Книжный магазин «Булочка с корицей»

Глава 15

Возможно, Ноа просто снился сон. Но даже если это было так, он, черт возьми, совершенно точно не желал просыпаться.

Не сейчас. Не когда Хейзел стояла перед ним на коленях в одном нижнем белье. Ему следовало уйти. Он и собирался это сделать, поступить как джентльмен, доставить Хейзел удовольствие и пойти своей дорогой. Не хотел ни к чему ее принуждать и уж точно не хотел, чтобы она думала, будто он чего-то от нее ожидает.

Но потом она – Хейзел Келли – попросила разрешения сделать ему минет, и ничего более сексуального с ним еще не случалось.

Вернее, до того момента, как Хейзел расстегнула его штаны и слезла со столешницы. И вот теперь она, боже мой, стояла на коленях у его ног, с нежностью глядя на него, и Ноа не знал, что делать. Он не был готов к этому. Это Хейзел, а не какая-то первая встречная девушка из бара. Милая, умная Хейзел Келли из книжного магазина. Хейзел, которую он не мог выбросить из головы весь прошлый год. Хейзел, которая, как ему нравилось думать, постепенно становилась его другом.

И вот теперь она голая, и Ноа узнал, какова она на вкус и какие звуки издает, когда кончает и…

А вдруг он сделает ей больно?

А если она пожалеет об этом?

Вдруг одного раза будет недостаточно?

Вдруг одного лета будет недостаточно?

Хейзел провела языком по всей длине его члена, и все вопросы отпали. Мир остановился. Его сердце остановилось тоже.

– Ты должен сказать мне, все ли я делаю правильно, – попросила она, отстранившись и снова нахмурив брови. – То есть дай мне знать, хорошо ли тебе.

– Господи, Хейз. Мне уже так хорошо, что я еле держусь.

Легкая довольная улыбка промелькнула на ее лице, и Ноа чуть не потерял самообладание.

– Ладно, хорошо. – Она обхватила его член у основания и взяла его в рот.

Не сдержавшись, Ноа издал протяжный низкий стон. Он крепко схватился за столешницу, желая запустить пальцы в кудри Хейзел, но сомневаясь, что ей это понравится. Он мог бы спросить, но в этот момент у него не было других слов, кроме «о боже» и «охренеть», поэтому он держал руки при себе.

Хейзел двигала губами вверх и вниз по всей длине, и Ноа задрожал. Она, вероятно, заметила это, потому что подняла взгляд в поисках одобрения.

– Мне так хорошо. Продолжай.

И она продолжила, обхватывая ладонью ту часть, что не помещалась во рту, кружа языком по головке, когда отстранялась. Ноа едва не потерял сознание. Запредельно.

Он больше не мог сдерживаться. Запустил пальцы в ее волосы, и ее тихий стон, словно мурчание, вибрацией отозвался в его теле. Ее кудри были чертовски мягкими.

– Так нормально? – прохрипел он, и Хейзел застонала вновь. Еще раз, и он точно кончит. – Еще немного.

Она стала двигаться быстрее, с каждым разом вбирая его все глубже, и удовольствие растеклось по его позвоночнику. Ноа опустил взгляд, и, видя, как Хейзел делает то, о чем он даже не позволял себе мечтать, ощущая ее теплый и нежный рот, он не выдержал. Вышел как раз вовремя и небрежно кончил в свою ладонь, не желая делать что-то против воли Хейзел. И почувствовал себя настолько растерянным, будто женщина впервые довела его до оргазма.

– Хейзел.

Казалось, в этот момент он мог произнести одно только ее имя. Она встала и подала ему полотенце для рук. Он вытер их и притянул ее ближе.

– Было хорошо? – спросила Хейзел.

– Боже, да, – ответил он, все еще прерывисто дыша.

Ноа почувствовал, что она улыбается.

– Хорошо.

– Очень.

– Думаю, все прошло отлично… То есть вышел неплохой первый… э-э-э… опыт.

– Хейзел, прошу, скажи, что ты уже делала это раньше.

