Хозяйка Священной Колыбели

Глава двадцатая

Ни в этот вечер, ни на следующий Радан до Белого Дома не доехал. Я примерно представляла, какими именно тропами Аррияш его в итоге повез и почему так долго. Так сказать, хотел дать понять бывшему господину, что эта земля приемлет только одного хозяина. И что Радан им не является. И особенно показать то, как сильно любят меня люди… Только толку-то? С него, что с гуся вода. Сволочь толстокожая, продукт своего времени…

Нет, с какой-то стороны было даже хорошо, что мой вояка задержался и привез герцога только в ночи перед днем рождения Илиаса.

Во-первых, я успела остыть. Мы до самой ночи ругались с Амадео, а потом я успокаивала принца, который (вот те сюрприз!) принял мою сторону и гавкал на аргерцога похлеще собаки. В итоге Амадео успокаивала уже его жена.

Во-вторых, дети неожиданно вспомнили, что они дети, и им свойственно капризничать. Всю последующую веху я провела в их компании, играя в бесильне, перецеловав детские макушки раз по двести, а то и больше, наглаживая их спины, укладывая спать (так, чтобы хоть немножко, но с каждым побыть рядом). Таки пришлось совместную ночевку устроить раньше…

И это при том, что они с энтузиазмом готовились к именинам Илюшки и были заняты по брови, но все ж что-то своим чутьем ощутили, раз скопом ко мне приклеились, и угомонить их не смог никто. Вероятно, дело было в том, что все горе, обрушившееся на Алайну и Айварса и унесенное Сердцем, сильно отразилось на мне. Такой своеобразный откат, вылившийся в мое зверское настроение и жуткий облик. Власен и вовсе вращал своими глазюками, будто выискивая того, кого я собралась убивать, чтобы то ли помочь мне в этом нелегком деле, то ли спасать бедолагу.

Мальчишка – умничка! Ему со слугами герцога пришлось немного туго, но он справился. И списки составил, и даже краткую характеристику на каждого написал, выделив тех, на кого особенно стоило обратить внимание. Совсем дрянных, вроде бы, среди слуг и не было, но с гнильцой парочка имелась… Так что Севриму да и моим помощникам его заметки пригодятся. Если уже не пригодились…

И как бы странно и, может быть, страшно это не звучало, но Алайна не отставала от моих воспитанников, несмотря на то, что рядом были ее брат и названая мать. Светла со своим сыном находились здесь, их я уже перенесла сама с помощью Аха. Хотя вряд ли ее везли бы так же долго, как Радана. В любом случае этот ребенок – а Алайну я иначе назвать не могла – вел себя как дитя, которому едва лет десять стукнуло… И если мне была понятна ее тяга ко мне, и, может, еще Айварс если не понимал, но чувствовал, то Светла глядела коршуном и всюду искала подвох. Поначалу она даже боялась отпускать от себя сына, которому, вообще-то, тоже хотелось поучаствовать в совместных играх, какие раньше мальчишке видеть не доводилось. Да еще вместе со столькими детьми, что веселились и заразительно хохотали… В конце концов Илюшка решил, что новое лицо обязано с ним поиграть, и доступно (на своем детском птичьем) объяснил неприступной и напуганной маме новичка, что с ним безопасно и весело.

Выглядело это, конечно, не так прекрасно и радужно. Илиас грозно выпалил тираду, а потом просто притянул мальчишку магией и уселся тому на колени.

Светла все-таки оказалась крепкой женщиной, глаз-то у нее дернулся, но лишних движений она делать не стала, а там и Интена смогла ее уболтать-успокоить. Ну и тот факт, что ее сынишка с широченной улыбкой блаженного идиота обнимал моего сына, сыграл свою роль.

В-третьих, пришел Авеш, которому Шева на меня настучала. Не знаю, что она там увидела, но мне напомнили о том, что сила Священной Земли насилие не приемлет, тем более, когда человек передо мной беззащитен. И это в первую очередь чревато для меня и планируемого нами ритуала полного пробуждения Колыбели.

Он, правда, много что говорил. И про Илиаса, которому, вообще-то, Радан не чужой, а отец кровный. И что шанс надо дать мужу показать себя с этой стороны. Да и водой источника омыть герцога не помешает, чтобы помочь чужое влияние полностью сбросить…

Я пропустила этот спич мимо ушей. Для меня главным аргументом стало упоминание ритуала. Вот об этом я волновалась и переживала, а о мозгах избалованного великовозрастного засранца – ни капли. А я терпеливая, немного подождать с репрессиями могу.

