Игра в любовь с форвардом

ГЛАВА 27

РИЗ

— Она спрашивала про меня? — спрашиваю я Надю, покачиваясь в такт музыке. Должен признать, девушка передо мной красивая и весёлая. Понимаю, почему она популярна среди спортсменов. Но она не та женщина, которую я хочу держать сейчас в объятиях.

Нет, девушка моей мечты — на другом конце танцпола с другим парнем. Его рука обвивает её спину, и он держит её близко. Она продолжает улыбаться ему, будто он сказал что-то невероятно смешное. С тех самых пор, как Логан подошёл к бирюзовому дому, в моей груди засело тугое, вызывающее ярость чувство. Я не слишком знаком с этим ощущением, но знаю, что это: ревность.

— Она спросила, нравишься ли ты мне.

— Неужели. — Моя бровь взлетает вверх. — И что ты ответила?

— Что ты не в моём вкусе.

— Да хорош, — я улыбаюсь ей, — я во вкусе у всех.

Она смеется, и в ее смехе нет ничего лестного.

— Серьёзно, как ты надеваешь шлем на свое массивное эго?

— Ах, ну что ж, это не шлем. Это специально разработанный «контейнер для эго». С дополнительной усиленной подкладкой. — Я кручу её. — Одобренный лигой дизайн.

— Ты нелепый, — говорит она, закатывая глаза. — Неудивительно, что ты нравишься Твайлер.

— Нравился, — говорю я, делая ударение на этом слове. — Помоги мне, ты знаешь её лучше всех, как мне её вернуть?

Она некоторое время молчит, и я почти уверен, что она не ответит. Справедливо. Твайлер с самого начала говорила, что Надя яростно предана. Как раз когда я решаю отпустить это и разобраться сам, она говорит:

— Потеря мужчин — не новость для Твайлер. Она привыкла к разбитому сердцу. На данный момент это может казаться ей более нормальным, чем иметь кого-то, кто останется.

— Ты имеешь в виду Итана.

— Частично. — Она бросает взгляд через паркет на Твайлер и Логана. Очевидно, что им обоим неловко танцевать, но они, кажется, полны решимости попробовать. — Она была опустошена, когда потеряла отца. Они были очень близки, и он был её опорой, когда ей было тяжело. Она попробовала снова с Итаном, доверившись не тому человеку. Когда всё пошло плохо, я думаю, она поняла, что проще либо не пытаться вообще, либо…

— Бежать.

Она хихикает.

— Это моя девочка — она быстрая, да?

— Безумно быстрая для кого-то с такими короткими ногами.

— Да, но, я думаю, она поняла, что проще найти предлог, чтобы уйти первой. По крайней мере, так она сможет контролировать своё разбитое сердце.

— Я не знаю, как это исправить, — признаюсь я. — И это чертовски раздражает.

Она дарит мне сочувствующую улыбку.

— Ей нужно знать, что ты никуда не уйдёшь. — Она направляет нас через танцпол. — Давай, пойдём прервём их. Если этот худой парень станет её новым парнем, мне нужно узнать его получше.

— Только через мой труп, — бормочу я.

Она усмехается.

— Вот это правильный настрой.

Мы пробираемся через танцпол, и когда песня меняется, Надя отпускает меня, подходит к Логану и хлопает его по плечу.

— Пошли, — говорит она. — Я здесь, чтобы доказать, что мне насрать на то, что мой бывший любовник здесь с другой девушкой.

Логан не дурак. Он видит, что я стою там, ожидая своего шанса. Он смотрит на Твайлер, которая бросает ему извиняющийся, но смирившийся взгляд. Прежде чем он успевает возразить, Надя хватает его за руку и уводит.

— Потанцуешь со мной? — спрашиваю я, протягивая руку.

— Не уверена, что это хорошая идея, — её глаза бегают вокруг, выискивая, не наблюдает ли кто-нибудь. Мне плевать, кто смотрит, и я обвиваю рукой её талию, притягивая к себе.

