Игра в любовь с форвардом

ГЛАВА 22

ТВАЙЛЕР

— Еще две, пожалуйста.

— Серьезно? — Я наблюдаю, как женщина добавляет еще две вафли к башне еды на тарелке Джефферсона.

— Спасибо, Ширлин, ты просто лучшая, — говорит он, подмигивая ей. Работница столовой улыбается в ответ. — И да, ДиТи, я растущий парень. Моему организму нужно топливо.

Если Джефф станет ещё больше, то и его эго, и тело будут с трудом проходить через дверь.

— Я возьму одну, — говорю я, поднимая поднос. Ширлин кладёт вафлю на мою тарелку рядом с двумя ломтями бекона и бананом. — Спасибо.

Пересекая столовую, Джефферсон несёт поднос в одной руке, а во второй помогает себе есть одну из вафель. Одно из преимуществ быть стажёром в тренировочном центре — доступ в столовую для спортсменов. Группы атлетов сидят вокруг столов, обычно разделённые по видам спорта. Женская команда по софтболу сидит у окна, а футболисты занимают длинный стол рядом со стойкой для каши. Брент Рейнольдс устроил свою столовую империю в конце, перед ним стоят три опустошённых тарелки.

Хоккейная команда заняла место прямо посередине, и Джефферсон ставит поднос, садясь на свободное место в конце. Я оглядываю стол в поисках пустого места и, как назло, нахожу — есть свободный стул рядом с Ризом. Он не смотрит на меня, когда я подхожу, но убирает рюкзак с сиденья и кладёт его на пол. Не удивительно, что место пустовало.

— Эй, ДиТи, — говорит Рид, поднимая кусок тоста. — Смотрела ту новую документалку про Дамера?

— Чувак, ты же знаешь правило, — говорит Кирби. — Никаких разговоров о каннибализме во время еды.

— Ты только что говорил о сыпи у себя на яйцах. — Рид драматично закатывает глаза и снова смотрит на меня. — Фильм из четырех частей?

— Да, я смотрела, — отвечаю я, поливая сиропом вафлю. Я трачу время, заполняя каждую маленькую ямку. — И, если честно, всё это очень грустно. Бедные дети. — Я перевожу взгляд на Кирби. — Тебе в клинику не нужно записаться? Я могу помочь с записью.

— Или можешь подождать, пока департамент здравоохранения сам за тобой не приедет, — добавляет Аксель. — Но к тому времени сыпь может распространиться на твой член.

— Заткнись, — говорит Кирби, хотя я вижу беспокойство в его глазах. — Мне просто нужно чтобы мои яйца дольше обсыхали после душа.

Риз наклоняется и так сильно бьет Кирби по руке, что его вилка дергается и задевает губу.

— Черт! — он дотрагивается до своей губы. — Ты мог сделать мне больно.

— Правильно. Мог бы. — Риз прищуривает глаза. — Перестань говорить о своих яйцах перед Твайлер. — Пит кашляет, а Риз вздыхает. — И вообще перед остальными. Это чертовски отвратительно.

— Кэп прав, — соглашается Мерфи. Кирби касается губ и бурчит что-то про то, что девчонок не стоит приглашать за стол, если они не могут вытерпеть такие разговоры.

— Извини за это, — говорит Риз, кладя руку мне на колено под столом. Несмотря на более прохладный воздух, я в шортах и худи, так как только что работала с ребятами в тренажёрном зале. — Не обязательно портить себе утро, обедая с этими дегенератами.

— Я не против, — тихо говорю я, убедившись, что другие парни не слышат. — Это, по сути, единственный способ увидеть тебя в течение дня. — Я откусываю уголок вафли и ухмыляюсь. — Даже если мне придется слушать, как Кирби говорит о своих яйцах.

Даже если бы тренер Грин не следил за мной как ястреб, матч с «Мэйсон Ю» полностью поглотил команду. Если парни не на льду, они в тренажерном зале. Если они не в тренажерном зале, тренер Брайант заставляет их смотреть записи игр. Ребята вымотаны физически и морально. Время, которое мы проводим вместе, сократилось, и это довольно хороший показатель того, что произойдет, когда начнется регулярный сезон

Это будет полный отстой.

Это одно из решений — обедать вместе с командой. Здесь шумно, а ребята несносные. Но никто вокруг нас не обращает внимания. Кажется, я стала ещё одной частью команды — просто девчонкой, к которой можно подойти, когда что-то болит.

