Книжный магазин «Булочка с корицей»

Глава 24

Ветер разметал мокрые кудри по ее лицу.

Дождь промочил джинсы и дурацкие тканевые кроссовки.

Кругом были бесконечные серые волны с белыми гребнями.

Тучи неслись по небу так, словно буря спешила разразиться.

Пока Ноа вел лодку, его красивое лицо было полно мрачной решимости.

Вот на чем сосредоточилась Хейзел. На лице Ноа. А не на замерзших ногах, мокрых волосах, неистовом раскачивании лодки и мыслях о том, какое же море сейчас наверняка холодное и как страшно упасть в темную воду.

Хейзел надела огромный дождевик, который ей бросил Ноа, когда начался ливень, и натянула капюшон поглубже. Они спрятались под небольшой крышей, которая прикрывала рубку, но ветер гонял потоки дождя во все стороны, заливая открытые борта лодки. Спасательный жилет, застегнутый вокруг талии, сдавливал ребра Хейзел при каждом глубоком вдохе, сделанном в панической попытке набрать в легкие воздух.

Лицо Ноа. Спокойного, решительного, опытного. Она наблюдала за ним так пристально, словно думала, что все получится, если она не будет отводить от него глаз. Они будут в безопасности. Ноа посмотрел на нее и подмигнул. Подмигнул. С его лица стекала вода, руки крепко сжимали штурвал, а он подмигнул.

– Почти приплыли, – прокричал он сквозь шум ветра и моторов.

Тогда-то Хейзел и увидела его. Стремительно надвигающийся на них остров, серое пятно на фоне серого неба. Но чем ближе они подходили, тем больше он напоминал сушу, безопасность. И Хейзел чуть не расплакалась от этого осознания.

Облегчение отразилось и на лице Ноа, когда они подплыли к скалистому берегу небольшого острова. Волны с грохотом разбивались об огромные валуны.

– На той стороне острова есть причал, – сказал Ноа, держа лодку близко к берегу, но не настолько, чтобы налететь на камни. Хейзел не сомневалась, что под волнами их было еще больше. Земли вокруг Дрим-Харбора не славились мягкими песчаными пляжами. Песок там был грубый и крупный, а остальная часть побережья была покрыта камнями.

Они проплыли вдоль береговой линии, и, стоило им подойти к другой стороне острова – ветер стих как по волшебству.

– У подветренного борта меньше дует, – сказал Ноа с уверенной улыбкой.

Старый причал уходил прямо в воду, и Хейзел стала сомневаться в безопасности этой идеи. Он выглядел недостаточно прочным, чтобы выдержать каноэ, что уж говорить про лодку. Удержит ли он их у берега, или их унесет обратно в море?

– Он крепче, чем кажется, – заверил Ноа, будто прочтя ее мысли. – Стоит здесь уже много лет.

– Меня это не утешает.

Слова Хейзел, на удивление, явно успокоили Ноа, и она поняла, что довольно долго молчала. Он улыбнулся ей:

– Держись крепче.

Он повернул штурвал, выравнивая лодку вдоль причала, но Хейзел сомневалась, позволит ли им шторм пришвартоваться. Ноа дал задний ход, чтобы сбавить скорость, как объяснял ей сегодня днем, но из-за ветра и волн они по-прежнему быстро приближались к причалу.

– Швартовка может выйти жестковатой, – сказал он, не сводя глаз с пристани.

Хейзел вцепилась в перила, готовясь к столкновению.

Они подходили к берегу под углом, и Ноа стал выправлять лодку параллельно причалу, несмотря на ветер, который то и дело сбивал их с курса. Все внутри Хейзел бушевало так же сильно, как и окружающие их воды.

А вдруг не получится?

А если они сломают старый причал?

Вдруг она умрет от холода в воде?

Внезапно лодка стукнулась о пристань, вырвав Хейзел из размышлений, и она чуть не свалилась с сиденья.

– Прости! – прокричал Ноа сквозь шум ветра. Он удерживал лодку, и ее корпус со зловещим стуком бился о старую древесину. – Возьми.

