Хозяйка Священной Колыбели

Глава двадцать третья

– Ты же говорил, не больно! Ничего не болело! – хрипло скулил Радан, сидя на полу и держась то за совершенно седую голову, то за правую ногу, которая уже не кровоточила, но следы оного присутствовали (надо же, как боги наказали: и покалечили, и сами же залечили идеально). – Лгал, мразь!

Эка его приложило всего от одной ночи! Дрожит весь, глазами с полопавшимися сосудами бешено крутит, а волосы… Был брюнетом – стал какой-то бледной молью… Если Рудику шел его новый серебристый цвет, то тут будто какая-то побелка. Тьфу!

– Не должно болеть! Всего-то с дерева упал! Мы же заплатили! Мама золотой дала! Мелкая паскуда!

Я скривилась. Перевоспитывать вот это? Понятно, что дня маловато будет. А все ж вектор в голове хоть чуть должен был в правильном направлении повернуться. До настоящего раскаяния тут явно как до столицы пешком.

Судя по обрывкам его стенаний, гнидой он с детства был. И с детства людям ничего, кроме боли и унижений, не нес. Обидел какого-то ребенка, который явно не сам по себе упал с дерева. И надо же – его родителям матушка Радана целый золотой дала. Сволочи!

А ведь впереди отрочество, юность, зрелость… Сколь чудных мгновений этому козлу еще предстоит пережить!

– Давно он так скулит?

– Скулит-то? Недолго. А вот орал, почитай, всю ночь. Ох, орал… – покачала головой Унара. – Спать мешал, ирод! Мы с Севримом грешным делом о кляпе думали… Так аристократ ведь… Муж ваш…

Я не стала ее поправлять. Пока не надо всем знать о том, что более не муж. Но намек прекрасно поняла про кляп. Ох и хитра жена старосты…

– Еще ночь потерпеть придется, завеху я его заберу.

– Да потерпим, Хозяюшка! Он-то спать мешал, да вот теперя-то думаю – музыка божественная. Особливо как полюбовницу его рыжую вспомню, так благодать снисходит! Сколько надо, столько слушать и будем! Простите, Хозяюшка…

Я рассмеялась. Чудесная женщина. Все на лету схватывает.

– Вы к себе-то его брать собралися? Может, и не надо? Детки там… Вопли его слушать токмо нам музыка, а ребятне ночью отдыхать положено…

– Я эту музыку преподнесу тем, кому она больше всего необходима.

И видя, что она не понимает, пояснила:

– Людям из герцогства Дарремского…

– О! – неподдельная радость, расцветшая на лице собеседницы, длилась недолго. Она нахмурилась, задумчиво закусила губу и как-то испуганно спросила: – Вы что же, уезжать собралися? Хозяюшка… Да пусть его волки везут!

Сказанное в сердцах развеселило меня еще больше. На Радана я уже не обращала внимания, хотя его скулеж перешел на новый виток. Знала я, кому его страдания принесут наивысшее блаженство. И кому пока придется быть рядом с ним, а заодно разгрести авгиевы конюшни в герцогстве.

По-хорошему, Аррияша бы отправить: и земли знакомы, и люди его отлично знают. Да только Интена скорее Радана прикопает под первым же деревом, чем своего мужа туда одного отпустит (впрочем, и с ним вместе ехать не согласится). Да и меня тут не бросит.

Подумаю еще, сутки у меня точно были.

– Горшок ему оставьте, двери заприте. Никого сюда не пускать и его самого не выпускать. Окна отворить ему сил не хватит. Кормить в присутствии охраны. Зови кого-то побойчее и посильнее, поняла, Унара? И никакого вина, браги… Суп, каша, хлеб и вода.

– А мясо?

– И мясо. Корми нормально. Ему еще силы нужны будут… для ора. Священная Пара пожаловала его по заслугам: все беды, что людям принес, ему возвращаются. Пусть при ясном уме награду получает.

