Империя Искушения

Глава десятая

Валентина

Я проснулась, и сразу пожалела обо всех своих жизненных решениях. Черт, у меня голова болит.

И мой желудок… О, нет. Нет, нет, нет.

Я свернулась в клубок, надеясь удержаться от рвоты. Зачем я выпила так много вина в книжном клубе?

У меня скрутило живот, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Тьфу. Перестань думать о вине.

Я, должно быть, снова заснула на несколько минут. Когда я пришла в себя, я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, тошнота прошла. Головная боль тоже немного утихла.

Я потерла ноги о простыни. Мягкая ткань была восхитительна на моей коже. Слишком восхитительна. Подождите, это были не мои…

В один миг все вернулось. Книжный клуб, ресторан, вино. Лука. Черт возьми, Лука. Он вынес меня из ресторана.

Мои глаза широко распахнулись.

Странная комната заполнила мое видение. Потолок был слишком высоким, слишком белым. Золотые светильники. Большие окна. Огромная кровать с серыми простынями и серое одеяло. В углу стоял диван, на котором лежала сложенная куча того, что выглядело как моя одежда.

Я сжала простыню вокруг себя. На мне были только бюстгальтер и трусики. Неужели Лука видел меня такой? Боже, пожалуйста, нет. Насколько ниже я могла пасть в глазах этого мужчины? После неприятностей в ресторане, а затем, когда он нашел меня пьяной в книжном клубе, он, должно быть, действительно считает меня зрелой и ответственной взрослой. Иисус.

По крайней мере, он поселил меня в гостевой спальне одну.

Пусть это будет гостевая спальня.

Я слегка приподняла голову с подушки. Черт! На подушке рядом с моей была вмятина в форме головы. Он что, спал рядом со мной?

Вспышки воспоминаний прошлой ночи пронзили мою больную голову.

Я, падающая на его кровать. — Ух ты, какое милое место.

Лука, протягивая мне две таблетки и стакан воды. — Возьми это.

— Почему?

— Потому что я так сказал, fiore mio⁵⁵.

— Означает ли „fiore mio“ „заноза в моей заднице“?

— Нет, красавица. Не это. Ложись под одеяло.

— В этом свитере слишком жарко, — сказала я, стаскивая его и бросая на пол.

— Я уйду, — сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Неееет, Лука. Ты должен остаться. — Я рванулась к его руке. — Пожалуйста. Не уходи.

О, Боже. Я умоляла его лечь со мной в постель. Он протестовал, но я настояла.

— А что, если мне станет плохо среди ночи, а рядом не будет никого, кто мог бы мне помочь?

— Тогда ты позовешь, и я тебя услышу.

— Нет, Лука. Ты мне нужен в постели. Без тебя я не буду чувствовать себя в безопасности.

Он долго смотрел на меня после этого, но в конце концов смягчился. Он снял с себя одежду, и мне очень, очень хотелось вспомнить каждую деталь тех нескольких минут. Но все было нечетко, как будто мой мозг говорил мне, что я не смогу справиться с полным воспоминанием. Широкие плечи, узкие бедра. Волосы на груди. И… спросила ли я марку его трусов-боксеров?

— Не знаю, — ответил он, глядя на меня как на сумасшедшую. — Личный стилист в Риме заботится о моей одежде.

Я закрыла глаза от унижения. Наконец, я пошла домой с мужчиной — разве что чтобы отоспаться после переизбытка вина. Я была такой хромой, а он был красивым и утонченным. И старше. И, возможно, в мафии.

Ой, мне придется бежать.

Я приподнялась на локтях, затем сделала еще несколько глубоких вдохов. Черт, я чувствовала себя ужасно. Где мой телефон? На тумбочке лежал только недопитый стакан воды. Я взяла с собой сумочку? Черт, мой телефон и сумочка все еще были в ресторане. Я оставила их в своем офисе во время книжного клуба.

Отличная работа, Вэл. Мама была бы так горда.

Выползая из кровати, я схватила одежду и поспешила в ванную. Там было слишком много зеркал и ярко-золотых светильников, на мой вкус, но я постаралась сделать все возможное и выглядеть презентабельно. Меня ждала новая зубная щетка, отчего мне стало еще хуже. Очевидно, Лука часто так делал, а я впервые пошла домой с мужчиной.