В итоге к моменту, когда ошеломленного и явно обалдевшего от такой долгой дороги до Хозяйского дома Радана привезли, я была спокойна как удав. А ему совершенно точно было не до общения с женой и ее домочадцами. Герцогу зело хотелось помыться и спать. Чем он до сегодняшнего утра и занимался. Пока не пришла я.

К сожалению, не одна, а с сыном. Илюшка в меня вцепился мертвой хваткой, и отвлечь его на что-то другое не вышло. И теперь он с интересом разглядывал срам папашки, выставленный на всеобщее обозрение.

Ладно, Радан был в своей спальне, и под своим одеялом мог спать в любом виде. Справедливости ради, одеялом был укрыт, просто оно сползло, открывая вид на довольно упругие… хм… персики… Даже удивительно, что тело муженька после всех возлияний было не рыхлым, а вполне подтянутым… То ли потому, что в дороге много скакал на своем коне, а не постоянно торчал в карете, то ли потому, что все же немного взялся за ум… Впрочем, это фантастика!

Я потянулась к магии и таки прикрыла его филей, при этом ощутимо прошлась нитью по его морде, чтобы прекратил изображать глубокий сон. Наше присутствие он уже давно ощутил.

– Анастейзи! – рыкнул герцог, закрываясь от меня подушкой, когда я в очередной раз магией коснулась мужчины. – Уйди! Я изволю отдыхать!

– Та-та-ба! – воинственно изрекло чадушко, перехватив мою магическую нить и влив в нее свою силу…

Чтобы повторить мамин маневр, да только гораздо сильнее!

Треснул он папеньку от души и при этом заливисто смеялся. Ему-то да, было весело, мама же игру интересную показала. Если я и устыдилась, то самую малость. И то лишь потому, что подала сыну дурной пример.

Сам Радан ошеломленно подскочил в кровати и уставился на меня. Ладонью он трогал свое лицо, словно бы сам себя спрашивал, почудился ли ему удар, ведь я стояла довольно далеко от его головы.

Я с каким-то садистским удовлетворением отметила, что на правой половине лица Радана заалел след от стараний ребенка. Хорошо он его приложил.

Честно говоря, мне казалось, Радан сейчас разразится бранью, но вместо этого он уставился на Илюшку и яркую нить, идущую от его рук. И уставился восхищенно…

– Моя кровь! – взревел он и рывком поднялся на ноги. – Дай сюда! Стейзи, дай мне сына!

– Срам прикрой! Тебя слуги разбудить не смогли. Вставай, умывайся, зайду через двадцать минут для разговора. И глазами не сверкай. Сегодня именины Илиаса, поэтому веди себя прилично, если хочешь в празднике поучаствовать.

Я перехватила ребенка поудобнее, потому как этот поросенок юлой завертелся на руках. Так-то, конечно… Для него лицо было новое, а еще, по идее, родное. Черт знает, чувствовал ли сын магией, кто ему этот нагой мужчина. Но заинтересованность пока проявил сдержанную.

– Забыла, что в храм добровольно шла? Магию пробудила – решила, что клятвы брачные ничего не значат? Вижу, что поддержку в лице аргерцога нашла. Он раньше меня прибыл в Моррисон, не так ли? Я – твой муж, а ты – жена, что должна подчиняться и слушаться мужа своего. И не тебе решать, когда мне сына на руки брать. Я за ним приехал. Наследник рода Дарремского должен жить и воспитываться на своей земле!

– Двадцать минут, Радан. А там и поговорим. И о том, кто я тебе, и о том, куда и для чего ты приехал.

И двинулась прочь.

За сыном он приехал!

Внутри у меня лава кипела, в которую я мысленно этого козла ме-е-е-дленно опускала. Вот прям даже представила кратер, куда я герцога-то и макаю…

– Так, мамин ты поросеночек, давай-ка, мы с тобой пойдем к Интене!

Я вышла из покоев Радана, кивнув лакею аргерцога, который вместе с другими слугами мужского пола должен был обслужить моего благоневерного. Служанок я принципиально к супругу не допущу.