– Ох, милостива Священная Пара! Все исполню, все сделаю! Да будут светлы вехи наших богов! Видят-видят! – по щекам женщины слезы побежали…

Милостивы, хм, да…

– И главное, обслуживай его строго при охране. Мало ли… Не ходи больше одна к нему.

Я как в воду глядела…

– Ты виновата! Ты! – Радан кинулся на меня, но завис в полете.

Ах не дремал.

– Все поняла! Токмо с охраной буду! – неистово закивала Унара и попятилась на выход.

Я усмехнулась и поспешила за ней. А этот пусть и дальше беснуется. Даже если покалечится, все равно не сдохнет.

– Веди к жрецам. Они-то смогли отдохнуть?

Все же плохая идея была их тут размещать. Как-то не думала я, что Радан с первой же ночи бардак устроит. Предполагала, что наказание по нарастающей пойдет. Кто ж знал, что он с соплячества людей уже травмировал?

– А нету их. С рассветом дом-то покинули. Не получилось удержать, простите, Хозяйка. Да лучше им стало, румяные уходили…

– Вот как… Ну что ж, завеху свидимся. К герцогу никому не заходить без тебя или без Севрима!

– И токмо с охраной!

– Именно!

– А может, позавтракаете? Я мигом соберу на стол… Такие у меня оладушки пышные вышли!

– Заверни с собой немного, я на улице подожду.

Мне просто не хотелось отказывать женщине, что смотрела на меня с такой любовью и заботой. Детям скормлю.

– Я ветром, самым шустрым, Хозяюшка! Заскучать не успеете!

Скучать мне сегодня точно не придется.

Спустя минут двадцать – быстрее не получилось – с корзинкой, полной снеди, я таки отправилась в храм. Пешком, захотелось подышать утренним, чуть морозным воздухом. Где еще искать жрецов, верно? Раз они, как тараканы, разбежались от рулад герцога. К тому же мне было в какой-то мере интересно, почувствуют ли они, что их и сегодня ждут подвиги. И не только их…

– Герцогинюшка! – на крыльце меня встречала Люси.

Девчонка была чудо как хороша. Заплетенные в тугую косу волосы, на голову накинут вязаный платок, один из тех, что я лично связала. Хоть и весна, да все равно прохладно. Нежный румянец на щеках, алые губы в широкой улыбке, глаза, светящиеся счастьем…

Я замерла, любуясь. Не было у Ксана и шанса устоять перед нашей Люси. Ни единого.

– Ваша светлость, как же я рада! – она сбежала вниз, остановилась на расстоянии шага и шепотом выдохнула: – Вы теперь свободны от уз…

Да уж, свободна.

Я заключила ее в объятья, а то Люси опять застеснялась. А до деревенских, что горохом высыпали поглазеть на Хозяйку, мне никакого дела не было. Я – человек простой. Выражать чувства не стесняюсь. Тем более у себя дома. Перед кем мне нос задирать?

А по Люси я действительно соскучилась. По ее простоте, смешливости и теплу. Хорошая она девочка. Очень светлая.

– А я ждала вас, знала, что придете, – прижавшись крепче, бесхитростно прошептала она. – Вы такая красивая!

Я-то? Она себя словно и не видела. Вот уж кто красотой дышал.

– И эта прядь вас украшает, таинственности добавляет…

Я рассмеялась. Ух, глазастый поросенок! Болтушка!

Но так хорошо было, правильно. И отпускать Люси из объятий не хотелось. Устала я неимоверно. А с ней выдохнула словно.

– И дети вас ждут, все уши за завтраком прожужжали, что видели сон о вашем приходе. У них иной раз бывает. Они заглядывают немного вперед. Но так и понятно, боги-то их по головам гладят… И меня иногда, щекотно так…

– Болтушка, – выпуская Люси из рук, с улыбкой произнесла я. – Как пташка щебечешь… Хорошо как! Рада видеть тебя такой. Я скучала.

