Книжный магазин «Булочка с корицей»

Глава 14

Ноа оказался в ее доме.

Хейзел, конечно, предложила ему войти, и вот он здесь. Стоял в ее прихожей такой большой и манящий, что она не могла припомнить, зачем вообще пригласила его. Он снова кружил ей голову.

– Мне нравятся твои цветы.

Что нравится? Точно. Цветы.

– Спасибо.

Ее эркерное окно было заставлено растениями, малышами Хейзел. Из-за аллергии она не могла иметь домашних животных, хотя, казалось, никогда не чихала из-за Каспера, так что, возможно, пришло время обследоваться снова. Зато могла завести столько растений, сколько хотела. И завела. Они уже порядком разрослись, и Хейзел с трудом удавалось разглядеть что-то в окне сквозь свисающие плети и деревья в горшках.

– Я думал, ты не любишь природу.

Хейзел покачала головой:

– Нет, я не люблю насекомых, жару и землю.

Ноа указал на комнатные цветы:

– Они в земле.

– Да, но мне не приходится на ней сидеть.

Ноа рассмеялся, и его смех прозвучал низко и громко в ее маленьком доме.

– Э-э-э… Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

– Конечно. Что у тебя есть?

А чего у нее не было? Сколько себя помнила, Хейзел всегда приравнивала количество имеющихся напитков к степени прохлады в доме. Если у кого-то имелся для этого отдельный холодильник – забудьте, в подвале этого дома все равно было холоднее. Когда она переехала в Дрим-Харбор, ее отец запасал, казалось, только молоко или апельсиновый сок. Не лучший выбор, чтобы предложить друзьям.

Хейзел перечислила несколько сортов пива, которые припасла для Логана, любимые вина – свои и Энни, а еще варианты чая и кофе, алкогольную газировку с различными вкусами и минеральную воду. Ноа уставился так, словно у нее выросла еще одна голова.

– Открываешь собственный бар, Хейз?

Ее щеки вспыхнули, но манера, с которой Ноа дразнил ее, почему-то не вызывала у нее дискомфорта.

– Люблю, когда у людей есть выбор.

– Возьму бутылочку местного пива, которое нравится Логану.

Хейзел кивнула и спустилась в подвал. А когда вернулась, то увидела, как Ноа рассматривает ракушки, которые она разложила на небольшом кухонном подоконнике над раковиной.

– Ты сохранила сокровища, – заметил он с загадочной улыбкой.

– А должна была их закопать?

Он вновь издал смешок и повернулся к ней с искрящимися глазами:

– Нет, с этого и начинаются все неприятности.

Ноа прислонился к столешнице, скрестив руки на груди, и внимание Хейзел привлекли татуировки на его коже.

– Почему именно русалка? – спросила она.

Ноа согнул руку, и русалка будто зашевелилась.

– Мне казалось, что она как раз подходит рыбаку. Сделал ее в тот день, когда ушел из дома, забрав «Джинджер».

– Выходит, все они для тебя что-то значат?

Он пожал плечами:

– Некоторые больше других. Они, пожалуй, вроде сувениров. Воспоминания из разных этапов моей жизни.

– Тебе всего двадцать пять. – Хейзел поморщилась от этой мысли, напомнившей ей, насколько неразумно ее влечение к нему. – Скоро не останется места.

– У меня еще много других частей тела, – сказал он, подмигнув, и у Хейзел вспыхнули щеки. Ей нужно проводить больше времени на улице. Может, если загорит немножко, то перестанет краснеть при каждом втором слове Ноа.

Но сейчас, теснясь с ним в своей крошечной кухне, она могла думать только о других частях его тела. Нужно было вернуть разговор в более безопасное русло.

– Почему ты всегда так на меня смотришь? – спросила она, вопреки всему взяв курс прямиком на скалы неловкого разговора.

– Как? – ухмыльнулся он. – Словно хочу расстегнуть все пуговицы на блузках, которые ты так любишь носить?

Хейзел судорожно сглотнула:

– Так вот что значит этот взгляд?

Ее голос прозвучал до неприличия пискляво.

Ноа кивнул.

– Ох, – прохрипела она. Хейзел подумала, что сгорит на месте, едва Ноа опустил взгляд на упомянутые пуговицы.

Когда он наконец-то снова посмотрел ей в глаза, она, похоже, окончательно лишилась рассудка, потому что следом выпалила то, что никогда не сказала бы в здравом уме:

– Может, нам стоит заняться сексом?