И я почти ничего из этого не помню.

Мы…?

Нет, я сразу поняла, что ничего не произошло. На мне не было никаких следов, никаких болей. Я была почти уверена, что почувствую что-нибудь, если вчера вечером у меня был первый секс.

Но подождите, разве я не спрашивала его об этом?

— Ты хочешь заняться со мной сексом, Лука?

— Больше никаких разговоров. Попробуй поспать.

— Пожалуйста, скажи — да. Я устала гадать, каково это.

С его стороны кровати повисла большая пауза. — Такой мужчина, как я, погубит такую женщину, как ты. Держись от меня подальше, fiore mio.

О, Боже. Когда я думала, что хуже уже некуда.

Я положила ладони на мраморную столешницу и закрыла глаза. Он, должно быть, думает, что я полная идиотка. Мне нужно убраться отсюда, сейчас же.

Минуту спустя я вернулась в спальню, ища свои туфли. Я не могла их найти. Может, они были внизу? Я рискнула пройти по коридору наверху, отчаянно надеясь найти кого-нибудь, кто подбросит меня домой. Я проверила все комнаты, но второй этаж был пуст.

Я спустилась вниз, но в доме было мертвенно тихо, ни души вокруг. Где были все эти охранники?

— Ciao, синьорина.

Я подпрыгнула от глубокого голоса и обернулась, чтобы найти охранника Луки. Я вспомнила его с того вечера, когда принесла ужин. Меня переполнило облегчение. Теперь я могла уйти и никогда больше не увидеть это место или его обитателей.

— О, привет. Я так рада тебя видеть. Могу ли я попросить тебя подвезти меня домой?

Он нахмурился. — Идем. Синьор ДиМарко ждет.

— Нет, это не обязательно. Я уверена, что он занят. Я бы предпочла…

Помахав мне в сторону французских дверей, он начал быстро говорить по-итальянски, чего я не поняла. Неужели этот человек не очень хорошо говорил по-английски? Я попробовала еще раз. — Нет, пожалуйста. Мне нужно домой.

Он продолжал жестикулировать в мою сторону, отступая назад, и я поняла, что дело безнадежно, когда увидела его. Этот человек работал на Луку, так что встречи с его боссом не избежать.

Я смирилась и пошла следом.

— Ладно, но только на минутку. Мне правда пора идти.

— Va bene, va bene. Andiamo!⁵⁶— Он провел меня через столовую и через другие двери, где мы оказались на великолепной террасе. Сразу за ней был зеленый газон и река, медленно текущая вдалеке. Это был идеальный вид.

За исключением человека с похмелья.

Я прикрыла глаза рукой и попыталась дышать, несмотря на боль в голове.

Стул царапнул по камню.

— А, вот и ты.

Лука подошел ко мне, черная футболка была натянута на его груди. Легкие свободные пижамные штаны закрывали его нижнюю половину, а его ноги были голыми. Я не могла не изучать его длинные ступни, которые были того же оливкового оттенка кожи, что и все остальное. В целом ступни были отвратительными. Но ступни Луки? Абсолютно сексуальные.

Ты хочешь заняться со мной сексом, Лука?

Я отвернулась. Этот мужчина не хотел меня, наверное, потому, что я постоянно выставляла себя дурой в его присутствии. Теперь я пялилась на него, как будто имела на это право? Мне нужно взять себя в руки.

— Прошу прощения за то, что я была раздета. — Он поднял мое лицо в свои руки и поцеловал меня в щеки. От него пахло кофе и мятой. Он тихо сказал: — Buongiorno, Valentina.

Боже, этот акцент. Если бы я не была такой несчастной, я бы растеклась лужей по полу. — Эм, привет.

— Проходи, садись и скушай что-нибудь.

— О, я не должна. Мне правда следует уйти. Ты уже сделал слишком много.

— Чепуха. Пойдем, выпьем кофе и съедим булочку.

Он взял меня за локоть и повел к столу. У меня не было выбора, кроме как, последовать за ним.

Он отодвинул мне стул, и я неловко плюхнулась. Лука подошел к своему месту и грациозно опустился.

— Альдо принесет тебе капучино. А пока есть пирожные и сок.

