Мчась напролом

ЭПИЛОГ

МАРГО

Одиннадцать месяцев спустя

— Это более ошеломляющее зрелище, чем наблюдение за Чикаго. — Я пробиваюсь локтями сквозь толпу у финишной черты Нью-Йоркского марафона, чтобы оказаться перед металлической баррикадой, отгораживающей трассу от небегущих. — Как ты сейчас не сходишь с ума?

Холден смеется и отходит в сторону, чтобы у меня было свободное место.

— Ты привыкнешь к этому, когда поедешь на свой третий или четвертый Мировой марафон. Сейчас это твоя жизнь. Лучше Нью-Йорка может быть только Бостон. Не могу поверить, что Финн не бежал в этом году, потому что вы двое были в круизе по Средиземному морю. Где его приоритеты?

Я знаю, что он просто подшучивает надо мной: почти год мы встречаемся с Финном, и его друзья стали моими друзьями. Его семья — моя семья, мы все вместе проводим время, чередуя квартиры, где устраиваем вечера игр и кино. На прошлой неделе мы были у Катарины, и я клянусь, Холден притворился, что забыл ключи наверху, чтобы провести с ней больше времени.

Мило, что он думает, будто мы этого не заметили.

— Странно. Как будто Финн любит меня или что-то в этом роде, — говорю я.

Холден обнимает меня за плечи.

— Он определенно любит тебя.

Боже, он действительно любит.

Он шепчет мне эти три слова каждый день — посреди скоростной тренировки, когда я уже жалею, что зашнуровала кроссовки и пыталась догнать его.

Вечером, когда он приходит домой из больницы и целует меня так, будто завтра наступит конец света.

Сегодня утром в нашем гостиничном номере, перед тем как он отправился на забег, он свернулся калачиком и обхватил меня руками на дополнительные две минуты, потому что сказал, что будет очень скучать по мне, когда уйдет.

За последние одиннадцать месяцев Финн воодушевлял и мотивировал меня во многих отношениях. Он помог мне стать лучшим бегуном. Лучшим учителем и лучшим человеком. Все, что происходит рядом с ним, так чертовски весело, и я никогда не думала, что оказаться в медицинской палатке изменит траекторию моей жизни.

Джереми потребовалось несколько дней, чтобы смириться с мыслью, что мы с Финном вместе, но ему, честно говоря, все равно. Я не тусуюсь с Финном, когда он рядом, но мы достаточно сердечны, чтобы встретить Рождество вместе в этом году без каких-либо обид.

Это начало.

В последнее время все было так хорошо, и наблюдать за тем, как он проходит двадцать шестую милю марафона, на подготовку к которому он потратил месяцы, — идеальный способ начать праздничный сезон.

— Как он выглядит? — спрашиваю я, и Ретт нажимает на приложение для отслеживания, которое он использует.

— Он все еще с лидерами. Их семеро, которые вместе преодолели двадцать три мили. Финн сказал, что если он будет в первой группе на дистанции 5 км, то у него будет шанс первым из американцев пересечь линию.

— Держу пари, он это сделает. — Холден прыгает вверх-вниз, и я не уверена, холодно ли ему от ноябрьского нью-йоркского воздуха или он взволнован. — Он в лучшей форме, чем когда-либо.

— Я сделаю вид, что помогла ему в этом, — шутит Катарина. — Наши утренние тренировки на скорость — вот что сделало его еще быстрее в этом году.

— Это точно не я. Вы двое делаете десять миль еще до того, как я встаю с постели. — Я вздрагиваю от порыва ветра, проносящегося по трассе. Я не могу посмотреть на его время или сплиты. Слишком нервничаю из-за того, как он выступит сегодня, но он должен в любую секунду преодолеть последние две десятых мили. — Это отвратительно, если быть честной.

— Охренеть. — Ретт засовывает солнцезащитные очки в карман. — Финн в четверке лучших.

— Четверка лучших американца? Это потрясающе. — Я встаю на носочки и смотрю на дорогу, отчаянно желая увидеть его. — Он сказал, что будет рад первой пятерке.

— Нет. Я имею в виду четвертое место в общем зачете.

