Миара. Рождение Тени

Глава 11

Эта страна выглядела… безвкусно и серо. Уныло, убого и еще примерно десяток таких же слов, приходивших в голову при взгляде на местные вечно увядающие деревья, затянутое тучами небо, каменные серые здания. Пусть Дарлан не был особым любителем ярчайших помпезных пятен, будь то наряды придворных, убранство дворца или же окружающие пейзажи. Но столица Диштрана и ее виды умудрялись нагнетать тоску даже на него. Все в главном городе этой страны было сухим, каменным и безжизненным. Разительно отличавшимся от приграничных деревень и прочих городов, в которых он побывал в дни вторжения. Да и от всей страны в целом, если уж быть полностью честным. Вокруг кипела жизнь, оставляя столицу будто темным позорным пятном, от которого расходились кругами волны света и жизни. Дарлан так и не смог понять, что было причиной столь разительным отличиям. Но не мог не думать, что вся остальная территория теперь уже принадлежащей ему страны напоминала ставший уже привычным Риаксис. И напоминая его дом.

Дом…

Где он для того, кто был однажды изгнан из родного мира и семьи? Он превратил завоеванный Риаксис в место, достаточно соответствующее ожиданиям Императора. И потому заботился о своем новом мире, о своей Империи и людях в ней. Даже при том, что некоторые из них так и не хотели признавать его власть. Но все равно это был не тот дом, что он помнил, что хотел вернуть себе.

Но Дарлан был не из тех, кто отказывается от своих планов. И так уж выходило, что этот серый и убогий край был неотъемлемой их частью. Как теперь и она. Миара, женщина, которую император нашел именно здесь. Яркая, огненная и странным образом чуждая среди окружавшей серости. Почему здесь? Почему в стране, к которой ни она, ни ее дети очевидно не принадлежали? Чутье редко подводило Императора. И сейчас оно не молчало, давая ему понять, что найти в этих безжизненных землях искомое было сродни совпадению. Но грамотно подстроенному. Вопрос только кем именно.

Ему еще предстояло узнать ее истинную природу. Уж человеком она точно не была. А Диштран населяли именно люди. Еще были полукровки от давнего смешения с драконами, реже колдунами. Потомки тех, кто остался по эту сторону после появления щит запредельных земель. Поклоняющиеся своим древним богам и воспринимающие происходящие перемены не иначе, как кару разгневанных божеств.

Историю этого мира Дарлан хорошо изучил. Особенно в той ее части, которую не знал ранее. Встречались здесь редкие представители прочих видов. Но все не столь многочисленно и разнообразно, как в Фатурии. А уж что говорить о Риаксисе, со дня своего появления населенном лишь только людьми.

Дарлан усмехнулся. И все равно никто из этого многообразия не был хоть отдаленно таким, как он. Или как она. Но Миара не принадлежала к его виду, это он знал точно. Никто не знал, что до своего отбытия в Диштран, Император почти неделю провел в библиотеке, пытаясь сопоставить информацию и выяснить, кем именно она являлась и есть ли у ее сущности связь с тем, почему именно сила Тьмы выбрала Миару.

И он нашел возможный ответ на свои вопросы. Отчасти именно поэтому вытребовал у посла Фатурии карты. И собирался «попросить» еще и другие данные.

Но позднее.

Дарлан отпил вина, обернулся на кровать, где в шелках простыней виднелось голое женское тело. Совершенно обессиленное. Темные волосы девушки разметались по подушке. Темные, не красные. Не те, которые ему бы хотелось видеть. И женщина определенно не та.

Развлечение на раз, не больше.

Но разве хоть иногда было большее?

К его ногам могла упасть любая. Но не Миара, нет. Он видел это в ней, в ее кровавых глазах. Достаточно было лишь раз в них взглянуть. Она не станет подчиняться сверх того, что позволит ей самой контролировать происходящее. И это вызывало интерес. Азарт, неприкрытое желание посмотреть, что и как она станет делать. Особенно в отношении него, Императора, того, кто обладает властью и силой гораздо большей, чем она. Того, чьи приказы ей придется научиться исполнять.

Но тешить свое самолюбие и интересы он будет позже. После достижения основных целей времени будет на это очень много. Хотя никто не мешает наслаждаться процессом.

Дарлан вернулся к кровати, провел ладонью от шеи девушки по спине вниз. Почувствовал, как она резко напряглась, но сказать хоть что- то или сделать побоялась. Раздражающе, предсказуемо. И вместе с тем приятно. Рука его скользнула ей между ног. А уже через несколько движений тело под ним расслабилось, становясь податливым. Дарлан ухмыльнулся, услышав неровный протяжный стон. Уж доставлять удовольствие женщинам он умел. А они в ответ делали тоже самое для него.

