Когда падает снег

Глава 5. Трещины

День начинался обыденно — серое небо, город без цвета, холодный воздух.

Марина шла на работу, сжимая термос с остывшим кофе.

Всю ночь снился детский дом — длинные коридоры, тихие шаги воспитателей, плач за стеной.

Сны, от которых просыпаешься с комом в горле, как будто кто-то зовёт, а ты не можешь ответить.

«Опять это… Господи, да отпусти же уже», — устало подумала она, натягивая шарф.

На кухне — тишина. Пустая чашка, телефон на столе.

Сообщение от бывшего мужа:

«Документы готовы. Подпиши сегодня, не затягивай.»

Она уставилась в экран. Пальцы побелели.

Сколько прошло? Год? Два?

А боль всё равно отзывается.

Она стёрла сообщение, как будто стирая кусок прошлого, и вышла.

В центре всё шло, как всегда, чётко и холодно.

Александр уже был на месте — за столом, с папкой документов, в идеальном порядке.

Он не любил хаос. В нём было слишком много от прошлого, которое он когда-то не смог контролировать.

Когда Марина вошла, он не сразу поднял глаза.

— Отчёт готов? — спросил он, не глядя.

— Почти, я подправляю детали…

— «Почти» — это не результат, — ровно ответил он. — Нам нужны точные цифры, не эмоции.

— Но это отчёт по психологической работе, Александр Сергеевич. Здесь не всё измеряется числами.

Он наконец поднял взгляд.

Холодный, прямой, без намёка на раздражение — но в этом взгляде чувствовалась власть.

— Мы не можем основываться на чувствах, Марина. Клиенты — это ответственность, а не поле для сочувствия.

— А без сочувствия они не откроются, — сказала она чуть резче, чем хотела.

Тишина.

Он встал.

— Вы часто спорите с руководством?

— Только когда уверена, что права.

— Тогда докажите это в отчёте. — Его голос стал ещё тише. — Но сначала научитесь слушать.

Марина опустила глаза, чувствуя, как в груди поднимается обида.

— Я не обязана быть безмолвной, если вижу ошибку, — вырвалось у неё.

Он резко повернулся.

— Осторожнее, — сказал спокойно. — Вы не знаете, с кем спорите.

Она подняла глаза — в них дрожала злость и боль.

— А вы не знаете, каково это — когда не можешь выдохнуть, — прошептала она.

И ушла, хлопнув дверью.

Дверь захлопнулась.

Александр остался стоять, глядя на неё несколько секунд — потом медленно опустился в кресло.

Всё было до ужаса знакомо: вспышка, спор, холод.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул.

«Импульсивная. Горячая. Типичная эмоциональная реакция защитного типа…»

Профессиональная часть его мозга тут же анализировала ситуацию, разбирая по слоям — эмоция, защита, уязвимость.

Но другая часть — та, которую он давно научился заглушать, — просто чувствовала.

«Не может выдохнуть…»

Эти слова застряли в голове.

Он даже тихо повторил их вслух — будто пробуя на вкус.

Когда-то он сам не мог выдохнуть.

Когда держал руку у кровати матери, и сердце её замерло в паузе между вдохом и выдохом.

Тогда он решил — не чувствовать, не позволять.

Чтобы боль не парализовала. Чтобы можно было помогать другим.

С тех пор дыхание стало контролем.

Любая эмоция — инструмент.

Но сегодня что-то пошло не по плану.

Слова Марины будто прорвали внутреннюю плотину.

«Не вздумай к ней привязываться. Не повторяй ошибок.»

Он снова вернулся к столу, заставляя себя работать.

Но пальцы не слушались.

Он набрал сообщение, короткое и деловое:

«Не забудьте отчёт. И… если нужно время — возьмите.»

Он не знал, зачем написал вторую фразу.

Просто не смог стереть.

И это раздражало его сильнее, чем весь спор.

Марина шла по улице. Ветер бил в лицо, снег цеплялся за волосы.

Где-то внутри всё ещё дрожало — от слов, от обиды, от усталости.

Она чувствовала себя выжатой, как будто все силы ушли на то, чтобы не расплакаться у него на глазах.

Дома, в маленькой кухне, было тихо.

На столе лежали документы о разводе.

Марина взяла ручку, поставила подпись.

Рука дрожала.

Телефон завибрировал.

Сообщение от Александра.

Она прочитала — и вдруг почувствовала, как по щеке скатилась одна слеза.

Не от обиды, не от жалости — от неожиданности.

«Если нужно время…»

Он не обязан был это писать.

И всё же написал.

Как будто понял.

Она улыбнулась — устало, но впервые за долгое время искренне.

Поставила чайник, открыла ноутбук.

И села дописывать отчёт — не потому что обязана, а потому что хотела доказать себе, что всё ещё может быть сильной.

За окном снег ложился густо, будто кто-то сверху решил: пора закрыть прошлое белым, чистым слоем.