Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Глава 16

Спустя несколько месяцев случай представился, и Локи не забыл о своём обещании. Асы пировали в Йотунхейме, в доме Трюма — великана, славящегося своей глупостью не только в родном краю, но даже в Асгарде. Радушный хозяин был плутоват и переменчив, однако наряду с этим отличался такой щедростью, что время от времени асы не считали зазорным почтить его своим присутствием. А после возвращались пьяные настолько, что едва переставляли ноги. Я не сомневалась: в конце концов гостеприимство Трюма окончится бедой. Опасения мои подтвердились, когда развесёлые Тор и Локи возвратились в крепость асов, потеряв по дороге не только часть своих спутников, но и незаменимый Мьёлльнир — защиту Асгарда.

Когда малость протрезвевшие боги хватились пропажи, было уже поздно. Несмотря на серьёзность ситуации, Локи не терял ни самообладания, ни своего лёгкого насмешливого настроения. Он быстро догадался, кто всему виной, ведь даже по большой неосмотрительности Тор едва ли забыл бы свой могучий молот, если бы только ему кто-то не помог. Обернувшись соколом, он вновь устремился в Йотунхейм, и я, только и успев перемолвиться с ним несколькими словами, провожала взглядом исчезающие в лазурном небе очертания. Тор, помрачневший и очень потерянный, был доверен моим рукам и остался в золотом чертоге ожидать вестей от хитроумного бога. Никто не должен был узнать о случившемся раньше отведённого срока, а простодушный громовержец мог натворить новых бед, если оставить его без присмотра.

Тор желал возвратиться к Сив, но, хотя я искренне сочувствовала незадачливому сыну Одина, я уговорила аса остаться, задержаться в моём обществе и не огорчать трепетную супругу. Поразмыслив, рыжебородый ас согласился. Признаться, меня не столько беспокоило самочувствие златовласой богини, сколько её длинный язык. И раз Локи считал нужным сохранить это дело в тайне, я намеревалась придерживаться пожелания своего господина всеми возможными способами. По крайней мере, до его возвращения. К тому же, терзал меня и другой повод для смутного волнения. Помню, нагнав мужа на пороге, я поймала его за рукав, остановила на мгновение. Не сводя с него проницательного взгляда, я спросила тогда, причастен ли он к произошедшему, правда ли пропажа Мьёлльнира оказалась нелепой случайностью или же стала опасной игрой, которую затеял коварный бог обмана. Локи ухмыльнулся, тёмные глаза лукаво сверкнули, но он ничего не ответил мне, поцеловал в уголок губ и вышел. По непроницаемому и спокойному выражению молодого лица совершенно ничего нельзя было разобрать.

Каверзный ас пропал и не возвращался долгое-долгое время, отчего мы с Тором начали опасаться, что и он исчез вслед за молотом. Солнце уже близилось к закату, заливая небеса золотисто-розовым светом, когда ожидание сделалось невыносимым, и мой нетерпеливый гость сорвался со своего места. Я не успела бы ни догнать, ни удержать его, если бы на пороге пламенных палат не появился Локи. Тор двумя широкими стремительными шагами сократил расстояние между ними, в волнении схватил бога обмана за плечо. Повелитель молчал и улыбался, карие глаза сияли таким озорством и задором, что я поняла: он что-то замыслил и едва сдерживает смех. Громовержец, конечно, столь тонких граней настроения уловить не мог и изнывал от неизвестности, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Я поглядела на мужа с ласковым укором, без слов прося смилостивиться над измученным спутником.

Локи поведал нам, что узнал, где находится Мьёлльнир. Молот действительно присвоил вороватый Трюм, чем глупец похвалялся во весь голос, думая, что никому не услышать его. Глаза Тора грозно сверкнули, он рассвирепел, засопел и двинулся к дверям, когда бог огня поймал аса за локоть и с усмешкой поинтересовался, как он собирается одолеть великана, пока у того в руках находится самое грозное оружие девяти миров. Тор пришёл в замешательство, снова потоптался на месте, затем привалился к стене в порыве злого бессилия и скрестил руки на груди. Мой супруг с завидной невозмутимостью наблюдал за его действиями, а я с немалым любопытством — за ним самим. Когда через некоторое время громовержец успокоился и образумился, Локи продолжил свой рассказ.

