Империя Искушения

Глава тридцать вторая

Валентина

Я протолкнулась через заднюю дверь и помчалась на кухню. — Я здесь, я здесь. Извините, я опоздала!

Персонал кухни был на своих постах, работая, пока Джованни обсуждал что-то со своим помощником шеф-поваром. Все подняли глаза на мое появление, море смущенных лиц уставилось на меня.

Я швырнула свою сумку, мою старую сумочку, которую я носила годами, на нержавеющую столешницу. Прежде чем я успела что-то сказать, Роберто, хромая, вышел из кабинета. — Ciao, signorina. Вам что-то нужно?

— Я здесь для встречи. — Я собрала волосы и завязала их в небрежный пучок на макушке. — Я так рада, что вы все подождали меня, прежде чем начать.

— Вэл, красотка. Пойдем. Посиди со мной. Давай поговорим.

Я оглядела кухню, но все уже вернулись к работе, чтобы подготовиться к сегодняшнему ужину. Роберто потянул меня за руку и повел в столовую. Он протянул мне стул, так что я опустилась и положила сумочку на пол. После того, как он сел, я спросила: — Что происходит? Встреча отменилась?

— Встреча была три часа назад.

Я вздрогнула на стуле. — Нет, этого не может быть. — Наклонившись, я вытащила из сумочки свой телефон и открыла приложение-календарь. — Нет, нет, нет. Я уверена, что у меня было время, так как…

Дерьмо.

Я пропустила встречу.

Мой календарь показывал правильное время, но я не перепроверила, положившись на свою память. Которая в последнее время была в лучшем случае обрывочной. С тех пор, как ушел Лука, на самом деле.

— Чёрт. — Я закинула телефон обратно в сумочку и опустила голову на руки. — Что, чёрт возьми, со мной не так?

— Bella, — мягко сказал он, словно собираясь сообщить плохие новости. — Тебе не нужно так сильно себя нагружать. Возьми себе немного времени на отдых…

— Мне не нужно брать отпуск. Со мной все в порядке. — За исключением разбитого сердца, но я скоро с этим справлюсь. Мне придется. — Я в порядке.

— Тебе нехорошо. Ты потеряла двух очень важных для тебя людей.

Лука и мой отец. Флавио уехал из города вторым после Луки, сказав, что ему здесь небезопасно. Он обещал время от времени связываться со мной с одноразового телефона, но не сказал, куда он направляется.

Но эта потеря была ничто по сравнению с предательством Луки.

Я покачала головой. — Как я уже сказала, я в порядке. Мне нужно быть здесь, помогать управлять делами.

— Мы можем продержаться несколько дней. Ты можешь остаться у своей подруги Мэгги или…

— Роберто, я не собираюсь исчезать и дуться. Мне нужно чем-то заняться. Мне жаль, что я пропустила встречу, но я не могу сидеть дома и жалеть себя.

— Ты очень упрямая.

— Да, я знаю. Это тебе надо взять отпуск. Твоя нога еще не зажила.

Он махнул рукой в этой элегантной итальянской манере. — Ничего страшного, это царапина.

— И кто же лжет?

— Ciao, Val! — раздался глубокий голос с другого конца комнаты. Габи вышел из задней комнаты с пивной бочкой на плече. Он был так похож на молодую версию Луки, что мне было физически больно смотреть на него. На самом деле, я избегала его. Отчасти из-за сходства с Габи, но в основном потому, что я не знал, что сказать. Твой отец — придурок, и он солгал мне, и, о, ты знал, что он собирается меня похитить?

Габи поставила бочонок на землю и выпрямилась. — Идешь домой? Ты пропустила встречу.

Тьфу. — Да, я знаю. День как-то ускользнул от меня.

Его рот изогнулся в сочувственной улыбке.

У Роберто зазвонил телефон, и он встал из-за стола. — Perdonami, signorina.

Я осталась одна за столом, чувствуя себя неудачницей. Неудачницей в любви, неудачницей на работе. Ого, я действительно крушила жизнь на этой неделе.

Должно стать лучше.

Это должно было случиться. Я не могла ни есть, ни спать. Я едва могла сосредоточиться. Все, чего я хотела, это остаться в постели и смотреть кулинарные шоу на своем телефоне. Когда эта ужасная боль оставит мою грудь?

Ты держишь мое сердце и мою душу, fiore mio. Per sempre.

Может быть, но он не любил меня. Он хотел переспать со мной, может быть, оставить меня любовницей на несколько недель. Но он солгал мне, и я больше никогда не поверю ни одному его слову.

— Пойдем, — сказал Габи, махнув мне рукой в сторону бара. — Сядь, красавица. Составь мне компанию, пока я работаю.

Роберто не возвращался, поэтому я встала и пошла к бару. Когда я устроилась, Габи налил мне стакан сока. — Выпей. Это поможет.

