Кровь в его жилах

Глава пятая Светлана теряет Баюшу

Она с трудом вынырнула из сна, полного огня и вспышек света. Ей снился праздник в честь рождения цесаревича. На глаза даже слезы навернулись — от теплых воспоминаний, а вовсе не от тут же проснувшейся во всем теле боли. В палате было светло и пусто. День был в самом разгаре. Надо же, как вчера она устала от попыток ходить — не заметила, как проспала все утро. И никто не разбудил… Прикроватная тумбочка была неожиданно пуста — ни роз, ни долгожданных астр. Только новый кристальник лежал, поблескивая гладким медным боком в косых солнечных лучах. Наверное, Саша все же забрал ночью свой букет — обиделся за её ложь. Светлана еще помнила его тихое «Лиза!». Или он из-за Матвея забрал цветы? Что ж, он взрослый мужчина, у него есть свои резоны, и ломать голову над пропажей астр она не будет.

Светлана присела в кровати и тут же повалилась обратно на подушку от резкой боли в животе: слишком поздно в еще затуманенную сном и болью голову пришла мысль о корсете. Светлана оглянулась в его поисках и вдруг поняла, что не хватает не только корсета. Она тихонько позвала:

— Баюша! Баюшенька!

Та не отозвалась — по понятным причинам. Ей нельзя выдавать себя, только и на кровать к Светлане не запрыгнула, даже не мурлыкнула.

Запрещая себе волноваться, Светлана снова позвала — в этот раз громче:

— Баюша!

Ответом опять была тишина. Светлана стащила с железного изголовья кровати полотенце, замотала его на талии вместо корсета и села, внимательно рассматривая палату. Баюшу и её корзинку обнаружить не удалось — Светлана даже специально свесилась с кровати, заглядывая на всякий случай и под неё. Баюша как сквозь землю провалилась!

Светлана сцепила зубы и встала. Выпрямиться сразу не удалось: все же полотенце — не корсет, и держать спину оно не помогало. Накинув больничный халат под рвущиеся из неё ругательства, она заставила себя встать ровно и, держась за спинку кровати, сделала пару шагов к двери уборной — Баюша могла скрываться там. Вдруг кто-то оставил для неё открытую форточку, через которую она могла выбираться на улицу? Она же живая, у неё свои потребности, и вряд ли Александр носил её на улицу, как когда-то в сентябре. Думать, что Авдеев выкинул Баюшу из палаты, не хотелось. Светлана знала, кто бы вышел победителем из схватки «Баюша против медперсонала». Тут вся больница бы и легла. Баюны беспощадны, когда защищают своё. Она просто ушла по делам. Так думать проще, чем бояться, что с Баюшей что-то случилось. Она боевой кот, она на бера ходила! Что ей какой-то Авдеев…

В уборной окно было плотно закрыто. Невыносимо воняло хлоркой. Баюши не было. Светлана, запрещая себе бояться за Баюшу, быстро привела себя в порядок и, опираясь рукой на стену, выбралась в больничный коридор, точнее вывалилась — дверь неудачно открывалась наружу палаты. Светлане надо добраться до Авдеева или хотя бы дежурной медсестры!

Бедный Демьян, привычно спящий на лавке в коридоре, заполошно вскочил на ноги, подхватывая Светлану. Он осоловело моргнул, и глаза его стали странно влажными.

— Светлана… Лексевна… — говорил он медленно, словно не веря. Светлана не понимала, чем же так напуган или растроган Демьян. — Вы пришли в себя… Я и Лександру Еремеичу говорил: «Да не может быть, чтобы наша Светлана Лексевна сдалась после второго покушения»…

Светлана выбралась из его рук и устало опустилась на лавку.

— Какого… покушения?

Голова её была пуста. Никакого второго покушения она не помнила. Да, вчера ей было плохо, но кому было бы хорошо от вида Матвея и тем более от его откровений о детстве? Да и с ходьбой она, кажется, перестаралась. Она совсем не Александр, рвущийся из больницы, можно было и не налегать так на тренировку.

— Так говорю же — второго! — Демьян улыбнулся нелепо, а потом вспомнил, что повод как бы не тот, чтобы радоваться — насупился, выдавая с головой того, с кого брал пример. Только Александр становился дивно серьезен, напоминая хмурый зимний день, а Демьян стал похож на обиженную мышь-крупорушницу. — Позавчера, стал быть, когда вас Лександр Еремеич караулил, все и случилось.

