Книжный магазин «Булочка с корицей»

Глава 29

Ноа бросил папку с документами на столик и потянул Хейзел к кровати.

– Утром этим займемся.

– Как много подушек, – посмеялась она, откидываясь на уютный ворох.

Щеки Ноа залил настоящий румянец. Ни одна из пошлостей, которые он ей говорил, не вызывала такой реакции, как его признание.

– Они для тебя.

– Что?

Он забрался на кровать рядом с Хейзел и прижал ее к себе, словно не мог вынести ни малейшего расстояния между ними, что было прекрасно, ведь она и сама хотела находиться как можно ближе к нему в следующие двадцать четыре часа или пока не почувствует, что все это стало реальностью. Ноа влюблен в нее. Она влюблена в него.

Это…

Непостижимо. Необычайно. Неожиданно.

Даже если она, вероятно, должна была это предвидеть. Наверное, она с самого начала должна была понять, что означали взгляды Ноа, его желание проводить с ней время, но разве кто-то действительно верит, будто однажды найдет нечто подобное? Что кто-то полюбит его таким, какой он есть?

Это было потрясающе. И Хейзел этого не ожидала.

Теперь же, обретя такое счастье, она непременно будет держаться за него обеими руками. Буквально.

– Я купил их для тебя, – сказал Ноа, пока она водила пальцем по его покрасневшим щекам.

– Ты купил мне подушки?

Он смущенно улыбнулся, и внутри Хейзел все перевернулось.

– Хотел, чтобы тебе было комфортно, если мы однажды здесь окажемся.

– Ух ты.

– Я влюбился в тебя без памяти, Хейз.

Она расплылась в улыбке:

– Вот как?

– О да.

– А я в тебя.

Он улыбнулся шире:

– Посмотри-ка, мечты и правда сбываются.

Хейзел рассмеялась, хотя ее тело вспыхнуло от воспоминания о том, как Ноа говорил ей об этом в прошлый раз. Ночь в ее доме. Она сидела на кухонном столе в одних трусиках, а он стоял на коленях между ее бедер. По ее телу пробежала дрожь, и он обнял ее крепче.

– Замерзла?

– Нет. Не замерзла. И вообще мне кажется, что на нас слишком много одежды.

Его улыбка превратилась в хищную.

– Согласен.

Хейзел сняла кардиган и бросила его в сторону, пока Ноа стягивал с себя футболку через голову. После того как и ее футболка присоединилась к вороху одежды, Хейзел вновь притянула Ноа к себе.

– Так-то лучше, – сказала она, пока он покрывал поцелуями ее шею, а жар его кожи опалял ее тело.

– Гораздо, – тихо согласился он, скользя губами по ее груди. Она даже не успела заметить, как его руки оказались у нее за спиной и уже расстегнули лифчик. Хейзел сбросила его, и Ноа, опустив голову, припал губами к ее груди.

– Штаны, – ахнула Хейзел, потянув за край его джинсов.

Ноа застонал, когда ее пальцы скользнули под пояс.

– Мне кажется, ты меня торопишь, Хейз.

– Сними штаны. Ноа, пожалуйста, – простонала она. – Сделаем все медленно позже или когда захочешь, а сейчас мне нужно это… Мне нужен ты, Ноа. Сейчас же.

Он посмотрел на нее темным решительным взглядом:

– Вот как ты хочешь? Быстро?

Хейзел кивнула, прикусив нижнюю губу:

– Быстро. И жестко. Прошу, Ноа.

Он судорожно сглотнул. Она наблюдала за движением его кадыка, слушала прерывистое дыхание. На челюсти Ноа дрогнул мускул. Она никогда не видела Ноа таким неподвижным, настолько притихшим, словно он собирался с силами, прежде чем заговорить, шелохнуться.

Хейзел ждала, не смущаясь собственной просьбы, зная, что Ноа исполнит ее и будет осторожен. Сейчас она не хотела, чтобы он был ласков с ней, не хотела нежности. Ей было нужно, чтобы Ноа прожил с ней этот момент, стал ее якорем. Чтобы все произошло с той же безудержностью, какую она ощущала сама, будто все ее эмоции оказались вне тела оголенными нервами, которым не нужны нежные прикосновения.

Последние два месяца стали невероятной прелюдией, но сейчас она хотела, чтобы Ноа прижал ее к матрасу и заставил поверить ему. Все по-настоящему. Она принадлежит ему. А он ей. Хейзел нужно было, чтобы он убедил ее в этом раз и навсегда.

И она лишь надеялась, что Ноа все понял, пока она неотрывно смотрела ему в глаза. В горле встал ком от любви, желания и отголосков страха перед тем, что все это закончится.

– Ты должна сказать мне, если нужно будет остановиться. Хорошо? Если надо, чтобы я прекратил, скажи, – его голос прозвучал грубо, как плеск волн о скалы.

Хейзел кивнула.

– Словами, Хейзел.

– Хорошо. Я скажу. Обещаю.

Ноа уже расстегнул джинсы и стал спускать их с бедер.

