Игра в любовь с форвардом

ГЛАВА 1

ТВАЙЛЕР

Нет ничего более едкого, чем запах в раздевалке, полной хоккеистов после тренировки. Вонь невыносимая. Смесь свежего и старого пота, ног и того спрея для тела, которым парни пытаются замаскировать все это.

Поверьте, это неэффективно.

— Ну как? — я еле просовываю пальцы между фиксирующими бинтами и потной лодыжкой. — Вроде, достаточно туго, но я постаралась затянуть так, чтобы нога была подвижной.

Человек, которому принадлежит эта лодыжка, игрок университетской команды Уиттморского университета, медленно кивает.

— Не знаю. Кажется, надо еще.

— Ладно. Давай в следующий раз мы затянем еще сильнее. Но если что-то будет не так, сразу говори.

— Хорошо, спасибо, Твай.

Пит соскальзывает со стола и дергает меня за собранные в хвост волосы, прежде чем протянуть мне кулак. Я отбиваю его.

— Было бы за что.

Официально я тут первый год, хотя с тренерами мужских хоккейных сборных я работаю уже два сезона. Целыми днями я фиксирую чьи-то растяжения или проверяю, нет ли у кого-нибудь сотрясения мозга. В прошлом сезоне Пит потянул связки лодыжки, и сейчас он лучше играет, если она плотно перевязана.

— Всем собраться, — выходя из своего кабинета, тренер Брайант сразу направляется в раздевалку, выходя из своего кабинета. Он стучит планшетом по ближайшему шкафчику, чтобы привлечь внимание игроков. Ребята только что пришли с катка и столпились у двери, громко обсуждая какую-то хрень и бросая свои нагрудники и сине-серебряные джерси в корзину для белья. — Это было не так уж и плохо, — ухмыляется он, а затем добавляет, — для кучки парней, которые все лето бездельничали.

Его тон становится жестче, а сам тренер останавливается прямо напротив нарисованного логотипа команды, барсука Блуто.

— Игры кончились. Пора взять себя в руки и сконцентрироваться. Вам всем нужно максимально выложиться. У нас осталось всего два месяца до начала сезона. — Его взгляд скользит от игрока к игроку. — И я жду этого от каждого из вас.

Ребята хором соглашаются. И хоть слышно, что кто-то кричит громче, нет сомнений, что на победу настроены все. Хоккей — вид спорта номер один в Университете Уиттмора. Даже футбол здесь на втором месте, что довольно оскорбительно для того штата, откуда я приехала. Никто в этой раздевалке не хочет опозориться, особенно после прошлого сезона.

— Иначе, — продолжает тренер. — у меня припасен огромный список парней, готовых на все, чтобы заменить любого из вас.

— Мы готовы, тренер! — слышно откуда-то сзади.

— Кейн, — тренер указывает куда-то вглубь раздевалки. — подойди сюда.

Сидя рядом со входом в зал, я вижу, как Риз Кейн, который еще не успел надеть футболку, поднимается со скамьи и, проталкиваясь через парней, подходит к тренеру Брайанту. Хотя было бы сложно не заметить широкоплечего гиганта ростом в 193 см, чьи темные волосы и серые глаза создавали впечатление, будто он квотербек или модель в рекламе нижнего белья. Он выиграл эту генетическую лотерею привлекательности, и единственными внешними недостатками были только слегка искривленный после перелома нос и тонкий белый шрам под нижней губой. Хотя даже это не портило парня.

Но я знаю, что Риз не такой уж идеальный. Этот парень абсолютно уверен в своей привлекательности и таланте. Чем он и воспользовался, когда расстался со своей прошлой девушкой, пустившись во все тяжкие. В кампусе едва ли можно было найти юбку, под которой он не побывал. И поговаривают, будто он не ограничивался только девушками.

Не сказать, что я прямо слежу за его личной жизнью или что-то такое. Просто все в курсе, что он расстался с девушкой. В пошлом году как минимум несколько месяцев абсолютно все сплетни университета были только о нем. А еще это часть моей работы. Летние каникулы я провела, изучая состав команды, их графики и травмы, чтобы лучше узнать каждого. Риз Кейн и его широкие плечи были в этом списке. Вот и все.