— Позавчера? — только и смогла повторить Светлана. Осознать, что опять глупо потеряла время, было сложно, но утешало одно — в этот раз хотя бы день, а не месяц.

Демьян, все так же показательно хмурясь, кивнул:

— Так я так и сказал — позавчера. Сегодня уже тринадцатое ноября. У вас, того самого, чуть сердце не остановилось. Неудачного вашего убивца жандармы уже взяли.

Светлана устала задирать голову вверх на возвышавшегося над ней Демьяна — тоже с Александра привычку взял, тот не любил присаживаться, стараясь прислоняться то к стене, то к подоконнику. Она дернула парня за руку, заставляя садиться рядом с собой на скамью.

— Жандармы? Почему жандармы? Дело же было вашим. И кого они взяли?

Кажется, она знала, кого они могли взять, только верить в это не хотелось. Александр же поверил ей и её доводам. Он же поверил, да?

Светлана быстро составляла про себя список тех, с кем сталкивалась вче… Позавчера. Список не то, чтобы был большой, но сразу лишних из него не выкинешь.

Авдеев.

Сиделка.

Медсестра — целых две, утренняя и дежурная.

Санитарка.

Кухарка, развозившая еду.

Князь Волков.

Его лакей. Впрочем, он не приближался и не прикасался к Светлане, хотя порчу можно кинуть на расстоянии.

И… И… И Громов с Рокотовым.

И если второе покушение — не шутка, а Демьян был слишком серьёзен, чтобы так шутить, то выкидывать из списка нельзя ни Александра, ни Матвея. По хорошему нельзя. Только даже думать о таком противно — она не верила, что это сделал кто-то из них. Только не они. Значит, в подозреваемых пока главные князь Волков и его лакей.

— Агась, жандармы, — пробормотал Демьян. — Дело у нас забрали сразу же, как стало понятно, что вас опять чуть не убили. Покушениями на государственного чиновника занимаются жандармы, ведь покушение на чиновника — покушение на саму власть. Как-то так.

— И кого подозревают в нападении на меня? — напомнила Светлана самый важный свой вопрос, ответ на который она не услышала. Невиданное дело: Демьян да промолчал, не выкладывая все сразу.

Парень потупился, глядя в пол — Светлана снова узнала позу Александра, когда тот решает трудный для себя этический вопрос. Кажется, Демьян нашел себе кумира.

— Так это… Рокотова арестовали. Лександр Еремеич…

Она подалась вперед, боясь услышать ответ на свой вопрос:

— Он не возражал при задержании?

— Да куда там… — обреченно махнул рукой Демьян. — Приехал сам Рогозин с каким-то столичным хлыщом и сказал не мешаться под ногами. Его орлы дело за пару часов раскрыли, а мы в деле топтались месяц и не сдвинулись. Вот так и сказал.

— Александр Еремеевич согласен с тем, что напал на меня именно Рокотов? — Светлана продолжала настаивать. Сейчас было важно понять: она снова одна или все же можно надеяться на то, что её спину прикроют.

Демьян театрально вздохнул — вот любит он это!

— А что оставалось делать? Если не Рокотов, то… — он вскинулся и как-то виновато посмотрел на Светлану. — Выбора то не было — Лександра Еремеича взяли бы. Рокотов велел молчать и не лезть. Он позволил себя арестовать… Я думаю, что Рокотов напал. Больше некому. — Он принялся яростно самому себе это доказывать: — Авдеев не маг, его и медсестру, и сиделку, и санитарок всех проверили — ни на ком не было следов эфирной вспышки, окромя Рокотова. Лександр Еремеич не мог на вас напасть. Остается Рокотов. Не Лександр же Еремеич.

Светлана вздохнула и положила ладонь на судорожно сжатые пальцы Демьяна:

— Не Громов, точно. — Как же ей хотелось самой в это верить!

«И не Рокотов», — добавлять она не стала. Ни к чему это.

Если не Рокотов и не Громов, то что оставалось? Еда? Она не ужинала. Лекарства? Она вроде отказалась. Делали ли ей уколы, она не помнила — могли сделать, когда она уже провалилась в сон. Саша заходил в палату, но подозревать, что он мог причинить ей зло, глупо. Люди меняются, но… не настолько же. Она качнула головой — нет, в то, что это мог сделать Александр, она верить не будет. Он не мог. Только не он. Должна быть очень веская причина, чтобы он… Да нет, она одернула саму себя! Громов из тех, кто потащит в суд. Даже ради Верочки Лапшиной он бы… Или ради её дитя мог? Она закрыла глаза. Она уже ищет причины, которые могли бы заставить Александра действовать против неё.

