Хозяйка Священной Колыбели

Глава девятая

Виктран Амадео Аригальерский

– Ты опять сдохнуть решил? – гневное шипение обрушилось на сознание ушатом ледяной воды, выдергивая из длительной спячки. – Да у тебя вообще совесть есть?! Да чтоб вас всех…

С изумлением слушая гневную тираду, я никак не мог взять в толк, что же тут происходит. И где это – тут?

Боль разливалась по телу волной. Однако при этом я чувствовал, что тело не было его центром, от боли можно было абстрагироваться. К тому же терпеть я всегда умел.

– Дегенераты! Крысы подзаборные!

Но кто эта незнакомка? Почему она ругается?

Отчего-то я точно был уверен, что леди обращается не ко мне…

И почему с таким остервенением трогает мое тело? Настолько беззастенчиво и бесстыдно, проверяя каждый линь15, будто имеет на это законное право. Но моя невеста пахнет иначе! Да и не стала бы Ее высочество никогда ничего подобного вытворять!

Отчего женщина так беспокоится? Почему волнуется обо мне? Что успело случиться в Нармаде? И отчего я ничего помню? Когда мы с ней встретились? Что случилось после королевской аудиенции? Мы встретились при дворе?

Ее аромат был мне незнаком… И в то же время… роднее него я ничего и никогда не ощущал.

Я задавался этими вопросами, понимая, что пошевелиться нет сил. Да что там пошевелиться – глаз открыть не мог. Только слушать, вдыхать ароматы, от которых кружилась голова, и будоражило кровь.

Как она пахла – эта женщина, что никак не могла остановиться в своем гневе, выплескивая то ли свою боль и страх, то ли недовольство, то ли все, вместе взятое!..

И слова такие причудливые – словно грозное оружие… Куда и что она вставлять собралась? И зачем? Может, я все-таки в пыточной? Нет, не похоже… Да и методы для пыток странные. Зачем нужна редиска? Маленький овощ на страшное орудие ни капли не похож, если, конечно, я правильно разобрал ее ужасный акцент, и редиска – это редишь.

Мысли вяло ворочались в голове, все вытеснял чарующий аромат женщины. Он буквально окутал меня, убаюкал, затмив все прочие запахи, витающие в воздухе, не давая сосредоточиться на чем-то ином. Все смазалось, окружающая действительность не имела никакого значения. Все затмил ее аромат, я не хотел ощущать ничего, кроме него. Вдыхать, растворяться… Наслаждаться ее дрожащей рукой, которая продолжала гладить мою шерсть… Шерсть? Я в обличие волка? Почему?

Думать оказалось больно. Стоило чуть напрячься, чтобы попытаться ответить хоть на один вопрос – и боль выстреливала в голове вспышкой, будто предупреждая меня о том, что сейчас не стоит ни напрягаться, ни пытаться осознать происходящее.

– Авеш, чего ты уставился как баран на новые ворота? Живы мы, но она… Спасай давай!

Момент, когда женщина меня бросила, переведя свое внимание на кого-то другого, ударил по сознанию и телу невыносимой болью. Меня прострелило, из груди вышибло воздух, его отчаянно стало не хватать. Я хотел крикнуть: «Постой!» Хотел! Но не мог, ничего не мог. Только лежать, ощущая пустоту и боль, что не желала расставаться со мной.

Мне нужно быть ближе к незнакомке. Это важно!

Беспомощность, которая накрыла удушливой волной, была мне незнакома. Я никогда еще не ощущал ничего подобного. Словно кто-то вырвал из меня важную часть, отобрал то, без чего я существовать не мог.

Что со мной? И что произошло после того, как мы встретились с Его величеством Дамруком?

Я пытался сосредоточиться на этом вопросе, но только добился того, что боль усилилась, будто в голову впились тысячи раскаленных игл… Они жалили, держали крепко, не позволяя и вдоха сделать, противясь моему желанию вспомнить хоть что-то…

Сколько времени шла молчаливая борьба – мне неведомо. Я утратил всякую связь с реальностью. Даже чарующий аромат больше не щекотал ноздри, его словно и вовсе никогда не существовало, он растворился в пространстве. Впрочем, не только он. Я более не ощущал никаких запахов. И от этого становилось еще хуже – от осознания, что больше никогда не выйдет его почувствовать, вдохнуть полной грудью, не получится коснуться той, кто этот невероятный аромат источает. Последнего хотелось до зуда. До новой вспышки боли в сознании.