— Проведя три блестящих сезона и зарекомендовав себя как достойного лидера на прошлогодних соревнованиях, Кейн назначается капитаном наших Барсуков в этом году.

— Это мой мальчик! — раздается крик из раздевалки. Джефферсон Паркс. Лучший друг Кейна. Остальные в зале хлопают и поздравляют его, пытаясь перекричать друг друга. Ни для кого не стало сюрпризом то, что его решили сделать капитаном, как и то, что вся команда поддержала это решение.

— Спасибо, ребята, — ответил Кейн, блеснув своей идеальной голливудской улыбкой. — Прошлый сезон был сложным. Мы смогли достичь небывалых высот, хоть и не забрали трофей домой. Но в этом году, как капитан, я обещаю, что мы вернемся, надерем им задницы и заберем этот чертов трофей!

— Да, черт подери! — Аксель Рэйкстроу, вратарь команды, машет над головой кулаками, пока остальные хлопают. Наш главный спортивный тренер Грин свистит рядом со мной, и даже я, поймав эту волну поддержки и воодушевления, хлопаю вместе с остальными.

Тренер Брайант одобрительно кивает и добавляет:

— Отдохните немного, увидимся на утренней тренировке. Если вам нужен тренер Грин или кто-то из его команды, они всегда готовы помочь.

Повернувшись, Тренер Брайант возвращается в свой кабинет, а тренер Грин, руководивший моей стажировкой, подходит к одному из игроков, чтобы обсудить синяк, появившийся на последней тренировке.

— Твайлер, — зовет он, — принеси мне пакет со льдом.

— Да, сэр.

Я только успеваю повернуться в сторону тренировочного зала, как сзади доносится:

— Рид, тебе нужно показать Твай свою травму.

Я оглянулась, услышав свое имя.

— У тебя какая-то травма?

Хмурясь, Рид косится на друга, а затем произносит:

— Ты ничем не сможешь мне помочь, Твайлер.

— Уверен? — я подхожу ближе к Риду. Он уже второй год играет нападающим. — Я могу осмотреть и вообще…

— Рид, ты слышал? — говорит Джефферсон. — Твайлер хочет осмотреть твою проблему.

Он ухмыляется мне, и я вижу ямочку на щеке, и после этого сразу чувствую, как по спине медленно ползут мурашки куда-то вверх.

— Милая, у Рида последняя стадия посинения яиц. И насколько я знаю, от этого только одно…

— Перкинс! — кричит мне тренер Грин. — Ты скоро принесешь пакет со льдом?

— Уже несу, — воспользовавшись моментом, бегу в зал, чувствуя, как сильно горят от смущения щеки. Я могла бы предположить такое развитие событий. Джефферсон всегда мог поставить меня в неловкую ситуацию. Все они могли.

Глубоко вздохнув, разглаживаю спортивные шорты и хоккейную футболку с эмблемой Барсуков. Затем достаю пакет со льдом из морозилки и возвращаюсь к своему типичному времяпрепровождению: пытаюсь быть невидимой. Нет. Хватит. Это моя работа, и я не виновата, что все игроки — засранцы, которые не умеют себя вести. Я знала, на что шла, когда решила согласиться на эту должность.

Сжав пакет со льдом, иду к двери, но сразу же останавливаюсь.

— …сколько раз ещё надо повторить? Забудьте о ней. Вы, кучка идиотов, которая не стоит ни одного ее вздоха. Не здесь, не сейчас. Она не какая-то твоя подружка, и ее единственная миссия тут — делать свою работу, а не уворачиваться от твоих жалких попыток подкатить!

— Да ладно, тренер. Джефф просто прикалывался. Никто так к Твай не относится.

То унижение, которое я испытывала до этого, усилилось в тысячу раз, как только Риз решил вмешаться с этим маленьким уточнением. Из всей команды именно он сильнее всех выводил меня из равновесия. Ну знаете, потные ладони, заикание и нервозность.