Ноа поперхнулся пивом:

– Что?

– О боже, о нет. Прости. Я просто подумала… наверное, неправильно все поняла… но я подумала, что, может, ты захочешь… Черт. Я все испортила.

Ноа оттолкнулся от стола и подошел к ней. Кухня была маленькой. Настолько, что в ней мог готовить лишь один человек, и это было вполне нормально. Но сейчас, когда Ноа подкрался к ней по потертому линолеуму и Хейзел вдруг уперлась спиной в ряд шкафов, кухня показалась пугающе маленькой.

Он взял Хейзел за подбородок и приподнял ее лицо:

– Перестань так говорить.

– Как?

– Что ты все портишь. Ты ничего не портишь, Хейзел.

Она смотрела на него огромными глазами, но не успела ответить, как его губы растянулись в порочной улыбке.

– И, черт возьми, да, я хочу заняться с тобой сексом.

– Правда?

Ноа вздохнул, будто расстроенный ею, а потом поцеловал ее в лоб и отпустил подбородок.

– Я уже говорил. Ты. Горяча. Конечно, я хочу тебя.

– О. Ладно. Отлично… То есть да… так…

– Хейз, ты в порядке? Ты будто сломалась.

– Похоже, так и есть, – Хейзел покачала головой, не в силах поверить, куда их привел этот вечер. Она просто хотела поужинать, просто хотела увидеть его. Она просто…

– Покажи мне, как ты это делаешь.

Ноа округлил глаза:

– Показать тебе, как… заниматься сексом?

Боже, она испортила все уже столько раз, что сбилась со счета. Вот почему она занималась сексом только в безопасных рамках долгих отношений. Когда хочешь переспать со своим парнем, ничего не нужно объяснять. Вы оба просто включаете его в свой график. Да ведь? Да?! Боже, что с ней не так?

– Нет, нет. Не это. Ну, то есть это я умею.

Хотя сейчас она действительно усомнилась в своем сексуальном опыте.

– Я хочу, чтоб это было несерьезно.

Казалось, Ноа собирался возразить, но Хейзел шагнула вперед. Она не хотела, чтобы ему было не по себе. Чтобы он думал, будто она ожидает чего-то большего. И если он хотел расстегнуть ее пуговицы, а она определенно желала повторить вчерашнее, то, может, стоило рискнуть.

Секс без обязательств с Ноа прекрасно вписывался в рамки ее приключения. И поэтому…

– Я знаю, ты ни с кем не встречаешься подолгу, и это совершенно нормально, ведь было бы странно, если бы мы сошлись, а ничего бы не получилось и…

Ноа вновь обратил на нее пристальный взгляд:

– Подожди, почему это было бы странно?

– Оу. Хм. Ну, я не знаю. У нас слишком много общих друзей, и мы постоянно сталкиваемся в городе и все такое, и, когда ничего не выйдет, будет как-то неловко.

– И почему ничего не выйдет?

Хейзел махнула рукой с раздраженным вздохом:

– Мы не подходим друг другу.

Ноа моргнул:

– Верно.

Постойте-ка, она, что, ранила его чувства? Черт. Это официально худшее соблазнение в мире.

– Я просто хотела сказать, что ты не вступаешь в серьезные отношения, а я их вообще не ищу, поэтому подумала: раз уж мы весело проводим время вместе, то могли бы добавить и эту… составляющую, но очевидно, что у меня ужасно получается… Мы можем просто забыть об этом.

– Ни за что, – выпалил Ноа так резко, что Хейзел тут же оторвала взгляд от своих ног, на которые уставилась, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Ни за что?

– Мы ни за что об этом не забудем. – Он расплылся в ленивой улыбке, и у Хейзел перехватило дыхание. – Я могу научить тебя.

– О.

По шее Хейзел поднималось тепло, но охватило не только лицо, а все тело. Жар разлился в животе и между бедер. Один взгляд Ноа возбуждал сильнее, чем все ее прошлые отношения, вместе взятые.

– Когда начнем? – спросил он, делая еще шаг в ее сторону, пока она не почувствовала, как поднимается и опадает его грудь.

– Хм… я бы сказала, как можно скорее. Если только… – Слова застряли в горле, когда она почувствовала нежное прикосновение ладони Ноа к груди. – Если только ты не занят.