– Штурвал?!

– Просто держи его ровно.

Хейзел встала на дрожащих ногах и взялась за штурвал, что еще ей оставалось делать? Ноа выбежал из рубки и схватил веревку, чтобы привязать лодку. Она, раскачиваясь и накреняясь, стала отходить от причала, и на одно страшное мгновение Хейзел подумала, что Ноа упадет за борт.

Но он сумел дотянуться до столба и ухватиться за него. Потянул, и лодка выровнялась с причалом. Ноа обмотал веревку вокруг старого металлического кнехта, а потом проделал то же самое с кормой.

Если мужчина, занятый параллельной парковкой, – это сексуально, то мужчина, швартующий лодку в шторм, – это поистине новый уровень эмоций. Ноа поспешил обратно к оцепеневшей Хейзел, вцепившейся в штурвал.

– Молодец, шкипер. – Он чмокнул ее в нос, и Хейзел захлопала глазами.

А потом обняла его за шею, и Ноа издал удивленный смешок.

– Ты спас нас! – воскликнула она.

– Шторм не такой уж и сильный. Я плавал и в худших условиях.

– Ноа! – Она отстранилась, преисполненная праведного гнева. – Ты. Нас. Спас!

Он пожал плечами, улыбаясь все шире:

– Ну, если хочешь рассказать всем, что я тебя спас, то злиться не стану.

– Я всем об этом расскажу.

Ноа тихо посмеялся:

– Ладно, Хейз.

– Хорошо. – Она огляделась: – А что теперь?

На этой стороне острова было не так ветрено, но по бортам лодки по-прежнему хлестал дождь, промочив ее пассажиров насквозь. Судно все еще раскачивалось под ногами Хейзел.

– Теперь будем пережидать.

Хейзел вскинула брови:

– Здесь? На лодке?

Ноа улыбнулся:

– Ага.

– Но… неужели тут никого нет? Кто мог бы помочь нам?

– Нет. Этот остров заброшен уже лет десять. Островная жизнь нелегка. Большинству людей она не по силам.

– Ох. Черт.

– Самая сильная буря уже позади. Смотри. – Ноа взял телефон и показал ей метеорологический спутник, который проверял весь день. – Вот буря. А мы здесь. Она быстро движется. С нами все будет хорошо.

– Что ж.

Он посмеялся и взял Хейзел за руку, и она вдруг поняла, что ужасно замерзла, причем довольно давно, но была так сосредоточена на том, чтобы не умереть, что не обратила на это внимания. А теперь, когда они оказались в относительной безопасности, почувствовала, что окоченела от холода.

– Идем, давай тебя согреем.

Ноа открыл уже знакомую ей потайную дверцу и указал на ступеньки, ведущие в каюту под палубой:

– Ты первая.

Хейзел не была в восторге от идеи зайти глубже в лодку, пока волны швыряли их из стороны в сторону, но и перспектива остаться мерзнуть на палубе ей тоже не нравилась, поэтому она решила спуститься.

В каюте было меньше квадратного метра свободного места. Остальное занимали кровать по форме носовой части лодки – что-то вроде треугольника со скругленными сторонами, две небольшие скамьи в изножье и шкафчик, на котором стояла плитка с одной конфоркой.

– Сними мокрую одежду и брось ее под скамейку. Внутри второй скамейки есть сухая, можешь в нее переодеться, – велел Ноа, выглянув из-за двери, а после закрыл ее, чтобы не впускать дождь и ветер.

Хейзел быстро переоделась в спортивные штаны, которые ей пришлось подвернуть пять раз, чтобы высунуть ноги из штанин, и в такую же большую футболку с толстовкой. Она запихнула мокрую одежду под другую скамейку, а потом забралась на кровать, чтобы освободить место для Ноа.

Мгновение спустя он заглянул в каюту:

– Все хорошо?

– Да, заходи. А то заболеешь.

Он спустился и со смехом закрыл дверь.