И дело даже не в его внешности, которая совсем не помогает моей ситуации, а в том, с какой легкостью он общается со всеми. В нем ощущается столько уверенности в себе, что это помогает выстраивать команду и располагать к себе всех вокруг. Такие люди сразу заставляют меня нервничать. Почему у них это получается так легко, а я сколько ни пытайся, и двух слов связать не могу.

— Твай для нас как младший брат, о котором мы и мечтать не могли. Правда, Солнышко?

Солнышко. Так же, как кто-то назвал бы здоровяка Малышом, Риз начал называть меня Солнышком. Ведь обычно у меня не самое солнечное настроение.

— Ага, — сдавленно хихикаю. — Тут не о чем беспокоиться. Никто из вас мне не нравится. — Машу рукой в сторону парней, которые не успели надеть футболки. — Абсолютно никто.

Парни в этой в раздевалке явно отбирались по наличию активной сексуальной жизни и шести кубиков пресса. И сейчас они стоят и смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова, а они заметили это секунду назад.

— Отлично, — говорит тренер Грин, поглаживая бороду. — Рад, что мы все прояснили.

Для меня же это «прояснили» заключалось в том, что за последние десять минут меня успели дернуть за волосы, отбить мне кулачок, а капитан хоккейной команды заявил, что со мной не просто невозможно встречаться. Я как младший брат.

Хуже всего то, что я не спорила. Вот же блин.

Мало того, что за последние два года парни в кампусе ясно выражали отсутствие интереса к моей персоне, так теперь и тренер Грин стал читать нотации каждый раз, когда кто-то из парней осмеливается заметить, что я вообще-то девушка.

Но заявление Риза вбило последний гвоздь в мой гроб.

— А теперь, — говорит тренер Грин, проходя мимо меня и идя в тренажерный зал. — Есть ещё кто-нибудь, кроме Рида и его синюшных яиц, кому нужен осмотр?

Я захожу домой, бросаю рюкзак возле двери и иду прямо на кухню, где нахожу остатки буррито с написанным на нем моим именем. После длинного дня занятий и практики на тренировках, я чувствую, что вот-вот умру от голода.

Кухня маленькая, да и в целом в доме все довольно минималистично. Мы живем в районе под названием Шотган, названном в честь крошечных узких домов, которые сначала были частью поселка, построенного для местной мельницы. В семидесятых годах она закрылась, но по мере расширения Уиттмора дома ее работников стали заселять студенты, для которых они стали лакомым кусочком. Здесь есть кухня, гостиная, две спальни и общая ванная. Это все, что нужно мне и Наде.

И кажется, она дома. Слышу, как из-за двери ее спальни доносится музыка. В раковине на кухне стоит грязная посуда, кофе рассыпан по столешнице рядом, а на плите — грязная сковорода. Я хватаю тарелку, закидываю буррито в микроволновку и пытаюсь прибрать все это. Мы с Надей — полные противоположности. Это можно считать доказательством несовершенства университетской системы подбора соседей по комнате.

Надя учится на экономическом, а я изучаю кинезиологию. Она социальная бабочка, а я не могу тусоваться в компании из двух человек и больше. Поначалу ее самоуверенность вызывала во мне все большую неловкость. Она просто интуитивно понимает все эти правила общения, а я нет. Например, в соцсетях или в общении с парнями. Ей настолько легко это дается, что я все сильнее ощущаю, насколько это сложно для меня.

Сначала я хотела найти новую соседку по комнате на следующий год, но потом случился Итан. И тогда она не осудила меня, а встала на мою сторону. С тех пор я стараюсь поступать с ней так же.

Ее дверь открывается, и музыка становится громче. В ее руках телефон, и она останавливается буквально на секунду для того, чтобы сделать селфи и запечатлеть верхнюю часть ее декольте, едва скрытого спортивным бюстгальтером. Я лишь опускаю взгляд на свое потертое худи, которое быстро надела после тренировки. Кажется, в этом году ему уже восемь лет.