Стоило ему вернуться из страны великанов и принять свой обычный облик, как воля Всеотца, от которого не могло скрыться столь важное происшествие, призвала его на совет богов. Услышав это, сын Одина побледнел. Перед лицом верховных богов мудрый ас был вынужден признаться в пропаже Мьёлльнира и раскрыть виновного. Когда бедный Тор побелел окончательно, Локи, смеясь, уточнил, что имел в виду Трюма. Наглец-турс согласился вернуть молот, но взамен требовал в жёны Фрейю, прекраснейшую из богинь. Узнав об этом, асы и ваны возмутились, разъярились, и в Глядсхейме поднялся страшный шум. Однако, так и не найдя решения, боги затихли, приуныли. Только тогда у хитрого бога обмана появилась возможность привлечь к себе всеобщее внимание и предложить уловку, которая в очередной раз могла выручить из беды не только Тора или Фрейю, но и весь Асгард. Воспрянувшие духом боги так обрадовались совету, что повелели Тору выполнить его в точности, чтобы исправить совершенную оплошность и искупить свою вину.

Рыжебородый герой слушал внимательно, не перебивая, хотя лицо его то и дело меняло своё выражение. Надежда вновь забрезжила в суровых горящих глазах, когда он услыхал, что Локи нашёл решение сложившегося затруднения. С поразительной для крепкого телосложения ловкостью громовержец подскочил к богу лукавства и схватил его за ткань рубашки на груди, разве что только не поднимая над землёй. Я не сдвинулась с места, наблюдая за импульсивным гостем со сдержанной улыбкой. Тор не раз являлся в наш чертог с недобрыми намерениями, и я научилась различать, когда он вне себя от гнева и опасен для окружающих, а когда взволнован так, что без злого умысла не рассчитывает собственные силы. Знал это и пламенный ас. Он склонил голову и посмотрел на собеседника с нескрываемой насмешкой и осуждением. Укоряющий взгляд остудил пыл бога грома, он смутился, опустил Локи на пол и отстранился.

Пренебрежительным движением оправив одежды и откинув назад густые огненные волосы, супруг подбоченился, издевательски улыбнулся и, снова сдерживая смех, поведал нам подробности своего хитрого замысла. Уже несколько первых слов прояснили, что же так веселило его. Тор должен был облачиться в одежды невесты и заменить Фрейю в Йотунхейме. Давясь смехом, Локи рассказывал, что на радостях Ванадис согласилась одолжить громовержцу своё покрывало, чтобы спрятать волосы и лицо, и даже бесценное ожерелье Брисингамен, чтобы ни у кого из турсов не возникло подозрений. Тора закутают в складки свободного платья, а поверх покрывала наденут венок из цветов. А когда Трюм поверит в их обручение и в качестве выкупа за невесту вернёт Мьёлльнир, дело уж будет решено.

Я перевела взор на Тора, который дышал с такой силой и яростью, что, казалось, мог сдуть пол Асгарда, если бы захотел. Лицо его пошло красными пятнами, затем совсем побагровело, руки дрогнули. Локи не страшили происходящие в собеседнике перемены, особенно в отсутствие непобедимого молота и волшебных рукавиц. Он ухмылялся и глядел сыну Одина в глаза, ожидая, пока тот совладает с собой и сумеет вымолвить хоть слово. Я, тем не менее, старалась сдержать улыбку. С одной стороны, изощрённый план бога обмана был так чудесно прост, что обещал сработать, ведь большинство йотунов имело смутные представления о внешности асиний. С другой — он отличался беспощадной жестокостью и ударял по самолюбию и гордости Тора, взревевшего, что никогда он не облачится в женское тряпьё и не примет на себя позор, которого и века не смогут смыть. И я не могла упрекнуть его в неправдивости. Женоподобный ас вызывал столько насмешек и презрения в обществе богов, сколько не заслужить и куда более низкими и серьёзными пороками.