Не об этом ли аромате когда-то говорил отец? Не такое ли я должен был ощутить рядом с той женщиной, что подходила бы мне идеально? Мне, моему дару, моей душе. Об этом ли он говорил, когда всеми силами старался убедить не поступать опрометчиво и не принимать предложение от Его Величества? Отказаться от помолвки и не давать ложных надежд принцессе. Если да, то мне жаль, искренне жаль, что я стану источником горечи для Ее высочества Арандианы. Стоит мне вновь ощутить тот аромат, увидеть его обладательницу – и я не смогу выполнить свой долг. Не смогу повести в храм ту, что никогда не затмит истинную половину.

Но кто же она? И где все-таки я? Что произошло?

Словно сжалившись надо мной, Священная Пара окутала мое тело своей силой. В том, что это была божественная энергия, я не сомневался. Она залила собой все пространство, заполнила каждый линь моего тела, позволяя измученному сознанию отрешиться от реальности, получить отдых.

Второе пробуждение было странным. Странным, потому что это мой человеческий разум только что очнулся ото сна, а вот звериное «я» довольно давно бодрствовало и руководило моим телом. Я лежал, прокручивая в голове то, чем делилось сознание зверя, и мысленно вздрагивал от увиденного. Даже аромат, которым я пропах, уже не забирал на себя все мое внимание, не отвлекал, не заставлял желать большего.

Мой отец, моя мать… Информация не хотела укладываться в голове. Ее не хватало. Те факты, что зверь мне предоставил, были каплей в море и не раскрывали всей картины. Наоборот, лишь больше запутывали. Все казалось слишком невероятным. Но попытки копнуть глубже в свое сознание не давали ничего, кроме очередной вспышки боли.

Я знал, что мои родители находились в этом же доме. Знал, что их спасение – дело рук незнакомки, которая так причудливо выражалась, выплескивая собственный гнев. Имел полную уверенность, что с ними теперь все будет хорошо. Как и с новой жизнью, что зародилась в матери.

Надо же… Я все детство мечтал о брате или сестре, однако тогда этому не суждено было случиться. Матушка не могла одарить отца новой жизнью. Об этом я узнал уже в более зрелом возрасте. К сожалению, мое рождение далось ей очень тяжело, и позже ни один лекарь не смог ей помочь зачать вновь. Так почему же сейчас случилось чудо? Почему Священная Пара расщедрилась?

Я думал об этом и не мог отделаться от переживаний о матушке. Она уже немолода, мои родители оба немолоды. Сможет ли она без последствий для себя выносить и родить дитя? Как случившееся отразится на ней?

Из обрывков чужих разговоров я мог только догадываться о том, что же все-таки произошло. То, что был задействован родовой алтарь, было понятно и без слов, и почему матушка поступила так – тоже. Выносить дитя морфа без помощи отца – носителя дара метаморфизма невозможно. И все же… Почему мы все оказались здесь?

И я все так же не понимал, где это – здесь!

– Сережка, чтоб я больше таких слов не слышала!

Сиплый гневный шепот рядом заставил меня вздрогнуть. Вздрогнуть и, наконец, опомниться! Почувствовать, что я самым бесстыдным, абсолютно наглейшим образом растянулся прямо на спящей женщине. Поверх одеяла, но!..

Я должен был с нее сползти. Должен был. Однако вместо этого жадно рассматривал девушку, которая хмурилась во сне…

Что же тебе снится, спасительница? Отчего ты так хмуришься, и что такое «сережка»? Одна серьга? И почему она разговаривает? Разве так бывает?

Я рассматривал девушку, боясь, что она сейчас откроет глаза и разразится праведным гневом, но вместе с тем я бы хотел увидеть, какого цвета ее глаза…

– Илюшка, счастье мое… – вдруг выдохнула она и улыбнулась.

И эта ее улыбка что-то затронула во мне. Заставила зажмуриться и вспомнить!