— Харт! — Позвал Первого виспера Дарлан, не прекращая своего занятия.

Правая рука Императора скользнул в комнату, остановился у двери, ожидая приказа и совершенно не обращая внимания на происходящее.

— Готовьтесь. Мы возвращаемся.

— Как прикажете, мой Император.

Харт вышел ровно в тот момент, когда Дарлан перевернул девушку на спину нависнув над ней. Сжал горло, вызывая хрип страха и вместе с тем возбуждения от происходящего. Вошел в нее, заставляя хрип смениться стоном. Девушка, чьего имени он даже не знал и не хотел знать. Та, кто умрет сразу же, стоит ему покинуть комнату. Но она этого не знала, закрыла глаза, отдаваясь ему окончательно. Последнему в своей жизни. И не видела, как он сделал тоже самое, чтобы представить вместо черных волос на подушке под ним огненно- красные.

*****

Крисфин мерил шагами зал, сжимая и разжимая кулаки в гневе.

— Где они? Мы обыскали весь дворец, куда они могли деться?

Все собравшиеся хранили молчание. У Рамиля уже начинала болеть голова от беспорядочных мельтешений товарища.

Они вошли во дворец вчера вечером. И сейчас по прошествии почти полных суток здесь уже не оставалось никого, кроме мятежников и двух висперов. Или же трех? Ведь сам Рамиль отчетливо видел женщину, совершенно неведомым образом сумевшую пропасть на месте вместе с висперами и еще пятью людьми, трое из которых были дети. Но Аркан уверял, что в замке из личных стражей Императора будут лишь двое. Так кто это был? Множество вопросов, а ответов не было. И это даже злило.

За спиной Крисфина возвышался трон императора. Вернее, бывший трон их королевы, потому как Император Дарлан не счел нужным его менять. Поговаривали, что этот жест был чем- то вроде акта лояльности наравне с решением оставить первоначальны совет лордов и прочие управленческие структуры. Однако, за несколько лет, он уничтожил примерно половину всех тех лордов, что в свое время сдали ему страну. Открытых казней не было, но каждый хоть сколько-то имеющий отношение к жизни Империи человек все прекрасно понимал и так. Как бы то ни было, ни один из мятежников не рисковал попытаться занять этот трон.

Они и так понесли потери. Второй виспер с кучкой теперь скрывшихся не пойми куда стражников смог уложить достаточно людей. Поэтому чуть успокоившись начали собирать тела всех павших товарищей.

Двери распахнулись, пропуская в зал Гурдера, еще более угрюмого, чем обычно. Он посмотрел на Рамиля и отрицательно мотнул головой. Крисфин выругался. Кабинет Императора они нашли быстро, но до сих пор не могли его открыть. Никак. Двери не поддавались ни магии, которую пытались использовать все шестеро с силой, прибывшие с мятежниками, ни обычным людским методам вроде лома и кувалд.

Мятежники нашли тюрьмы в подвалах, где содержалась королева Розлин. Нашли другие камеры, в которых были прочие пленные или же их остатки. Но никого живого или ценного. А тот факт, что и в кабинет они так попасть и не могли, с каждой секундой раздражал и деморализовал все больше, делая весь акт неповиновения фактически бессмысленным. Сам дворец, трон и все, что здесь было, не имели никакого значения, если не получится выяснить требуемую информацию. Атрибуты власти легко можно было отобрать назад, поэтому им нужно было уничтожить Императора, безвозвратно.

Но пока время уничтожало их, а все идеи с каждой секундой казались более абсурдными. С наступлением утра редкие слуги начали возвращаться во дворец, и Рамилю лично пришлось выйти к запертым наглухо воротам и отправить их всех в город. Уже через несколько часов вести, что во дворце чужаки и что- то происходит расползлись по столице, теперь же замершей в ожидании. Все будто застыло, люди прятались в домах, молясь о милости своих богов и надеясь не стать свидетелями нового захвата власти. Многие еще помнили, как точно также корона в свое время перешла их Императору. Иные, сторонники правителя, включая стражу и воинов столичного гарнизона, даже начали готовиться к штурму ворот. Территориальное положение дворца во многомосложняло им работу, но возрастающие с каждой минутой шум и осадные машины существенно раздражали. Рамиль даже видел командовавшего всем этим делом Ирда, когда- то юного оруженосца, а ныне ближайшего подчиненного Второго виспера. Пока защитная магия дворца играла мятежникам на руку, но врядли на долго.

В том числе поэтому Крисфин так бесился сейчас. И Рамиль как никто понимал — нужно найти двоих висперов и заставить их говорить. Заодно освободить королеву и заставить Второго отдать приказ Ирду прекратить все его действия. План абсолютно безумный еще с самого первого пункта.