– Штаны, – сказал он с ухмылкой.

Хейзел быстро выполнила его приказ, наблюдая, как боксеры Ноа отправляются вслед за джинсами. Затем стянула нижнее белье – простые белые трусики, пока голодный взгляд Ноа наблюдал за ней.

Этот мужчина хотел ее.

От этой мысли Хейзел охватило возбуждение, которое, как она надеялась, не пройдет никогда.

– Перевернись, – прохрипел он.

Хейзел послушно перевернулась, наслаждаясь тихим стоном Ноа. Он провел ладонью по ее бедру. Слегка сжал его.

– Так хорошо?

– Да.

Хейзел услышала, как он порвал упаковку презерватива, подождала, пока он его наденет, а потом его руки легли ей на бедра, чтобы приподнять их под нужным углом.

Она никогда не чувствовала себя такой беззащитной и уязвимой.

Никогда так безраздельно не доверяла другому человеку.

Ноа скользнул рукой между ее бедер, раскрывая их еще больше. И немного подразнил ее, возбужденную, изнемогающую.

– Ноа, пожалуйста.

Она больше не в силах была терпеть, ее ноги уже начинали дрожать.

Ноа вновь опустил ладонь на бедро Хейзел и вошел в нее одним плавным толчком.

Под таким углом он проникал… глубоко.

У Хейзел перехватило дыхание. Сердце замерло. А потом Ноа оказался повсюду. Обнимал ее, обхватывал ногами и погружался в нее настолько, что она не могла дышать.

– Все нормально? – прошептал он, прижавшись губами к ее плечу.

– Да, – ахнула она. – Еще.

– Хейзел, – в его голосе слышалось то же опустошение, что испытывала она.

– Еще.

Ноа переплел их пальцы и прижал ее ладони к матрасу. Другая рука опустилась ей на бедро, удерживая Хейзел на месте, и, выйдя наполовину, Ноа вошел в нее снова. Хейзел уткнулась лбом в подушку, ощущая горячее дыхание Ноа на шее.

– Еще раз, – велела она, и он подчинился. Опять и опять. Ноа двигался в ней, и боль внутри нее все нарастала. Хейзел сжала его пальцы, и он замер, погрузившись в ее тело. Он осыпал поцелуями ее плечи, и это ощущение так резко контрастировало с безжалостными движениями его бедер, что Хейзел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

С ее губ сорвался испуганный всхлип.

– Хейзел?

– Я… просто…

– Мы все прекратим.

– Нет! – Она поцеловала его ладонь с отчаянием и благоговением. Это была единственная часть его тела, до которой она могла дотянуться, распластавшись на кровати. – Не останавливайся. Просто… все по-настоящему. Ты. Ты настоящий. И я люблю тебя.

Она почувствовала, как он уткнулся лбом между ее лопаток.

– Все по-настоящему, – сказал Ноа сорвавшимся голосом, отражая ее чувства. – Ты и я. Обещаю.

Она кивнула, прижавшись щекой к одной из подушек.

– А сейчас я заставлю тебя кончить, ладно?

Хейзел издала слабый смешок:

– Ладно.

Ноа опять поцеловал ее в плечо, а потом нежно отпустил пальцы. Вновь приподнял ее бедра, меняя угол, и Хейзел тут же ощутила это.

– Так хорошо?

– Чертовски.

Смешок Ноа стал на мгновение ее любимым звуком, пока не сменился стоном, с которым Ноа двигался в ней. Хейзел застонала в ответ, сжимая пальцами простыни.

– Поласкай себя, Хейз.

И она подчинилась. В ту секунду она была готова сделать все, что он скажет. Ведь знала: все это доставит ей удовольствие.

Хейзел ласкала себя, пока Ноа двигался, попадая в точку, от прикосновения к которой у нее закатывались глаза и поджимались пальцы на ногах, а тупая боль стала такой нестерпимой, что она усомнилась, сможет ли ее вынести.

– Продолжай, – велел он, впиваясь пальцами в ее бедра, и она послушалась. Продолжила, как и Ноа, быстрее и жестче. Томление нарастало, но Хейзел была в безопасности. В безопасности с Ноа. В безопасности, желанная и любимая.

Она всхлипнула, на глаза вновь навернулись слезы, а в горле зародились рыдания.

И, не выдержав, Хейзел дала им волю.

Она дрожала, кричала и содрогалась.

А Ноа держал ее.

– Ноа, – простонала она, уткнувшись в подушки – подушки, купленные им ради ее комфорта. Он снова обхватил ее руками, прижал к кровати и, припав губами к ее плечу, достиг пика удовольствия.

– Хейзел, – шептал он снова и снова даже после того, как слез с нее. Даже после того, как привел себя в порядок, вернулся в постель и заключил ее в объятия. Он нашептывал ее имя, пока целовал и обнимал ее. Будто тоже не мог в это поверить.

Но все это было правдой.

Они еще долго будут рассказывать эту историю.

Вернее, отдельные ее эпизоды. Ведь некоторые ее части слишком личные.