Ноа издал смешок, расстегивая верхнюю пуговицу:

– Точно не занят.

– Понятно. – Расстегнул еще одну. – Хорошо. – И еще.

Ноа остановился на четвертой, опустив взгляд на открывшееся ему декольте. Слава богу, сегодня она надела хороший лифчик, а не какой-нибудь изношенный, едва держащийся на лямках.

Он наклонился и смахнул волосы с ее шеи, скользнув дыханием по коже. Покрыл поцелуями ее скулы.

– Будет весело, – прошептал он, рассыпая мурашки по ее телу. В этом Хейзел и не сомневалась.

Ноа продолжил расстегивать пуговицы, спускаясь пальцами все ниже, медленно, мучительно, не прекращая касаться губами ее шеи. Он вытащил край ее блузки из-за пояса брюк, чтобы добраться до последней пуговицы, и сделал шаг назад.

Хейзел оцепенела: она была так сильно возбуждена, что не знала, что с собой делать. Нежную кожу покалывало от губ Ноа и касания его щетины. Ее блузка распахнулась, все больше расходясь в стороны от учащенного дыхания.

– Так гораздо лучше.

Улыбка Ноа в этот раз была торжествующей, взгляд стал темным и голодным, и впервые в жизни Хейзел поняла, каково это – быть желанной.

И это было безумно приятно.

Она вцепилась в облегающую черную футболку Ноа и притянула его к себе. Она хотела больше. Больше Ноа. Еще больше чертовски приятных ощущений.

– Знаешь, сколько раз я представлял тебя такой? – пробормотал он в ее кожу, оставляя поцелуи вдоль шеи. А после прошелся по верху ее груди губами, затем языком, и Хейзел застонала.

Ноа выпрямился и опустил ладони на ее бедра, и Хейзел оказалась на столешнице, не успев осознать, что он делает.

– Каждый раз я, черт возьми, заходил в этот магазин и видел тебя за кассой, застегнутую на все пуговицы. Всю такую чопорную и правильную.

– Я не чопорная.

Хейзел ахнула, когда он спустил ее лифчик и обнажил сосок. Она обхватила Ноа ногами за талию и притянула ближе.

Он усмехнулся, теплым дыханием посылая мурашки по коже там, где только что проводил языком.

– Теперь я это знаю. Но тогда хотел только разорвать эту чертову блузку и…

Ноа продемонстрировал, что именно хотел сделать, прижавшись лицом к ее груди и сжав ее в ладонях. Хейзел выгнула спину, желая большего, нуждаясь в большем. Она сбросила блузку, и та мягко упала на стол позади нее.

Ноа обхватил ее руками и расстегнул застежку лифчика. А после отстранился, будто наконец-то развернул ее, словно подарок, который хотелось увидеть как можно скорее. На мгновение Хейзел сковала неуверенность. Знать, что кто-то фантазирует о тебе, – пьянящее чувство, но вдруг ты не соответствуешь ожиданиям?

Она поймала голодный взгляд Ноа. Ладно, может, она им и соответствовала.

– Такая безупречная, – простонал он, прикасаясь ладонью к ее голой груди. Когда он провел большим пальцем по соску, Хейзел не смогла удержаться от резкого вдоха. Он улыбнулся: – Ты просто чертовски сексуальна, Хейзел Келли.

Она, возможно, начинала в это верить. Ведь Ноа смотрел на нее и прикасался к ней так, словно не мог насытиться. Нужно было быть дурой, чтоб не поверить.

Он наклонился и обхватил губами ее сосок. Он пососал его, и Хейзел запрокинула голову, ударившись затылком о верхние шкафчики, но даже не почувствовала этого. Она не чувствовала ничего, кроме губ Ноа на своем теле и нарастающей боли между ног.

– Все хорошо? – спросил он, продолжая ласкать ее.

Хейзел застонала:

– Да. Очень хорошо.

Она почувствовала, как он улыбается, уткнувшись в ее грудь.

– Хочешь, чтобы я продолжал?

– Боже, да.

Ноа усмехнулся, а потом провел языком по другому соску. Тело Хейзел выгнулось ему навстречу. Она больше его не контролировала. Это было новое тело, которое желало и было желанным. Оно было сексуальным и соблазнительным, и даже если эти ощущения еще не достигли ее сознания, они уже впитались в ее кожу.

