Форточница (СИ)

Глава 30. Самый счастливый день рождения

Назавтра я проснулась совершеннолетняя.

Грудь не подросла. Ума в мозгу вроде бы столько же. А вот тяга гульнуть как следует появилась. Ибо негоже взрослым девицам киснуть в четырёх стенах.

В родительской квартире было тоскливо. Не то это место, где можно веселиться. А вот скалодром – самое то. Там меня сегодня вроде как ждут. Идеальный случай, чтобы надеть мою леопардовую прелесть.

Я ошиблась. На скалодроме меня не ждали – поджидали! Чтобы надёргать за уши, поздравить, сводить в пиццерию, выгулять меня до заплетающихся ног, а затем ещё затащить в клуб.

Но всё по порядку.

Веселье началось буквально как только за мной хлопнула металлическая дверь скалодрома. Не успела я вытереть ноги о коврик и крикнуть «привет» друзьям, как свет в помещении потух, а на меня со всех сторон начали наступать… Не поверите – привидения!

Один из них (призрак Ярика, не иначе) принялся меня щекотать, напевая ужасным голосом:

Большая черепаха

Добралась мне до паха…

Потом кто-то дразняще зашуршал фантиком от конфеты перед моим ухом и томно простонал: «Ом-ном-ном…»

Толик. Зараза!

Потом чьи-то руки схватили меня сзади за предплечья и повели вперёд, в сторону зала.

– Врубай! – послышался прямо за моей спиной Сашин голос.

И включилась светомузыка.

– Вау! – воскликнула я. – Как здорово! Спасибо!

– С днём рожденья! – закричали хором все.

Собралась вся наша честная компания. Пришла даже Танька, моя бывшая соседка по детдому. Они с Димой стояли в обнимку, и я от души порадовалась за них. Наверное, взаимная любовь – это здорово.

Ребята собрали что-то вроде мини-застолья. Всё по-простому: сок и бутерброды, но это были самые вкусные угощения за всю мою жизнь! Праздник приготовили для меня! Потому что кому-то я дорога!

Но расплакаться от радости мне не дали. Ярик взял гитару и задушевно запел, глядя на парочку неразлучников, Диму с Таней:

Таню-Таню-Таню на губах…

Распласталась Таня на моих ногах.

Стаю-стаю-стаю наших птиц

Боюсь спугну-уть

Движением яиц…

Саша, которая сидела ближе всех к нашему трубадуру, огрела его шлёпанцем по голове.

– Ты нормальное что-нибудь петь умеешь? – рявкнула она на него.

– Ща спою! – фыркнул на неё Ярик и взял начальный аккорд на гитаре.

Худо, братцы, худо

Худо, братцы, жить!

С нашим атаманом

Не приходится дружи-и-ить! – горланил он, косясь на Сашу.

Наша тренер снова замахнулась на Ярика резиновым тапком.

– Да чего ты его бьёшь? – вступился за друга Толик. – Нормально ж поёт, душевно так…

– Поэта обидеть может каждый! – притворно надул губу титькой Ярик, встал и отошёл от агрессивной Саши подальше. Так, с гитарой, он ходил по кругу и с упоением распевал шедевры дворового фольклора:

Ветер с моря дул, ветер с моря дул

И прокладку сдул, и прокладку сдул.

И сказал ты мне, и сказал ты мне:

Больше не куплю, больше не куплю.

Видно не судьба, видно не судьба.

Видно денег нет, видно денег нет.

Видно потому, видно потому

Ты такой скелет, ты такой скелет… – и многозначительно стрельнул глазами на Диму с Таней.

На сей раз Дима не выдержал спетого про него и его девушку непотребства и навалял вкрай осмелевшему певцу.

– За помелом своим следи, придурок! – нешуточно толкнул Ярика Дима.

Гитара с обиженным «брэмс!» шлёпнулась на мат, а между парнями завязалась настоящая борьба.

Толик бросился растаскивать разухарившихся борцов, и вскоре на матах каталась туда-сюда целая куча-мала.

– А знаете, что? – предложила Саша. – Бутерами сыт не будешь. Идёмте в пиццерию? Скинемся по копеечке, посидим…

Парни мгновенно перестали драться. Всё-таки пицца заставляет помириться.

За столиком в кафе Толик опять ударился в ухаживания. С девушкой, которая осенью съела заколдованную конфету, у него не сложилось. Видимо приворот оказался слабый.