Когда Кирби умолк, ребята заговорили о предстоящем ужине выпускников. Похоже, тренер Брайант сказал парням привести с собой девушку, в надежде, что это заставит их вести себя лучше. Я почти не слушаю, потому что большой палец Риза выводит маленькие круги на внутренней стороне моего колена. Пытаюсь не обращать внимания, но это невозможно. Даже до того, как я оказалась в этой странной ситуации с ним, он был тем еще магнитом.

Его пальцы скользят вверх по моему бедру, и, хотя это крошечное, почти незаметное прикосновение, меня пронзает электрический разряд, словно в меня ударила молния.

Не подозревая о моих страданиях, Пит спрашивает Рида:

— Ты кого на ужин пригласил?

Рид отвечает не сразу, слишком долго поглощая кусок бекона. Наконец он признается:

— Я позвал Дарлу.

— Не может быть, — говорит Риз, пальцы сжимаются. — Я думал, что все кончено.

Рид вздыхает:

— Я тоже, но на днях она написала мне, и… ну, одно за другим.

— То есть она написала тебе сексобщение, — добавляет Аксель. — И ты сдался, как дерьмовый игрок в карты.

Он пожимает плечами:

— Что я могу сказать, она меня понимает. С ней легко, и ей нравится наряжаться.

Украдкой смотрю на Риза и думаю, не хотел ли он когда-нибудь вернуться к Шэнне. Она не стеснялась показываться с ним на людях, но медленный ползущий жест его пальцев по моему бедру заставляет меня думать, что его бывшая совсем не то, что у него на уме.

— Как насчет тебя ДиТи? — спрашивает Аксель. — Приведешь кого-нибудь на вечеринку?

Моя вилка замирает в воздухе:

— Эм, я не знаю, можно ли мне… Я же буду там как вспомогательный персонал.

Мы с Ризом не говорили о вечере выпускников с тех пор, как заключили нашу сделку. Мы планировали пересмотреть наши отношения через месяц — то есть на этой неделе. А ещё должны были решить, как поступить с этим благотворительным вечером. Ну вот он, этот момент, а я до сих пор без понятия, что делать.

— Подожди, — говорит Рид, глядя на меня широко раскрытыми глазами, — это значит, что ты собираешься надеть платье?

Кажется, что весь стол разом поворачивается в мою сторону. Или мне просто так кажется.

— Я ношу платья, — говорю я, чувствуя, как щеки начинают гореть. — Иногда.

Рид ухмыляется, быстро косясь на Риза.

— Не могу дождаться, чтобы это увидеть.

Чувствую взгляд Риза ещё до того, как смотрю на него, и когда всё-таки поднимаю глаза, эта тёмная, напряжённая интенсивность в его взгляде заставляет меня вспотеть. Не знаю, хочет ли он видеть меня в платье или нет, но этот взгляд… Я его знаю. Он явно хочет видеть меня без него.

Соски напрягаются под моим худи, и я облизываю нижнюю губу. Когда я краем глаза снова смотрю на Риза, он всё ещё наблюдает за мной, его взгляд тёмный и сфокусирован на моём рте.

Жар поднимается к затылку.

— Знаете, — говорю я, быстро закидывая в рот последний кусок бекона. — Я совсем забыла, что у меня встреча с куратором перед лекцией.

— Увидимся, ДиТи, — Рид даже не смотрит на меня, уже переключившись обратно на разговор с парнями.

— Пока, — говорю я, и только оказавшись снаружи, наконец, глубоко вдыхаю прохладный осенний воздух.

Телефон вибрирует.

OneFive: 110 кабинет?

За которым следует…

OneFive: Если только ты реально не идешь на встречу с куратором.

OneFive: А я почти уверен, что это не так…

InternTwy: Уже в пути.

Понятия не имею, как он успел добраться до студенческого центра раньше меня. Может быть, он знает какой-то секретный ход, известный только спортсменам? Риз заходит в кабинет, и как только я убеждаюсь, что за нами никто не следит, следую за ним. Дверь едва успевает закрыться, когда он прижимает меня к ней и щёлкает замком.

— Это был настоящий кошмар, — говорит он, ухватившись за молнию моего худи и медленно стягивая её вниз. — Сидеть так близко к тебе и не иметь возможности прикоснуться. — Он облизывает мои губы. — Мне это не нравится.

— Подожди, — я упираюсь руками в его грудь, широко распахнув глаза, — если ты не трогал меня в столовой, то кто же тогда? Кирби?