Демьян словно почувствовал её сомнения — или себя пытался убедить? — он снова упрямо повторил:

— Только не Лександр Еремеич. Он не мог. Рокотов мог. Его сразу подозревали, еще со светочем. Он мог. Громов не мог.

Светлана молчала. Её саму терзали сомнения.

— Да о чем все я! Надо же телефонировать Лександру Еремеичу! — Демьян вскочил и собрался бежать на медицинский пост, где был городской телефон.

Светлана еле успела поймать его за руку:

— Стой… Я сама телефонирую. У меня есть кристальник. Сейчас вернусь в палату и сразу же…

— Вам помочь? — предложил руку Демьян. Как бы не была заманчива его помощь, ей надо начинать ходить самой. Хватит прохлаждаться в больнице. Её не выпишут, пока она не начнет ходить сама.

— Спасибо, я справлюсь.

Она нашла в себе силы подняться и даже не застонать, дошла до палаты и уже в дверях вспомнила, зачем же выходила на самом деле:

— Демьян?

— Ась? — Парень даже вскочил, демонстрируя готовность прийти ей на помощь.

— Ты не знаешь, что случилось с Баю… С моей кошкой?

Демьян опять помрачнел, старательно морща лоб:

— Так это… Ей тоже плохо стало. Её тоже пытались убить. Лександр Еремеич её к ведьме отвез.

— К Агриппине Сергеевне? — на всякий случай уточнила Светлана, пальцами цепляясь за дверной косяк, чтобы не упасть. Ноги ослабли, по ним табуном промчались мурашки. Баюшу тоже пытались убить? О том, что это не просто кошка, а баюн, знали лишь князь Волков, Матвей и, возможно, Александр. Зря, что ли, он корзину так внимательно рассматривал и Светлану правильно назвал забытым уже именем?

— К ней самой, Светлана Лексеевна. — Он замер, а потом сам себя поправил: — Алексеевна!

— Как… она? — еле пропихнула колючие слова, застревающие во внезапно узком горле Светлана. Если и Баюшу задело, то выводы Александра верны — покушались именно на Светлану. И тогда, со светочем, и в этот раз. Раз она выжила, то убийцы не остановятся. Значит, надо ждать удара от всех, не терять бдительности и готовиться.

— Агриппина Сергеевна сказала, что оклемается. Она её в лес оттащила.

Светлана облегченно выдохнула — там дедушка леший, если, конечно, он еще не лег спать. Он позаботится о Баюше, раз уж даже Ивашку из лап смерти вытащил. Баюшу тем более вытащит — у неё еще несколько жизней в запасе точно есть.

Светлана поблагодарила Демьяна и вернулась в палату, только сейчас замечая, какой тяжелый, полный болезни воздух в ней. Надо проветрить и принять душ — в основном больным телом пахло как раз от Светланы. Только сперва надо телефонировать. Она, тяжело опустившись на кровать, взяла кристальник с тумбочки и быстро набрала по памяти знакомый номер Александра. В трубке тут же стихли гудки, словно её звонка нетерпеливо ждали весь этот день.

— Громов. Суходольский сыск. Слушаю. — это прозвучало сухо, резко, неожиданно, так что Светлана немного растерялась. Она собралась с мыслями и тихо сказала в трубку:

— Это маг губернской управы Богомилова вас беспо…

Кристальник буквально взорвался громким, полным облегчения голосом Александра:

— Светлана Алексеевна, хвала небесам, вы пришли в себя! Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, хорошо. Это правда, что Матвея арестовали? — это было самое главное, что она сейчас хотела знать.

Громов не ответил, замечая очевидное:

— Простите, это не телефонный разговор. — Нет, телефонные барышни подслушать разговор не могли, это же не городские телефоны, но видно разговор предстоял долгий и серьезный. Светлана вдруг поняла, что Александр, скорее всего, верит в виновность Матвея. Иначе он бы сказал другое. — Я скоро к вам поеду и все объясню.

— Александр… Вы же…

— Простите, тут мало что зависело от меня. Я скоро буду. Я постараюсь все объяснить. Чуть-чуть потерпите.