Послышался стремительный топот и один из подчиненных Рамиля влетел в зал, привлекая к себе общее внимание:

— Командир! — он дышал тяжело, запинался, но собрался, выпрямился и начал говорить. — Мы нашли несколько тел почти у самых главных ворот. Кто- то тщательно их прятал.

— Чьих тел?

— Наших. Убиты.

— Значит они там были.

Рамилю не понравилось, каким тоном произнес эту фразу Крисфин. Слишком алчным и безумным. Сам же лидер мятежников обратился к нему:

— Идем туда, обыщем все. Мы наверняка что- то упустили.

Ведомые Рамилем и Крисфином группа из двадцати мятежников отправились к воротам.

*****

— Нам нужен план.

Миара поморщилась, открывая глаза. Слышать очевидную истину с самого утра еще даже не успев перекусить не то чтобы радовало. Второй виспер, очевидно, был иного мнения. Прямолинейный, всегда начеку. Чистый воин. Но Миара понимала, что иначе в их ситуации никак. Потому села, потянулась и обратилась к Грону, столь резко прервавшему ее и без того прерывистый и беспокойный сон:

— И что будем делать?

— Как я и говорил, для атаки в лоб нас мало. Остается единственный выход: отлавливать и убивать всех по очереди.

Миара на мгновение ужаснулась. Но не от мысли, что нужно будет кого- то убить, а от того, что ее такие методы перестали беспокоить, хоть и были абсолютно противны ее природе. Впрочем, женщина давно усвоила для себя одну истину: ни исконная расовая принадлежность, ни принципы не имеют смысла, если на кону жизни твоей семьи. Грон тем временем задумался, оценивающе разглядывая ее, пока Тария рядом нарезала остатки вчерашнего копченого мяса. Поизучав Миару еще с минуту, что-то прикинув в голове, он спросил:

— Тария сможет их найти. Сможешь поймать своими тенями?

— Откуда мне знать… — Миара фыркнула.

Она пошевелила пальцами, наблюдая, как между ними быстро проскользнул маленький комочек из теней, вытягивавшийся в змейку, крутившуюся вокруг запястья и сразу же исчез.

— Думаю, попробовать можно.

— Значит, нам пора на охоту.

Миара обернулась, находя взглядом своих детей, посмотрев на сына, чье лицо сейчас выражало собранность и сосредоточенность. Брис кивнул, без слов понимая просьбу матери, а она ободряюще улыбнулась, пытаясь не показывать снедающего беспокойства.

— Урэ присмотрит. — Тария успокаивающе сжала ее плечо, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Это должно меня успокоить?

— Такова наша жизнь. И их отныне тоже. — отозвался Грон и многозначительно кивнул. — Ты либо учишься верить в силы свои и своих товарищей, и даже своих детей. Зная, что каждый будет делать что должен, что каждый сможет защитить себя и при этом прикрыть твою спину.

— Или ударить в нее.

— Или так. В любом случае, у тебя просто нет иных вариантов, кроме как идти напролом, защищая себя и близких. И что- то мне подсказывает, что ты это и так умеешь.

Пережевывая кусок мяса, Миара думала, что брошенные однажды вскользь слова Тарии «иногда, чтобы сбежать из плена, нужно стать тем, кто пленяет других» приобретают свой смысл.

*****

Они торопились. Давящее чувство подкрадывающейся опасности становилось все более ощутимым с каждой секундой. Они обыскивали каждое попадающееся помещение у главных ворот и дальше. Дверь за дверью, коридор за коридором, пока не послышалось:

— Сюда!

Совсем юный парень стоял рядом с едва заметным люком в полу прямо в комнате отдыха караульных. Его можно было и не заметить, если не искать нечто подобное специально. Открыть, однако, вышло не сразу. Крисфин сжал меч. Он злился, несдержанность отражалась на лице, в движениях и начинала пугать.

Когда люк наконец поддался, открыв взору лестницу вниз, до слуха донесся шум движения. Спустившись, мятежники заставили весьма занимательную картину. Прямо перед ними, выставив перед собой нож, замерла Урэ. За ней стоял Брис, закрывая собой сестру и Кирару. А еще позади пыталась спрятаться королева Розлин, походившая сейчас на коронованную особу меньше, чем когда- либо.

Крисфин оскалился, хохотнул. Выражение лица товарища показалось Рамилю похожим на оскал хищника, когда тот склонился в поклоне.

— Ваше величество. Мы вас наконец- то нашли. Надо же. Оставили вас здесь, а сами ушли?

Розлин усмехнулась

— А вы точно меня искали?

Крисфину подобное не понравилось.

— Как бы то не было, вы все идете с нами.

— Пошли вон! — прошипела в ответ Урэ.

— Отойди лучше, женщина. Ты ведь просто человек.

Урэ лишь решительнее сжала рукоять ножа, направляя его на подступающего мятежника.