Чёрт, да. Наконец-то. Это чувствуется правильно.

— Ты на удивление хорошо танцуешь, — говорит она, её конечности напряжены, пока я веду нас в танце.

— Когда я был в средней школе, мой отец стал одержим мастерством и грацией фигуристов. Хоккеисты известны своей силой, а двенадцатилетние мальчишки, в частности, борются с гормонами и неравномерными скачками роста. Он записал всю команду на занятия в местную танцевальную студию, надеясь развить немного изящества.

— Не знаю, сработало ли это на льду, но у тебя определённо есть удивительные движения на танцполе. — Она всё ещё напряжена, глаза насторожены, будто она ждёт, что её поймает тренер Грин. Я чувствую, что она ждёт подходящего момента, чтобы сбежать. — Риз, я правда…

Я дал ей высказаться в тот день, когда она всё закончила. Теперь моя очередь, и я перебиваю её.

— Я хочу кое-что прояснить, — говорю я, сжимая её руку. — Я пригласил Надю сегодня по причинам, о которых я говорил раньше, но также потому, что раз со мной пойдёшь ты не, я не собирался звать кого-то ещё.

— Тебе стоит сделать то же, что делаю я, двигаться дальше.

— Это невозможно, Солнышко. — Я прижимаю ладонь к перекрещивающимся лентам на её пояснице. — Мне нужно, чтобы ты поняла: я с тобой не закончил. Мы не закончили друг с другом, и когда ты будешь готова сесть и придумать способ справиться с препятствиями перед нами, я готов.

— Ты ошибаешься, — говорит она с дрожью в голосе, хотя её челюсть решительно напряжена. — Нет другого решения, кроме как разойтись. Мне нужно, чтобы ты это принял.

Мои пальцы поднимаются к её подбородку, затем медленно скользят вниз по шее.

— Мы абсо-блядь-лютно не закончили, — заявляю я, имея это в виду на все сто процентов, — и чем скорее ты встретишь меня на полпути, тем лучше.

Песня заканчивается, и я отпускаю её, прежде чем сделать что-то невероятно глупое, например, поцеловать её перед её спутником, боссом и всеми остальными в зале. Это желание заявить на неё права сильнее, чем когда-либо, но я не буду её принуждать. Всё, что я могу, — это дать ей понять мои намерения.

Если Надя права, мне нужно показать Твайлер, что я не буду ещё одним мужчиной, который бросит её; эмоционально или физически. Так что, хотя это убивает меня и идёт против каждой клеточки моего существа, я позволяю ей быть той, кто уходит.

Сегодня прекрасный день поздней осени. Такой, когда солнце светит сквозь жёлтые и красные листья, придавая всему красочное сияние. Идеально для того, чтобы сидеть на улице с друзьями или делать домашнее задание, прежде чем холодная погода загонит всех в помещение на следующие шесть месяцев.

Я нахожу Логана, развалившегося на ступенях амфитеатра, погружённого в чтение книги.

— Привет, чувак. — Я сажусь рядом с ним, снимаю рюкзак и ставлю его у ног. — Хорошая книга?

— Привет. — Он щурится на меня, брови нахмурены, затем смотрит на книгу. — Наверное. Обязательное чтение для моего курса литературы.

Я уже знал об этом и где его найти, благодаря одному из парней в команде.

— Слушай, я не буду тебе врать, — говорю я, переходя сразу к делу. Я уже потратил достаточно времени. — Я не сдаюсь с Твайлер.

— Да, я понял это той ночью. — Он закрывает книгу. — Думаю, главный вопрос в том, как она к этому относится?

— Я дал ей понять, что чувствую. — Я перевожу взгляд через кампус, наблюдая за людьми, снующими между занятиями. — И я готов ждать её, даже если она захочет встречаться с другими парнями какое-то время.

Он вздыхает, проводя рукой по волосам.

— Ну, если это хоть как-то утешит, я не думаю, что буду одним из этих парней.

Поворачиваюсь к нему.