Спор закончился тем, что Тор, вконец разъярившись, обвинил Локи во лжи и желании насмеяться над ним. Я не вмешивалась, только переводила взгляд зорких глаз с одного аса на другого. В один миг губы повелителя дрогнули от гнева, однако, поймав мой красноречивый взор и вспомнив о своём обещании, мужчина лишь выдохнул и пропустил оскорбление мимо ушей. Скрестив руки на груди, он пообещал рыжебородому асу, что разделит с ним это приключение (я угадывала, как с языка его едва не сорвались слова «этот позор»), наденет на себя платье подружки невесты и отправится вместе с ним в дом Трюма. Разгорячённый препирательствами Тор раскрыл было рот в гневе, да так и осёкся, когда до него дошёл смысл слов собеседника. Локи предлагал ему помощь, более того, ничуть не опасался насмешек и порицания. Меня-то это решение не удивляло: муж не слишком дорожил мнением асов и ванов, к которым относился со скрытым презрением, так что их издёвки не могли затронуть его самолюбия и уверенности в себе. Однако Тор об этом не догадывался и принял предложение двуликого бога за высочайшее самопожертвование. Мы обменялись лукавыми понимающими взглядами.

Яростное упрямство Тора улетучилось, когда Локи вполголоса заметил, что редкостная глупость страшиться смеха асов и ванов, если в случае неудачи их смех и вовсе никогда больше не раздастся в Асгарде. Могучий ас задумался, опечалился и, в конце концов, кивнул, со смирением принимая свою унизительную долю. Благополучие родного края для него было важнее гордости, и честный воин понимал, что за свою ошибку придётся расплатиться. Это вызвало во мне уважение к оплошавшему гостю. Я положила ему руку на плечо в ободряющем жесте, заглянула в глаза, улыбнулась. Когда он обратил на меня внимание, пояснила, что не вижу ничего предосудительного в задуманной хитрости, напротив, если им удастся обмануть глупого Трюма и вернуться с Мьёлльниром, весь Асгард поднимет за них кубки, как за героев и ловкачей. Растерянный громовержец воспрянул духом, с благодарностью улыбнулся мне.

Двое асов договорились выдвинуться в Йотунхейм на рассвете, а прежде решили отправить в дом Трюма гонца с радостной вестью, что сама Фрейя со своей свитой едет в его владения, чтобы отдать руку и сердце, и пора готовить свадебное пиршество и дар. Слуга ускакал уже после того, как Соль скрылась за цепью гор, оставив после себя лишь краешек подола — расплывчатую алую полосу на горизонте. Тор распрощался с Локи, как с верным другом, чему я не могла нарадоваться, и вернулся в свой чертог. Бог огня проводил гостя каким-то странным взглядом, доброжелательная улыбка соскользнула с его лица, как только громовержец шагнул за порог. Не говоря ни слова, он приблизился ко мне, обнял за плечи и повёл за собой в направлении столового зала. День выдался сумбурным, и Локи умудрился пропустить все трапезы до одной.

Мы ели в полном молчании, каждый в своих мыслях. Я украдкой наблюдала за мужем, и, хотя по внешним признакам я не находила поводов для беспокойства, врождённая чуткость не давала себя обмануть. Что-то с ним творилось. И к тому моменту, когда мы оба оказались в покоях повелителя, я уже всё решила для себя. Я стояла за его спиной и, нежно пройдясь ладонями по шее и плечам, снимала с них рубашку, обдумывая, как начать разговор. Локи был молчалив тем вечером, а значит, либо о чём-то размышлял, либо что-то скрывал. Я коснулась губами его плеча, чтобы привлечь к себе внимание.

— Скажи мне уже то, что так хочешь сказать, — видя меня насквозь, усмехнулся ас и повернулся, погладил по волосам. Я сделала к нему шаг, положила ладони на грудь и подняла на него взор. Мальчишеские нестареющие глаза следили за мной и посмеивались, хотя лицо стало чуть спокойнее, серьёзнее.

— Локи, возьми меня с собой в Йотунхейм, — не спуская с него внимательного взгляда, попросила я супруга. Тонкие губы дрогнули, изогнулись, а затем Локи зашёлся громким, досадным для меня хохотом. Я молча ждала, пока он отсмеётся, наблюдая за ним из-под нахмурившихся бровей. Осознав, что я не шучу, бог огня склонил ко мне голову, улыбнулся уголками губ.

