Искра твоей души

41

Эдама не сжирала лихорадка или воспаление, но он слабел, черты лица заострялись, кожа становилась сухой и тонкой. И сам командор словно истончался, превращался в скелет обтянутый бумажной оболочкой, готовой порваться от малейшего прикосновения.

Герата наблюдала, качала головой, но ничего не говорила. Мы каждый день навещали раненного: следили за состоянием, вливали целебные янтарные капли магии в тело, использовали различные снадобья, — наставница познакомила меня со всем, что знала сама. Эдам неотвратимо угасал, как и обещал Тиан. Маг ходил мрачный и избегал разговоров о сопернике. Я тихонько касалась его руки, чтобы он чувствовал мою любовь.

С Эдамом становилось всё хуже.

— Дурная рана, — хрипел он, облизывая потрескавшиеся губы. — Кривой демон всё-таки выиграл.

— Слабак, — шипела Кларисса, изредка навещая любовника, и брезгливо кривила губы. — Ты превратился в развалину из-за царапины. Отвлекаешь моих ведьм от настоящей работы. Дохлый слизняк!

Командор тяжело ворочался в постели. Герцогиня велела поселить любовника в маленькой нежилой комнате подальше от собственной спальни.

— Я встану, моя драгоценная эрри, — обещал Эдам и приподнимался в кровати, но тут же падал, обливаясь холодным потом.

У командора совсем не осталось сил. Я видела чёрную паутину, покрывшую рану, разрастающуюся из сухого и чистого рубца. Не будь пуля зачарована, молодой мужчина давно бы выздоровел или хотя бы встал на ноги. Проклятие пустило в теле Эдама корни и медленно убивало.

Герату было трудно обмануть, поэтому однажды она сказала:

— Это непростая рана. Чую, какой-то маг приложил руку к проклятию. Не ты и не я. Такие, как мы, не умеют наносит вред проклятием. У колдунов есть свои ритуалы, чтобы зачаровать пули, например, но нужно принести в жертву часть себя.

«Хранительницы не умеют проклинать», — повторила я про себя, но вспомнила, что однажды видела чёрные нити, возникшие под моими пальцами.

Кольцо Тиана, моя злость на Эдама и магия искры сумели проклясть настырного командора. Тогда я ударила его молнией и чуть не убила, пытаясь исцелить. Вовремя опомнилась.

— Другой маг в доме, — прокаркала старуха, видя, что я задумалась.

— Откуда взяться чужому магу в особняке эрри Уикфил? — как можно спокойнее возразила я.

Герата ответила мне острым и подозрительным взглядом.

— Я видела: у Лазаря повреждён мизинец.

— Лазарь ненавидит магию. Он не умеет колдовать, — придавая голосу больше беспечности, напомнила я ведьме. — Я видела, как секретарь поранился, затачивая карандаши.

— Вас не оторвёшь друг от друга, как ниточка с иголочкой, — хмыкнула старуха. — Я бы рассказала о предположениях Клариссе…

Она зорко следила за мной, улавливая самое неявное изменение в настроении.

— Расскажи, — я пожала плечами с деланным безразличием. — Но Эдам ей всё равно не нужен. Любое упоминание о нём раздражает герцогиню.

— Так похоже на эрри, — отчего-то вздохнула ведьма. — Сломанная игрушка всегда отправляется в чулан.

— Именно там Эдам и оказался, — согласилась я. — Он неприятный человек, но не заслужил такого предательства.

— Жалеешь его, — неодобрительно заметила Герата. — Себя пожалей. Есть повод.

— Глупо сожалеть о том, что уже случилось, — ответила я, но понимала — ведьма имеет ввиду нечто большее.

— С тобой пока ничего не случилось, Тея, — отвернувшись, пробормотала Герата и оборвала разговор.

Со временем командор стал часто проваливаться в тяжёлый, болезненный сон. Кларисса приказала оставить раненного на попечение обычных служанок и не тратить силы на умирающего. Вся магия предназначалась лишь для маленького Йони.

За полторы недели эрри Уикфил потеряла интерес к бывшему любовнику. Эдам, испытывающий постоянные боли, скрипел зубами и подвывал, а в спальне герцогини появился очередной молодой красавец из нового набора в гвардию. Эдам умер, слуги увезли тело, а Кларисса так и не поинтересовалась, куда делся её постоянный спутник.

Все мысли и волнения эрри Уикфил были о сыне. Йони менялся, обретая облик очень худого и бледного маленького мальчика, а мы и не ведали об опасности, продолжая наполнять мёртвое тело магией.

В один из дней я исполняла свои обязанности во флигеле. Йони научился сидеть и расположился на краю кровати, свесив костлявые ступни на пол.

— Беспокойный сегодня, — ворчала Герата, удерживая мальчика за плечи.

В подтверждение слов ведьмы Йони рычал и скалил кривые зубы, глаза злобно сверкали из провалов глазниц.

— Вот увидишь, ему станет лучше! — с тайной гордостью возразила я.

Мне нравилось, что мои руки приносят Симеону крупицы жизни. Тиан и Герата много раз говорили, что невозможно исцелить мёртвое тело, но я же видела, как в Йони прибавляются силы.

— Бездушный зверёныш, — бросила Герата. — В нём нет ничего человеческого.

Потом я пыталась объяснить себе, что произошло в тайной комнате. Наверное, наставница слишком сильно сжала худенькие плечи мальчика или он понял грубые слова старухи. Так или иначе, случилась беда, которой никто из нас не ожидал.

Йони гортанно взвыл, широко распахнул рот и с необычайной ловкостью напрыгнул на Герату. Крепкие помощницы подбежали, пытаясь перехватить болезненное тело, прицепившееся к ведьме, но ничего не смогли сделать. Йони крепко держался ногами, руками, хрупкими пальцами и приник лицом к шее Гераты.

— Убейте мертвяка! Снимите его с меня! — не своим голосом верещала старуха и странно, пугающе дёргалась.

— Мы поломаем маленького эрра, — женщины растерянно крутили головами, не находя верного решения. — Так просто его не забрать.