— Что? Что случилось? Вы двое, казалось, хорошо проводили время на сборе средств. — Я щурюсь. — Ты облажался?

— Было весело. Больше, чем я ожидал от компании спортсменов. — Он улыбается виновато. — Без обид.

— Без обид. — Я настаиваю. — Так что случилось?

— Ничего конкретного, но я заметил, что она весь вечер была рассеяна. Я почти уверен, что причина в тебе.

Я морщусь.

— Чёрт. Это не то, чего я хочу.

— Ты же только что сказал, что хочешь её.

— Я не хочу, чтобы она отвлекалась на меня — это главная причина, по которой она не хочет со мной встречаться. — Он смеётся надо мной. Я сужаю глаза и требую: — Что?

— Звучит как полная чушь.

— Что ты имеешь в виду? — Этот парень. Я жму штангу с его весом, а он сидит здесь и смеётся над моей болью. — Она порвала со мной именно потому, что наши отношения отвлекали её от работы.

— Чувак, — говорит он, вставая, — я уверен, что ты встречался с куда большим количеством девушек, чем я. Но то, что она тебе сказала, — чушь собачья. Она порвала с тобой не потому, что отвлекалась. Она порвала с тобой, потому что боится.

— Чёрт, — бормочу я. — Именно это сказала мне Надя.

Он перекидывает рюкзак через плечо.

— Ну, удачи, чувак. Она классная девчонка. Я просто хочу, чтобы она была счастлива, и, если ты делаешь её счастливой, надеюсь, у тебя всё получится.

В смятении я смотрю, как он уходит.

— Эй, — зову я, вскакивая и следуя за ним. — Ты серьёзно насчёт того, чтобы сделать Твайлер счастливой?

— Абсолютно.

Я улыбаюсь и хлопаю его по спине.

— Тогда думаю, ты можешь мне кое в чём помочь.

— Хочешь, я добавлю еще четыре? — спрашивает Джефф.

— Что? — спрашиваю я, отрывая взгляд от двери. Вижу, что он держит по двухкилограммовому блину в каждой руке, готовясь добавить их на штангу. — А, да, давай.

Мы уже полчаса в тренажёрном зале, но Твайлер нигде не видно. Тренер Грин здесь и работает с одним из новичков на мате. Возможно, она в подсобке, но я сопротивляюсь желанию пойти искать её там.

Мы с ней кружим друг вокруг друга с тех пор, как прошёл сбор средств, существуя в одном пространстве, но никогда не сталкиваясь. Я хочу доказать ей, что меня устраивает, что её внимание сосредоточено на работе так же, как я сосредоточен на игре. Наш первый матч регулярного сезона в эти выходные, и всё, чего я хочу, — это завершить свой выпускной год поездкой на Замороженную Четверку. Которая начинается в субботу.

Но даже с моим фокусом на игре она никогда не уходит далеко из моих мыслей. Особенно сегодня. Мне нужно кое-что спросить у нее.

— Джонатан, — зовёт тренер Грин, и менеджер по экипировке выходит из раздевалки. — Можешь принести мне бинт из подсобки? Из красного ящика. Перкинс всё пометила.

Это разрушает мою теорию.

Может, у неё что-то по учёбе. Или она заболела?

— Чувак! — Джефферсон стучит по штанге кулаком. Мои глаза поднимаются к раздражённому выражению лица моего друга. — Ты поднимать будешь или так и будешь весь день таращиться в пустоту?

— Поднимаю, — ворчу я, хватаю штангу и поднимаю её над головой.

На следующий день я ещё больше настроен увидеть её. Прихожу рано на утреннюю тренировку, с айс кофе в руке. Кофейня открывается позже, так что я сварил кофе перед сном и оставил его остывать на ночь, наполнив льдом. Фигурально пытаюсь расколоть лед.

Используя свою ключ-карту, чтобы войти, я вижу, что в здании тишина, но я знаю, что она любит приходить раньше команды. Из тренировочной комнаты доносится музыка, и моё сердце колотится. Знаю, что как только мы наконец поговорим — как только я сделаю свой жест, наши страдания закончатся. Я стучу в дверь.