Незнакомка… Нет, не незнакомка. Герцогиня Дарремская. И пусть я видел ее лишь однажды три хода назад, и сейчас она выглядела куда лучше, чем в том образе, что хранила моя память, я не мог ошибаться.

Передо мной была жена Радана. Анастейзи Дарремская, в девичестве Моррисон… Сирота, выгодно проданная замуж.

Жена… Чужая жена!

Это открытие ошеломило меня. Потрясло до глубины души, вытеснив человеческий разум и уступив зверю, который возмутился моему потрясению и уверенной мысли, что эта девушка – чужая жена.

И я не смог противиться. Бесцеремонность звериного «я», его уверенность в своем праве вытеснили мысленный протест и все попытки вернуть контроль над собственным телом. А приход лекаря усугубил это положение, отобрав у меня последние бразды правления.

Я был молчаливым наблюдателем того, как один из моих учителей – лэдор16 Тирхан Вальский пытался прорваться к герцогине, но не мог, потому что ему мешал я. Я рычал, вздыбливал шерсть, скалил пасть и при этом даже не пытался сойти со своего места. Мой зверь даже не думал о том, что его вес мог причинять неудобства спящей. Что его рык мог нарушить ее сон. Мой зверь совершенно не думал о том, что его действия постыдные, неправильные. Что женщине тоже нужна помощь, и осмотр лекаря – необходимость!

Что я – чужой мужчина, которому не должно находиться в столь непочтительной близости в момент слабости женщины, спасшей мой род! А в том, что именно она – спасительница, не сомневались ни мой зверь, ни я сам.

Атмосфера накалялась, но Ее светлость словно и не ощущала происходящего в спальне. Будто даже не чувствовала меня, нагло лежащего на ее теле и то и дело крутящегося на месте (в зависимости от передвижений лэдора). Я сгорал от стыда и в то же время ничего не мог с собой поделать. Даже вернись ко мне контроль, я не смог бы уйти от нее. Лег бы рядом на полу, но уйти из спальни сам точно бы не смог.

И пока я сам себе не мог объяснить эту тягу и потребность. Пока не понимал. Но позже обязательно разберусь.

***

Снова… Они снова пришли и ругаются.

Я устало следил за диалогом лэдора Вальского и служанки Ее светлости, которую почему-то все звали Хозяйкой, причем произносили это с неким благоговением.

За эти три вехи, что я находился подле герцогини, я выучил имена и запахи всех, кто приходил в спальню Ее светлости. Разнообразие людей и их даров ошеломляло меня только в первую веху. Но я никак не мог взять в толк, откуда здесь столько магически одаренных. Не просто латентных, а активных магов! Потом появилась мысль, что у такой удивительной женщины и окружение должно быть необычным. Это успокоило меня и немного примирило звериное «я» с тем, что люди продолжали приходить.

Я видел цвета их магии и мысленно пытался понять, какие же дары они носят в себе. Пока угадал только с вихрастым мальчишкой Власеном, которого пустили лишь на порог спальни и то лишь потому, что он был сопровождающим Его светлости Илиаса Дарремского. Но ему хватило и этого, чтобы успокоиться. Его искренние переживания о герцогине почему-то порадовали меня.

Я все еще не мог понять своего отношения к той, что уже три вехи спала, постоянно разговаривая во сне и выдавая то сущую нелепицу, то гневную тираду. Ночью вот ругалась на приблудившегося котяру, который хвастался своей флейтой. Кот? Флейта? Я так ждал, что она что-нибудь еще скажет, но не услышал больше ничего.

А еще совершенно не мог понять, отчего чувствовал такую тягу к ее сыну. Мне нравилось, когда ребенок перебирал мою шерсть своими маленькими пальчиками. Нравилось, когда он неосознанно выпускал свою магию, которую мое тело непроизвольно впитывало.

Хотя последнее было очень странно. Илиас не был моим сыном, не обладал таким же даром, как у меня, и я не должен был действовать так, как это происходит между родственниками, когда в семье со взрослым активным магом появляется ребенок с активным даром. Именно взрослые должны нейтрализовать излишки… Родственники!