Не знаю, чего я ожидала, но это был не обычный завтрак с коробкой пончиков и пакетом сока. Там были фарфоровые тарелки, крошечные стаканчики для сока и столовые приборы из стерлингового серебра. Хрустальный кувшин с апельсиновым соком стоял на столе рядом с электронным планшетом Луки. Так он проводил каждое утро?

Он наполнил мой стакан соком. — Как ты себя чувствуешь?

— Дерьмово.

— Я не удивлен. Съешь что-нибудь. Это поможет.

Чашка с блюдцем появились у моего локтя. Я подняла взгляд и увидела там Альдо.

— Синьорина, — сказал он и поставил передо мной капучино..

— Спасибо. — Обычно я бы положила немного сахара в кофе и смаковала его, но это было не такое утро. Мне нужно быстро это пережить. Чем раньше я закончу, тем раньше смогу уйти.

— Вот.

Лука положил мой телефон рядом с тарелкой. Я с облегчением выдохнула и поставила капучино. — Спасибо. Я чувствовала себя совершенно потерянной без него. — Я взяла устройство и разблокировала его. — Ты забрал его из ресторана?

— Я попросил Роберто принести твои вещи вчера вечером.

Я замерла, мой палец завис над стеклом. Роберто?

— Разве он не был занят закрытием ресторана?

Лука издал звук, похожий на фырканье, и поднес свою крошечную чашечку эспрессо ко рту. Он должен был выглядеть нелепо, выпивая из чего-то столь маленького, но почему-то не выглядел.

Он не ответил, и я не могла отпустить это. — Подожди, ты фыркнул, потому что он не закрывал ресторан?

— Во-первых, я никогда не фыркаю. — Он опрокинул остатки эспрессо и поставил чашку демитассе на стол. — Во-вторых, я понятия не имею, что он делал. Обычно люди делают то, что я прошу, bella.

Меня пронзила волна горячих и холодных ознобов, как смесь страха и влечения. Это была странная реакция. Волнующая, но и нервирующая.

Хотя мне следовало знать лучше. Если Лука был гангстером, мне нужно держаться от него подальше. Моя мать никогда не говорила о том, чем мой отец зарабатывал на жизнь, но это было явно что-то теневое. У него были деньги, много денег, и он пытался дать ей немного на протяжении многих лет, но она отказалась их брать. Она сказала, что деньги идут с условиями, и она не хотела, чтобы он был в моей жизни ни в каком качестве.

Держись подальше от мужчин, которые хотят тебя контролировать, Вэл.

Мама так часто это говорила, что мне следовало бы вышить это на подушке. Но сейчас я не могла думать ни о чем таком, не тогда, когда я была с похмелья.

Взглянув на свой телефон, я обнаружила кучу сообщений от Сэм, ожидающих меня. Они начались вскоре после того, как Лука отвез меня сюда вчера вечером.

ТЫ В ПОРЯДКЕ?

ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬ.

ОН ВЫНЕС ТЕБЯ ОМГ

В СТИЛЕ ОФИЦЕРА И ДЖЕНТЛЬМЕНА

Я нахмурилась. О чем она говорила? Это была книга?

Я подняла глаза на Луку, только чтобы обнаружить, что он пристально смотрит на меня. Мой рот пересох под его пристальным взглядом, что, вероятно, заставило меня выпалить:

— Что значит офицер и джентльмен?

Его губы дернулись.

— Фильм. Ричард Гир. Дебра Уингер. Из 1980-х. Романтика. Тебе понравится.

Роман? Что за фигня, Сэм!

Я вернулась к своим другим сообщениям. Эти были от Мэгги.

ДЕВОЧКА

МНЕ НУЖНО УСЛЫШАТЬ ТЕБЯ

ЕСЛИ ОН ПРИЧИНИЛ ТЕБЕ БОЛЬ

РОБЕРТО СКАЗАЛ, ЧТО ЛУКА НАДЕЖНЫЙ, НО

… НАПИШИ МНЕ СЕЙЧАС

Я ответила им обоим.

Я В ПОРЯДКЕ. ПОХМЕЛЬЕ, НО ВСЕ В ПОРЯДКЕ.

Сэм, несомненно, была занята в кафе, поэтому я не ожидала ответа. Но в моей переписке с Мэгги сразу же появились три точки.