И вот Толик на скудные студенческие денежки заказал для меня чизкейк. Вкусный, кстати. Правда, мне было неловко его есть. Зря потратил деньги мой незадачливый ухажёр. Ничего у нас не выйдет.

Толик – хороший парень, но до того круглолицый, что похож на большого пупсика. А пупсиковость в мужчинах я не люблю. И никакими чизкейками тут делу не поможешь.

***

Дима с Таней отпочковались от компании первыми, ещё в пиццерии. Оно и понятно: им хочется побыть наедине. Влюблённым голубкам ещё почти полгода до совместного житья-бытья.

Ну а мы отправились покорять танцпол.

В клубе я запьянела. Мне даже не потребовалось пить алкоголь, просто всё вокруг было такое классное и волшебное, что закружилась голова, а душа улетела в рай.

Я перетанцевала с половиной зала, без разницы, свои это или не свои. Избегала только особо пьяных, дышащих вонючим перегаром. Ибо этанол – это не мой эталон.

К концу своего первого восемнадцатилетнего дня я поняла, что день рождения может быть абсолютно счастливым даже без Кости. Особенно без него. Без этих его «ты ещё маленькая».

Ну его! Вон, мне как весело.

***

Под утро домой меня провожали Толик и Ярик, сонные, как мухи по осени, но решительно настроенные доставить меня в целости и сохранности.

Ярик, чтобы не отключиться на ходу и не свалиться в кусты, лениво напевал свои любимые непотребства:

Яичко-яичко яйцо…

Прилипло к нему говнецо…

Зачем я какашку давил…

Яичко своё теребил…

А так как слушатели в нашем с Толиком лице были терпеливые и не агрессивные, то наш авангардный поэт разошёлся и декламировал на всю улицу горячие экспромты:

Тебя готов ждать день и ночь

В грозу, мороз и слякоть.

А если не дождался – знай:

Мне захотелось … !

Шутки шутками, а я, кажется, кое-кого точно не дождусь. И пусть Ярик споёт о моей несчастной любви. Хоть поржу.

По дороге я услышала в кустах чей-то слабенький писк. На улице-то дубак дубачевский. Загнётся зверушка, если её не спасти.

Я, оставив свою свиту ждать, полезла в кусты возле канавы, а там…

– О-о-о… – вырвалось у меня жалобное.

Щенок, ещё совсем маленький, жмётся к окоченевшему трупику своей мамы и плачет.

Я схватила собачьего ребёнка и сунула себе под куртку.

– Вот, – говорю парням, – личного защитника себе выращу.

– Собаку что ли нашла? – фыркнул Ярик.

– Блох не боишься? – гаденько так спросил Толик и тут же получил поджопник.

В круглосуточном магазине я купила себе и своему четвероногому другу молока, сосисок и хлеба. Будем теперь жить-поживать, два сиротливых одиночества. И всё у нас будет хорошо.

У подъезда Толик вплотную подошёл ко мне и шепнул на ухо:

– Натах, а давай встречаться?

Блин. И что я должна на это ответить? Что наши судьбы разойдутся, как в море корабли? Что мы с тобой не пара, не пара, не пара? Что сердце моё разбито навек?

– Нет, Толя, отношеньки и вся эта любовь-морковь – не про меня. Так что извини, – неловко пожала я плечами.

Толик скис.

Мне захотелось пожалеть его: «Ну же, пупсичка, ты ещё найдёшь свою пупсю. А я не твоего поля ягодка». Но подумала, что на «пупсика» он обидится.

Даже любопытный Ярик, который слышал весь наш разговор, проглотил язык.

– Ну, пока, ребята. Спасибо, что проводили, – попрощалась я и юркнула в подъезд.

Вот и закончился праздник.

Сонная и выжатая до капли, я покормила щенка, приговаривая:

– Ешь-ешь, вырастешь большим-пребольшим и будешь меня защищать. Сама судьба послала тебя мне на день рождения. Уж ты-то никогда не променяешь меня на губастую бабу, не то что этот… Назову тебя Некостя. Да, вот так и назову! Решено.

И я, как была, свалилась на лежанку и мигом уснула.

***

Проснулась я от настойчивого стука в дверь.

Глаза открылись только наполовину, ноги-ходули скрипели и болели. Мозги включаться пока не спешили. Похоже, у меня перепляс…

Я открыла дверь и увидела на пороге злого Костю.

– Чего тебе? – буркнула неприветливо и сонно в дверную щель.