– Говоришь как старушка.

Хейзел сумела выдавить смешок, хотя лодка по-прежнему качалась на волнах.

– Этого я и добивалась.

Над кроватью был палубный иллюминатор, но Хейзел не смогла разглядеть в нем ничего, кроме потоков дождя. Крошечную каюту освещало несколько маленьких ламп.

Ноа сбросил мокрую рубашку (куртку он уже оставил на палубе), и едва Хейзел успела перевести дыхание, как его джинсы тоже исчезли. Он стоял у изножья кровати в одних боксерах и с плетеными браслетами на запястье. Его волосы намокли и в приглушенном свете выглядели темно-каштановыми. Он взял полотенце со скамьи и провел им по волосам, отчего пряди растрепались во все стороны.

Хейзел наблюдала, как сокращаются мышцы его рук и спины, вспоминала, как он двигался, пока доставлял их сюда, в безопасное место.

Она судорожно сглотнула:

– Я забрала всю твою одежду.

Ноа одарил ее кривой ухмылкой:

– Тогда тебе придется самой меня согреть.

Он залез на кровать рядом с Хейзел, и она поспешила поднять одеяло, приглашая Ноа забраться под него. Его кожа оказалась прохладной на ощупь, когда они прижались друг к другу, и она уткнулась лицом в изгиб его шеи.

– По-моему, это слишком большое приключение для меня.

– Нет, – возразил он, зарывшись носом в кудри на ее макушке. – Ты отлично справилась. – Он обнял ее крепче. – Почему ты всегда так недооцениваешь себя, Хейз?

Она отстранилась, чтобы увидеть его лицо. Даже в приглушенном свете Ноа сиял, и от его взгляда ей становилось теплее.

– Ты же Хейзел Келли, черт возьми. Умная. – Он поцеловал ее в щеку. – Забавная. – Поцеловал в другую. – Милая. – В нос. – И безумно сексуальная. – В мягкие и теплые губы.

Она вздохнула, расслабляясь в его объятиях. Казалось, даже шторм утих.

– Тебе не нужна была моя помощь, чтобы все это выяснить, – сказал он.

– Может, и так. Но я рада, что ты был рядом.

– Правда?

– Ты мне нравишься, Ноа.

– Да?

Хейзел улыбнулась, притягивая его ближе и чувствуя, как он откликается на ее прикосновения, даже несмотря на мешковатую одежду на ней.

– М-м-м. Очень.

Так сильно, что она усомнилась, было ли «нравится» подходящим словом. Может, в какой-то момент между пьяным вечером в черничнике и этим безумным штормом чувства Хейзел к Ноа из симпатии превратились во что-то гораздо большее?

В то, на что Ноа совершенно точно не подписывался.

В то, что она непременно оставит при себе, пока не окажется на суше и не разберется с накрывшей ее тревогой. Наверное, это как-то связано с пережитой сегодня смертельной опасностью.

– Ты мне тоже нравишься, Хейзел Келли.

– Правда?

Ей было приятно это слышать. Если она перескочила от симпатии к… чему-то другому… то вдруг и он тоже?

Ноа улыбнулся:

– Да. – Он забрался на нее. – Очень, – и запечатлел это слово поцелуем на ее коже. – Но чтобы доказать это, всю эту одежду придется снять.

Он потянул за огромные штаны, которые она надела, и Хейзел рассмеялась:

– Ты сам велел мне ее надеть!

– Тогда я хотел повести себя благородно.

– А сейчас?

– А сейчас я хочу снять с тебя эти дурацкие штаны, – сказал Ноа, щекоча ее шею, и Хейзел захихикала.

Она помогла ему снять с нее штаны и стянула толстовку через голову. Вместе с одеждой свалились и очки, и Ноа, выпутав их из ее волос, положил их на небольшую полку, встроенную в борт лодки.

– Какое продуманное пространство, – сказала Хейзел, когда он снова притянул ее к себе.

– Да, неплохое.

– Значит, ты жил здесь во время всех своих приключений?