– Делала. Просто не так часто… Это было заметно?

Он издал смешок:

– Нет, незаметно.

– Я имела в виду наш первый совместный опыт… Как часть нашего… приключения.

– Точно.

Почему ему так больно от напоминания о том, что все произошло лишь потому, что Хейзел отбросила всякую осторожность на ближайшие два месяца? Он был просто частью безрассудного этапа ее жизни.

Ноа прогнал эту мысль. Ему это тоже было на пользу. Он наконец-то выбросит Хейзел из головы и сможет жить себе дальше.

– Всегда бывает так хорошо? – тихо спросила она, и он снова подумал о ее прошлом сексуальном опыте. Кто эти неудачники, которые не заботились об этой женщине как надо? Но, говоря откровенно, настолько хорошо ему бывало редко.

– Нет… это было за гранью возможного.

– Хочешь остаться на ночь?

Вопрос застал его врасплох. Ноа все еще пытался понять, почему случившееся между ними было намного лучше его привычного секса на одну ночь. А еще отчаянно старался игнорировать внутренний голос, кричавший ему ответ.

– Э-э-э…

– Ты не обязан.

Хейзел уже стала отстраняться, и он вдруг потянул ее обратно, прижимая ее мягкое теплое тело к своему. И неожиданно ответил, что хочет остаться.

Он понял, что это правда.

Отправил на задворки тихий голос в голове, предупреждавший, что это плохая идея, и пошел за Хейзел, одетой в одни трусики в горошек, в ее спальню, ведь если Хейзел собралась поддаться безрассудству, то и он тоже.

Наступило утро, и Хейзел, приподнявшись на локте, наблюдала за Ноа. Они лежали в ее постели. Он лежал в постели Хейзел. Там, где никогда даже не думал оказаться, и все же был безумно этому рад.

Здесь было мягко и уютно, а вокруг лежало ровно столько подушек, сколько он и ожидал от Хейзел – то есть очень много. Солнце проникало сквозь тонкие занавески, и, хотя в этой комнате было меньше растений, чем в гостиной, на подоконнике все же стояло несколько цветов: кактусы и маленькие суккуленты, о которых Ноа знал лишь потому, что Хейзел рассказала ему о них вчера вечером, пока они разговаривали под светом луны.

А потом они просто спали.

И это было до жути приятно.

Она даже убрала с кровати плюшевого лягушонка и положила его спать на пышном кресле в углу рядом с огромным пингвином, которого выиграл для нее Ноа.

– Хорошо спалось?

Хейзел надела футболку Йельского университета с уродливым бульдогом спереди и новую пару хлопковых трусиков, которыми Ноа непостижимо увлекся.

– Великолепно, – он сложил руки за головой и улыбнулся. На нем были одни только боксеры, и ему понравилось, как потеплел взгляд Хейзел, когда она посмотрела на его обнаженную грудь.

Ее волосы спадали ей на лицо, и он, не сдержавшись, смахнул их назад.

– Можно тебя поцеловать?

Хейзел прикрыла рот ладонью:

– Я еще не почистила зубы.

– Мне все равно.

Она наморщила нос:

– Правда?

– Хейзел, да что за парни у тебя были… до этого?

– Обычные парни, а что?

Ноа сел и прислонился спиной к изголовью.

– С ними все было в порядке? То есть они хорошо с тобой обращались?

Хейзел пожала плечами:

– Они были нормальные.

– Нормальные?

Она накрутила прядь на палец, избегая его взгляда, а потом снова посмотрела Ноа в глаза. Она так и не надела очки, и серебристый ободок вокруг ее зрачков отчетливо виднелся в утреннем свете.

– Я никогда не чувствовала… не знаю… что возбуждаю их. Никто никогда не называл меня сексуальной… до тебя. – Пока она говорила, ее щеки краснели все сильнее.

Она тоже села, и Ноа притянул ее ближе, обхватив рукой за талию.

– Я не знаю этих парней, Хейз, но могу предположить, что они идиоты.

– Вообще-то они все были очень умными.