ТЫ МЕНЯ НАПУГАЛА

ТЫ ДОМА?

НЕТ, Я У ЛУКИ

ВОТ ДЕРЬМО

ПОЗВОНИ МНЕ, КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ

Я ХОЧУ ВСЕ ПОДРОБНОСТИ

Подробностей не было. Если не считать, что я выставила себя полной дурой.

Я послала ей большой палец вверх и положила телефон. — Мне правда пора идти. Мои туфли у входной двери?

— Твои туфли моют. — Он начал намазывать маслом аппетитно выглядящую круглую лепешку и положил ее мне на тарелку. — Mangia, ⁵⁷ Валентина.

Признаюсь, я была любителем хорошей выпечки. Я взяла булочку и откусила. Нежная и вкусная, она имела привкус ванили и нотку цитрусовых. Сверху была легкая сахарная посыпка. — Это бриошь? — спросила я, откусив кусочек.

Он застыл, не отрывая взгляда от моего рта. — Sì, — рассеянно сказал он. — Brioche à tête.

У меня на лице была еда? Я вытер рот салфеткой и попытался вернуть нас в нужное русло. — Подожди, а почему мою обувь моют?

— Потому что тебя вчера вечером стошнило на них.

Булочка выпала из моей руки и с грохотом приземлилась на тарелку. О, боже мой. Закрыв глаза, я пробормотала:

— Мне так жаль. Я отказываюсь от вина, клянусь.

— Чепуха. Вино — одно из величайших удовольствий в жизни. Но его нужно пить меньше за один раз.

Я не могла смотреть ему в глаза. Этот элегантный красавец-мужчина наблюдал, как меня вчера рвало. На мои туфли. И я вообще ничего об этом не помню. Я вознесла молитву, чтобы терраса разверзлась и поглотила меня целиком. — Пожалуйста, скажи мне, что я не блевала в твоем доме.

— Нет, тебя стошнило снаружи. Когда я помогал тебе выбраться из машины.

То, как он это сказал, заставило меня вскинуть голову. Я изучала его, но его красивое лицо ничего не выдало. Нет, боже мой. Нет.

— Если ты скажешь что меня стошнило на тебя, я буквально прыгну в эту реку и исчезну.

— Тогда, я, пожалуй, тебе не скажу.

Я оперлась локтями на стол и уронил голову на руки. Господи. Как я смогу снова на него посмотреть? Это было унизительно.

Он усмехнулся. — Все нормально, bella. Теперь вы с Габриэле на меня наблевали. Это честь.

Честь?

Я отодвинулась и встала. — Мне правда нужно идти. Мне нужно в ресторан, но сначала мне нужно принять душ.

Он махнул рукой.

— Я сообщил Роберто, что тебя сегодня не будет. Так что расслабься. Доедай свой завтрак.

— Нет, я правда… — Я тяжело выдохнула. — Спасибо за все, но мне нужно домой. — Я потянулась за телефоном, чтобы заказать машину.

— Я отвезу тебя. Он положил салфетку на стол и встал со стула. — Дай мне сначала одеться.

— Все в порядке. Я закажу машину.

Его рука внезапно накрыла мой телефон, опустив его. — Валентина.

Он ждал, неподвижный и тихий, поэтому я взглянула на него. Его напряженный темный взгляд затянул меня, поймал в ловушку. Он стоял так близко, что я могла видеть его утреннюю щетину, длинные ресницы, обрамляющие его веки, и у меня не было желания отстраняться. Вместо этого, каждый удар моего сердца подталкивал меня ближе.

Его пальцы прошлись по моей челюсти, затем откинули волосы с моего лица. Это было сделано так нежно, так сладко, что я на самом деле почувствовала, как мои внутренности дрожат.

Затем его большая рука обхватила мою шею сзади, чтобы удержать меня на месте, и тепло от его большого тела проникло в мои кости. Это было похоже на то, как будто мы были в нашем собственном маленьком пузыре, и сопротивление полностью растаяло в моем теле. Я бы, наверное, согласилась на что угодно прямо сейчас, пока он продолжал смотреть на меня вот так.

Его глубокий голос стал мягким. Соблазнительным.

— Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь мне отвезти тебя домой. Va bene?

— Хорошо, — прошептала я.

Он не отпустил меня сразу. Вместо этого его пальцы вдавились в мою кожу, сжимая ее. Это не было больно или пугающе.

Нет, это имело обратный эффект.

Я чувствовала себя в безопасности. Драгоценной. Как будто я имела значение. Казалось, будто он держится за меня, потому что не хочет отпускать.

А потом все закончилось.

Он моргнул, и момент был нарушен. Отпустив меня, он отступил назад, его эмоции были стерты с лица. — Альдо принесет тебе еще капучино, — сказал он по пути к дверям террасы. — Я всего на минуту.

Лука

Я в дерьме.

Когда мы ехали обратно в особняк, высадив Вэл, я знал это так же, как собственное имя.

Мне нужен ты в постели со мной. Без тебя я не буду чувствовать себя в безопасности.

Она так сладко умоляла, что я нарушил одно из своих правил ради нее. Я никогда не спал ночью в одной постели с женщиной. Это было и опасно, и слишком интимно. Но я забрался в постель к Вэл и действительно спал.

Ты хочешь заняться со мной сексом, Лука? Пожалуйста, скажи "да". Я устала думать, каково это.

Господи она — девственница. Меня следовало бы повесить и расстрелять за то, что я хотел с ней сделать.

— Проверь свой телефон. — Глаза Альдо встретились с моими в зеркале заднего вида. — Лео пытается с тобой связаться.

Я разблокировал свой телефон и не стал читать сообщения. Я нажал кнопку и позвонил своему старшему сыну.

Он тут же взял трубку. — Папа, он пропал.

Я услышал беспокойство в голосе Леонардо. — Кто?

— Габи.

Я замер, прижав телефон к уху. — Объясни.

— Мы искали его весь день. Он исчез ночью.

Как Габриэле мог исчезнуть? Мальчики никогда не были одни, их почти все время охраняли. — Вы проверили…

— Папа, — прервал он. — Я проверил везде. Никто его не видел. И его машины здесь.

Моя грудь сжалась так сильно, что я не мог дышать. Это как-то связано с Сергето? Пальмиери забрал моего младшего мальчика?

Или это был один из моих бесчисленных врагов?

Края моего зрения дрогнули, мой разум закружился. Это был мой самый большой страх как отца, что я не смогу уберечь одного из своих детей. Но охранники должны были следить за обоими мальчиками. Так что, черт возьми, произошло?

За это я бы с кого-нибудь живьем кожу содрал.

Я услышал разговор. Это был Альдо, поэтому я посмотрел на него, но он ухмылялся в зеркало, разговаривая с кем-то по мобильному. Чему он, черт возьми, так радуется?

Я снова обратил внимание на Леонардо.

— Кто последний видел его?

— Он был в клубе с какими-то ребятами. Камеры показывают, как он уходит с охранником около полуночи.

Я не удивился, что Леонардо достал записи с камер наблюдения. Мой мальчик был таким умным. Мои мысли метались, когда мы подъезжали к выходу. Мне нужно немедленно сесть на самолет. Нельзя терять времени.

Вместо того, чтобы пропустить нас, один из охранников подошел к машине. Это было странно. Альдо опустил окно машины и положил руку на раму. — Che cosa? — спросил он охранника.

— Папа, ты еще там? — спросил Леонардо мне на ухо.

— Да, — ответил я. — Я буду в самолете в течение часа.

Охранник говорил Альдо: — Он просто появился. Мы не знали, что делать.

Кто-то здесь был?

— Кто? — рявкнул я.

— Что там происходит? — сказал мне на ухо Леонардо.

— Габриэле здесь, дон Бенетти, — сказал охранник, заглядывая на заднее сиденье ко мне. — Он прибыл около десяти минут назад.

— Что за хрень! — закричал Леонардо, очевидно, услышав.

Я крепко стиснул челюсти. Cazzo madre di dio! ⁵⁸Габриэле был здесь, в Нью-Йорке. Облегчение и гнев боролись внутри меня. Мои пальцы сжимали стеклянно-металлический прямоугольник в моей руке. — Габриэле нашли, — процедила я сквозь зубы, когда Альдо начал движение. — Он здесь, со мной, судя по всему.