– Во время многих, да.

– Что самое безумное ты видел в жизни?

Хейзел закинула ногу ему на бедро, он же, положив руки на ее ягодицы, притянул ее ближе.

– Хм…

Ноа задумался, но глаза его потемнели, а щеки вспыхнули, будто он хотел думать совсем о другом. Заняться чем-то вместо болтовни.

– Однажды я ночевал в палатке в Мэне и, клянусь, видел оборотня.

Хейзел рассмеялась:

– Быть такого не может!

– Хочешь сказать, что я обманщик, Хейзел Келли? – он уткнулся лицом в ее шею, царапая кожу зубами.

Она сделала резкий вдох:

– Оборотней не существует.

– Может быть. Но я его видел.

– С чего ты взял, что это был не обычный волк?

– Он был огромный. – Ноа свободно блуждал по ее телу руками и губами. – С горящими глазами.

Хейзел хмыкнула, но не могла толком сосредоточиться, чтобы возразить, ведь Ноа водил пальцами по ее животу, задевая грудь. Он застонал ей в губы.

– Что ж, я рада, что ты пережил эту встречу и смог о ней рассказать.

– Мм… я тоже, – прорычал он низко, обхватив ее грудь одной рукой, а второй сжав ягодицы. Его возбужденный член настойчиво упирался ей между ног, где она уже желала его. Если шторм за окном и продолжал бушевать, то Хейзел не замечала этого.

– Твое тело, Хейз, – простонал он. – Что оно вытворяет со мной.

Она ответила хриплым прерывистым смехом, когда большой палец Ноа скользнул по ее соску. Туда и обратно, пока все ощущения не сосредоточились в этом месте. Она все еще с трудом могла поверить, что ее тело так влияло на этого мужчину, но все же верила. Верила ему.

– На лодке есть презервативы? – спросила она, и Ноа замер.

– Хейз, – его голос стал хриплым от желания. – Мы не… То есть я знаю, что обычно ты не…

– Чего я обычно не делаю?

Ноа отодвинулся, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и опустил руки с ее груди на более безопасное место на животе.

– Ты рассказывала мне, что обычно не занимаешься сексом без обязательств, и я понимаю, что ты пытаешься попробовать что-то новое, но это уже не просто развлечение, и я знаю, что на самом деле мы не… ну то есть мы не…

Сердце Хейзел екнуло, пока Ноа пытался подобрать слова. Это слишком больно, слишком неловко. Она не будет принуждать его говорить это, не будет заставлять признать вслух, что между ними все несерьезно, что все это не по-настоящему.

И она прервала его поцелуем.

– Все в порядке, – сказала Хейзел, хотя это было не так. – Я знаю, что это… несерьезно. Просто легкое развлечение. Но хочу этого с тобой. Сейчас.

Ноа наблюдал за ней, всматривался в ее лицо. Не будь они так близки, не узнай она его так хорошо за последний месяц, то не заметила бы, как по его лицу пробежала тень разочарования. Но Хейзел заметила. Та появилась и исчезла, сменившись сексуальной ухмылкой.

– Отлично, я тоже. Сейчас.

– Хорошо.

Ноа удержал взгляд Хейзел еще на мгновение, а после прикоснулся губами к ее губам. Он целовал ее, пока она не забыла о причинах своего разочарования, пока ей не стало безразлично, почему он целовал ее, важно было лишь то, что он делал это.

Черт, до ее тридцатилетия оставалась всего неделя, и Хейзел непременно получит от нее удовольствие.

А с разбитым сердцем разберется и после праздника.

Сегодня она пережила шторм в море и сейчас оказалась в постели с самым сексуальным мужчиной, к которому ей посчастливилось прикасаться.

Безрассудство одержало верх.

Хейзел прижималась к нему мягким, пышным, красивым телом, но Ноа мог думать лишь о выражении ее лица в тот момент, когда сказал ей, что им необязательно заниматься сексом… что между ними ничего нет.

Ложь.