Ноа хмыкнул:

– Тогда почему не видели того, что было у них прямо перед носом?

Хейзел пожала плечами, прильнув к нему:

– Может, дело было во мне? Я не чувствовала себя особо сексуальной… никогда.

Ноа опустил ее на спину, и она вскрикнула от удивления. Он заключил ее в объятия.

– А какой чувствуешь себя сейчас?

На ее лице мелькнула та озорная улыбка, которая ему так нравилась.

– Сексуальной.

Ноа наклонился и поцеловал ее в шею:

– Хорошо.

Когда он начал ласкать губами нежную кожу, Хейзел, выгнув спину, обхватила ногами его бедра, и он проклял себя за то, что не сбегал за презервативами прошлой ночью.

Но момент все равно продлился недолго.

Зазвонил оставленный вчера на тумбочке телефон Ноа.

– Тебе нужно ответить? – спросила Хейзел, пока он продолжал целовать ее шею. Ему и правда нужно было ответить. Ведь он сам себе начальник. Может, кто-то хотел забронировать тур, а лето уже близилось к завершению, и ему необходима была любая работа, какая только подвернется.

Но Хейзел была такая теплая, еще и без лифчика. Он чувствовал, как ее возбужденные соски прижимаются к его груди.

Телефон замолчал и тут же зазвонил снова. Ноа простонал и отстранился от манящего тела Хейзел.

– Извини.

– Все нормально.

Ноа посмотрел на экран. Входящий видеозвонок с номера его сестры. Черт подери. Он накинул футболку, прежде чем ответить. Это мог быть лишь один человек, ну, точнее два, и он никогда не игнорировал их звонки. Ноа снова виновато улыбнулся Хейзел и снял трубку.

На экране появились два маленьких личика.

– Дядя Ноа! Ты не отвечал! – голос Айви был полон негодования шестилетки.

– Привет, дядя Ноа!

Из них двоих Сеси была более снисходительной.

Сестры Ноа родили девочек с разницей всего в неделю, и теперь они были неразлучны, если только не ссорились – в таком случае становились заклятыми врагами. Но после вновь мирились. Совсем как его сестры всю его жизнь. А он был младшим братом, которого они обожали. Пока он их не бросил.

Ноа прокашлялся:

– Прошу простить меня, дамы. Я был… занят.

Айви нахмурилась:

– Ты говорил, что для нас всегда свободен.

Эта малышка умела бить по больному.

Сеси подтолкнула сестру локтем.

– Может, он какал, – предположила она, и обе девчонки разразились хохотом. Он поднял взгляд и увидел, что Хейзел зажимает рот ладонью, заглушая смех.

Ноа закатил глаза:

– Зачем вы, маленькие злодейки, мне звоните? Мы обычно болтаем с вами в другой день.

Племянницы тут же приняли виноватый вид. Он пытался научить их сохранять невозмутимые лица, но ничего не вышло.

– Мама не знает, что мы взяли ее телефон.

– Айви…

– Дело срочное! – возразила она, и только тогда он понял, что девочки спрятались под чем-то, напоминавшим одеяло с изображением персонажей «Блуи»[4]. Рисунок отбрасывал на их лица голубой рефлекс.

– Все в порядке?

Сеси поморщилась, будто пыталась не расплакаться, и Айви обняла ее в знак утешения. Сердце Ноа ускорилось.

– Девочки, в чем дело?

– У мамы будет еще один ребенок! – взвыла Сеси. – А я не хочу!

Айви кивнула.

– Дети постоянно плачут и какают в штаны, – рассудила она с той мудростью, что приходит к шести годам.

При упоминании какашек, Сеси снова начала хихикать, и Ноа показалось, что он сходит с ума.

– Эй, подожки-ка! – Айви указала на экран: – Это ведь не твой дом. Где ты, дядя Ноа?

Неумение девочек держаться темы разговора всегда сводило его с ума, но сегодня утром он был совершенно к этому не готов. Он даже не выпил чертов кофе.