— Это ещё зачем понадобилось? — произнёс он снисходительным тоном, каким говорил со мной, когда считал, что я выкинула что-то глупое и забавное, словно малое дитя. Я отступила на шаг, сложила руки под грудью, сжала губы, не скрывая своего неудовольствия. — Сигюн, Йотунхейм — суровый и опасный край. Это не место для госпожи.

— Потому вы только там и пропадаете? — приглушённым ироничным тоном поинтересовалась я в ответ. Двуликий бог пропустил колкое замечание мимо себя, однако улыбаться перестал. Вскинул красиво изогнутую бровь, точно спрашивал: «Вот как?» — Пойми меня, мой повелитель, — смягчившись, продолжала я, — мне нельзя покидать Асгард в твоё отсутствие, нельзя даже отлучиться из чертога. Я уже госпожа и мать, но до сих пор ничего не знаю о жизни за пределами крепости асов. Я изнываю от любопытства, хочу знать, как устроен мир. Мне интересно взглянуть на край, откуда ты родом, то место, что так притягивает и тебя, и других асов. А уже завтрашним утром я могла бы оказаться там под защитой двух сильнейших асов, да к тому же переодетая и никем неузнанная. Когда ещё мне представится такая возможность?..

— Ты счастья своего не ведаешь, маленькая избалованная госпожа, — его холодный спокойный голос уязвлял. Локи смотрел на меня свысока, и я, смутившись, на мгновение ощутила себя ребёнком. Однако отступать не собиралась. — Тебе повезло родиться в лучшем из миров — солнечном, тёплом и цветущем. Всю жизнь тебя опекали и защищали, так что ты понятия не имеешь, с какими трудностями и опасностями можешь столкнуться в нижних мирах. И я не собираюсь подвергать тебя им ради глупой прихоти.

— Действительно, что я могу знать о трудностях и опасностях?.. — я скривила губы, выдержала паузу. Разумеется, он всё понял — от меня не укрылся рассерженный выдох, стиснутые от злости зубы. Теперь я сумела уязвить его, и это принесло мне кратковременное удовлетворение. — Ты обижаешь меня своими словами, но я попытаюсь объяснить тебе причину своей настойчивости снова: во время родов, которым не было конца, я думала, что умру, не выдержу. Вся моя короткая жизнь пронеслась перед глазами, и я поняла, как много бы хотела увидеть и узнать. Как много где желала бы побывать. Я столько раз готова была отдать свою жизнь за тебя. Могу я хоть единожды рискнуть ей ради себя самой?..

— И долго ещё ты собираешься манипулировать мной при помощи сына? — после затянувшегося молчания, наконец, поинтересовался Локи, глядя на меня утомлённым и осуждающим взором. Я опустила ресницы, ощутила, как щёки наливаются румянцем. Что ж, он раскусил меня, проницательности у бога обмана не отнять.

— В последний раз, если позволишь мне отправиться в путешествие вместе с вами, — я постаралась улыбнуться как можно невозмутимее и естественнее, чтобы скрыть своё смущение, но поднять глаз не решилась. Супруг молчал, и тишина давила. Я не любила перечить ему, однако в этот раз слишком хотела добиться своего. Не только из глупой прихоти, как он считал. Я желала быть подле него, чтобы по возможности удержать мужа от опрометчивых поступков. Чтобы мир между двумя вспыльчивыми асами действительно был восстановлен. — Ты не можешь лишить меня удовольствия лицезреть Тора в уборе невесты. Хочу взглянуть, как они соединят руки с недалёким женихом…

Локи молчал, но узкие губы тронула тень улыбки. Я молчала тоже, ожидая его решения. Задумчивый взгляд прошёлся по моей шее, по волосам, по плечам и груди дальше по телу, и лицо мужчины приняло лукавое выражение. Я позволила себе улыбнуться уголками губ — очень мягко, призывно, ощущая в нём ту единственную слабость, которую могла использовать в своих интересах. Ясные глаза заволокла мутная пелена желания. Я уже не первый раз замечала, что ему нравится, когда я проявляю волю и характер, стою на своём. Грань между его восхищением и яростью была опасно тонка, но я училась чувствовать, как далеко могу зайти, играя чужим терпением.