Хейзел была для него всем.

Хейзел была так же хороша, как любимая книга, от которой не можешь оторваться, как прикосновение солнечных лучей к лицу, как идеальная чашка кофе. Если Ноа думал, что, помогая ей последние два месяца, проводя с ней время, пробуя ее на вкус, прикасаясь к ней, сможет выбросить ее из головы, то оказался еще большим идиотом, чем думал сам.

Его интерес к привлекательной продавщице книг лишь перерос в крепкую дружбу и вместе с тем сексуальную одержимость.

Теперь он был не просто увлечен Хейзел Келли, а по уши и очень некстати в нее влюблен.

И на миг ему показалось, что эти чувства взаимны. Что, быть может, легкое разочарование на ее лице означало, что она тоже хотела большего.

Но потом Хейзел сказала «легкое развлечение» – и лучше бы сразу выбросила его за борт.

– Все хорошо? – прошептала она, скользя губами вдоль его шеи.

– Да. Более чем.

Включайся в игру, Ноа. В этом ты хорош. Он не позволит своим зашкаливающим чувствам к этой женщине испортить момент. У него было немало фантазий с участием Хейзел в его постели, и он не упустит возможности их воплотить.

Если это возможность побыть с ней, то он будет соглашаться всякий раз, когда она предложит.

Может, так он выставит себя идиотом, но зато с почти обнаженной Хейзел в объятиях. Что его вполне устраивало.

На Хейзел все еще была его футболка, и Ноа провел ладонями по мягкой ткани, ощущая под ней ее теплую тяжелую грудь. Ее соски выступали под хлопком, и Ноа наслаждался видом Хейзел в одних только трусиках и его белой футболке, которая почти просвечивала после многих лет носки.

– Идеально, – выдохнул он, и Хейзел улыбнулась, заливаясь румянцем.

Он наклонился и взял ее сосок в рот, смачивая ткань языком. Хейзел застонала и выгнула спину. Он провел рукой по второй груди, дразня ее через футболку. От тонкого барьера между их кожей происходящее становилось еще более возбуждающим, усиливая его желание.

– Ноа, – простонала она, и теперь он до конца своих дней будет помнить звук своего имени, произнесенного в мольбе.

– Что тебе нужно, Хейз?

– Большее.

Ноа усмехнулся, хотя его сердце екнуло. Он хотел дать ей все. Стать для нее всем. Но по-прежнему даже не знал, хотела ли этого Хейзел, а сам планировал вернуться домой сразу же после ее дня рождения. Как он мог стать для нее всем, если уезжал?

Он отбросил эту мысль, задрав край футболки Хейзел, и провел языком по ее возбужденным соскам. Она ахнула, запустив пальцы в его волосы, оттягивая пряди и прижимая его к себе. И Ноа это понравилось.

Он проводил по ее соскам языком, обхватывал их губами, пока Хейзел не начала метаться под ним, а ее тихие умоляющие стоны не стали все громче и громче, но теперь их никто не мог услышать – вокруг были лишь открытое море и необитаемый остров.

Заставь ее кричать.

Мысль, жгучая и настойчивая, будто молнией пронзила его.

Он обвел сосок Хейзел языком и отстранился. Она подняла голову.

– Куда ты? – спросила она возмущенно, но мило.

Ноа усмехнулся, прижавшись к ее животу:

– У меня много планов.

Хейзел вновь положила голову, когда он добрался до ее простых хлопковых трусиков. Ноа не мог объяснить, почему же они сводили его с ума.

Он спустил их по ее пышным бедрам и соблазнительным ногам, и Хейзел отбросила их в сторону.

Он впился пальцами в ее кожу и развел ее ноги перед собой, точно угощение, свое личное сокровище. Первое прикосновение – и из груди Ноа вырвался сдавленный стон. Он отогнал прочь все мысли о том, что время на исходе и однажды ему придется жить без этого, и устроился между бедер Хейзел.

– Ноа, – ахнула она, когда он коснулся ее языком.

– Так нормально?