Ноа поднял взгляд и увидел, как Хейзел сползает с кровати, будто должна спрятаться в собственном доме. Это было ужасно. Но он никогда не знакомил женщин… с которыми спал, со своей семьей. А тем более с племянницами. Что ему вообще им сказать?

– Дома у друга, – ответил он.

– Ты ходил в гости с ночевкой? – спросила Сеси. – Мама говорит, мне нельзя, пока не подрасту. Только с Айви, – она закатила глаза.

– Пожалуй, это хорошая мысль.

По правде говоря, он понятия не имел, с какого возраста можно оставаться с ночевкой, но знал, что его старшая сестра с большим трепетом относится к Сеси. А теперь у нее родится еще один ребенок. Должен ли он вообще об этом знать? Его задело то, что никто не сказал ему об этом, впрочем, он никогда это не признает.

Айви вытаращила глаза и отвернула личико от экрана:

– Ой-ой, нам пора…

Когда одеяло сорвали с их голов, девочки тут же завопили как безумные.

– Отдайте, – голос его сестры не допускал возражений.

– Пока, дядя Ноа! – крикнули они, и на экране появилось лицо Кристен.

– Привет, извини за это.

– Привет, Крис.

Сестра оглядела окружающую его обстановку и вскинула брови, но не стала спрашивать, где он находится.

– Надеюсь, девочки ничему не помешали.

– Да нет.

– Ты не обязан всегда им отвечать.

Ноа нахмурился:

– Мне это в радость.

Племянницы были той частью его семьи, с которой не было трудно. Их взаимная любовь была простой и безусловной. Ноа всегда отвечал на их звонки.

Кристен кивнула, внимательно рассматривая его, как делают все старшие сестры. Он не знал, что именно она искала, но ему всегда казалось, что он недотягивает. Ноа, младший брат, безответственный, отчисленный из школы извечный разгильдяй.

– Ты приедешь домой на праздники в этом году?

Ноа оторвал взгляд от телефона. Хейзел ушла. Меньше всего ему хотелось вести такой разговор посреди ее спальни. Он уже много лет не приезжал домой на праздники и в этом году не собирался тоже.

Хейзел сказала, что он хороший дядя. Но она не знала, что вживую он виделся со своими племянницами лишь трижды.

Ноа судорожно сглотнул, вспомнив, как они налетели на него своими маленькими телами, заключая в объятия, когда он приезжал домой в последний раз, и его охватили непрошеные эмоции.

– Не уверен.

– Ноа…

– Я сейчас не могу, Крис.

– Ладно. Просто… все хотят с тобой увидеться. Вот и все.

Ноа с трудом сглотнул. Он знал, что сестра говорила всерьез, но в то же время понимал, что все не так просто. Вернувшись домой, он неминуемо столкнется с вопросами и ожиданиями всей родни. Чем ты теперь собираешься заниматься, Ноа? Когда он приезжал домой в последний раз, то даже не заехал к родителям. Не готов был снова заводить этот разговор с отцом.

Он уехал.

И не мог вернуться, пока ему нечем похвастаться. Не мог сидеть за столом напротив своего отца, пока не построит планы на жизнь, помимо рыболовных туров и работы барменом, – что угодно, лишь бы доказать, что, бросив школу и бизнес, он принял правильное решение.

Ноа не мог поговорить об этом со своей сестрой, пока лежал полуголым в постели Хейзел.

– Мне пора.

Кристен вздохнула:

– Хорошо. Люблю тебя.

Ноа увидел ее обеспокоенное лицо. Она всегда смотрела на него так. Словно удивлялась, как он умудрялся выживать в этом мире без них. Как ему удавалось прокормить себя без помощи старших сестер и без опоры на родительский бизнес.

Он знал наверняка, что она делала это не специально. Но все равно чувствовал, что Кристен не верит в него. Неужели это настолько неправильно? То, что, возвращаясь домой, он хотел иметь возможность сказать, что у него получилось? Что он уехал и сам устроил свою жизнь?

Может, и так.

Может, он просто упрямый засранец.

– Я тоже тебя люблю, Крис.