Империя Искушения

Глава тридцать первая

Лука

Я никогда не думал, что пойду туда добровольно.

Но я делал именно это в ясный день, мои руки и ноги были свободны, пока солнце палило мою кожу. Были все шансы, что я больше никогда не почувствую солнца. Это была авантюра, и никто не знал, чем все закончится.

Здание было коричневым и квадратным, его площадь составляла целый городской квартал. Истории возвышались над улицей, как часовой на фоне римского неба. У меня не было ни мобильного, ни удостоверения личности. Никаких евро. У меня не было ничего, кроме одежды на спине.

Мое сердце билось медленно и ровно, несмотря на мое волнение. Теперь я не мог изменить свое решение, и не собирался. Я открыл дверь и подошел к контрольно-пропускному пункту.

— Имя и кого вы здесь хотите видеть? — спросил меня охранник.

— Лука Бенетти. Я здесь, чтобы увидеть Колоннелло Пальмьери.

Офицер поднял глаза от компьютера, разинув рот. Я не пошевелил ни одним мускулом. Камеры уже засекли бы меня. Без сомнения, среди офицеров звучала какая-то тревога.

И действительно, на стойке регистрации зазвонили телефоны.

Краем глаза я увидел дюжину офицеров, бегущих ко мне. Желание бежать, укоренившееся с рождения, было сильным, но я оставался неподвижным. В мгновение ока они набросились на меня, впечатав меня в стол и заломив мне руки за спину. Руки бегали вверх и вниз по моим ногам, по талии. Они даже схватили меня за яйца, как будто у меня был пистолет, приклеенный к моей мошонке.

Я не сопротивлялся, не протестовал. Они подняли меня и надели наручники на запястья. Затем они провели меня через металлоискатель. Мой ремень включил сигнализацию, поэтому его быстро сняли, и меня снова пропустили. Когда я прошел, они глумились надо мной, говоря мне о моей глупости, о том, что я больше никогда не увижу дневного света.

— Я здесь, чтобы увидеть Колонелло Пальмиери, — повторил я достаточно громко, чтобы меня услышали камеры.

Они затащили меня в лифт и затолкали внутрь. Вместо того, чтобы подняться в офис, мы спустились. Я не удивился. Они не доверяли мне в присутствии других.

Под землей было прохладно. Под флуоресцентным освещением ряды дверей тянулись вдоль коридора. Они открыли одну и провели меня внутрь, где я был прикован наручниками к стулу, мои руки были болезненно вытянуты за спиной. Однако жаловаться было бесполезно.

Сколько он заставил бы меня ждать? Если бы я был на его месте, я бы не торопился. Я бы держал преступника в жалости как можно дольше. Но я подозревал, что многие из утверждений Росси были ложными, включая дело Пальмиери против меня в отместку за его жену. Если бы это было так, Пальмиери был бы шокирован и любопытен моим сегодняшним появлением.

Скоро я это узнаю.

Минуты ползли. Я пытался изменить позу, но облегчения не было. Наконец, мои руки онемели. Я считал точки на потолке, бессмысленное занятие, которое не давало мне сомневаться в себе.

Перед тем как приземлиться в Катандзаро, мы поговорили с помощником Алессандро Риччи, который сказал, что хит не был выставлен на открытый рынок. Это означало, что Росси не нанимал убийцу. Мне пришлось предположить, что он сам справился с работой, что могло бы объяснить, почему все пошло наперекосяк.

Как раз когда я задался вопросом, собираются ли они держать меня в таком состоянии всю ночь, дверь открылась. Вошел пожилой мужчина с толстой папкой в руках. Он был не очень высоким, и тонкие усы украшали его верхнюю губу. Его мятый костюм не был броским, но он был качественным.

Я ничего не сказал, когда он швырнул папку на стол и опустился на сиденье напротив меня. — Бог, должно быть, улыбается мне сегодня.

Я ухмыльнулся, надеясь его разозлить. — Колонелло Пальмиери. Ты должен быть умным. Ты не остановился, чтобы спросить себя, почему я пришел?