— Я бы блядь убил его, — рычит он и накрывает мой рот поцелуем, его губы сладкие от сиропа. Он ловко стягивает худи с моих плеч и сует руки под футболку. — Иногда я ненавижу эти чертовы худи, знаешь? Они всё скрывают. — Его голова опускается, и он зарывается лицом между моих грудей. — Но потом я радуюсь, что все это вижу только я.

Его слова — сладкое облегчение, ведь я знаю, что моя потребность в нем такая же острая, как его во мне. Это… никогда не чувствуется односторонним. Только не тогда, когда я чувствую, как его твердая эрекция упирается мне в живот.

Мои бедра прижимаются к нему, ища трения, и большая рука хватает меня за бедро, закидывая мою ногу на его бедра. Я стону, когда его член упирается в мою плоть. Просунув руку, между нами, он стягивает с меня трусики и проводит кончиком члена по моему пульсирующему клитору.

Я цепляюсь за него, зарываясь лицом в его грудь, желая, чтобы он трахнул меня.

Внезапно он поднимает мое тело, разворачивает и наклоняет над столом. Его пальцы зацепляются за пояс моих шорт. Он останавливается, наклоняется ко мне и спрашивает:

— Так в хорошо?

— Да, — отвечаю я, желая только одного — почувствовать его внутри себя.

Он стягивает мои шорты и трусики, и я слышу шуршание упаковки презерватива. Его рука ложится на мою поясницу, а его член прижимается к моему входу.

— Господи, ты такая мокрая, — говорит он, после чего следует низкий стон. Его рука обхватывает мою талию, и одним резким движением он входит в меня, одновременно притягивая меня к себе.

Я шумно выдыхаю, когда чувство наполненности разливается по всему телу. Хватаюсь за край стола и погружаюсь в спонтанность этого момента. Рядом с ним я чувствую себя настолько уязвимой и отчаянной, но в то же время чувствую себя в безопасности. Итан всегда заставлял меня сомневаться в себе, давил на мои границы, пока я едва ли могла функционировать. А Риз вытаскивает меня, толкает на новые вещи и снова и снова даёт понять, как сильно я ему нравлюсь. Его уверенность заразительна.

Нет никаких сомнений в том, как сильно я ему нравлюсь прямо сейчас, особенно учитывая то, как он держит меня. Рука Риза скользит между моих ног, и он трёт мой клитор, приближая меня к краю. Отпускаю — все тревоги, сложности наших отношений, прошлые страхи. Отпускаю всё это и позволяю оргазму накрыть меня.

Мое тело сжимается вокруг него, и его дыхание становится прерывистым, бедра продолжают толчки. Он крепче обхватывает меня за талию, притягивая ближе, так что мы чуть не падаем — два тела, плоть к плоти, — затем он издает долгий приглушенный стон в мое плечо и кончает.

— Черт, Твай, — он поворачивает мою голову к себе и небрежно целует в губы, смотря мне в глаза — Как, черт возьми, это становится только лучше?

У меня нет ответа. Не тогда, когда он выходит из меня и вытирает нас обоих. Не тогда, когда мы целуемся на прощание и по очереди выходим из комнаты, уходя в разные стороны кампуса, словно ничего не произошло.

Потому что он прав. То, что происходит между нами, становятся только лучше, и я не хочу, чтобы это прекращалось.

— Ты скоро придешь? — спрашивает он, и в трубке слышен тот же гул, который эхом доносится с улицы. Вечеринка в Поместье самом разгаре, и я уверена, что каждая группа людей, проходящая мимо моего дома, направляется именно туда. Парни выиграли матч против Мейсона — всухую — и с учетом начала полноценного сезона на следующей неделе они просто не могли не отпраздновать.

— Все еще жду Надю, — отвечаю я. Она согласилась пойти со мной для поддержки, так как мне некомфортно появляться там одной. — Она должна была вернуться час назад.

— Думаешь, она тебя кинула? — шум за ним становится приглушеннее.

— Не знаю. В последнее время она стала гораздо надежнее. — я пролистываю переписку с ней. — Она сказала, что встретится с Брентом около шести и будет дома к девяти. — А уже десять минут одиннадцатого.

— Она все еще с ним встречается? — спрашивает он. — Я думал, он уже двигается в другом направлении.

— Возможно, он и двигается, но она — нет.

— Точно не хочешь прийти без нее? — в его голосе слышно раздражение. — Могу провести тебя в свою комнату, и мы отпразднуем вдвоем.