— И какую же цену ты готова заплатить за своё любопытство?.. — склонившись над моим ухом, прошептал он, едва касаясь губами чувствительной кожи. Тепло дыхания вызывало сладкую дрожь между основанием шеи и плечом, и я слегка поёжилась, склонила щёку к плечу. Уловив томный взгляд на своих глазах, я раскрыла губы, с придыханием прошептала, что он может даже не называть её, потому что я итак всегда в его власти. Локи улыбнулся, обласканный моей ненавязчивой лестью и искренней покорностью. — Я всё же назову её, — усмехнувшись, отозвался он, подался вперёд и прошептал несколько слов. В первое мгновение я вспыхнула до самых корней волос и отшатнулась, смерила аса возмущённым, почти испуганным взглядом. Щёки стали горячими-горячими и тяжёлыми, губы пересохли, даже язык, казалось, не слушался меня.

Локи ничуть не смутило моё смятение. Его бесстыдство и самонадеянность не знали границ, что по иронии делало господина великолепным любовником. Повелитель лишь насмешливым характерным жестом изогнул и приподнял бровь, точно спрашивал, готова ли я сдаться и отступить. Во мне боролись смущение и упрямство, а также уязвлённая гордость. Если уж я сумела выявить слабости, с помощью которых изредка пыталась манипулировать богом огня, то и он не собирался уступать мне в этом умении. И я согласилась. Казалось, это неожиданное решение удивило супруга даже сильнее, нежели саму меня. Видимо, моё любопытство и жажда новых ощущений распространялись не только на Йотунхейм.

Ночью мне пришлось заплатить высокую цену. Однако, несмотря на то, что она сократилась почти вдвое, я спала таким крепким сном, что сумела отдохнуть и чувствовала себя наилучшим образом. Самым ранним утром золотой чертог пришёл в движение. Я отправилась к Дьярви — словно в издёвку надо мной Локи решил, что, раз я так стремлюсь принять участие в их переодевании, то на один день стану мальчишкой-слугой. Я не спорила, спонтанное решение господина даже развлекло и заинтересовало меня. Никогда прежде мне не доводилось носить мужскую одежду и уж тем более выдавать себя за кого-то другого. Портной подгонял под меня простые вещи, позаимствованные у Варди, так как среди слуг он был одним из немногих, кто больше всего приближался ко мне телосложением. Грубая ткань чуть раздражала нежную кожу, но в остальном одежда оказалась удобнее узких платьев с длинными подолами.

Правда Хельге пришлось туго перетянуть мне грудь, а Асте собрать и заплести в крепкий узел волосы, чтобы затем спрятать их под шапку. В остальном мальчишка из меня вышел очень даже неплохой: свободная полотняная рубаха, перетянутая пояском из коричневой кожи в тон таким же кожаным башмакам, чуть, правда, мне великоватым, полотняные штаны и вымазанное каким-то травяным отваром тело. Его изготовила лекарь, когда Локи заметил, что я слишком светлокожая и холёная для слуги. Все украшения пришлось оставить в ларце, вверенном Иде, даже излюбленное кольцо с огненным рубином, без которого я чувствовала себя совсем уж голой и беззащитной. Бог обмана остался доволен моим перевоплощением, лишь с насмешкой добавил, чтобы я не задирала нос. Что дозволено госпоже, не прощается слуге.

Локи сновал по своему чертогу в очень похожих на мои одеждах — простых и удобных. Не нашлось места ни редким цветам, ни дорогостоящим тонким тканям, ни золотой нити, так что они и вовсе походили на нижние или ночные. Роскошные огненные волосы бога лукавства были заплетены в широкую косу, но непослушные прядки всё равно выбивались то тут, то там. Как и у меня, на руках Локи отсутствовали и перстни, и браслеты, зато покачивался пояс на бёдрах, за которым скрывались несколько разной длины и размера кинжалов. Ещё один был спрятан в голенище сапога под правой рукой, и я догадалась, что предусмотрительный ас не особенно рассчитывает на благополучный исход затеянного обмана.