— Это едва ли имеет значение. — Он указал на папку, полную бумаг. — Это гарантирует, что ты никогда не уйдешь. Так что причина вашего визита не имеет значения.

— Неправильно. Это очень материально, Колонелло.

Он стукнул кулаком по столу, отчего папка подпрыгнула. — Ты спал с моей женой!

Ах. Значит, он в курсе. — Она подошла ко мне в баре и назвала мне вымышленное имя. Если бы я знал, что она твоя жена, я бы ей отказал.

— Я тебе не верю.

Вздохнув, я сжал губы. — Не упрямься. Я здесь не из-за твоей жены.

— Просвети меня, дон Бенетти. Расскажи мне причины, по которым ты сегодня меня разыскал.

— Это все для меня? — спросил я, кивнув в сторону папки на столе.

— Это только последние вещи, которые я узнал о вас и вашей 'ндрине. Наверху есть еще шесть папок.

— Шесть? — присвистнул я. — Впечатляет.

— Разве это мудро? Сарказм от человека, которому грозит тюрьма на всю оставшуюся жизнь?

— И в чем заключается обвинение?

Пальмиери уставился на меня, не мигая, его пальцы барабанили по столу. — Ты здесь, чтобы заключить сделку? Чтобы выступить против своей семьи и Ндрангеты?

— Я бы скорее выстрелил себе в голову, чем предал свою семью. Я здесь, чтобы задавать вопросы.

То, как он на меня уставился, заставило бы съежиться яйца у менее знатного человека. — Ты преступник, убийца. Зачем мне вообще тебе помогать?

— Потому что у меня есть информация об убийце вашей дочери.

Это привлекло его внимание. Он выпрямился и наклонился ближе. — Ты нашел Флавио Сегрето?

Я ничего не сказал. Я не говорил, пока не получу ответы на свои вопросы.

— Dimmi! — рявкунул он.

— Ma dai, — спокойно сказал я, — это так не работает. Сначала ответь на мои вопросы, а потом я расскажу тебе, что знаю.

Секунды тикали, пока он, казалось, обдумывал это. Наконец, он отодвинул папку в сторону и оперся локтями на стол. — Хорошо. Я согласен.

— Сначала выключи камеры. — Я наклонил голову в сторону угла, где, как я знал, записывается вся эта съемка. — Я не хочу, чтобы кто-то это подслушал.

Он встал и пошел к двери, что-то пробормотал кому-то в коридоре, затем обошел мой стул сзади. Схватив меня за запястья, он ловко расстегнул наручники, чтобы освободить мои руки.

— Grazie, — прошипел я, чувствуя, как кровь болезненно хлынула мне в руки.

Когда он вернулся на свое место, он сказал: — Камер нет. Задавай свой вопрос.

Я пожал плечами. — Ты арестовал моего кузена?

— Что?

— Никколо Бенетти.

— Нет.

— Ты держишь его в безопасном месте или в каком-то другом месте?

— Сколькими способами я могу сказать — нет? Я никогда его не встречал.

Ах. Так Росси солгал. Я понятия не имел, куда делся Никколо и почему он больше не отвечает на звонки по мобильному, но это не имело никакого отношения к GDF.

И Росси заплатит за то, что использовал меня.

— И, — добавил Пальмиери, — если бы я арестовал одного из ваших кузенов, ты бы уже сидел в тюрьме.

Он был таким самодовольным, но Бенетти не выдал нашу семью. — Без сомнения.

— Я ответил на твой вопрос, теперь скаже мне, где найти Флавио Сегрето.

— Нет, пока я сначала не позвоню.

Глаза Пальмиери расширились, а ноздри раздулись. — Почему я должен позволять тебе пользоваться телефоном или делать что-то еще, если уж на то пошло?

Я встретил его недоверчивый взгляд стальным взглядом. — Потому что это единственный способ узнать то, что тебе нужно знать.

Пальмиери еще мгновение размышлял над моим требованием, а затем посмотрел в сторону двери и поднес руку к лицу, словно совершая телефонный звонок. Вскоре дверь открылась, и на столе появился одноразовый телефон. — Это того стоит, Бенетти.