— Заманчиво, но…

Может, это просто паранойя, но мне кажется, что тренер Грин следит за нами, точнее, за мной. Как будто он ждет, как бы застать меня и Риза в компрометирующей ситуации. Я готова пойти на вечеринку как обычная студентка — с подругой, — но одна? Это слишком рискованно.

Телефон вибрирует.

— Погоди, — проверяю уведомление. — А, это Руби.

Она прикрепила видео с сообщением: «Это Надя?»

— Давай, я перезвоню.

— Окей, но если тебя не будет здесь через час, Солнышко, я приеду за тобой сам.

Кладу трубку, и прежде чем я успеваю нажать на воспроизведение видео, Руби звонит сама.

— Ты посмотрела?

— Нет, не успела.

— Включи громкую связь. — я так и делаю, и она добавляет: — Это нехорошо, Твай. Я волнуюсь.

— Ладно, успокойся — говорю я, привыкшая к чрезмерной драматичности моей сестры. Нажимаю на воспроизведение, и сначала ничего не понимаю. Изображение размыто, но я могу разглядеть длинные кудрявые волосы Нади. Она сидит на кровати, и, хотя она находится спиной к камере, очевидно, что она топлес. Она наклоняется, и тут я замечаю парня на кровати. Он тоже с голым торсом, но его лицо не попадает в кадр. Над целует его грудь, и это движение обнажает ее трусики.

— Где ты это достала? — спрашиваю я, держа палец над кнопкой выхода. Что бы это ни было, мне некомфортно это смотреть.

— Это было в ленте сторис, и просто подожди… — Надя двигается, и вот-вот обнажит грудь, когда на экране появляется ссылка.

Чтобы посмотреть прямую трансляцию, перейдите на lonelycams #nadia

— Я проверила ссылку, но там платный доступ, — говорит Руби. — Твай, ты знала, что она этим занимается?

— Нет, — отвечаю я, глядя на выражение лица Нади. Из-за плохого освещения трудно разобрать, но это моя лучшая подруга. Я знаю ее, и что-то в этом кажется неправильным. — Мне одной кажется, что она не в курсе, что ее снимают?

— Не знаю, — говорит Руби. — Трудно сказать, а у Нади есть опыт…

— У нее нет опыта продажи себя в интернете, Руби.

— Знаю. Прости. Я же сказала, что волнуюсь.

— Хорошо, — говорю я, пересекая комнату, чтобы взять обувь. — Я разберусь.

— Что ты собралась делать? — ее голос повышается. — Твай…

Я кладу трубку и сразу же набираю другой номер. Риз поднимает трубку с первого гудка.

— Уже в пути? — спрашивает он.

— Нет, кое-что случилось. — я ищу ключи. — Мне нужно найти Надю.

— Детка, я уверен, она просто слиняла. Давай я приеду.

— Она в беде. — мой голос дрожит. — Похоже. Не знаю. Руби прислала мне видео с ней, и я собираюсь ее найти.

— Сейчас?

— Мне просто нужно убедиться, что она в безопасности.

— Хорошо, — он делает паузу. — Я беру ключи.

— Твои ключи?

— Я еду с тобой.

— Похоже, это дом на Миллер-авеню, — говорю я, не отрывая глаз от иконки Нади в приложении отслеживания. Она не меняла местоположения последние четыре часа.

— Там живут футболисты, которые снимают жилье за пределами кампуса, — говорит Аксель с заднего сиденья машины Риза. — Я бывал там на паре вечеринок.

— Брент Рейнольдс живет там? — спрашиваю я.

— Да, он один из них.

Когда Риз заехал за мной, я спросила, почему Аксель втиснулся на заднее сиденье спортивной машины. Он просто ответил:

— Он был единственным, кто не был пьян в стельку.

— Твою мать… — с заднего сиденья доносится поток ругательств. Он смотрит видео, и с каждой секундой его злость растет. — Нет ни единого блядь шанса, что она на это согласилась.

Правда в том, что я не знаю, где правда. Надя и раньше попадала в довольно рисковые ситуации, но мое чутье подсказывает, что здесь что-то не так.

— Вам не нужно было ехать, — снова говорю я им обоим. Я повторяю это с тех пор, как Риз появился у моей двери.

— Нет, нужно, — отвечает Риз без колебаний. — Ты точно не должна влезать в это одна. — Его руки сжимают руль. — И что-то подсказывает мне, что если я появлюсь в доме футболистов за пределами кампуса и буду задавать вопросы, то мне лучше взять с собой подмогу.