– Да, – пискнула она. – Да, да, да… – повторяла Хейзел, пока он вылизывал ее плавными, длинными движениями.

Он крепко схватил ее за бедра, удерживая на месте.

Ему всегда это нравилось. Секс. Доставлять партнершам удовольствие. Но такого не было никогда. Он никогда не ощущал того, что испытывал с Хейзел. Он хотел остаться здесь навсегда, слушая ее стоны и всхлипы.

– Ноа, пожалуйста. Еще.

Еще больше. Всего.

Ноа скользнул в нее пальцем и стал двигать им, не прекращая посасывать. Ее пятки уперлись в матрас, бедра двигались ему навстречу.

Он сменил губы большим пальцем, проводя им по клитору, от прикосновения к которому она точно кончит. Теперь он знал, как это сделать, завладел тайным знанием о Хейзел Келли.

– Кончи, Хейз. Не молчи. Дай услышать тебя.

Она приподняла голову и посмотрела на него широко распахнутыми глазами, ее щеки раскраснелись. Ноа уже видел ее такой. Утратившей самообладание.

– Я уже близко. Прошу, Ноа.

Он добавил еще один палец, продолжая двигать ими медленно и плавно. Хейзел застонала. Она удерживала его взгляд одно долгое напряженное мгновение, пока Ноа не опустил голову вновь. Он чередовал язык и губы, пока Хейзел не застонала так громко, что заглушила шум ветра.

– Ноа! – она прокричала его имя в потолок тесной каюты. – Ноа, боже, Ноа…

Ее тело дрожало от наслаждения. Он лизал ее нежно, продлевая удовольствие, пока наконец она не оттолкнула его, умоляя остановиться и твердя, что больше не в силах это выносить. И лишь тогда он прекратил. Только когда отдал ей все, что смог, он вновь поднялся губами по ее телу, оставляя поцелуи на разгоряченной коже.

– Я хочу большего, – сказала она, едва они оказались лицом к лицу.

Ноа не смог сдержать улыбки. Он чмокнул ее в нос и потянулся за презервативами, которые хранил на одной из полок. Моряк всегда должен быть готов.

– Уверена? – спросил он, надевая презерватив.

– М-хм.

– Словами, Хейз.

Она издала тихий раздраженный вздох:

– Да, уверена. – Хейзел притянула его к себе, вцепившись пальцами в бицепсы: – Иди сюда.

Она обвила его ногами, и Ноа оказался у ее входа прежде, чем успел осознать происходящее, подготовиться к тому, каково будет войти в нее. Но это все равно не имело значения. К этому нельзя было подготовиться.

Он медленно вошел и был уверен, что с ним такого раньше не случалось никогда. В чем же было дело? В тихом хриплом вздохе Хейзел, так похожем на вздох облегчения, который она издала, едва он вошел настолько глубоко, как только мог? Конечно, женщины и раньше издавали вздохи. Но не такие. Такого не было никогда.

А может, дело было в бедрах Хейзел, обхвативших его, в ее полной груди или растрепанных кудрях? В том, как она доверилась ему, всецело отдалась моменту? Он не знал. Он не знал ничего, пока входил в нее, каждое медленное движение стирало все рациональные мысли.

– Ноа, – ахнула Хейзел.

– Все хорошо?

– Да, – она замолчала, глядя ему в глаза. – Просто… обычно я от этого не кончаю. То есть во время этой… части. Не хочу, чтобы ты… расстраивался.

Ноа остановился и прижался лбом к ее лбу:

– Расстраивался?

– Мне… правда очень приятно. Но обычно я не… достигаю…

– Да, я понял.

– Извини. Тебе это все испортит?

Все испортит? Господи, эта женщина станет его погибелью. Он буквально не мог придумать ни единого места, где предпочел бы сейчас оказаться, если не здесь.

– Не извиняйся. Никогда за такое не извиняйся.