Конечно, я могла бы просто магией его с кровати шугануть, не заявляясь лично, но мне хотелось посмотреть на то, как изменился муж. И изменился ли? Увы, все указывало на то, что ум все-таки у герцога присутствует. И даже какая-то выдержка. Все же он стал осторожнее, и гораздо. С кулаками не полез, про законы мирские да божьи напомнил. И говорил пусть и достаточно громко, но не орал и слюнями не плевался. Словно действительно из головы кисель выветрился, и мозги работать начали. О своих правах он хорошо осведомлен, а все одно редкостная сволочь! Осторожничает, слова подбирает и в глаза смотрит…

Да только не я шла в тот храм! Не я клятву давала! Вон, даже Шева только про тело говорила. Интересно, а что по этому поводу думают сами боги? Они же не тела, а души соединяют! Развод, милый мой, ау! Светишь ли ты мне?

Я пролетела коридор, особо не обращая внимания на недовольство сына. И вот ведь парадокс… Илюшка – мой. Я ощущаю его и своим телом, и душой – всецело. А от всего остального, оставленного мне Стейзи, открещиваюсь всеми лапами. Получается, брак с Раданом – как ложка дегтя в бочке меда…

– Стейзи… – Интена вскочила с софы, завидев нас.

– Сиди. Вот тебе мелкое недоразумение, которое успело отхлестать папашку по сонным щекам, а мне еще разговор предстоит, – я погладила Интену по голове, прежде чем передать Илиаса. Переживала же, бедная… Вон, видно же, новостей ждет… – Пойду, Амадео обрадую новой задачкой, а то, боюсь, не сдержусь и натворю дел. Радан заявил, что за Илиасом приехал. Видите ли, наследник на своей земле жить и воспитываться должен. А кто сказал, что герцогство Моррисон – не его земля?

Я подмигнула подруге, желая ее успокоить и приободрить своим видом. Мол, все в порядке, все хорошо.

– Радия уже бежит к тебе на помощь. Его светлость с утра очень энергичен.

В этот момент в детскую юркнул Рудик в обличие морфа, а за ним и девушка. Я улыбнулась, потрепала по холке белоснежного волчонка, который добровольно стал лошадкой Илюшки, и выскочила за дверь.

Нет, все-таки хорошо, что я остыла! Репрессии и сила – это прекрасно, но только трезвая голова, свободная от всех эмоций, способна придумать самое изощренное наказание. Вот ею и будем пользоваться.

***

Знаете, бывает такое чувство, когда ты вроде бы четко ощущаешь реальность, но при этом тебе очень хочется протереть глаза и ущипнуть себя побольнее, чтобы удостовериться, что происходящее не является сном.

Вот и мне сейчас очень хотелось проснуться. Но я не спала…

– Ах, какой же ты красивый! Ах, какой же ты славный! – громогласно пел Радан, выкидывая коленца вокруг Илюшки, сидящего на высоком стуле с бортиком (по типу земных стульчиков для кормления, сделанного местными умельцами специально для этого дня). – Ах, какой же румяный! И сердцем справный!

Нет, я, конечно, была полностью согласна, что мелкий выглядел великолепно. В одном из подаренных на вырост костюмчиков, щедро инкрустированном драгоценностями, с золотой вышивкой, что вилась окантовкой по воротнику и рукавам и змейкой уходила в причудливый узор на спине.

Честно, я особо не вникала, что это за узор, и что он означал. Илюшка в этом темно-синем шедевре мастерства швей выглядел настоящим принцем. Впрочем, в сочетании со стульчиком он тянул и на короля.

Его губы не сходились. Илиас широко улыбался, демонстрируя несколько зубов так, будто давно имел все тридцать два ровных белоснежных зуба. Ему очень нравилось происходящее. Детеныш не только радостно на каждое обращение к себе хлопал в ладоши, но и пулялся во все стороны магией и даже издавал звуки, чем-то похожие на улюлюканье…

– Ах, как здорово, что на свет ты появился! – вторили Радану детские голоса, желая перекричать муженька.

Хотя герцог отчетливо дал понять, что сменить себя в танце вокруг ребенка не даст. Впрочем, и детям присоединиться не помешал. Но уходить явно не имел ни малейшего желания, с удовольствием исполняя традиционное поздравление.

Вот именно это меня и добило. И заставило задуматься о том, не спятила ли я.

Радан, можно сказать, «тащился» от происходящего. Его распирало от гордости и радости. Совершенно неподдельной. Сердце Колыбели врать не могло.