— Этот урод! — прошипел мой старший сын. — Я думал, он умер.

— Он может быть таковым, когда я с ним разберусь, — тихо сказал я. — Мы поговорим позже.

Я повесил трубку, а затем рассеянно постучал мобильником по ноге. Глупость, полнейшее безрассудство. Если бы я сделал что-то подобное, мой отец бы избил меня до полусмерти.

— Он взял с собой охранника, — сказал Альдо с переднего сиденья. — Они летели частным образом под вымышленным именем. Он сделал это умно.

— Ты знал?

— Я узнал об этом на минуту раньше тебя. Не будь с ним слишком строг. Ты же знаешь, каковы шестнадцатилетние мальчики.

Нет, не знал. Потому что в шестнадцать лет я делал все, что говорил мне отец, не смея сделать шаг за пределы. Он был жесток и беспощаден, решив сделать из своего старшего сына могущественного дона.

Я запер все это, когда машина подъехала к входной двери. Я вышел и рванул по ступенькам. Вход был пуст, только обычный сухой фонтан, окруженный золотыми херувимами.

— Габриэль! — крикнул я. — Где ты, черт возьми?

— Ciao, Papà! — Мой младший сын появился наверху лестницы, на его лице была широкая улыбка. Один из солдат был с ним, и его удрученное выражение лица сказало мне, что он был достаточно умен, чтобы беспокоиться.

Я указал на солдата. — Я разберусь с тобой позже. — Сыну я сказал: — Иди в мой кабинет. Сейчас.

— Папа, — сказал Габриэле с тяжелым вздохом, спускаясь по ступенькам. — Не сердись на Тото. Я не дал ему выбора.

Я не хотел этого слышать. По крайней мере, этот солдат должен был сообщить Серхио о том, что происходит.

— Следуй за мной, — сказал я и направился в свой кабинет. Я был в ярости. В то время, когда мне и так приходилось справляться со всем этим, теперь Габриэле тоже приходилось действовать? Разве он не понимал, насколько опасно покидать дом, не говоря уже о том, чтобы приходить сюда с одним-единственным человеком, который будет его защищать?

Я буквально слышал голос отца, ругавшего меня за мои промахи с сыновьями.

Ты слишком мягок с ними. Они никогда не смогут справиться с ответственностью после того, как тебя не станет.

Я держал дверь кабинета открытой. Габриэль вошел, его угрюмое выражение лица говорило мне, что он недоволен тем, как все происходит. Что было чертовски плохо.

Он был молод и незрел. Он не понимал ответственности быть Бенетти.

Но он поймет.

Я наблюдал, как он усаживается в кресло. В то время как Леонардо больше походил на свою мать, мой младший сын был точь-в-точь как я в том же возрасте, высокий и долговязый. Его волнистые волосы спадали на лоб и падали на глаза. Он был магнитом для кисок, и он это знал. Охранники часто жаловались на плодовитую сексуальную жизнь Габриэля, говоря, что он трахает все, у чего есть сиськи. Я продолжал надеяться, что он найдет себе любовницу или девушку, как Леонардо, но Габриэле, казалось, был полон решимости трахнуть весь регион.

Я прошел через комнату и занял свое законное место за столом.

— Объяснись.

— Не злись. Я пришел сюда, потому что знаю, что Никколо пропал. Я хочу помочь найти его.

Никто не должен обсуждать Никколо в присутствии моих сыновей. Я пытался отдалить их от этого. — О чем ты говоришь?

— Папа, я не глупый. Мы с Лео оба знаем, что происходит.

Мои мальчики были близки с Никколо, и я не хотел, чтобы они были втянуты. Потому что если Никколо действительно поговорил с GDF, был только один способ, которым я мог справиться с таким предательством.

— Кто тебе сказал?

Мой сын поднял подбородок. — Я не скажу. Я не хочу, чтобы у них были проблемы.

Опершись локтями на стол, я сцепил пальцы и сделал несколько вдохов. — Наш кузен пропал, но, скорее всего, все еще в Италии. Как приезд сюда поможет его найти?

— Потому что дяди меня не слушают. Они утверждают, что с Никколо все в порядке, просто он в отпуске. Но я знаю, что ты мне поверишь, когда я скажу, что могу помочь.