— Наедине, — сказал я, когда он не ушел.

Он нахмурился, но скрылся в коридоре, за его спиной защелкнулся замок.

Я набрал знакомый номер.

— Pronto, — ответил Дон Росси.

— Ты солгал мне. — Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, как у змеи перед тем, как нанести удар. — О моем кузене.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Да, ты знаешь. Все было подстроено, и мне не нравится, когда меня используют, stronzo.

— Ты мне угрожаешь? Мы не равны, Бенетти. Тебе лучше следить за тем, что ты говоришь.

— Отвали.

Я отключился, разобрал телефон и бросил его на стол.

Через несколько секунд Пальмиери вернулся. — Я ждал достаточно долго. Где Сегрето? Я знаю, что он убил мою дочь.

— Он этого не делал. Сегрето все это время скрывался.

— Невозможно. Доказательства указывают на Сегрето.

Я наклонил голову. — Кто дал тебе эти доказательства?

— Это неважно. Я знаю, что это был Сегрето. Ходят слухи, что ты отправился на его поиски. Так где же он?

Раздражение начало нарастать, но я подавил его. — Колонелло, Сегрето не убивал твою дочь. Предлагаю тебе начать искать в другом месте.

— Ты говоришь это так, как будто ты уверен, как будто ты знаешь, кто несет ответственность. — Он постучал пальцами по старому столу. — Так скажите мне, кто, Бенетти.

Я не мог выдать Дона Росси, даже если бы захотел, потому что это нарушило бы наш кодекс и навлекло бы позор на мою семью. Это могло бы, возможно, начать войну с другими ндринами. Это противоречило всему, что я когда-либо обещал. — Я не могу сказать. Но я могу подтвердить, что Сегрето невиновен. Информация, указывающая на него, была неверной.

Пальмиери вскочил со стула и начал ходить взад-вперед, его плечи были напряжены и злы. — Я хочу имя! Я хочу знать, кто убил мою маленькую девочку. Он заслуживает суда, а я заслуживаю мести!

— Я понимаю, Колонелло. Но я не могу сказать тебе больше, чем уже сказал. Это подвергнет мою жизнь и жизнь моей семьи большой опасности.

Развернувшись, он ударил кулаком по столу. — Тебе следует бояться меня, Бенетти. Потому что если ты мне не скажешь, ты будешь жить, чтобы пожалеть об этом.

— Тогда мы в тупике, потому что я больше ничего не скажу. — Я поднялся на ноги и натянул манжеты, поправляя их. — Удачи, Колонелло.

Он двинулся, чтобы преградить мне путь. — Куда ты, по-твоему, идешь?

— Домой. Если только ты не собираешься меня арестовать, но мы оба знаем, что у тебя нет на это причин.

— У меня есть причина, — сказал он, указывая на папку. — У меня есть причина на десять лет.

— Нет, не верно. Потому что если бы это было так, ты бы арестовал меня задолго до сегодняшнего дня.

Пальмиери схватил наручники со стола. — Тогда позволь мне прояснить ситуацию: я арестую тебя, если ты не выдашь мне Сегрето или его дочь. Тогда я задам им свои вопросы. Очевидно, что ответ где-то там.

Я бы скорее умер, чем передал Валентину GDF. И я обещал ей, что не буду впутывать ее отца.

Мы уставились друг на друга. Глаза Пальмиери были почти маниакальными, пылающими ненавистью и негодованием. Я сунул руки в карманы брюк и остался спокоен. — Это потому, что я трахнул твою жену?

Он издал рычание прямо перед тем, как его кулак коснулся моей щеки. Я отступил на полшага назад, мое лицо теперь горело. Я выпрямился и посмотрел на него сверху вниз. Медленно мои руки сжались в кулаки, в то время как потребность в насилии, в возмездии заставила меня дрожать. Я говорил тихо, но со смертельным намерением.

— Ты пожалеешь об этом.

С усмешкой он бросился к двери и рывком распахнул ее. — Vieni qui, per favore! ⁹⁶— крикнул он в коридор. — Сегодня мы арестуем великого дона Бенетти.