Чем ближе мы подъезжаем, тем сильнее сжимается узел в животе. Надя раньше неоднократно пропадала из виду. Я умоляла ее не отключать трекер, если она встречается с кем-то посреди ночи. Но она редко слушалась — наоборот, часто отключала его, как только уходила. То, что она оставила его включенным сегодня… вызывает у меня тревогу. Что-то не так.

Риз протягивает руку через центральную панель и кладет ее на мою, переплетая наши пальцы. Несмотря на присутствие Акселя в машине, я позволяю ему успокоить меня. К черту правила.

— На этом аккаунте есть и другие видео, — говорит Аксель, экран освещает его лицо. Его светлые волосы падают на глаза, и он отбрасывает их назад. — Все платные. Все сняты под одним углом — так, что невозможно понять, знает ли девушка о камере. Кем бы этот парень ни был, он никогда не показывает лицо. — Он хмыкает. — Выглядит чертовски подозрительно.

Глубоко вдыхаю и говорю Ризу свернуть направо. Он сбрасывает скорость, когда мы приближаемся к местоположению иконки Нади.

— Вот этот, — говорит Аксель, наклоняясь между сиденьями. — Я был здесь на вечеринке прямо перед началом семестра.

Он указывает на одноэтажный кирпичный дом. Он выглядит дорого, что неудивительно. Брент — квотербек, и это дает свои привилегии. В доме горит свет, но перед ним припарковано всего несколько машин — большой белый пикап и маленький спортивный автомобиль. Определенно не вечеринка.

— Я знаю, что у них не было игры в эти выходные, — говорит Риз, припарковывая машину у обочины перед домом. Он выключает двигатель и смотрит на меня. — Останься тут, хорошо?

Эм. Нет.

— Не хорошо. Я иду с вами.

— Твай, — он хмурится, — мы понятия не имеем, чего ждать внутри.

— Серьезно, ДиТи, — говорит Аксель. — С Рейнольдсом мы разберемся, но он не тот, кто на видео. Мы не знаем, что здесь происходит.

— Она моя лучшая подруга, — смотрю на них обоих. — Я иду с вами.

Риз вздыхает и кладет руку на мое щеку.

— Если что-то пойдет не так, ты сразу уходишь, поняла?

Аксель и я стоим сзади, когда Риз стучит в дверь. Оба парня в своих хоккейных куртках, у Акселя рассечена губа после удара клюшкой во время игры. Кажется, его ничто не выбивает из колеи — вероятно, это часть того, чтобы быть вратарем.

Дверь распахивается, и Брент заполняет собой весь проем. На голове у него бейсболка, а на теле — старая футболка Уиттмора.

— Кейн, — его глаза перемещаются между нами. Он кивает Акселю. — Рейкстроу. Что происходит? Думал, у вас сегодня вечеринка.

— Так и есть, — говорит Риз, засовывая руки в карманы. — Мы слышали, что здесь может быть наша подруга.

— Подруга? — он хмурит лоб. — Здесь никого нет, кроме меня.

Чертов лжец. Я встаю рядом с Ризом.

— Где Надя?

Он смотрит на меня, губы слегка изгибаются.

— А я думаю, что ты выглядишь знакомо. Ты репетитор Кейна. — То, как он произносит «репетитор», звучит саркастично. — Извини, детка, я не делаю домашку в субботу вечером.

Не вникаю в то, что он имеет ввиду, мне плевать

— Надя здесь? Не сколько часов назад, она написала мне, что приедет сюда.

Он небрежно потирает затылок.

— Эм, думаю, она занята. Я скажу ей позвонить, когда освободится.

— Так скажи ей, что это срочно, — говорит Риз. — Твайлер нужно с ней поговорить.

— Слушай, чувак, — начинает Брент, но Риз проходит мимо него. Аксель идет следом, а я за ним. Гостиная слева, а справа — захламленный кабинет. В воздухе витает слабый запах пота и одеколона, как в раздевалке, с примесью чего-то маслянистого, вроде благовоний.

— Мы знаем, что она здесь, — говорит Аксель. — Трекер отслеживания показывает этот дом. Что бы здесь ни происходило, это начинает выглядеть чертовски подозрительно, Рейнольдс.

Мне надоело ждать.

— Надя! — кричу я. В глубине дома виден коридор. — Она там? Это спальни?

— Чуваки, вы не можете просто врываться сюда, — говорит он больше Ризу и Акселю, чем мне. — Убери свою маленькую сучку.

— Мою кого? — голос Риза становится ледяным. Он закатывает рукава куртки и сжимает кулаки. — Как ты ее назвал?