Она вежливо попрощалась с Александром, понимая, что бороться за Матвея придется в одиночестве. Ничего. Последние десять лет она так и жила, ни на кого не надеясь, так что справится и сейчас. Должна справиться! Ведь от нее сейчас зависит не только Матвей, но и его племянники, чьи имена она даже не знает, как не знает и того, где их искать.

Так… Она заставила себя думать дальше. Михаил. Ей нужен Михаил!

Она набрала номер княжича — тоже помнила наизусть. Сколько раз она его будила звонком, чтобы он не опоздал на дежурства! А сколько раз он все равно опаздывал… Вот и сейчас трубку взял только после второго звонка — первый он просто проигнорировал.

— Волков, слушаю!

— Это Светлана… — начала было она и не договорила — Мишка оборвал её полным любви голосом:

— Душа моя, ты все же пришла в себя… Я так боялся за тебя. А эти клятые мертвяки в Зерновом все никак не угомонятся — я даже вырваться к тебе не могу. Ничего-о-о! Сейчас они как пожалеют у меня! Скоро буду, душа моя.

— Михаил… — еле вклинилась она в поток его слов. Впрочем Мишка её не услышал, продолжил как ни в чем не бывало:

— Свет моей души, прошу: никому не доверяй! Вообще никому! Ни Рокотову, ни Александру — никому, даже моему отцу. Никому! Ты в опасности, еще бы понять: почему. Но разберемся, ты только не доверяй, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Светлана. — Миша…

Она оборвала себя — забылась и обратилась к нему, как тогда, в сентябре, а ведь для него ничего не было.

— Наконец-то, — с дикой, горчащей нежностью в голосе выдохнул Михаил. — Прошу, обращайся ко мне так и дальше, свет моей души. Знала бы ты, как ты мне дорога́!

А вот это было совсем некстати. И пусть почти впервые Михаил заменил свои признания в любви на более спокойное «дорога́», Светлане стало не по себе, она кашлянула, быстро меняя тему:

— Миша, ты же защищал работу в университете по проклятьям, верно?

Ей удалось озадачить княжича — он задумчиво, теряя все влюбленные нотки в голосе и всерьез обдумывая её слова, сказал:

— Ты думаешь, что на тебе проклятье? Это вряд ли. Я бы заметил. Александр бы заметил. Да, бывают привлекающие неприятности проклятья, но они сильны и были бы видны, хотя если тебе передали про́клятый предмет, то…

Она оборвала его, пока он не ушел в ненужные дебри рассуждений — она-то о племянниках Матвея беспокоилась:

— Нет-нет-нет, я всего лишь хотела спросить: тебе что-нибудь известно о проклятии рода Юсуповых? Может, ты делал по нему работу?

Михаил задорно рассмеялся, на миг вселяя в Светлану уверенность, что все с проклятьем Юсуповых легко и понятно, только помогать этому роду не спешат из личных побуждений.

— Свет моей души, я бы свою душу заложил, чтобы сунуть свой нос в их проклятье, но увы. Подробностями родовых проклятий, особенно такой силы и продолжительности, делиться не принято. Знаю только одно — оно из разряда неснимаемых.

— Совсем?

— Ему триста лет, так что думаю — совсем, а что?

— И никакой возможности его снять? — обреченно спросила Светлана.

Михаил подобрался — это так и слышалось в его голосе:

— Если будут все подробности проклятья от самих Юсуповых, то можно будет подумать… Варианты есть всегда, просто их приемлемость обсуждаема… Хотя именно Юсуповы вряд ли задавались вопросами приемлемости — проклятье уничтожает их род на корню. Светлана, можешь смело рассчитывать на мою помощь.

Она неловко поблагодарила его и попрощалась, услышав напоследок заверения, что никакие мертвяки Михаила больше не задержат в Зерновом. Нежити в пору было сочувствовать — столько желания с ней покончить прозвучало в голосе Михаила.

Светлана положила нагревшийся кристальник на тумбочку и откинулась на подушку, не зная, что делать дальше. Надо дождаться Александра и уже тогда думать. В вину Рокотова верить не хотелось. Светлана себе поклялась: если она всерьез будет рассматривать его виновность, то и Александра она тоже внесет в число подозреваемых. Он тоже тогда заходил в палату. Он был в палате и прикасался к Баюше.