— Сомневаюсь, но спасибо. — Я отпила сок и удивленно моргнула. — Я думала, это апельсиновый сок.

— Сок бергамота. Популярен в Италии, нравится?

— Это хорошо. Терпкий и не такой сладкий, как апельсиновый сок.

— Я держу его при себе, чтобы производить впечатление на женщин, — сказал он, подмигивая.

Я поиграла со стеклом и взглянула на него сквозь ресницы. — Знаешь, тебе не обязательно оставаться. Мне не нужно, чтобы за мной присматривали или шпионили, как бы там ни было.

— Я никуда не пойду. Мне здесь нравится.

— Габи, послуш, — я постучала ногтем по стеклу. — Ты мог бы вернуться домой и заняться чем-то большим, чем просто нарезкой лаймов и лимонов.

— Мой отец попросил меня остаться и присматривать за тобой. Это большая ответственность, потому что ты для него много значишь.

Я не выдержала, вырвалось фырканье. — Мы оба знаем, что это неправда.

Он положил нож, которым пользовался, и уперся руками в стойку. — Вэл, как ты можешь этого не видеть? Он никогда раньше не допускал женщину в свою жизнь. Лео и я никогда не встречали ни одну из его женщин, кроме наших матерей, потому что он держит их отдельно, capisce?

Это было несущественно. — Твой отец — лжец.

— Он не такой. Но он человек с большой ответственностью на плечах, и иногда он причиняет людям боль, даже не осознавая этого.

То, как это сказал Габи… — Он причинил тебе боль?

Он выпрямился и снова взялся за нож. — Я второй сын. В центре внимания всегда был Лео, наследник. Как и должно быть.

— Не в ущерб вашему психическому здоровью.

Он пожал плечом. — Наш мир не так уж озабочен психическим здоровьем. Но пребывание здесь помогло.

— Ты имеешь в виду в ресторане?

— Да, но Нью-Йорк в целом. Мне нравится, когда есть чем заняться.

— Тебе было скучно дома?

— Не скучно, но отец ограждал меня от большинства семейных дел. В основном я возил стариков.

— Это лучше, чем когда в тебя стреляют.

— Ты шутишь? Я бы лучше дал себя подстрелить, чем слушать, как старики пукают и сморкаются весь день.

Он бы предпочел, чтобы в него стреляли? Я не могла притворяться, что понимаю это. — Я бы никогда не позволила своему сыну попасть в этот мир.

Он погрозил мне ножом. — Никогда не говори никогда, Вэл. Однажды мой отец вернется.

И что? Залетела бы? Нет, спасибо. И даже если бы он это сделал, я бы не отдала своего ребенка мафии. — Пожалуйста, можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Я устала думать о твоем отце.

— Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом. Тебе нужно вернуться в особняк.

— Что? — Моя спина выпрямилась от ужаса. — Ни за что. Я остаюсь в своем доме. Зачем мне переезжать обратно в этот особняк?

— Потому что так безопаснее. И мне надоело спать в машине каждую ночь.

— Тебе не нужно спать в машине. Сними номер в гостинице.

— Оставаясь в гостинице, я не смогу за тобой присматривать.

Шок приковал меня к месту, я застыла. — Ты… спишь в своей машине возле моего дома? Зачем?

— Я обещал отцу присматривать за тобой. Я его не подведу.

— Габи, со мной ничего не случится. Тебе не нужно ходить за мной по пятам.

— Я его не подведу, — повторил он, сосредоточив внимание на разделочной доске.

— О, боже мой. — Я закрыл лицо руками. — Это смешно.

Его телефон вибрировал на баре, на дисплее было слово FRATELLO. Это Лео звонил?

Улыбнувшись, Габи вытер руки и поднес мобильный к уху. — Pronto.

Я услышала глубокий быстрый итальянский на другом конце провода, и улыбка Габи мгновенно исчезла. — Che cazzo? — прохрипел он. — Нет, нет, нет. Non capisco.⁹⁷

Оливковая кожа бледнела, он слушал, как Лео продолжал, и я начала беспокоиться. Что-то с Лукой?

Мне было все равно. Лука и я были историей. Его проблемы с мафией не были моими проблемами.

Я грызла ноготь, размышляя, стоит ли мне уйти, пока Габи ходил туда-сюда и говорил с братом. Я не могу понять, о чем они говорили, но это звучало как что-то личное. Может быть, у Лео были проблемы.

Прежде чем я успела встать, Габи отключился. Он осторожно положил телефон на стойку.

— Что случилось? — спросила я, когда он ничего не ответил. — Что такое?