– Ох, Ваша светлость…

– Не разводи сырость, пойдем внутрь. Вон, деревенские волноваться начали.

– А я замуж собралась, – невпопад заявило это чудо. – Вы меня поведете. Плакать будете…

– Ксандера, наверное, оплакивать, удаль его молодецкую. Ты ж его до смерти заболтаешь, – подначила ее, чувствуя, как губы сами собой широкой улыбкой расползаются. – Молодец, что решилась. Негоже любовь прогонять от порога.

– Ваша светлость!

– Моя, чья ж еще.

И только сейчас я сообразила, что девчонка умудрилась забрать мою корзинку. Не слуга уже давно, а все одно ж…

– Вы меня с собой возьмите. Непременно возьмите! Как в герцогство пойдете, я нужна вам буду, – вдруг став совершенно серьезной, произнесла Люси. – И про управляющего правильно решили. Он справится. У герцога в сундуке все бумаги, там и указы лежат. Объезжал уже лэдор Айварс земли-то с ним, собирал налоги…

Я промолчала, тем более что мы уже ступили внутрь. Забавно, но меня ее осведомленность не напугала. Хотя, казалось бы, страшно это, когда кто-то видит твои мысли. Нет, Люси в них, конечно, не заглядывала. Просто видела в будущем мои поступки, причем, вероятно, все возможные варианты.

– Непременно меня возьмите, Ваша светлость. Я буду вам полезна. Я умею с детьми управляться, вы же знаете…

Я замерла. О том, что я собираюсь забрать дочь Радана, знали только жрецы. Понятно, что Люси будущее видит, с таким-то даром нечего удивляться. Только вот мне было неизвестно, где та лачуга находится. А сейчас я получила подсказку – на землях герцога Дарремского. Уже легче, не придется задействовать больше магических сил на поиски.

Сарвенда, вероятно, рассчитывала, что любовник передумает и примет дочь. Поэтому отправилась на его земли? Но в той лачуге я ее не видела… Да и обжитой эта хижина, если честно, совершенно не выглядела.

– В другом уже месте, – будто прочитав мои мысли, выдохнула Люси. – Плохом… Но там есть люди с добрым сердцем. Вы и сами увидите! Там…

– Ваша светлость! – детский радостный крик заглушил последние слова.

К нам на всех парах мчалась Дурса, и за ней едва поспевал Асруд.

– А мы знали, мы знали, что вы придете!

– Доброй вехи, маленькие жрецы, – я улыбнулась, переключаясь на детей.

Помимо будущих Верховных жрецов встречать меня высыпала чуть ли не вся детвора, находящаяся на попечении храма. С наступлением весны они не только учились в стенах храма, но и жили тут же: кто неподалеку, если родительские дома находились близко, а кто прямо в нем. Понятно, что будь детей гораздо больше, то все бы не поместились. Но рядом с храмом строились дома. Как для самих жрецов, что науку религиозную детям преподавали, так и для детей – будущих и нынешних воспитанников.

Спустя минут пять появились Шева с Авешем. Унара не обманула, выглядели они гораздо лучше. Будто их всю ночь усиленно лечили, а не спать мешали. Кто знает, может, боги их экранировали от воплей Радана.

– У нас все готово, – встретившись со мной взглядом после всех приветствий, едва слышно произнес Авеш.

Явно, чтобы детские умы не смущать взрослыми делами. Те стояли, прижавшись ко мне, клювики жадно раскрыли, как воробушки, да уши-локаторы растопырили.

– А что это нам Ее светлость принесла? – Люси продемонстрировала корзину. – Пойдемте скорее на кухню – гостинцы от Хозяюшки ой как сладки!

Я благодарно кивнула, а дети, хоть и неохотно, начали отлипать от меня. Правда, когда сообразили, что речь о сладком (интересно, чего там Унара помимо оладий мне положила? Меда и варенья?), энтузиазма в них прибавилось.