Ноа продолжал ласкать ее чувствительные соски, пока Хейзел не задумалась, сможет ли она кончить лишь от этих прикосновений. Это какая-то фишка? Как вышло, что она прожила столько лет, но знала так мало о собственном теле?

И почему ее прежние парни почти не уделяли внимания ее груди? Она же была прямо перед ними!

Хейзел вцепилась в край столешницы, словно могла уплыть, если не будет держаться. Она уперлась пятками в поясницу Ноа, боготворишему ее тело, и опустила на него взгляд.

Увидев, как он прикасается губами к ее груди, Хейзел застонала. Их взгляды встретились, и по ее венам разлился жар. Облизав ее сосок в последний раз, Ноа поднял голову и поцеловал ее, губы его были теплыми и мягкими.

– Мне продолжать? – спросил он между поцелуями.

– Да, – голос Хейзел прозвучал донельзя хрипло, но она ничего не могла с этим поделать. – Тебе не нужно спрашивать, все хорошо.

Он отстранился, нахмурившись:

– Конечно нужно, Хейз.

– Ох. Я просто… не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне.

Ноа снова прошелся губами вдоль ее шеи.

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Каждый раз. Я всегда буду спрашивать.

Хейзел отпустила столешницу и провела пальцами по его широкой спине. И от этого прикосновения, от осознания, что ей можно было к нему прикасаться, по телу пробежала легкая дрожь.

– Ладно. Но я хочу, чтобы и тебе было хорошо.

Ноа прошелся поцелуями по ее щекам, задевая носом очки:

– Спасибо. Пока я в полном восторге.

Она тихо рассмеялась, когда он поцеловал ее переносицу.

– Можно? – спросил он, замешкавшись, а после снял с нее очки.

Хейзел кивнула, и он положил их на стол возле нее. Затем приник к ее губам в долгом, медленном и глубоком поцелуе.

– Я хочу тебя вылизать, – пророкотал голос Ноа возле ее уха, и от одних этих слов ее бросило в дрожь. – Можно?

– Да, – пискнула она, а затем прокашлялась: – Определенно.

Ноа улыбнулся и, пока расстегивал ее брюки, оставил на ее губах еще один долгий поцелуй. Она приподняла бедра, чтобы он смог снять с нее одежду, и осталась сидеть на кухонном столе в одних трусиках.

До этого с ней не случалось ничего настолько непристойного, и Хейзел поняла, что это многое говорило о ее жизни. Но ведь именно это она и пыталась исправить, верно? И Ноа, стоявший на коленях между ее ног, похоже, был как раз тем, что нужно.

Положив руки ей на бедра, он притянул ее ближе, так, что ягодицы Хейзел оказались на самом краю.

– Боже, ты убиваешь меня, Хейз, – простонал он, проводя пальцем по ее трусикам. Прикосновение вышло легким, едва ощутимым, и все же она почувствовала, как все внутри напряглось, как все ее тело сосредоточилось на одном этом его касании.

– Как я тебя убиваю?

Она не узнавала собственного голоса. Он звучал хрипло и будто издалека.

– Эти маленькие хлопковые трусики… Я думал о них с тех пор, как мы были на пляже.

Черт. Надо было надеть кружевные стринги или что-то типа того? У Хейзел как раз были одни подобные, она надевала их всего раз на годовщину. Джоэл, ее тогдашний парень, лишь мельком взглянул на них и отбросил в сторону. После этого красивое нижнее белье казалось ей бесполезным. А еще оно было не особо удобным.

Хейзел опустила взгляд. Теперь, когда перед лицом Ноа оказались ее практичные хлопковые трусики в горошек, она почувствовала, как уверенность в собственной сексуальности покидает ее тело. Она теряла ее.

Пока Ноа не наклонился и не провел языком по трусикам спереди.

Он застонал, и этот звук вибрацией отдался в ее теле.

Может, этот момент еще получится спасти?

– Я могу… – Хейзел потянулась снять их, но Ноа перехватил ее запястья и удержал на месте.

– Нет, – едва ли не прорычал он. – Оставь.

– Они… тебе нравятся?

Он поднял на нее глаза, и на лице его читалась смесь досады и раздражения.

– Последние двадцать четыре часа я только и думал что об этих трусиках. Точнее, о трусиках и о тебе в них. С тех пор как я прикоснулся к тебе вчера, я хотел, чтобы на тебе не осталось больше белья, кроме них. – Ноа улыбнулся: – И взгляни. Мечты и правда сбываются.