И зверь подпускал малыша. Илиас был единственным, на кого мой зверь не скалился. И позволял себе в его присутствии есть и пить. Если быть честным, то я ел эти вехи только благодаря Его светлости. Его кормили возле спящей матери. Как я понял, в противном случае ребенок отказывался есть. А заодно кормили и меня. Нет, мне и так приносили еду, но зверь не желал прикасаться к ней даже тогда, когда люди оставляли меня наедине с герцогиней. Но когда приносили ребенка…

Для него все было игрой, ему нравилось лезть в мою пасть и трогать мои зубы. Зверь терпел. Даже когда Илиас делал больно – например, когда ловил мой язык и тянул его на себя.

Так не должно происходить с тем, кто не является родственником! Да, я человек, и не стал бы вредить ребенку! Однако сейчас, когда моим телом полностью управляет звериная сущность, такого бережного отношения к чужому дитя быть не должно. Зверь, как в случае с одной из младших воспитанниц герцогини, обязан сделать предупреждение, рыкнуть, показывая, что его трогать нельзя!

Может, дело в аромате герцогини, которым был пропитан ребенок? Он пах грудным молоком. Несильно, потому что кормили его им давно, но это точно было не молоко кормилицы. Герцогиня кормила сама!

А может, дело в том странном мареве, которое всегда было рядом с ребенком, и которого мой зверь инстинктивно боялся и… уважал? Я так и не определил его природу. Что это такое? Отчего каждый раз, когда оно находилось подле меня, внутренности словно узлом скручивало?

– Да замолчите вы, оглашенные!

Сиплый хрип герцогини заставил меня вздрогнуть, а спорящих рядом с ее постелью – застыть с открытыми ртами.

– Я же говорила, что это произойдет сейвеху, – ядовитый шепот Люси не скрывал торжества, и я был с ней согласен.

Девушка действительно предупреждала учителя неоднократно, особенно, когда просила не устраивать сцен и дать герцогине покой.

О том, что я и сам, точнее, мой зверь был виновником этих сцен, думать не хотелось. Но подумать придется, когда верну полный контроль над собственным телом и звериной сущностью. А там и принести свои извинения.

– Герцогинюшка, слава Священной Паре! Теперь все будет хорошо!

– Виктран, пусти нас к Анастейзи! Хватит уже вести себя как никчемная собака!

На слова лэдора Тирхана я оскалился. Собака? Я – человек! В ипостаси волка! И как же мне стыдно, что я все еще лежу, распластавшись поверх герцогини, которая наконец очнулась…

Но додумать эту мысль не успел, зверь снова взял верх, продемонстрировав во всей красе свои крепкие зубы.

– Прекратите кричать. И дайте мне попить!

– Розог бы тебе дать!

Розог?! Я вздыбил шерсть и оскалил пасть, рявкнув так, что могло и уши заложить. Однако в следующий момент неведомая сила подняла и закружила меня. То самое марево, которое не давало мне покоя и могло утихомирить зверя, унесло меня прочь от Ее светлости и зашвырнуло прямо в сугроб.

Честно, в момент, когда я понял, что нахожусь далеко от герцогини, завыл не мой зверь. Взвыл я.

Разлука с герцогиней не лучшим образом сказалась на мне, подавив даже самые малые крохи контроля человеческого «я» над зверем. Что, в свою очередь, заставило меня крепко задуматься над тем, отчего так происходило. И, несмотря на то, что неизвестное марево вернуло меня обратно к ней, и мой зверь заключил временное перемирие с лэдором Тирханом (хотя будем честны, никаким перемирием и не пахло), он старался контролировать каждое его действие. Поначалу лишь порыкивая и немного возмущаясь, а затем открыто препятствуя. Поэтому я не удивился, когда марево вновь вышвырнуло меня из спальни. И был благодарен тому, что в этот раз не на улицу, просто в другую часть дома…

Однако важный вывод успел сделать. Чем больше времени я провожу подле герцогини, чем больше и теснее мы контактируем с ней, тем больше проясняется мой разум. Тем лучше человеческое «я» начинает подавлять зверя. Иными словами: для того, чтобы вернуть себе облик человека, я должен находиться рядом с ней.