Полные противоположности.

Слышу писк микроволновки и достаю свою тарелку.

— Ээй, — говорит она, выключая музыку на телефоне. — Как первый день практики?

— Вполне неплохо. Серьезных травм не было. — Подхожу к дивану и беру пульт с журнального столика. — Риза назначили капитаном.

— Серьезно? — упоминание горячего парня привлекает ее внимание, и она прислоняется к кухонной двери. — Будто его эго недостаточно раздуто.

— Это точно. — откусываю буррито и добавляю. — А, и судя по всему, у Рида Уайдлера крайняя степень посинения яиц.

— Получается, они с Дарлой расстались, — ее бровь взлетает вверх. Эта новость явно заинтересовала ее.

— Наверное, — я пожимаю плечами и включаю телевизор, готовясь погрузится в расслабляющий мир тру крайма и наслаждаться им всю ночь.

Надя молчит, и я перевожу взгляд с экрана телевизора на нее. Она что-то листает в телефоне. Наверное, пытается найти доказательства.

— Она отписалась от него в Chattysnap.

— Дело закрыто.

Отношения игроков — последнее, что меня беспокоит. Они как вращающиеся двери на входе в торговый центр. Впускают каждого. И я перестала серьезно воспринимать их отношения с кем-либо. Нахожу серию «Убийства и разгром» и включаю ее. Устраиваясь поудобнее, чувствую взгляд Нади и поднимаю голову. Она не просто смотрит. Ее глаза полны немой мольбы.

Черт.

— Надя, нет.

— Ты же знаешь, что он топ пять в моем списке.

— Нет, — повторяю я все так же твердо. — Ты обещала.

Иначе с ней нельзя. Надя — один из главных коллекционеров джерси в кампусе с тех пор, как она решила перевстречаться с каждым спортсменом, играющим на стороне университета. Она слепо верит, что один из них станет тем принцем, который превратит ее в жену профессионального игрока. Наивная. Не раз я слышала, как они обсуждают хоккейных заек, которые вешаются на них. Надя как раз относится к этому типу девушек, с которыми встречаются, но не женятся.

Из-за нашей дружбы Надя переключила внимание на футболистов и баскетболистов, в особо тяжелых случая встречаясь с бейсболистами. Уверена, она не вспоминала бы про них сейчас, но как только я начала работать с командой, мы договорились, что с хоккеистами она заводить отношения не будет.

Я не смогла бы смотреть им в глаза или спокойно осматривать вывихнутое запястье, если бы знала, что человек передо мной накануне кувыркался с моей подругой.

— Но ведь… — пройдя через всю комнату, она садится рядом со мной, ее нижняя губа подрагивает.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. Но я не переживу, если ты будешь спать с кем-то из игроков.

— Почему? Ты же ни с кем из них не спишь.

Это не оскорбление. Всего лишь правда.

— Нет, конечно. Я не хочу идти против своих принципов. Даже если бы это было иначе, они все равно относятся ко мне как к младшему брату, это сегодня подтвердил даже тренер Грин.

— Боже. Что случилось? — она округляет глаза.

— Ничего нового, — и я быстро рассказываю о сегодняшнем собрании, как отбила кулак и о том, как Риз Кейн объявил, что никто в команде не рассматривает меня как возможную пару для любых отношений.

— Это Риз сказал?

Я только киваю, вздрагивая от нахлынувших воспоминаний.

— А потом он назвал меня Солнышком.

Она морщит нос.

— Детка, — она закидывает руку мне на плечо, — в этом нет и капли правды. Например, в этих шортиках ты очень горяча. Из-за того, что ты прячешь себя в этих безразмерных худи, собирая свои шикарные волосы в хвост, они даже не представляют, что у них прямо под носом.

Убираю ее руку со своего плеча, одергиваю свою любимую толстовку, которая со мной еще со школы, и кошусь на нее.

— Комфорт для меня на первом месте.