Он сглотнул. — Мой отец в тюрьме. Его арестовала Guardia di Finanza. Они контролируют…

— Я знаю, кто они. — Теперь в моих ушах звенело, оркестр ужаса заполнил мою голову. Арестован? Лука? — Какого черта? Он сказал мне, что у него есть люди, которые следят за тем, чтобы такого не случалось.

— Он знает. Мы знаем. Я не знаю, что, черт возьми, произошло. Лео едет в Рим. Тогда мы узнаем больше.

Я не могла ждать так долго. Мое сердце колотилось в груди, готовое взорваться. Мне нужна была информация сейчас. — Позвони Серхио. — Я подтолкнула его телефон ближе к нему, резко повысив голос. — Спроси его, что происходит.

Габи взял телефон и разблокировал его, пока я пыталась не сойти с ума. О, боже. Лука был в тюрьме.

Это было безумие. Как он позволил себя арестовать?

Сжимая живот, я представила его за решеткой, запертого в крошечной камере. Он был ранен? Охранники обращались с ним нормально? Держу пари, он был зол из-за того, что был вдали от своей семьи и людей.

Габи ждал, что кто-то возьмет трубку. — Zio, che cazzo?

Я сложила руки и прижала костяшки пальцев к губам, словно умоляла вселенную, чтобы это было неправдой. Я не могла понять, что говорит Серхио, но суровое выражение лица Габи стало еще суровее. Новости были не очень хорошими.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Когда Габи повесил трубку, я чуть не бросилась через бар. — Что он сказал?

— Мой отец вошел в штаб-квартиру GDF и был арестован.

— Он сам пошел? — Это не имело смысла. — Зачем ему это делать? Он должен был знать, что его арестуют.

— Я не знаю, но Серхио сказал, что мы держим эту часть в тайне. Насколько всем известно, GDF арестовала Луку.

Это должно было быть предметом гордости. Признать, что ты сам попал под арест, было унизительно. — И что теперь? Серхио поручил адвокатам вытащить Луку?

Габи положил локти на стойку и наклонился, положив лоб на руки. — Нет. Он еще не говорил с адвокатами.

— Значит, Лука хочет остаться в тюрьме?

— Я не уверен, отказывается ли он или офицеры не разрешают.

— Но это несправедливо. Разве нет правил против этого?

— В Италии? Да, но не как у нас. Процесс может занять месяцы, годы. Его даже еще не привели к судье, чтобы официально предъявить обвинения.

Этого не может быть. Я думала, что тюрьма, это плохо, место, которого все гангстеры хотели бы избежать. — Тебе это кажется каким-то смыслом?

Габи поднял голову, и его глаза были пусты. — Вовсе нет. Вэл…

Он проглотил то, что собирался сказать. — Что?

— Мне нужно вернуться. Я должен быть там для него, для Лео. Для моих дядей. Я… — Он сглотнул. — И я думаю, ты должна пойти со мной.

Я облизнула пересохшие губы, голова все еще кружилась от всего, что я только что узнала. — Зачем мне идти с тобой?

— Во-первых, потому что я обещал заботиться о тебе. Я не могу вернуться, пока ты здесь. А во-вторых, может быть, ты сможешь его образумить. Убеди его обратиться к адвокату. Он тебя послушает.

— Ты этого не знаешь. Он невероятно упрям.

— Я думаю, у тебя больше шансов, чем у кого-либо из нас. Лео поднял этот вопрос, и я согласен.

— Лео думает, ты должен отвезти меня в Италию?

Он кивнул. — Очевидно, я не буду тебя заставлять. Но я умоляю тебя иди поговори с ним. — Он сложил ладони вместе и пожал мне руки. — Per favore, bella. Помоги моей семье. Помоги моему отцу образумиться.

Роберто присоединился к нам в баре, и я рассказала ему о том, что происходит с Лукой. — Я не могу в это поверить, — сказал он.

— Я тоже. — Опустив взгляд, я проверила свой телефон. Но не было ни сообщений, ни звонков. Если у Луки и был доступ к какой-либо форме общения, он не тратил его на меня. — Семья Луки хочет, чтобы я пошла и поговорила с ним.

— Тебе следует это сделать, — тут же сказал Роберто. — Итальянская тюрьма — опасное место для такого человека, как Лука. Чем дольше он там останется, тем сложнее будет выбраться.

— А как же ресторан? Я не могу уйти. Ты ранен, а мы только что открылись.

— Синьорина, вот почему вы нас наняли. С нами все будет хорошо.

Мое горло болело от огромного кома эмоций, застрявшего там. Пока я все еще злилась на Луку, я не хотела видеть, как он страдает, гниет в какой-то грязной тюрьме с людьми, которые причинят ему боль. Могу ли я помочь? Я не была уверена. Но я не могла оставаться здесь и ничего не делать. Мне нужно было увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке.

Я встретила обеспокоенный взгляд Габи. — Думаю, мы едем в Италию.