– Да я!.. – он не мог подобрать слова. – Я чуть в розыск тебя не объявил! Где ты шлялась вчера весь день?!

Довела мужика. Если Костя произнёс слово «шлялась», значит, он в крайне растрёпанных чувствах. Изобиделся, что я отключила мобильник. Имею право, между прочим. Ишь, праведник тут мне выискался.

Ох, зря я тогда пожалела его чахлый цветок… Залезла в форточку на свою голову.

– Не твоё дело, – изобразила каменное лицо я. – Уходи.

От шума в комнате проснулся и закопошился щенок. Я оглянулась, не вышел ли он. Не хотелось бы, чтобы меня ещё и за собаку отчитали, как ребёнка.

– Меня теперь и без тебя есть кому любить и защищать, – деловито сказала я. – Уходи.

Костя побагровел, отжал у меня дверь и широкими шагами пронёсся в комнату.

– Господи… – выдохнул он, увидев щенка. Затем нервно усмехнулся.

Он подошёл ко мне, собственнически схватил за плечи и поцеловал.

– Тьфу ты, блин, я же зубы ещё не почистила! – взбрыкнула я, оттолкнула от себя Костю и убежала в ванную.

Ёжкин ты крот! Не ожидала я такого поворота. Что делать-то?

Вот оно. Сбылось. А мне страшно…

Наверное, я ещё никогда не чистила зубы так долго и тщательно.

– Наташа, хватит прятаться, – послышалось из-за двери.

Я ещё раз умылась холодянкой для прояснения в мозгах и вышла.

Костя обнял меня. Целоваться больше не лез.

– Я тут подумал, что никого дороже тебя у меня нет, – сказал он.

– Воу-воу! Твоя мама тут стены бы с землёй сравняла, если бы услышала такое, – недоверчиво фыркнула я.

– Ну, мама – это само собой. Мама – родной человек. Я сейчас о другом…

– И что же заставило тебя поменять решение?

– Всё, – обобщил он. – И то, как ты появилась в моей жизни, и ты сама, и все обстоятельства.

– Нет уж, хватило мне войны с твоей мамой, – я попробовала отстраниться, но Костины объятия сжали меня ещё крепче.

– Со своей мамой я разберусь сам. Ни о чём не волнуйся. И поехали домой. Я не хочу, чтобы ты жила здесь.

– А я не хочу жить там, куда ты водишь всяких проституток! – в пику ему ответила я.

– Это была не проститутка. Аллочка. Моя бывшая одноклассница. Она работает на турбазе, где у нас был корпоратив. Я малость перепил, ну и… – попытался объяснить Костя.

– Всё равно это не объясняет, что ты привёл эту шушеру домой! – не унималась я. Уж нападать так нападать.

– У меня не было с собой паспорта… – вздохнул он.

– Уф! – недовольно фыркнула я.

– Наташ, забудь. Теперь всё будет по-настоящему и без глупостей.

– А раньше, что, всё понарошку было?!

Для меня вся эта борьба с бабами уж точно была всерьёз. Реальней некуда. А он… даже не представляет, как мне было больно. И трудно. И вообще…

– Я просто сходил с ума от одиночества.

– И сейчас сходишь, – заметила я. – Думаешь, я поверю, что у тебя вот так за один день появились ко мне любовные чувства?

– Не за один день, Наташа. Просто раньше я не допускал мысли об этом. Считал, что ты ещё слишком маленькая, что тебе рано взрослеть.

– М-м… – только и ответила я.

– Ну что, поехали домой? – как-то чересчур нежно спросил он.

– Только если Некостя поедет со мной, – я кивнула на щенка.

– Как-как ты его назвала? – удивился Костя.

– Некостей, – повторила для непонятливых. – Уж он-то никогда меня не предаст и будет по-настоящему любить. А если меня кто-то посмеет обидеть, то я дам команду «фас!» и Некостя загрызёт этого негодяя.

Вот так-то. Думаю, я доходчиво нарисовала Косте картину того, что будет с ним, если вздумает причинить мне боль. Моё верный пёс растерзает его, как Тузик грелку.

– Так уж и быть, я разрешу тебе забрать щенка домой, но только если ты дашь ему другое имя, – сказал Костя.

– Ну… – я задумалась, взвешивая все «за» и «против». – Пусть будет Дружок.

И меня вместе с Дружком повезли обратно в отремонтированную и осквернённую шушерой квартиру.