Смех Хейзел стих, едва Ноа провел пальцем между ее ног. Она не сомневалась, что ее белье было мокрым, но заставила себя не смущаться и не сводить ноги.

Поэтому, напротив, запрокинула голову, на этот раз осторожно, и позволила Ноа дразнить ее пальцами и губами. Когда он наконец отодвинул белье в сторону и провел языком по коже, Хейзел оказалась так близка к оргазму, что сама удивилась, как не сорвалась после одного касания.

– Такая идеальная, – пробормотал Ноа, и пальцы на ногах Хейзел сжались. Он одарил ее тем же вниманием, какое уделил груди, чередуя касания губами и языком, пока Хейзел не подумала, что губы этого мужчины должны стать своего рода национальным достоянием. Может, им стоит посвятить какой-то праздник.

Жар пульсацией расходился по телу, оно изнывало. От наслаждения, охватившего ее всю, изнутри вырывались гортанные звуки, но она не желала думать о них, иначе пришла бы в ужас. Ноа впивался пальцами в ее бедра, удерживая их на месте, и подводил ее к краю.

А потом отпустил хватку и прижал большой палец к клитору, равномерно надавливая им на центр. Раскаленное добела наслаждение пронзило ее до пальцев ног.

Вся жизнь промелькнула у Хейзел перед глазами.

Нет, не вся, лишь заурядный секс, которым она занималась до этого момента. Она не издала ни звука, ни вздоха.

Ноа вновь припал к ней губами и пососал.

Хейзел не выдержала.

Она задрожала всем телом, с губ сорвался низкий жалобный стон. Это длилось и длилось, пока она не отпрянула, не в силах выносить больше ни секунды. Это было слишком. Все ее тело содрогалось, в горле саднило от неопознанных животных звуков, которые она издавала. Слава богу, окна были закрыты, иначе соседи, наверное, уже вызвали бы полицию.

Черт возьми. Этот мужчина заслужил два праздника в свою честь и памятник на городской площади.

Ноа оставил нежные поцелуи на внутренней стороне ее бедер, а после встал. Хейзел подалась вперед и прижалась головой к его груди. Он обнял ее и провел пальцами по ее обнаженной спине.

Он все еще был полностью одет, но в его объятиях она чувствовала себя защищенной и скрытой ото всех.

Его сердце бешено стучало. Ей следовало оказать ответную любезность. Просто ей нужна минутка, чтобы перевести дыхание.

– Ты… ну, все было нормально? – спросил он.

Хейзел отстранилась и недоверчиво взглянула на него:

– Нормально? Ноа, это было…

– Запредельно? – он вновь расплылся в ленивой улыбке.

– Более чем.

– Хорошо. – Он поцеловал ее в лоб: – Мне пора.

– Погоди, что? Ты не можешь уйти.

Как он вообще мог об этом подумать? После… такого? Блаженство в теле Хейзел грозилось испариться.

– Уже поздно.

– Но ты… но я же не…

Ноа печально улыбнулся ей:

– Все нормально, Хейз. В этот раз все для тебя.

Она нахмурилась:

– Нет. Это как будто игра в одни ворота.

– Нет, правда. Это было невероятно.

Хейзел провела ладонью по молнии его джинсов, по возбужденному члену под ней, и Ноа сделал резкий вдох.

– Но я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне сейчас.

Он со стоном уперся лбом в ее лоб:

– Я ценю это очень-очень, правда. Но у меня нет презерватива.

Она и не подумала об этом, ведь даже не планировала звать его.

– У меня тоже.

– Значит, мне пора.

– Нет!

– Хейзел…

– Мы могли бы… то есть… я…

– Хейзел, все нормально, правда. Я большой мальчик. Могу…

– Я хочу сделать тебе минет, – выпалила она, перебивая.

Глаза Ноа округлились, его зрачки расширились, поглощая радужки. Хейзел заметила, как сбилось его дыхание. И ей это понравилось.

Ее улыбка стала шире.

– Я хочу сделать тебе минет, Ноа. Можно? – Она облизала нижнюю губу, и стон Ноа эхом пронесся по кухне. – Мне нужно воодушевленное «да», прежде чем я смогу продолжить, – подколола она его. Ноа прикусил ее нижнюю губу, и она вскрикнула.

– Да, – он удержал ее взгляд. – Да, я хочу, чтобы ты сделала мне минет.