Его голос прозвучал резче, чем ему хотелось, но в этот момент он был внутри женщины своей мечты и в то же время испытывал иррациональную злость ко всем, с кем она когда-либо спала. Момент, мягко говоря, приводил в замешательство.

– Давай попробуем по-другому, ладно? – спросил он, смягчив тон.

– Ладно.

Ноа вышел из нее и, развернувшись, сел на кровати. Так он задевал головой низкий потолок, но они должны были поместиться.

– Иди сюда.

Хейзел устроилась верхом на его коленях:

– Я никогда так не пробовала. Ни с кем.

Ноа хотел бы сказать пару ласковых всем ее бывшим.

– Может, под таким углом тебе будет лучше.

Хейзел опустилась на его возбужденный член, и Ноа чуть не кончил, увидев, как она обхватила его рукой и направила внутрь.

– Ох. – Ее глаза расширились.

– Вот видишь, – сказал он с ухмылкой, положил руки на ее бедра и подтолкнул вперед.

Глаза Хейзел распахнулись еще больше.

– Ох!

– Именно.

На этот раз она стала двигаться сама, и низкий стон, вырвавшийся из ее груди, эхом отозвался в его.

– Черт возьми, Ноа.

– Так лучше, малышка? – прорычал он, и она замерла, глядя ему в глаза. От того, как он назвал ее, щеки Хейзел залил красивый румянец.

– Гораздо, – выдохнула она и продолжила скользить по его члену.

– Вот так. Смотри сама, как тебе больше нравится, – пробормотал Ноа ей на ухо, и она ускорила темп. Хейзел двигалась, и от каждого толчка по его спине бежали мурашки удовольствия. Он был окружен ею, ее запахом, гладкой кожей, роскошным телом. Хейзел, Хейзел, Хейзел.

Ноа взял ее сосок в рот, и Хейзел выгнула спину. Она прижала его голову к себе, и он не прекращал посасывать, пока она двигалась на нем.

– О боже, боже, боже, – повторяла она нараспев.

– Вот так, – прошептал он, оторвавшись лишь для того, чтобы сказать это, и снова взял ее сосок губами.

Хейзел крепче вцепилась пальцами в его волосы, плотнее сжала ногами его бедра.

И закричала.

Пролепетала череду пошлостей, которые Ноа никогда от нее не слышал.

Пробормотала его имя.

И Ноа кончил так сильно, как никогда в своей жизни.

Дождь по-прежнему тихо барабанил в палубный иллюминатор, но ветер стих. Ноа сказал, что они могут возвращаться, как только Хейзел будет готова.

Но потом достал книгу и растянулся на помятой постели, слегка ухмыльнувшись Хейзел. В ответ она тоже взяла свою и, уютно укутавшись в очередную толстовку Ноа, легла рядом с ним.

Спустя час они все еще читали, но теперь голова Хейзел лежала на животе Ноа, а он перебирал пальцами ее волосы. В каюте царил полумрак, ее освещали лишь несколько маленьких ламп и серый свет из окна. Кожа стала липкой от соленого воздуха и… кое-чего еще, а волосы спутались, но Хейзел не могла вспомнить, когда в последний раз ощущала себя настолько довольной.

– Не может быть, – пробормотал Ноа, и она подавила улыбку. Он делал так весь день. То и дело восклицал от удивления или радости, пока читал. Это было почти так же сексуально, как и все, что он вытворял с ней, прежде чем они взялись за чтение.

– Что?! Не может быть.

Хейзел захихикала.

– Извини. Я тебе мешаю? – спросил он.

Хейзел повернулась на бок, чтобы посмотреть на него. На нем были только белая майка и боксеры, непослушные волосы топорщились с одной стороны. Татуировки Ноа двигались и танцевали на коже, когда он потянулся отложить книгу.

– Не мешаешь. Мне нравится.

Он улыбнулся, и внезапно в каюте стало светло.

– Мне тоже.

– Кажется, это мой любимый день.

Ноа тоже повернулся на бок и приблизился к ее лицу.

