Измена Свадьбы не будет (СИ)

43

— Вы обидели мою дочь! — недовольно выговаривал родителям Илья Анатольевич, расхаживая по участку загородного дома родителей. — Придется восстановить отношения!

— Не надо ставить нам условия, сын! — возмутились оба родителя.

— По закону она моя дочь! И это я виноват, что ее мать погибла! Не надо было мне брать ее с собой… Да и ехать туда не надо было!

— От добра добра не ищут! — нравоучительно заметил отец.

— Знаю, но, когда накапливается — хочется разрубить все одним ударом и освободиться! — признался Илья Анатольевич.

— От одних освободился — другую обузу на шею повесил!

Анатолий Максимович обнял жену и подтолкнул к дому.

— Иди, распорядись на счет обеда.

— Как можно столько времени ненавидеть? — возмутился Илья Анатольевич. — Юляша меня по-настоящему любила! Дочь родила и загулы мои терпела! А вы мою дочь в беде одну бросили! Не ожидал от вас такого предательства!

— Слова то выбирай! Мы одного внука сколько лет тащим, а ты нам еще и эту байстрючку на шею хочешь посадить?

— Слова то выбирай! Алька моя законная дочь! А Толик работает, сам себя обеспечивает.

— Как же — сам! Он привык на всем готовом — так с нами и живет — не выпрешь! Уже и квартиру ему купили, а он все равно тут.

— Кстати, о квартире — может, нам пожить в его квартире какое-то время, когда похолодает и пока я не решу свои проблемы.

— У тебя же есть своя квартира, — напомнил Анатолий Максимович.

— Не забывай, Аленке еще год учиться — я же не могу ее обеспечивать, а так она на квартирные деньги живет.

— Пусть работать идет! Или замуж выходит и пусть ее муж обеспечивает!

— Отец! И ты туда же! Когда же это прекратится⁈ Алка сама на развод подала, когда узнала про мою связь на стороне. И не про Юляшу, а про беременную медсестру.

— Что еще ребенок на стороне есть?

Илья Анатольевич кивнул и показал два пальца.

— Ну, ты ходок! И твоя все это терпела?

— Детей от меня родить не смогла — вот и терпела — я этим медсестрам по квартирке купил на Юляшины деньги подальше отсюда и отстали.

Мужчины помолчали, откровения давались обоим с трудом.

— Вот это новости! А как ты умудрился за два года четверых негритят заделать?

— Спал со всеми сразу… — признался Илья Анатольевич. — У них в племени все общее: и еда, и бабы — жри, что найдешь и трахайся с любой сколько хочешь.

— Ну, это как-то…

— Ты предпочитаешь, чтобы меня сожрали?

— Ты хочешь сказать, что они там едят… — опешил Анатолий Максимович.

— Да.

— И эта тоже?

— У них такие обычаи — поедать трупы врагов… и всех остальных.

— А твою жену тоже…

— Она погибла, но тело… тоже, — вздохнул Илья Анатольевич. — Смотри не сболтни кому-нибудь! Теще скажу, что тело ее погибшей дочери похоронил.

— Какой кошмар! — Анатолий Максимович был по-настоящему шокирован услышанным. — Бедная девочка… И ты собираешься жить с этой…

— Отец, угомонись! Это мои дети от разных женщин, и я не хочу, чтобы они были такими же, как их соплеменники — пусть воспитываются в цивилизации и с нормами морали.

— Дааа… Ты меня убил, сын! И что думаешь дальше делать? Чтобы они выросли нормальными их уже сейчас надо отдавать в руки нянек, а не этой…

— Знаю! А где денег столько взять? Из профессии я выпал на два года. Кто меня теперь возьмет на хорошую должность? Да и эти дети вряд ли догонят по развитию нынешних акселератов — те в год уже сами мультики включают, в полтора во всю телефонами и планшетами пользуются, а эти под куст срут и говно жрут.

— Кошмар… И чего ты надумал?

— Пока документы ждал из посольства, в тамошнюю больницу зашел к нашим врачам… Приглашали поработать.

— Опять в Африку уедешь?

— Там квалификации такой, как здесь, не надо. Можно в городе дом купить, няньку нанять для детей, Мгане в помощь. Я буду в больнице работать, детей в школу потом отдадим… Там наших полно, даже русскому языку учат.

— А может, их одних отправить? — предложил шокированный отец — как жить рядом с людоедами! — Денег дать и отправить восвояси — пусть сама дом покупает и живет там, воспитывает детей, а мы деньги ей посылать будем.

Илья Анатольевич насупился — жить с молоденькой аборигенкой ему нравилось — он даже дрался за нее, устанавливая свое право жить с ней вместе и трахать ее единолично. С ней он чувствовал себя молодым, влюбленным, полным сил и желанием заниматься сексом.

— Она одна не потянет — молодая и дикая совсем, — проворчал он.

— Ну, ты съезди с ними на годок — все обустрой и возвращайся! Сколько нам осталось… А без тебя нам совсем плохо, сын! — уговаривал отец сына. — Что они тебе дороже чем родители? Не надо было их забирать оттуда!

— Надо подумать… можно детей в приют при церкви пристроить… С деньгами решить сначала надо.

— А чего думать — продать квартиру вашу и дело решишь. Вы теперь два собственника.

— Я хочу Аленке квартиру оставить… в память о матери. Должен я ей…

— Ну, вот еще выдумал!

— Это решено! Квартира Аленкина — дарственную напишу на свою долю! — твердо заявил Илья Анатольевич, и отец спорить не стал. — Миллиона полтора у меня есть, еще бы «столько и пол-столько»…

Разговаривая, мужчины пошли по дорожке к дому, а из-за дерева и огромных кустов гортензии вышел задумчивый Анатолий, слышавший весь разговор деда и отца.