидеть? Жену и детей? Можно?

– Конечно. Только наденьте халат и пройдемте со мной.

Выполняю просьбу дока и активно перебираю ногами за ней. Мы проходим в те самые двойные двери и какими-то заковыристыми путями оказываемся у закрытых дверей палат с номерами. Останавливаемся у номера пять.

– Евгения здесь, тольконе надолго. Она очень устала, ей не помешает поспать. Деток сейчас медсестра привезет.

– Спасибо, конечно, – киваю я.

Женщина улыбается и уходит.

Я нервно приглаживаю спутанные волосы пятерней и давлю на ручку двери. Осторожно ее приоткрывая, заглядываю внутрь. Мои глаза тут же выхватывают любимый изумрудный взгляд. На ее лице выражение смертельной усталости, но даже сквозь бессилие прорывается счастливый огонек.

– Приве-е-ет, – тянет шепотом Женя, улыбаясь мне.

– Привет, Жень Санна, – улыбаюсь робко как мальчишка.

Прохожу в палату. Подхожу к жене, присаживаясь на стул рядом с больничной койкой. Обхватываю обессиленную ладошку Женьки своими ладонями, крепко сжимая. Касаюсь губами бледной щечки, целуя. Женя поджимает губы и то ли плачет, то ли тихо смеется. Со мной тоже какой-то ванильный треш происходит. Так и сидим. Обнявшись и молча переглядываясь. Разделяя этот энергетически крышесносный момент на двоих.

Во мне сейчас столько чувств, счастья и любви, что весь город накрыть может! Но при этом ни одного внятного слова подобрать не могу, чтобы сказать ей, как много она для меня значит. Как сильно она мне в этой жизни нужна. Но как будто и слова не нужны, когда чувствую, как глаза начинают печь подступающие слезы. И все это херня, когда вам говорят, что мужики не плачут. Рыдают, как сопляки, когда их вот так… наизнанку выворачивает.

– Белов, – смеется жена и обхватывает мое лицо ладошками. – Не вздумай рыдать, а то я сейчас тоже расклеюсь! – строжится, стирая подушечками больших пальцев покатившиеся по моим щекам слезы.

– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю…

– Представляю, – улыбается она мягко. – Иди ко мне! – обнимает за шею, заставляя наклониться и прижаться к ней. – Мы справились, родной…

– Это ты справилась, а я так… только довел своими бесконечными шагами до нервного тика весь этаж родильного отделения, – говорю, и моя девочка смеется. – Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, утыкаясь губами ей в висок. – Где-то что-то болит?

– Белов, я только что из себя двух человек вытолкнула. Проще перечислить, где и что не болит, – улыбается Жень Санна, успокаивающе поглаживая меня по затылку.

– Детка…

– Все хорошо. Я страшно устала, но безумно счастлива. Теперь в нашей семье «плюс два» чудесных малыша. Это определенно того стоило.

Приходит моя очередь улыбаться. Я наклоняюсь и срываю легкий поцелуй с губ жены. И в этот момент двери за моей спиной открываются. Мы с Женей оглядываемся. На пороге медсестра. С улыбкой умиления она закатывает в палату две кроватки на колесиках, в каждой из которых лежит и сладко сопит краснолицый кулечек, завернутый в пеленку.

Женя приподнимается, полусидя на кровати.

Медсестра осторожно передает одного малыша мне на руки, а второго – жене. А потом так же тихо и быстро оставляет нашу семью наедине, прикрывая за собой дверь.

Я стою и не дышу. Не двигаюсь. Даже моргать боюсь, едва ощущая вес крохотного тельца ребенка в своих руках. Смотрю во все глаза на сморщенные, красные щечки. На слегка причмокивающие во сне губки сына и чувствую, как к горлу снова подкатывает ком. Смотрю на Женю, воркующую с нашей спящей дочкой. И моментом страхом обдает. Животным. Мыслью, что мы запросто могли их потерять, накрывает. Если бы не Жень Санна и ее смелость – этих двух очаровательных карапузов в нашей жизни могло бы и не быть. Окажись оно так – я бы никогда себе этого не простил.

– Дыши, Назар, – слышу веселый шепот жены, и чувствую легкое прикосновение ее ладони к моей руке.

– Они правда настоящие? – ляпаю совершенно идиотское.

– Более чем, – смеется Женя шепотом, – и ты это прочувствуешь, когда они переедут домой и начнут горланить днями и ночами, не давая нам спать. А потом пойдут колики, зубки, и прочие прелести молодых родителей…

– Ну и ладно. Я готов!

– Нисколько в этом не сомневаюсь!

– Жень…

– М-м-м?

– Спасибо тебе за наших детей, – говорю и перехватываю полный нежности и тепла взгляд жены. Жень Санна улыбается и крепко сжимает в своей ладони мою ладонь, прошептав:

– Спасибо тебе, Белов, что однажды решился перелезть через забор моего дома. Это было эпичное начало истории нашей большой семьи. Люблю тебя!

– И я тебя, родная.