— Да-да, знаю. А еще ты думаешь, что быть серой и незаметной, скрывая, какая ты на самом деле офигенная — самый простой выход для тебя.

— Это не так. — Это так. Мои прошлые отношения были, мягко говоря, не очень, поэтому я научилась игнорировать свой внутренний голос. Не наряжаться, быть незаметной… Так правда легче.

Надя смотрит на меня, и в ее взгляде явно читается: «Тебе меня не провести». Я правда боюсь прислушиваться к своему сердцу. А Надя? Она добивается того, что хочет. И не важно, хорошо это или плохо для нее.

— Прекрати, — говорю я ей.

— Я же ничего не делаю, — она невинно хлопает глазками.

— Ты льстишь мне, надеясь, что я растаю и разрешу встречаться с Ридом. Но я слишком хорошо тебя знаю. Через неделю вы расстанетесь, а ты начнешь встречаться с другим хоккеистом, а потом еще и еще.

Она не остановится, пока не переберет всех, а потом заберет их короля, Риза Кейна.

Наде нужно обручальное кольцо.

И единственный, кто стоит на ее пути — я.

— А если я пообещаю, что буду встречаться только с Ридом? Всего лишь один парень, — она хватает меня за руку. — У меня мало времени. Он либо вот-вот вернется к Дарле, либо подцепит кого-то ещё.

Она права. Разве справедливо лишать лучшую подругу отличного секса?

— Ладно, — говорю я мягче. — Но только Рид.

— Спасибо! — визжит она и душит меня в объятиях. А потом хватает пульт и выключает телевизор.

— Эй, я же смотрела!

— Знаешь что? Муж был тем убийцей. Как и всегда.

— Не выдумывай…

— Твай, нам нельзя терять ни минуты. Нужно, чтобы ты сегодня же познакомила нас.

— И как я должна это сделать?

— На вечеринке в поместье.

— Что? Вечеринка в хоккейном доме? А я не могу познакомить вас как-то по-обычному? В кампусе, например. — Чувствую, как где-то внутри расцветает паника. — Старая добрая миленькая кофейня, и все такое?

— Исключено. Милая, мне нужно не просто познакомиться. Мне нужно страстное продолжение, а я не готова ходить по кампусу в своих откровенных нарядах. Я хочу прийти и победить. Рид не долго будет ходить в одиночках.

— Не думала о том, что ты могла бы ему понравиться только из-за того, какая ты? А не только из-за огромной груди и упругой задницы? — я вздыхаю, потому что все сильнее начинаю осознавать, как сильно эта идея обречена на провал.

— Думала. Но это мои внушительные преимущества перед остальными соперницами, — она обхватывает свою внушительную грудь и сжимает, показывая свое впечатляющее декольте.

Самое грустное — она и сама в это верит.

— Ладно, я пойду. Но только если ты мне кое-что пообещаешь.

— Все, что угодно.

— Если он захочет, ты не переспишь с ним в ту же минуту. Дайте этим отношениям шанс. Не просто секс, а настоящее свидание. — Именно из-за этого отношения у Нади никуда не приводят. Не хочу показаться ханжой, но мы это уже проходили не раз и не два. — Все или ничего.

— Не хотелось бы остаться ни с чем, — она бросает взгляд на свой вырез и поднимает брови.

Она не останется. Я знаю, что Надя ждет от одного из этих парней. Будущего. И она сможет получить его не так, как думает.

— Попробуй. А я познакомлю вас и буду твоей компаньонкой на вечеринке.

— Идет.

Я тянусь к пульту, уверенная в том, что пока Надя будет собираться, я успею досмотреть несколько серий. Но она убирает пульт за спину и вместо того, чтобы отдать его, стаскивает меня с дивана.

— Ты что делаешь?

— Ты примешь душ, переоденешься и сделаешь хоть какое-то подобие прически, — она окидывает меня взглядом, и я вижу, как ее глаза загорелись от предвкушения.

— Но я же…

— Твайлер, моя компаньонка не наденет худи на вечеринку.