— Что? — Я выхватываю у него телефон и смотрю на таблицу лидеров. Финн позади двух бегунов из Кении и еще одного из Эфиопии, один из которых держит мировой рекорд. Сегодня они его не побьют, учитывая сложность дистанции, но от того, что я вижу его имя там, мое сердце подпрыгивает к горлу. — Боже мой. Он сделает это.

Ведущая машина сворачивает на последнюю прямую, и за ней следуют трое полицейских на мотоциклах. Толпа начинает громко аплодировать, и я перестаю дышать.

Бегун, занявший первое место, начал отрываться и создавать дистанцию между собой и скоплением других спортсменов. Я наклоняюсь влево и в этот момент замечаю Финна, который бежит по Центральному парку на третьем месте.

— Вперед, Финн! — кричит Холден, и Катарина поднимает знак, чтобы он мог нас видеть.

Сомневаюсь, что он обратит на нас внимание. Мы в четырехстах метрах от финиша, и гримаса на его лице говорит о том, что ему очень больно.

— Давай, малыш! — кричу я, и он смотрит в нашу сторону. Машу руками над головой, и его губы медленно растягиваются в ухмылку. — Посмотри, как он бежит!

— Какого хрена он делает? — спрашивает Ретт.

Мы все смотрим, как он отклоняется влево, в сторону от синей линии, обозначающей кратчайший путь к финишу, и направляется к нам.

— Черт. Он ранен? — спрашиваю я.

— Он не ранен, он…

Прежде чем Ретт успевает закончить, Финн оказывается передо мной. Обнимает меня за шею и целует.

— Мисс Эндрюс, — пробормотал он.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — почти кричу я. — Тебе осталось пробежать четверть мили, и ты на третьем месте!

— К черту распределение мест. Мне нужно было пробежать и сделать это. — Он ухмыляется и снова целует меня. — Увидимся через несколько минут, детка.

Я смотрю ему вслед, пока он бежит к финишу, все еще благополучно занимая третье место. Застегиваю куртку и маневрирую в толпе людей, бегу за ним так быстро, как только могу, пока мой значок VIP-доступа качается у меня на шее.

Комментатор выкрикивает имя Финна, и я разражаюсь слезами, размахивая бейджиком перед охранником, стоящим у финишной черты. Кажется, что проходят часы, прежде чем я успеваю протиснуться к представителям СМИ с камерами, снимающими его вместе с другими медалистами.

На его плечах развевается американский флаг, и когда он замечает меня, то прекращает свой разговор и бежит ко мне.

— Ты абсолютный идиот, — говорю я ему, когда он подходит ближе. — Остановился, чтобы поцеловать меня.

— Ты мой талисман удачи. Было бы неправильно, если бы я не увидел тебя до того, как пересек финишную черту.

Я обхватываю его за щеки и смотрю на него сверху вниз.

— Как ты себя чувствуешь? Как прошел забег? Боже мой. Финн. Лучший американец и место на подиуме? Ты так много для этого работал.

При мысли о том, на какие жертвы он пошел, на меня накатывает новая волна слез. Ранние утра, когда он пробегал по двадцать миль перед работой, и поздние ночи, которые он проводил в спортзале, тренируясь с отягощениями.

Когда он рассказал мне о своей цели в Нью-Йорке, я поверила в него. Никто не работает так усердно, как он, и видеть, как в сорок один год он осуществляет такую мечту, — самый особенный момент в мире.

— Чувствую себя хорошо. На восемнадцатой миле меня немного стошнило, а холмы чуть не добили меня, но я вырвался вперед.

— О, черт. — Я прижимаюсь лбом к его лбу. — Третье, блять, место.

— И шестьдесят пять тысяч долларов, — добавляет он.

— Ты шутишь?

— Нет. Сорок за третье место и еще двадцать пять тысяч за то, что я первый американец.

— Может, мне стоит начать тренироваться более серьезно, чтобы приносить домой деньги. О, Финн. Ты невероятный. Я так рада за тебя.

— Я люблю тебя. — Он поворачивает голову и целует мою ладонь. — Спасибо, что стояла на холоде и поддерживала меня.