— И чем ты можешь помочь?

— Я провел с ним больше времени, чем Лео или кто-либо другой. И он не в отпуске.

Я откинулся на спинку стула. Я не хотел, чтобы он знал, но теперь я чувствовал, что у меня нет выбора, кроме как рассказать ему. — Говорят, что Никколо арестован. Он поставлял продукцию в Бельгию. GDF надеется настроить его против семьи.

Его лицо побледнело. — Нет, это невозможно.

Я молчал, давая ему посидеть с информацией. Мы все знали, что это могло значить.

— Папа, Никколо никогда бы этого не сделал. Он лоялен.

— Слишком легко заставить человека что-либо сделать против его воли, особенно когда его жизнь находится под угрозой.

— Не Никколо. Он бы этого не сделал.

Я не был так уверен. Я сломил дух слишком многих людей, чтобы думать, что это невозможно.

Габриэле достал телефон из кармана и начал листать. — Когда его арестовали?

— В ночь перед моим отъездом.

— Вот его последнее сообщение мне. Так я знаю, что он не в отпуске. Он протянул мне свой мобильный.

Я просмотрел тексты, в которых говорилось о планах пойти в клуб на следующую ночь. Было много персиковых эмодзи. Затем Габриэле предпринял несколько попыток связаться с Никколо в последующие дни, но ответа не было.

— Значит, он может быть в тюрьме, — допустил я. — Что означало бы, что у него нет доступа к своему телефону.

— За исключением того, что он отключил службы определения местоположения. Так что я думаю, что телефон у него с собой.

— Что? — я протянул Габриэле его мобильный. — Покажи мне. И, пожалуйста, скажи, что ты не настолько глуп, чтобы включить свое местоположение, чтобы его увидел весь мир.

— Папа, я не такой уж идиот. Мы с Никколо пользуемся этим приложением, и у нас включено местоположение только друг для друга. — Его большие пальцы быстро двигались, затем он показал мне экран. — Видишь это? — Он переключил его в режим призрака.

Я не знал, что это значит, но я поверил тому, что сказала Габриэле. — Когда?

— Я не знаю, но он был активен в последний раз утром, когда ты уехал. Это значит, что он не был в тюрьме.

Мне нужно позвонить Серхио прямо сейчас. Но сначала я должен извиниться перед Габриэле.

— Мне жаль, что я сомневался в тебе. Это полезно, figlio mio.

Он откинулся назад, и на его лице расплылась улыбка. — Так это значит, что я могу остаться с тобой здесь, в Нью-Йорке?

— Боюсь, если я скажу тебе нет, ты найдешь другой самолет, чтобы вернуться обратно.

— Вероятно, спасибо, папа.

Я поднял руку. — Это не только мое дело. Ты должен позвонить матери и спросить ее разрешения. Если она скажет да, то ты можешь остаться.

— Хорошо.

— И позвони брату. Ты напугал его до полусмерти своим исчезновением.

— Да, папа. Я сделаю все, что ты скажешь, когда бы ты ни сказал. Я не причиню тебе никаких хлопот.

— Ты сделаешь все, что я скажу? Даже если я запру тебя в доме и на территории?

Его энтузиазм значительно померк. — Но зачем, если никто не знает, кто мы в этом городе? Мне сказали, что ты выступаешь под именем ДиМарко.

— Потому что так безопаснее. И ты не будешь подвергать сомнению мои приказы, figlio mio.

— Ты скажешь мне, почему ты здесь?

— Нет, но не потому, что я тебе не доверяю. Мне нужно сначала кое-что уладить.

— Хорошо, но я здесь, чтобы помочь. Я тоже беспокоюсь о Никколо.

Я отправил его позвонить матери и брату, а затем уставился в окно, размышляя. Если Никколо не был в тюрьме, то почему Росси солгал об этом? Возможно, Росси получил ложную информацию от Пальмиери, но более вероятным сценарием было то, что Росси солгал мне. Но зачем? Просто чтобы найти Флавио Сегрето?

Мне не нравилось, когда меня использовали. Еще меньше мне нравилось, когда мне лгали.

Мне нужно выяснить, как связаны эти части. И что-то подсказывало мне, что Флавио Сегрето — ключ.