– Из всех приключений ВЕЛЕХЕНО это твое любимое? – спросил он с улыбкой. – То, во время которого мы чуть не погибли?

– Чуть не погибли? Ты сказал, что у тебя все под контролем!

Ноа рассмеялся:

– Да шучу! У меня абсолютно точно все было под контролем.

Хейзел нахмурилась, и он поцеловал ее в нос. В это мгновение она легко смогла это представить. Представить множество дней, похожих на этот. Ну, может, только без такого количества смертельно опасных моментов. Дней, когда они вместе отправляются в небольшое путешествие, а вечером читают в постели. И это было настолько прекрасно, что становилось больно.

– Нет, я имела в виду, что это мой любимый день из всех.

Она неотрывно смотрела Ноа в глаза и увидела, как его улыбка уступила место серьезности. Живот свело от страха гораздо сильнее, чем во время шторма.

Он смахнул прядь волос с ее лица:

– И мой.

Его голос прозвучал низко и хрипло, словно эти два слова значили намного больше, чем показалось на слух. Будто он мог иметь в виду: «И мой, ты тоже мой любимый человек. И мой, все любимые дни я тоже провел с тобой».

– И мой, – повторила она, на самом деле желая сказать: «Я тоже хочу продолжать быть с тобой. Хочу большего, чем беззаботное веселье. Я хочу всего, что возможно».

Ноа наклонился и поцеловал ее в губы.

И Хейзел надеялась, это значило, что он тоже хотел с ней всего.

– Я должен кое-что тебе сказать, – начал он, и от волнения сердце Хейзел забилось чаще. Вот оно. Тот самый момент.

– Хорошо, – выдохнула она.

Наконец-то они признаются во всем вслух. Она расскажет Ноа о своих истинных чувствах, а он ей о своих. Больше никаких догадок. Никаких сомнений. У них будет все по-настоящему. Легкое развлечение стало ее утомлять. Хейзел готова перейти к серьезному удовольствию.

– Я уеду на некоторое время.

– Уедешь?

Что? Нет, не может быть. Уедет? Ноа должен был сказать ей вовсе не это. Не может этого быть. Она все не так поняла.

– Домой. Чтобы… помочь.

– Ох.

Домой. Ноа уедет домой. Он уедет так же внезапно, как и приехал. Все надежды Хейзел на вечность унесло в море. Все слова, что она собиралась ему сказать, изменились сами собой, признания в любви быстро отступили в безопасные пределы ее сердца. Она явно все неправильно поняла.

– После твоего дня рождения, – Ноа говорил, не сводя с нее глаз, ожидая реакции.

Хейзел судорожно сглотнула. Она ни за что не станет выставлять себя дурой из-за случившегося. Их интрижка всегда была конечна. Она это знала.

– Это… э-э-э… хорошо, да?

Ноа нахмурился:

– Ну… наверное. Моей сестре нужна помощь, а рыболовные туры заканчиваются, и мне показалось, что самое время поехать.

– Точно. Конечно. Логично, – Хейзел пыталась улыбнуться, но лицо не слушалось. Для Ноа это к лучшему. Ему нужно домой. Он нужен своей семье. А их отношения были временными. Все это было совершенно логично, но боль от этого не становилась меньше.

– Послушай, Хейз, я…

– Я рада за тебя, Ноа. Тебе это пойдет на пользу. – Она отодвинулась, оказавшись вдруг не в силах выносить их близость. – Нам уже пора возвращаться, да? – спросила Хейзел нарочито громко, нарочито весело. Она не допустит, чтобы Ноа почувствовал себя виноватым. Он пытался скрыть, как сильно его ранят семейные проблемы, но Хейзел видела. Он скучал по семье, и, если наконец-то захотел вернуться домой, она не посмеет его останавливать. Удерживать его здесь.

Может, так все и должно было закончиться.

Ноа удивленно моргнул:

– Да, наверное, пора.

– Спасибо, что сделал этот день таким запоминающимся, – прошептала она.

– Рад стараться, – ответил он, но улыбка его была отнюдь не радостной.