В коридоре раздался звонкий голос Демьяна, громко приветствовавшего Громова и неизвестного «вашего высокородия!». Громов что-то мягко высказал Демьяну, было слышно, как тот привычно забурчал, упрямо доказывая, что именно так он и сказал. Незнакомый уверенный, с бархатистыми нотками голос оборвал Синицу. Интересно, кого там принесла нелегкая?

В дверь требовательно постучали, и Светлана, быстро поправив на себе халат и одеяло, разрешила войти. Первым зашел незнакомый молодой мужчина, возрастом чуть младше Громова. Короткие светлые волосы, мужественное, гладко выбритое лицо, голубые глаза, чуть прикрытые густыми ресницами.

Небольшой шрам на скуле, почти малозаметный, не портил мужчину, а вот голубой мундир и серебряные погоны с характерными лазоревыми полосками — очень даже. Жандарм. Незнакомый. Светлана не знала всех жандармов в Суходольске, но ротмистров тут было по пальцам сосчитать, так что этот жандарм приехал явно из Москвы, как и говорил Демьян. Столичный хлыщ — так он его назвал. Демьян был в чем-то прав: шинель и мундир были пошиты у хорошего портного, уж в этом Светлана разбиралась. И почему не опричнина заинтересовалась ею. С теми хоть договориться можно. Светлана не сдержала улыбки: как быстро она поменяла свое мнение об опричниках этой осенью. Еще недавно она боялась их как огня.

Громов шагнул вторым в палату, захлопнув дверь прямо перед любопытным носом Демьяна. Мужчины почти в унисон поздоровались, и Громов, совсем заросший щетиной, словно не появлялся дома все это время, пока Светлана валялась без сознания в больнице, указал рукой на мужчину:

— Светлана Алексеевна, позвольте вам представить…

Тот не стал ждать — лихо по-военному кивнул и молодцевато, словно играясь, щелкнул каблуками начищенных до блеска сапог:

— Ротмистр Аксенов, Максим Яковлевич. Московское сыскное охранное отделение. К вашим услугам!

По положению он был выше Светланы на чин, и прав был Александр, когда поправлял Демьяна: это высокоблагородие, а не высокородие — Аксенов был гораздо ниже Громова по положению. Забавно, что они служили в одном ведомстве, но жандармерия исконно всегда была выше обычной полиции. Вот это пердюмонокль!

Громов, не иначе, чтобы не создавать лишних трений из-за разного положения, отошел к окну и, сложив руки на груди, замер статуей сосредоточенности. Наверняка обдумывает дело, которое у него увели из-под носа. Он не привык сдаваться, а уж о его привычке к копированию документов она знала.

— Ваше вы…

Аксенов улыбнулся слишком сухо и заученно, словно лампочку зажег при входе в помещение — обычное, машинальное действие. Михаил улыбался далеко не так. Жаль только, что в последнее время он научился от Александр серьезности, а в ответ научить Сашу улыбаться так и не смог.

— Не стоит, Светлана Алексеевна. Даст Бог, нам с вами еще вместе служить и служить на благо Суходольской губернии.

Светлана приподняла в легком удивлении бровь и посмотрела на замершего у окна Александра. Ротмистр — звание, подходящее для начальника губернского охранного отделения. Неужели его прислали на место Рогозина? Александр лишь кивнул на её молчаливый вопрос. Только понял ли, что она имела в виду. Хотя любой человек будет лучше, чем Рогозин. Может даже повезет, и этот Аксенов наведет порядок среди зарвавшихся рогозинцев?

Она попыталась вспомнить, что знает о роде Аксеновых? Очень большой род. Изначально служили Рюриковичам, кто-то из рода даже опричником был — наверное, это в заслугу этому роду: мало кто забирает с перекрестка брошенных младенцев. Вспомнились слова Матвея о поддержке, предложенной Юсуповым, и о объявившихся в Суходольске Дальногорских. Неужели её тайна все же вырвалась наружу? Или это из-за лжецаревны, убитой на капище в Сосновском, сюда рванули все желающие выслужиться рода? Понять бы еще.

Максим Яковлевич тем временем придвинул к кровати стул и сел:

— Светлана Алексеевна, с превеликим удовольствием сообщаю вам, что ваш неудачливый убийца, два раза покушавшийся на вас, арестован и в ближайшее время предстанет перед судом. Вам больше нечего бояться.