Радан любил Илюшку. Может, не так, как я себе представляла родительскую любовь, но совершенно точно сын ему был нужен далеко не для галки.

Забавно… Как при таком желании понравиться Илиасу он вообще отпустил меня с сыном из герцогства? И как умудрился строить планы по отстранению первенца в пользу детей любовницы?

А я знала на сто процентов, что они с Сарвендой именно этого и хотели. Мой сын им двоим нужен был лишь для того, чтобы рыжуха получила разрешение родить от Радана.

Неужели отсутствие влияния менталиста настолько сильно изменило герцога? Но если герцог искренне желал продолжения собственного рода, то почему отказался от дочери? Или пол ребенка являлся для него принципиальным? В смысле – герцоги Дарремские способны любить только сыновей?

Удивительно было и то, что настроение муженька после нашего разговора не испортилось. Нет, в итоге с ним общалась не я, а аргерцог, но я точно знала, что Радану было четко указано и его место, и то, что он может забыть о планах забрать Илиаса с собой. Устрой он скандал, я бы действительно заперла его в покоях, не позволив участвовать во всеобщем веселье. Но Радан не стал скандалить, истерить или сопротивляться… Более того, взял на себя роль чуть ли не ведущего… Мое место занял, будем до конца откровенны. И я даже не знала, что в этом меня больше всего бесило: то, что я это позволила, или то, что злиться на его поведение сейчас не выходило.

Я вздрогнула, когда рука Амадео сжала мою ладонь, но быстро опомнилась. Как раз вовремя, когда ладонь Его высочества Асима сжала мою вторую руку…

Точно! Наш выход.

– Миру радостью пролился…

На этих словах мы (считай, все взрослые, что до этого момента наблюдали за плясками детей и герцога) устремились к мелкому и закружили хоровод вокруг него.

– Да будет твоя тропа священной! – хором и практически в унисон пели мы. – Да будут мысли верны́, да будут деяния благословлены́! Да будешь вечно счастлив ты! Приди же, Священная Пара, осени́ милостью и благодатью!

– Приди же, приди! – громче всех горланил герцог. – Наследника нашего благослови!

Я прекрасно знала, что произойдет дальше. Сама когда-то была на месте Илиаса, светилась праздничной елкой на радость всем поздравляющим. Теперь такой елочкой был мой сынок и светился радужным светом. Хотя на самом деле все это выглядело так, будто на него мощный поток обрушился, в котором он, заливисто хохоча, купался.

Свет не уходил… И если я молча наблюдала, то у большинства взрослых от восхищения, изумления и накатившей эйфории эмоции зашкаливали, выливаясь в крики. Радан и вовсе на ультразвук перешел. Хорошо хоть, сына не напугал. Тьфу, деревня…

Пока все ошеломленно взирали, а кто-то и громко восхищался продолжающей литься на Илюшку божественной энергией, я прошла прямо к сыну и легко подхватила того на руки. Взяла-то легко, но мысленно крякнула. Вес-то в совокупности с новой одежкой получился приличным. Кабанчик мой…

Мощность энергии увеличилась вдвое, затопив светом уже нас двоих. Несомненно, и я ощутила негу и восторг, но при этом сохраняла рассудок. Мелкий попискивал на моих руках, повизгивал и от избытка эмоций пару раз приложился ладошкой мне по лицу. Не больно, нет, но и далеко не так приятно.

Впрочем, он тут же погладил мою щеку и выпалил:

– Си-си!

Ровно в этот же момент божественная энергия иссякла, позволив всем отмереть и прекратить изображать статуи.

– Его светлость благословлен! – первым, на удивление, отмер Асим и приблизился ко мне с сыном на расстояние шага. – Да пребудет с вами, юный наследник, божественная благодать всегда!

И поклонился. Грациозно, изящно… Как равному. То есть это не был сухой кивок (все же тэйгран не вошка какая-то, а настоящий принц) и это не было издевкой или только данью традиции.