— Доброе утро, Солныш…

Резко замолкаю, лёд в стакане звенит, когда вижу парня, сидящего за столом и просматривающего файлы игроков.

— Ты не Твайлер.

— Нет. — Он дружелюбно улыбается.

— Кто ты? — Я окидываю его взглядом: рубашка с воротником Уиттморского университета и спортивные штаны.

— Я Кэмерон, — он протягивает руку. — А ты Риз Кейн, капитан команды, старшекурсник и нападающий. Для меня честь быть назначенным работать с тобой и командой.

Я не пожимаю его руку, мои руки заняты, холодный напиток запотел в моей ладони.

— Что ты имеешь в виду под «назначенным»?

— Временно — пока что. — Он засовывает руки в карманы. — Человек, который проходил эту стажировку, сказал нашему куратору, что ей нужно немного времени.

— Времени? Сколько?

Он пожимает плечами.

— Я серьезно не в курсе. Я отстаю на семестр, так что не мог претендовать на стажировку, когда их распределяли прошлой весной. Когда появилась эта возможность, мой куратор предложил мне стать заменой.

Я перестаю слушать после его первого предложения и возвращаюсь в коридор. Достаю телефон и отправляю сообщение.

OneFive: Ты где? Всё в порядке?

Ответа нет ни до того, как я выхожу на лёд, ни после.

Быстро переодевшись, я отправляюсь за пределы кампуса, к бирюзовому дому. Стучу в дверь кулаком, но разочаровываюсь, когда на пороге появляется Надя.

— Твай здесь? — спрашиваю я, заглядывая за неё.

— Она, наверное, на арене, — отвечает Надя, хватая свой рюкзак. Затем её глаза расширяются. — Погоди, разве сегодня не день ранней тренировки?

— Да, и она не появилась. Вчера тоже. — Я смотрю мимо неё, зачем? Без понятия. — Какой-то заменяющий стажёр был там и сказал, что он временно.

Глубокая складка появляется на лбу Нади.

— Это не имеет смысла.

— Чёрт возьми, точно не имеет. Она не отвечает на мои сообщения. — Теперь я прохожу мимо неё, входя в дом. В гостиной всё выглядит как обычно. Направляюсь в её спальню. — Она ночевала здесь прошлой ночью?

— Не знаю. Я ночевала не дома. — Она догоняет меня и хватает за руку. — Риз, ты не можешь просто врываться туда.

— Она это переживёт, — говорю я, осматривая комнату. Она выглядит почти так же, как в последний раз, когда я был здесь, но одна вещь заметно лежит на спинке стула: мой худи. — Что пропало?

Она вздыхает и заходит внутрь, осматривая комнату. Открывая дверь шкафа, она указывает:

— Её чемодан обычно на полу.

— Она уехала? — спрашиваю я.

— Ты не можешь делать поспешные выводы, — возражает она, но в её выражении появляется оттенок беспокойства. Это не нормальное поведение для Твайлер — пропускать тренировки, бросать стажировку, собирать чемодан посреди недели.

Что-то похожее на страх нарастает в моей груди. Все те вещи, которые она рассказывала мне о своём падении после расставания с Итаном. Депрессивные эпизоды в старшей школе.

— Ты проверял её трекер? — Она открывает телефон. — Вы всё ещё подключены?

— О, гениально! — Чёрт возьми, этот трекер. Он может быть действительно полезен. Однако мой желудок сжимается, когда я осознаю правду. — Она его выключила или заблокировала меня.

— Меня тоже, — признаётся она, — но только вчера днём. — Она поднимает телефон, показывая историю Твайлер. Её маленькая точка мигает в часе езды к югу, затем исчезает.

— Где это?

— Дело не в том, где она была, — говорит Надя, водя пальцами по экрану телефона. — Дело в том, куда она направляется.

В одно мгновение все становится на свои места, и я принимаю решение.

Я собираюсь найти ее.