— Я так тебя люблю. Я бы отморозила себе задницу ради тебя. — Я смеюсь, когда он перелезает через баррикаду и берет меня на руки. — И уверена, что мне сюда нельзя.

— Да плевать. Они сами разберутся. — Он снова целует меня, и я не обращаю внимания на пот на его футболке и булавки из нагрудника, потому что именно здесь я хочу быть. — Ты ведь знаешь, что с этого момента тебе придется стоять на двадцать шестой миле во время каждого забега?

— Я буду там с огромным плакатом.

— Хорошо. — Финн снимает флаг, обернутый вокруг его тела, и передает Ретту. — Я не смог бы сделать это без тебя, Марго.

— Я не пробежала двадцать шесть целых две мили. Это все ты, приятель.

— Но ты была там, и это главное.

— Думаю, все могло закончиться лучше, только если бы ты оказался в медицинской палатке. Небольшая перемена ролей и момент замыкания круга.

— Ты мой самый любимый человек на свете, — говорит он, понижая голос. — Помнишь, ты спрашивала о том, где мы будем в течение наших трехсот ночей?

— Смутно. Одиннадцать месяцев — долгий срок, Финн, и я много чего наговорила.

— Очень много, и мне нравится слушать это все. — Он протягивает руку мимо моего уха, и в его руке оказывается телефон. — Не могла бы ты оказать мне услугу?

— Что угодно.

— Посмотри это видео TikTok и скажи мне, что ты думаешь.

— TiKTok, Финн. У тебя что, инсульт? С каких пор ты смотришь видео с TikTok?

— Просто посмотри его, мисс Эндрюс.

Я хмыкаю и нажимаю на экран. Видео начинает проигрываться. Это Финн, и я увеличиваю громкость, чтобы слышать, что он пытается сказать.

— Только что пробежал пятнадцать миль, — говорит он, приседая на одно колено. — Хочу убедиться, что правильно делаю эту позу. Я собираюсь делать ее после каждой длинной пробежки, чтобы к воскресенью Марафона она была идеальной.

— Что…

Видео продолжает крутиться, и клип за клипом показывает, как он стоит на коленях в разных местах Чикаго. Иногда он медленно опускается на землю. В других случаях он быстро опускается на колено, а затем поднимается обратно. Когда экран становится черным, я поднимаю на него взгляд.

— Вот что происходит после трехсот ночей секса, — говорит мне Финн и поднимает пакетик.

— Это что, трава?

— Что? — Он разражается смехом и качает головой. Убирает большой палец, и я вижу сверкание бриллианта. — Нет. Это кое-что получше.

— Что происходит?

— Если ты сможешь меня поймать, я тебе расскажу.

— Ты же знаешь, что я чертовски медленная по сравнению с тобой. А ты только что пробежал полный марафон. Последнее, что тебе нужно сделать, это пробежать еще больше.

— Ладно. Давай попробуем что-нибудь другое. — Финн ухмыляется и встает на колени. Он поднимает ногу и жестом показывает на телефон. — Вот почему я тренировался после каждой длинной пробежки. Так я могу занять правильную позицию и сказать то, что хочу сказать.

— Что ты хочешь сказать? — шепчу я.

— Вокруг много людей, поэтому я оставлю сентиментальную часть на потом, когда мы вернемся в отель. Я люблю тебя, Марго. — Он берет мою руку в свою. — Я так сильно тебя люблю, и единственное, что я хочу с тобой сделать, — это мчаться по проходу, пока ты не станешь моей женой. Пока мы не проживем в браке пятьдесят лет и я тебе не надоем.

— Это слишком много одноразовых связей. — Я издаю водянистый смешок и опускаюсь на землю рядом с ним. — Не думаю, что ты мне когда-нибудь надоешь. Даже твои глупые шутки.

Финн надевает кольцо на мой палец, и я снова начинаю плакать. Никогда в жизни я не думала, что окажусь на финишной прямой Нью-Йоркского марафона, когда мне делают предложение, но вот я здесь.

С самым лучшим мужчиной, которого я когда-либо встречала, который смотрит на меня так, будто выиграл более шестидесяти пяти тысяч долларов призовых, и я на вершине чертового мира.

КОНЕЦ.