На фоне всеобщей радости и предвкушения, а еще благодаря болтливости хохотушки Люси дети не заметили, что двоих своих соратников потеряли. Асруд и Дурса хоть и не прижимались ко мне, но остались стоять на месте.

Кивнув младшим жрецам, почтительно склонившим головы, я махнула рукой, открывая тропу к озеру.

– Что ж, добро пожаловать к Источнику.

***

Моя коса растрепалась. Волосы тяжелой волной легли на плечи и грудь, концы локонов игриво трепал ветер. Я не чувствовала холода, пусть и пришлось для ритуала практически оголиться – тонкая ночная рубаха до пят особо не грела. Но и холодно не было.

Адреналин ли виноват, или бурлящая магическая сила – не знаю.

Я стояла босиком посреди озера прямо на водной глади и наблюдала за Виктраном в обличии волка. Зверь однозначно преобладал в его разуме. Не человек в образе волка шел ко мне с берега, а волк, надежно упрятавший человеческое «я». Медленно шел, к сожалению. С другой стороны, вроде бы я и не мерзла, а все ж… Мог бы и ускориться.

А может, он просто бахвалился передо мной? Потому так плавно вышагивал, демонстрируя мощь и грацию своего тела? И даже не знала, огорчится ли он, сообразив, что восхищаться мне сейчас меньше всего хотелось.

Детское нетерпение и предвкушение передались и мне. Я четко видела не просто детские силуэты на берегу, а каждую эмоцию, отражавшуюся на их лицах.

Дурса морщилась, хмурила брови и кусала губы. За ее спиной безмятежно улыбался Авеш, его ладони лежали на худеньких плечах девочки, отчего создавалось впечатление, будто он возвышался над ней, как скала. Надежная скала. Асруд выглядел безмятежным, только руки, крепко сжатые в кулаки, выдавали его волнение. За его спиной стояла Шева, только вот она не трогала его плечи, ее ладонь покоилась на его макушке. Но мальчика будто это не смущало и не беспокоило.

Сегодня им впервые предстояло участвовать в обряде в качестве полноценных жрецов. Конечно, они еще не Высшие, однако теперь другой путь для них закроется навсегда, они больше не смогут сказать, что отказываются от дороги служения богам. Казалось бы, им еще рано, но… Того требовали сама земля и боги…

Сегодня они станут неотъемлемой частью чего-то грандиозного, выходящего за пределы их разума и фантазии. Возможно, боги решили, что этим, и так много успевшим пережить детям пора взрослеть. Не знаю… А может, богам нужна была именно детская вера и энергетика. Потому что в детях преобладали не страх или волнение, а любопытство и жажда чуда.

А может, я ошибалась, и дело было в ином…

– Ррр…

Пока я размышляла, морф приблизился ко мне.

– Начинать? – усмехнулась я. – Так твой облик неподходящий.

Взглядом, которым меня наградил волк, можно было горы рушить. Мол, ну что за неразумная женщина!

Я фыркнула, ощутив, как дух-Хранитель шкодливым и теплым ветерком прошелся по спине. Ждет, волнуется…

– А вот теперь пора!

Одновременно с моими словами мир пришел в движение. Из недр озера поднялись ключи. Высокими спиралевидными столбами закружились на месте, поднимаясь все выше и выше, будто бы хотели коснуться неба.

Я успела насчитать семь столбов, прежде чем мое сознание слилось с сознанием морфа.

Странный эффект, ни на что не похожий. Зеркальный, что ли. Ты продолжаешь ощущать себя, но будто бы кривым отражением, а мысли партнера – отдаленным, немного искаженным эхом.

Искаженным, потому что зверь не торопился отдавать бразды правления. Даже под гнетом божественной силы. А она бушевала, ярилась, жалила, рвала траву, пускала ее по ветру, нагибала низко деревья… В какой момент я ощутила ступнями землю – не знаю. Но вот то, что вода из озера теперь вся находилась в ключах-столбах, что богатырями возвышались над нами, было свершившимся фактом, который просто не мог не впечатлить.