Таков был местный ритуал, который в свои именины я нарушила, начав всех обнимать и перецеловывать. А согласно заведенным порядкам надлежало терпеливо сидеть на месте, получить от каждого гостя поклон, затем же, протянув для касания руку, улыбнуться…

С учетом того, что обычно боги никого не благословляли, местные аристократы руку подавали лишь избранным, остальные касались их одежды. Иной раз и одежды коснуться не позволялось. Во всяком случае, по рассказам Тирхана и Амадео, которые, не сговариваясь, во время подготовки к празднику стали подробно рассказывать о том, как проходят именины в знатных семьях в столице…

Но именины были не мои, а Илиаса. И ему указывать, что и как подавать, и подавать ли руку вообще, никто не стал бы. Даже герцог, который перестал витать в облаках и явно вознамерился диктовать поздравляющим порядок поклонов и прикосновений к его сыну.

Асим ждал, я хмурилась, глядя на герцога. Илиас зашевелился на руках, явно показывая, что ему хочется пощупать бусины-амулеты на волосах принца.

Пусть щупает. Я легко передала ребенка, позволяя тэйграну бережно принять довольного слоненка. Сама же, пока они там миловались (на самом деле это Асим стоял с шальной улыбкой, в прострации от того, что его божественная благодать коснулась. Сын сейчас был очень мощным ее передатчиком. А Илюха весело и нагло портил прическу принца), шагнула к муженьку. И пока все восторженно наблюдали за Илиасом и выстраивались к нему в очередь, утянула Радана практически к самому выходу из обеденного зала, где и происходило первое поздравление. Сам-то праздник и гуляние на улице будут…

– Вот тут стой и не лезь, – прошипела ему гадюкой. – Не лезь и не мешай. Это не твой дом, не твои порядки и не твое право. Илиас сам решит, к кому пойдет на руки.

В этот момент Илюшку уже принимал аргерцог. Асим, лишившийся одной бусины, с придурковатой улыбкой на устах нежно придерживая ребенка за попу, протягивал того Амадео.

– Это мой сын! Кровь от крови моей, плоть рода Дарремского! Будущий герцог! Благословленный самими богами! – высокомерно изрек Радан и попытался вырваться из моей хватки.

Куда там… Удавы известны своим спокойствием в любой обстановке, а еще силой и мощью…

А я сегодня удав.

Радан же – пришпиленная ко мне бабочка, годящаяся только хоботком дрыгать.

Он пару раз дернулся и, то ли сообразив, что от меня отделаться не выйдет, то ли пока не посчитав свою несвободу критичной, перестал вырываться. Я знала, что на моем лице не было и намека на кипящий внутри гнев. В такие моменты я по праву могла гордиться умением сохранять совершенно бесстрастное и безразличное выражение.

– Посмотри, кто к нему руки тянет! Как они посмели?! Да мой сын великий! Он уже, в столь юном возрасте, щедро осенен милостью Священной Пары!

Илиасу кланялся Власен. Илюшка даже треснул Тирхана, у которого в этот момент сидел на руках – так торопился к мальчишке.

– Твои сиротки ему неровня! – дернувшись с новой силой и почти вырвавшись, рявкнул Радан. – Я не даю дозволе…

Договорить он не смог. Я взбунтовалась. Мое спокойствие дало трещину. Разбилось вдребезги. Озарилось синим пламенем, которым я желала навсегда заткнуть Его светлость.

Меня – именно меня, Анастасию Павловну – все достало. Я устала. Устала играть роль того, кем никогда не являлась. И речь сейчас шла не просто о том, что это тело не мое. Баста! Мое! Отданное добровольно, переданное моей душе, которая сроднилась и с этим миром, и с Илиасом.

Дело было в том, что мне навязывало окружение и даже Сердце Колыбели, вынуждая терпеть, смиряться, выжидать…

Я – не всепрощающая Хозяйка местного чуда! Я понимаю, что должна олицетворять и какими качествами должна быть наделена. Но я НЕ МОГУ!

Да у меня в душе извергались гейзеры и вулканы только от мысли, что мои дети вынуждены остерегаться, сжиматься и ловить взгляды высокородной мрази, прежде чем сделать что-то, что для них давно стало обыденным и привычным! Они не могли до конца расслабиться и от души повеселиться, потому как страшились моего гнева, боялись испортить праздник или как-то подвести меня.

Не такое празднование я планировала. Не такую обстановку!

Да и будем откровенны: второй, карающей длани у меня пока нет! Дрыхнет и все проснуться никак не может!

Я больше так не могу. Мне плевать на законы королевства! Этого, соседнего и всех прочих. И на короля, и на Радана, который не желает принимать реалии. В его гнилом сердце есть любовь только к себе и к тому, кого, по его мнению, он породил!