От небезосновательных опасений меня отвлёк звучный смех — к моему удивлению, он принадлежал женщине. На пороге пламенного дворца появились Тор и Фрейя. Ванадис, счастливая и благодарная, что ей не придётся жертвовать своей свободой и честью, взялась проводить понурого громовержца в путь и помочь ему обратиться в себя любимую. Могучий ас уже закутался во множество лёгких струящихся шёлковых складок, а на поясе у него позвякивала связка ключей. Я хохотнула, но, опомнившись, закрыла рот ладонью, склонилась. Два взгляда устремились на меня — грозный и надменный, из чего я сделала вывод, что ни ас, ни асинья не узнали меня, и искоса взглянула на Локи. Сомкнутые губы подрагивали, и он едва сдерживал смех.

Весёлый настрой не покидал легкомысленного супруга, даже когда пришёл его черёд облачиться в женский наряд, не такой богатый и яркий, как у «Фрейи», но, тем не менее, достойный сопровождавшей её подружки. Настоящая Ванадис, хохоча, надела на Тора прекрасное ожерелье, с которым почти никогда не расставалась, отдала ему и пару драгоценных перстней со своей руки. Правда, лишь один из них налез рыжебородому асу, и то только на мизинец, так что Локи пришлось одолжить ему и своих колец. Затем богиня, как могла, подпоясала Тора украшением из золотых звеньев, приладила ему на голову покрывало из почти непрозрачной ткани, чтобы скрыть густую бороду и свирепые глаза, а поверх торжественно опустила венок цветов. Я не сдержалась снова, захлебнулась смехом.

— Что за дерзкий мальчишка?! — взревел, наконец, громовержец, только сильнее раззадоривая и Локи, и меня. Я закусила губу, чтобы сдержаться, но даже боль не могла охладить моего веселья. Я даже не могла сказать, что нравилось мне больше: чудный наряд невесты, её низкий хриплый мужицкий голос или тот факт, что наивный бог и впрямь не сумел узнать меня за простой одеждой и деланной покорностью.

— Самый сообразительный среди моих подчинённых, — с улыбкой ответил повелитель, наклонив голову, чтобы и ему Фрейя помогла преобразиться. Прекраснейшая из богинь опять окинула меня взором, уже более любопытным и внимательным, и обо всём догадалась. Я видела это по её сверкнувшим глазам, по хитрой заговорщицкой усмешке. — Он поедет с нами. Нужен же Ванадис слуга? Не сопи так грозно, я ему доверяю. Мальчишка нам подыграет.

Тор хмыкнул, но спорить не стал. Асы распрощались с розовощёкой богиней любви, и мы отправились в путь. Солнце уже начало подниматься над Асгардом, и настало время выдвигаться. Особенно, если мы стремились не привлекать к себе излишнего внимания. В условленном месте Локи и Тор разделились — громовержцу не дозволялось проезжать по Биврёсту, ибо он и его колесница были так тяжелы, и от них подчас исходил такой жар, что верховные боги опасались, как бы могучий сын Одина не разрушил чудесный мост. Мы с повелителем направили коней в объезд, по длинному пути, держась в тени высоких стен крепости асов, и попались на глаза лишь Хеймдаллю, который проводил нас сухим и сдержанным кивком головы. Мы проскакали по радужному мосту, не задерживаясь, чтобы в обговорённый час встретиться с Эку-Тором.

Когда мы воссоединились снова, бог обмана придумал новую хитрость: нашептал мудрёное руническое заклятье над козлами, впряжёнными в колесницу громовержца, и те обратились в крупных грациозных кошек, которые обличали свою прекрасную владычицу. Когда козлы блеяли, окружающим слышалось мелодичное мяуканье или предупреждающее шипение. Цокот копыт заменила бесшумная поступь лап. Лишь только колесница грохотала, как прежде, что легко объяснялось неровной и трудной дорогой, которая по мере приближения к Йотунхейму становилась всё более гористой. Путь выдался долгим и утомительным, но я держала рот закрытым, не жаловалась, не напоминала о себе, только старалась отвлечься, занимала себя лицезрением прекрасных лесных массивов, горных просторов и, конечно, своих прекрасных «спутниц». Тогда я ещё не догадывалась, какие опасные приключения поджидали меня в краю великанов.