Измена Свадьбы не будет (СИ)

131

Поцеловав спящую жену, Михаил вышел из спальни, достал из ее сумочки телефон и пистолет, спрятал травмат в сейф, прослушал записи на телефоне жены и отправил их Морозову.

— Пригодится для твоей службы безопасности, Савва Иннокентьевич, да и сам послушай далекоидущие планы этого «женишка» — столь долгий срок их вынашивания настораживает, — сопроводил Михаил своим комментарием посланные записи. — Есть у меня на него кое-что со старого телефона Алены… только она не в курсе.

— Скинь всё на флешку, и мои сыскари покопают. Вы сейчас где?

— Пока в Москве.

— Тогда подъезжайте завтра в аэропорт — у меня для вас кое-что есть! Позавтракаем, поговорим, там и флешку передашь.

— Договорились. Только, Савва Иннокентьевич, Лёльку в эти дела не путай.

— Сама уже влезла — на записях ее голос. Не волнуйся, Миша, разберусь.

На следующий день с утра Алена и Михаил поехали в Шереметьево.

Их встретили, провели к Морозову.

— Завтрак и разговоры отменяются! Вылет через полчаса, — предупредил Савва Иннокентьевич. — Жена наследника рожает! На неделю раньше срока — вот и поспешаю домой!

— Как Лиза после операции? — поинтересовалась Алена.

— Дома не удержишь — все куда-то бежит!

— Как младшенькая?

— Растет, спасибо Господу. Когда к нам в гости?

— Да все никак — дети маленькие! — отдавая флешку, оправдался Михаил. — Вот через годок все вместе и прилетим.

— Я на Байкале никогда не была.

— Святое место! Вымолили мы у Господа детишек, дай Бог, старшенькая поправится! — Савва Иннокентьевич достал из кармана пиджака две коробочки и протянул «родственникам». — Это вам на память — чтобы не ценность металла ценили, а истинные ценности! Подумайте над написанным! И не грешите!

Алена и Михаил поблагодарили дарителя, пожелали ему здорового наследника, а его жене легких родов.

Зазвонил телефон, Савва Иннокентьевич молча выслушал и сообщил:

— Жена сына родила!

И отвел Михаила в сторонку.

— Ты был прав, Михаил Егорович, признать ошибку и раскаяться в душе — это одно, а попросить прощения и исправить ее — совсем другое! Спасибо тебе за науку! Сколько лет Господь детей не давал нам с женой, и до, и после эко с Лизой, а признался Алене, что я отец, прощенья попросил… жена в этот же месяц забеременела! Сама! Врачи сказали — чудо! Дочку здоровую Бог послал — Ангелину. А теперь и наследника Бог дает! Значит, искупил я свои грехи — двух деток подряд нам Господь подарил! Сына жена родила — здорового! Четыре сто!

— Поздравляю! — обрадовался Михаил. — Богатырь!

— Я вот что хотел… Михаилом сына назвать. Ты не против его крестным отцом стать? — немного смутившись, предложил Савва Иннокентьевич.

— Конечно! Дети это счастье!

— Еще какое! У меня теперь тройное счастье! — Савва Иннокентьевич обнял Михаила, попрощался и поспешил на самолет.

А помирившиеся супруги поехали домой к детям в Питер.

— Это что за металл такой… необычный — серебристо-черный? — сидя в машине на заднем сиденье, спросила Алена, рассматривая маленький с мизинчик брусочек.

— Я не разбираюсь в металлах, — взвешивая на руке брусочек, произнес Михаил, открывая интернет, — но думаю Савва Иннокентьевич «откопал» в Якутии что-то ценное! Вон как рад!

— Он сыну рад, а не находке металла! — не согласилась Алена.

— И сыну тоже! Нашел… родий, металл обладает отражающими свойствами, не подвержен коррозии, добывается в ходе работ с платиной.

— Нууу, платина как-то привычнее.

— Не скажи! Один грамм этого металла на рынке драгметаллов стоит двести долларов, а платина — в пять раз меньше.

— А, по-моему, Савва Иннокентьевич подарил нам что-то более ценное, чем редкий металл… «Не все то золото, что блестит», — прочитала Алена на своем брусочке. — А я забыла, что людей надо оценивать по поступкам, а не по словам и обещаниям: без красивых, «блестящих» слов не разглядела твою любовь и чуть ее не потеряла!

— Мы оба виноваты… «Достаток в семье — Божья благодать, а избыток — наказание Господне», — прочитал Михаил на брусочке. — Из-за работы перестал уделять должное внимание тебе и детям, и «избыток» мог разрушить семью!

Вернувшись домой, выходные любящие родители провели с детьми, удалив из дома «лишних людей». Впервые Михаил проявлял заботу о детях (не пять минут обнимашек, а целый день), учился быть папой и чувствовать себя с детьми и женой семьей — единым целым. Они старались все делать вместе: готовили, играли, ели, гуляли на площадке и в парке, вместе радовались аттракционам и воздушным шарикам.

Конечно, в рабочие дни Михаил уезжал на работу, но надолго не задерживался, приезжал домой с игрушками и вкусняшками, и Анюта и Тёма бежали к дверям встречать папу. Михаил подхватывал детей на руки и, глядя на улыбающуюся жену чувствовал, что близкие люди рядом и любят его…

Воспользовавшись уступчивостью мужа, оставшиеся дни мая Алена обустраивала дом на свой вкус: меняла интерьер и назначение комнат, мебель, даже окна (с коричневых на белые), в подвале появились тренажеры и боксерская и кикбоксерская груши (с трудом, но время для занятий Михаилом и Аленой выкраивалось — физическая нагрузка снимала накопившиеся за день агрессию и напряжение) — дом стал светлее, наполнился солнцем, уютом и семейным теплом.