Я бесконечно устала терпеть, держать лицо и подстраиваться под обстоятельства. Причин для молчания и терпения больше нет. Ритуал скоро будет проведен. На мою землю УЖЕ никто не сможет ворваться, ни одна сила не сможет навредить людям, пока они находятся здесь. Ни один приспешник Зурара! Да хоть черта лысого! И я это понимаю гораздо лучше, чем все они вместе взятые, продолжающие жить по законам королевства, забывшие, что находятся в Колыбели! А посему… Хватит!

Я все равно для всех останусь недосягаемой, неправильной, сумасшедшей, не своей! И дело совсем не в иномирной душе… Просто потому, что боги избрали меня одним из Хранителей Мира.

Священной Паре нужна была Хозяйка, способная возродить Сердце, навести порядок в Источнике, обогреть тех, в чьих душах горел огонь любви к миру и ближним.

– Авеш, Шева! – громко, но спокойно позвала я, удерживая Радана магией Аха на месте. Более того, сила давила на него, он не мог ни говорить, ни пошевелиться. – За мной!

Я не испорчу детям праздник и не позволю никому из них чувствовать себя лишним. Не только сегодня. Никогда!

Сердцу пора понять, что ждать новых гадостей, чтобы наказать за уже причиненные боль и горе, я больше не намерена. Люди не меняются по щелчку пальцев, а такие, как мой муж, и вовсе такого желания не имеют.

А ведь тех же Светлы, Айварса и Алайны тут нет, потому что здесь Радан! Между прочим, Илиасу очень понравилась девушка! Да и ей нравилось держать Илюшу на руках. Она так светло и нежно улыбалась, когда ребятенок с ней играл и обнимал так крепко, как только мог…

Хватит с меня советчиков, буду делать то, что считаю нужным и правильным.

– Стейзи!

Крик Тирхана настиг меня в момент перехода, когда я уже открыла портал и шагнула в его зев. Я знала, что на меня и мой крик обратили внимание, но, слава богам, присутствующие продолжали поздравлять сына. Все будет хорошо, праздник продолжится, а я вернусь, как закончу.

– Постой, девочка!

– Шева, Авеш!

– Здесь, Хозяйка. Мы готовы.

– Стейзи! Подожди…

– Тирхан, вернись к Илиасу, – все-таки обернувшись к учителю, мягко сказала я. – Твоя помощь не требуется. Я скоро вернусь.

– А… – чуть запыхавшийся от короткого бега Тирхан взглядом указал на Радана.

– А тут как получится, – я усмехнулась и сделала приглашающий жест рукой. – Авеш, Шева, прошу…

– Стейзи, ты же…

Дальнейшие слова учителя потонули в переходе. Я уверенно шагнула на залитую солнцем траву. Поверхность озера бурлила и пенилась, как самое настоящее море. Погода стояла чудесная, но даже она не могла успокоить меня. А озеро полностью отражало мои чувства, обнажало мои эмоции, которые я прятала в своем теле.

Если я сама не могу наказать Радана, своей рукой свернуть его паршивую шею, чтобы не навредить силе, царящей в этом месте, чтобы не попрать доверие, оказанное богами, чтобы не сорвать ритуал, у меня остается последнее средство.

– Я, герцогиня Анастейзи Моррисон, герцогиня Дарремская, ныне Хозяйка Священной Колыбели, Хранительница Священной Земли, пробудившая Сердце Священного Озера, взываю к Священной Паре при свидетелях – Авеше и Шеве Миррай, избравших и принявших дорогу божественного служения и следующих ей в миру, на грани и за гранью, требую Высшего Суда. Я обвиняю Радана Дартана Дарремского, герцога Дарремского, в бесчестье, жестокости к людям, находившимся в его полной власти, зверствах над взрослыми и детьми. Слово сказано!

– Слово подтверждено! – в унисон воскликнули жрецы, и каждая из шести точек на их лбах, которых когда-то я коснулась своей магией, ярко засветилась.

Жрецы подошли к застывшему передо мной Радану, положили руки на его плечи, но повернулись лицом к Источнику и спиной ко мне. Как только они это сделали, их фигуры озарились светом. Шева засияла белоснежным ослепительным огнем, в то время как фигуру Авеша объяло черное пламя.

– Слово услышано!