— Ты меня слышал, — Брент поворачивает кепку назад. — Вам нужно уйти.

Слава богу за рефлексы Акселя, потому что он встает между ними, прежде чем Риз успевает что-то сделать.

— Рейнольдс, — говорит Аксель, его голос спокоен. — Я не знаю, что за хрень у тебя здесь происходит, но мы не уйдем, пока не найдем ее подругу. Следующий шаг — вызов полиции. — Его глаза скользят к журнальному столику, заваленному бутылками из-под пива и алкоголя. Я также замечаю пакетик с белым порошком. — Думаю, тебе этого не хочется.

— Вызывай полицию, — Брент пожимает плечами и скрещивает массивные руки на груди. — Думаешь, они арестуют квотербека футбольной команды? Мой тренер разберется.

— Им будет не все равно, когда они узнают, что здесь снимают порно в прямом эфире, — смотрю на него. — Мне нужно знать, что с ней все в порядке.

Брент, и все его 189 см и 102 кг, не делает попыток сдвинуться с моего пути.

— Надя взрослая девушка, милая. Никто не заставляет ее делать то, чего она сама бы не хотела.

Звучит как подтверждение, и мне надоело ждать. Я прохожу мимо него, крича:

— Надя! Ты здесь?

Но он не дает мне пройти дальше, хватает за плечо и оттаскивает назад. В этот момент Риз взрывается.

— Клянусь богом, если ты еще раз ее тронешь, ты потеряешь свою миллионную руку, Рейнольдс. — Голос Риза напряжен, его серые глаза горят. Брент отпускает меня. — Твайлер, выйди на улицу.

— Но…

— Выйди. Я обещаю, что выведу ее, но я не могу разбираться с этим придурком и одновременно защищать тебя.

Его глаза умоляют, и я понимаю, что ситуация на грани взрыва. Я отступаю, и он кивает Акселю.

— Иди найди ее.

Аксель не колеблется, проходит мимо нас обоих. Брент не двигается, видимо, понимая, что перешел черту, когда схватил меня. Я выхожу на крыльцо, нервно шагая туда-сюда, пока слышу крики изнутри.

— Это то, чем ты занимаешься, Макмайкл? — кричит Аксель. — Держишь девушек в заложниках и снимаешь их?

Макмайкл? Прежде чем я успеваю осознать это имя, Надя выбегает на улицу в одном бюстгальтере и шортах. Она в панике, покрасневшие глаза широко раскрыты. Я раскрываю объятия, и она бросается ко мне.

— Боже, Надя, ты в порядке?

Из ее груди вырывается рыдание, она дрожит.

— Мне было так страшно. Я все говорила ему, что хочу уйти.

— Бренту? — спрашиваю я, крепче обнимая ее.

— Нет. Сиджею.

Сиджей Макмайкл. Аксель выходит из дома, его лицо каменное. Он снимает куртку и накидывает ей на плечи.

— Вы двое, садитесь в машину.

— Что там произошло? — спрашиваю я, заглядывая за него. — Где Риз?

Голоса в доме становятся громче, и я вижу, как Риз стоит грудью к груди с другим парнем, которого не знаю. Он огромный, больше всех остальных. Его нога в гипсе.

— Я знаю, ты думаешь, что ты неуязвим, но это не так, — слышу я Риза, пока Аксель подталкивает нас к машине. — Особенно ты, Макмайкл. Это то, что будет преследовать тебя всю твою чертову жизнь, и ни один футбольный клуб тебя не возьмет.

— Это Сиджей? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Садитесь в машину, — говорит Аксель. — Я заберу Риза.

Я провожаю ее к машине и помогаю сесть на заднее сиденье. Оглядываясь, вижу, как Аксель и Риз выходят из дома. Походка Риза резкая, челюсть сжата. Он несколько раз оглядывается, словно думает вернуться. Слава богу, Аксель удерживает его.

— Я сяду сзади, — говорю я Акселю, когда они подходят ближе. Он кивает и садится на переднее сиденье.

Риз подходит, берет мое лицо в руки.

— Ты в порядке?

— Да, — киваю я, хотя суровая правда о том, что только что произошло, медленно доходит до меня. — А ты?

— Чертов Макмайкл, — рычит он. — Я знал, что он мудак, но… — он выдыхает и прижимает лоб к моему. — Как она?

— Не уверена, но спасибо, что поехал со мной.

— Не благодари. Им обоим повезет, если это не станет достоянием общественности. — Он целует меня в губы. — Пошли, отвезем вас двоих домой.