Отчего так происходило? Может, дело в ее необычной магии? Которая словно бы поделена на две части? Ведь тем маревом несомненно управляла Ее светлость. Это по ее желанию меня утаскивали прочь. И не только меня…

Для меня, повидавшего немало и знавшего о магии если не все, то очень многое, подобное было в новинку. Никогда прежде мне не доводилось ни видеть такого, ни слышать о том, что магический дар может быть распределен, разделен, И даже больше – ощущался огромным организмом. Складывалось впечатление, что ядро магии герцогини Дарремской заключено не только в ее теле, но и на всей территории, на которой мы находились.

Это было странно, непонятно, необычно и похоже на одну из сказок, которыми когда-то бредил учитель. Сказку… Или все-таки легенду? Не зря же герцогиню называли Хозяйкой!

Например, Священной Колыбели?!

– Эй, что с ним? Марика, ты опять чары используешь?!

– Это не я! Я ничего не делала! Он сам…

– Беги за учителем!

Детские встревоженные голоса заставили меня отвлечься от раздумий. Более того, меня потянуло в ту сторону, где парнишка Власен склонился над мальчиком поменьше…

Девчушка пробежала мимо меня стрелой, кажется, даже не заметив моего присутствия. Я отметил это вскользь, сообразив, что мальчишка получил какую-то травму, но подойдя ближе, понял, что ситуации куда как серьезнее!

– Рррр! – рявкнул я, заставляя Власена вздрогнуть.

Но, вопреки моему ожиданию, от мальчика он не отпрянул. Наоборот, вцепился в него, словно собирался защищать от меня.

– Не подходите! Не трогайте Рудика!

– Ррра?

Что за идиот?! Я не собирался церемониться и как следует куснул Власена, отбрасывая его в сторону. Пока приведут лэдора, ребенок может погибнуть.

Первый оборот без взрослого метаморфа рядом – почти гарантия того, что смерть наступит мгновенно. И, к сожалению, небезболезненно.

Далее я не обращал внимания на окружающую действительность. Даже мой зверь затих, позволив забрать бразды правления, пусть и не позволяя вернуться к человеческой форме. А попытки Власена атаковать меня своей магией выглядели смешно и только отвлекали от того, что я мог сделать в таком виде.

Чтобы первый оборот прошел успешно, старший должен показать пример, старший обязан помочь преобразовать ядро магии, рассказать об этом в теории и показать на практике. Почему ж этим не занялся мой отец, раз он давно гостит у герцогини? Он что, не видел, что у этого ребенка дар точно такой же направленности? Или здесь находились его родители, поэтому отец не вмешался? Ведь первая трансформация обнажает все, открывая полностью сознание. Обнажает все тайны и страхи, показывает воспоминания и чужую жизнь тому, кто контролирует первый оборот.

Но это уже неважно. Спонтанный оборот – это неприятно. Но спонтанный первый оборот – это страшно.

– Ррав! – рявкнул я на паренька, который продолжал свои попытки отвлечь меня от Рудика.

Ребенку уже не хватало воздуха. Он не просто корчился на полу, он судорожно хватался за горло, вряд ли вообще осознавая происходящее.

«Помоги нам, Священная Пара!» – мысленно выдохнул я и прикусил ногу мальчишки.

Сейчас у меня не было иного выбора. Только так я смогу вмешаться, только через подобный контакт – соединив свою слюну и его кровь. Потому что я не родственник, потому что не в облике человека. Я ограничен! Но все равно еще могу помочь!

Спину опалило ударом – Власен и не думал сдаваться. Но и это ушло на второй план. Я наконец смог ухватиться за клубок магии Рудика, смог увидеть первую метаморфозу, которая охватила легкие мальчишки. Из-за страха и боли трансформация тела не пошла дальше – застряла на полпути, тем самым не дав органам функционировать так, как должно.

– Власен! Отойди от них! Он помогает!

Женский крик я услышал, но сейчас ничто не могло отвлечь меня от самой главной задачи. Пусть кричат, пусть ругаются, пусть атакуют – все выдержу, но проведу этого ребенка по пути трансформации, даже если мне придется снова утратить свое «я», растворившись в чужом сознании.