Впрочем, интуиция подсказывала, что самое шокирующее ждало впереди.

Все было готово, а морф словно издевался. Вон и энергия хлестала бока упрямого волка, стегала, пусть и не до крови, но явно побуждая к определенным действиям. Шоковая и болевая терапия?

– Виктран! – твердо и даже властно позвала я, встретившись взглядом со зверем.

– Здесь…

От хриплого низкого голоса, раздавшегося в моей голове, я вздрогнула. Меня натурально пробрало до мурашек. Может, оттого, что я предполагала, что провозиться придется дольше, может, оттого, что не до конца верила, что добудиться-достучаться до разума человека получится. В конце концов, мужчина и пережить столько успел, и стольким пожертвовать, и вообще – как медведь в длительной спячке побывать. А если учесть, что нам боги не самый прекрасный фильм в голове крутили, мог и окончательно потеряться в закоулках своего раздробленного сознания.

Я смотрела на морфа, который медленно, словно нехотя сбрасывал волчью шкуру. Нет, это не было чем-то страшным. Во всяком случае, никакая шерсть не сползала, суставы тоже не выкручивало. Я бы сказала, зрелище было завораживающим. Тело морфа окутала божественная энергия всех цветов радуги. Она буквально сверкала, высекая искры от каждого, даже самого мимолетного движения мужчины.

И все же окончательный миг трансформации я проморгала. Впрочем, лица Виктрана рассмотреть мне все равно не дали, только силуэт, окутанный разноцветной магией. Будто оставляя на сладкое то, как, по мнению богов, должен выглядеть мой суженый ряженый.

Как проморгала и тот момент, когда рядом с нами оказались дети. Авеш и Шева остались на берегу, а Дурса и Асруд встали по правую и левую руки от Виктрана.

– Принимаешь ли ты дар, отданный добровольно? – голоса детей, слившиеся в унисон, звучали потусторонним, но довольно громким шепотом.

Шепотом, от которого невольно волосы дыбом вставали, а внутри все сжималось.

Я молчала, ответ должен был держать Виктран.

– Принимаю!

Хотелось, конечно же, съязвить. Мол, а для чего мы тут еще стоим? На пикник утречком собрались? Детей вот всполошили, что идут стезей божественного служения… Мало им было страхов в жизни, вот новый опыт, так сказать, добавится – сосудом для богов побыть.

Я волновалась о них. Не могла не волноваться. Одно дело – взрослые мужчина и женщина, которые отчетливо понимали, на что шли. Авешу и Шеве и не такое видеть приходилось. А это дети… Я предполагала, что они нужны в ритуале пробуждения в качестве свидетелей и для получения опыта. Все же им в будущем отвечать за эту землю как Верховным жрецам герцогства Моррисон (ну по документам так, по факту же они будут еще одними охранниками Священной Колыбели), расти самим, а потом и взращивать божье слово в других детях.

Но то, что именно их Священная Пара сейчас избрала своим рупором, стало для меня неприятным сюрпризом.

– Подтверждаешь ли выбор души?

А вот тут-то я напряглась. Потому как и ежу понятно52, что речь шла обо мне, как о равноценном партнере. И вообще… Получается, Виктран мог отказаться от той, что ему звериная суть навязала там, в Священной Росе? Вообще-то, нечестно! Мне вот, чтоб от Радана отказаться, сдохнуть пришлось!

Нет, понимаю, поспешила… А все ж…

– Подтверждаю и желаю разделить отданный добровольно дар.

Дурса молниеносно, совсем не детским и даже не человеческим шагом подошла ко мне. А нас без малого метра три разделяло!

Рука девочки была горячей, обжигала, что та печка. Глаза были плотно закрыты, но мне чудилось, что за мной внимательно наблюдали даже сквозь сомкнутые веки. Касание ее ладони прошило меня электрическим током, но я не отдернула руку. Позволила вести себя к Виктрану.

Вероятно, стоило возмутиться. У меня так-то не спрашивали, хочу ли я «соединяться» с мужчиной. Но рациональная и практичная часть меня быстро затолкала эти мысли подальше. Я уже сроднилась с этой землей, привыкла к тому могуществу, которым она меня наградила. Хочу ли я остаться без него?

Могу, да. Но вот добровольно отказаться… Жалко как-то… В хозяйстве всяко пригодится! Опять же, лаборатория без помощи Аха не скоро сможет заработать…

Да и мне не пятнадцать лет, чтоб мужика бояться. К тому же, Виктран лучше Радана. Этот точно не мразь.

«Тебя не замуж зовут».

Уверена, только в моей голове раздался голос богини.

«И женить вас против воли никто не собирается».

Она смеялась. Зуб даю – смеялась! Ее точно забавляли мои мысли. Ну хоть кому-то было весело!

Я немного смутилась, но устыдиться – нет, не устыдилась. С чего бы? Если разводов нет, а я по всем местным меркам, поверьям и черт его знает еще чему – родственная душа Виктрана. Какой я вывод должна была сделать, раз силу бога тот делил со мной, и я прицепом к его новому статусу шла, пусть и в качестве полноправного партнера?

Просто всякая муть в голову лезла и, как обычно, в самый важный момент. Девочки такие девочки, даже если этим девочкам седьмой десяток давно стукнул… Можно подумать, я до этого не понимала, что мне предстоит, и в каком качестве Виктрану меня подсовывают. Он, по сути, тоже со мной не знаком, но артачиться не стал, хотя тоже, между прочим, помолвлен был и не абы с кем. Кстати…

– На тебе узы. Отказываешься ли ты от данного обещания? – это вопрошал один из богов уже устами Асруда, но таким тоном, что проще было обделаться со страху, чем дать связный ответ.

Честно, мне вдруг стало очень-очень страшно. Иррационально страшно. Даже почудилось, будто утреннее солнце скрыло черными непроглядными тучами. Казалось, будто бог гневается. И, точно подтверждая эти мысли, грянул гром. Да так загрохотал, что я едва удержалась от того, чтобы руками уши закрыть.

Эка разошелся бог…

– Я приму любое ваше решение, но… Мы не были родственными душами, ее сердце билось в другом ритме, несозвучном с моим. Я мог бы стать надежной опорой, хорошим отцом нашим детям и, вместе с тем, счастливой бы ее сделать не смог. Я ошибался и заблуждался, и ввел в заблуждение ее. Ее душа всегда бы металась и желала большего. Я не вправе лишать ее возможности познать истину любви, потому смею просить позволения забрать данное мной слово и разорвать установленные в гордыне узы. Мое сердце смеет желать большего, как для себя, так и для доверившейся мне однажды девушки, чтобы и она обрела родственную душу.

Наверное, меньше всего я ожидала услышать подобное.

Во-первых, максимально откровенно. Во-вторых, с уважением к чувствам той, что могла бы стать его женой. Но в письмах… В кого же тогда влюблена Ее высочество Арандиана? Заблуждается Виктран или просто не знает, что у принцессы все-таки есть к нему чувства?

И, в-третьих, меня вот не заставляли вслух оправдываться… Чувства, что ли, мои щадили?

Да и вообще, раз они позволили нам втроем (мне, Виктрану в радраке и Илюшке) плескаться в Священной Росе, чего сейчас-то претензии предъявляют?

– Мой мир обрел краски. Вы привели ту, что наполнила его до краев…

Мое сердце пропустило удар.

Когда-то примерно так обо мне говорил Виктор.

Совпадение? Случайность? И что значит «привели»? Неужели он понял, что в теле Анастейзи чужая душа?

– Да оборвутся узы, ставшие оковами и дарящие боль вместо силы! Выбор подтверждаем!