— Пусть я обычный человек, но я не позволю вам притронуться к вверенным мне детям.

Эвиса чуть выдвинулась вперед, все еще сжимая ладонь брата, и осторожно тронула Урэ за локоть.

— Не надо. Мы пойдем, все мы. — девочка повернулся к Крисфину, а затем перевела взгляд чуть вбок, на Рамиля. — Они нас не тронут.

Рамиль нахмурился, наблюдая за тем, как Урэ сначала недоверчиво посмотрела на нее, затем кивнула и опустила нож. Мятежника не покидало чувство, что он стал невольным свидетелем молчаливого разговора. А еще его пугало то, насколько невозмутимо вели себя в сложившейся ситуации совсем еще юные дети. Брис поочередно осматривал каждого из присутствующих, словно запоминая их лица. Кирара по примеру остальных пыталась держаться, пусть ей это давалось с трудом.

— Рамиль!

Голос Крисфина прозвучал неестественно зло и грубо. Вовсе не так, каким обычно привык его слышать товарищ. А были ли теперь среди них товарищи?

— Забирай их. Под твою ответственность.

— Хорошо.

И лишь сейчас Рамиль разжал хватку на мече, все еще не рискуя убирать его.

*****

Тень скользнула от стены, прижавшись к ногам своей хозяйки. Миара прикрыла глаза, вдохнула, пока в голове сама по себе рождалась картинка. Вернее, смутное осознание образов, ощущений, представлявшее то, что хотела сказать ей тень.

— Справа трое или четверо. Один странный, будто… — она махнула рукой, пытаясь подобрать подходящее слово, — будто расплывается. Сложно понять.

— Это сила. Я ее тоже там чувствую. — поддержала Тария.

Грон кивнул, принимая полученную информацию. Они вышли из своего убежища немногим больше полутора часов назад, но двигались осторожно и медленно, используя переходы, о существовании которых Миара ранее и не догадывалась. К этому моменту висперами были пойманы два десятка мятежников. И практически все лишены жизни. Сейчас трое прячущихся воинов пытались решить в каком направлении идти дальше. Миара уже не отделяла себя от висперов, прекрасно осознавая, что выбрала свой путь, отправившись с ними. Все трое осторожно проскользнули дальше, направляясь в тронному залу через просторный холл первого этажа. Именно там они рассчитывали найти всех тех, кто заправлял мятежниками.

Внимание привлек шум. Топот десятка приближавшихся людей. Висперы быстро пересекли холл, укрывшись в нише под лестницами. За несколько мгновений до того, как через двери вошли мятежники, десятка три, не меньше. Ведущие за собой Урэ, Розлин и детей. Эвиса вскинула голову, дотянулась до Бриса, дернула его за рукав. Мальчик остановился. И вся процессия тоже.

— Что еще? — недовольно дернулся Крисфин.

— Мы никуда дальше не пойдем. — серьезно и настойчиво произнес Брис.

— Ты мне будешь условия ставить, поганец мелкий? — Крисфин злобно дернул парня за шиворот.

Подумать времени не было. От объявшей Миару злости сила ее взревела, беспорядочно заметалась, сшибая люстру, упавшую точно перед шедшим первым мятежником. Рядом с ним Грон узнал человека, с которым сражался ранее. Второй виспер выскочил из укрытия, застав в расплох мятежников, что позволило ему оглушить сразу двоих. За ним в атаку бросилась Тария, Миара за ней в окружении беснующихся теней. Рамиль и Крисфин бросились им на перерез. Удар Грона расколол землю, сбивая с ног. Но в последнюю секунду был чуть отклонен Рамилем, из- за чего на землю повалились практически все, включая самих висперов. На них направили клинки, а Крисфин взревел.

— Сдавайтесь, сейчас же!

Ответом ему был короткий смешок, сорваышийся с губ Миары, начавшей медленно подниматься. Грон и Тария повернулись к ней, но остались на полу. В помещении резко стало гораздо более темно и ощутимо более холодно. Тьма расползалась, захватывая все новые и новые участки. Росла и ширилась с каждым движением женщины, погребая под собой сначала стены, затем пол и потолок. Она подступала вплотную к мятежникам, недальновидно решившим приставить нож к горлу ее сына и сжимающим ее дочь так, что та морщилась от боли.

— Пошли прочь от моих детей.

Голос, который можно было сравнить лишь с могильным холодом. Им шептала сама Тьма, обещавшая мучительную смерть и забвение. Растягивая каждое слово так, что оно резало сильнее самого острого лезвия. Каждая пауза сужала пространство, задавливая, ужасая, ломая.

И очаровывая осознанием, что предложение сдаться было последним, что произносил в жизни пока еще живой человек.

Не дожидаясь дополнительных приказов, кружащие вокруг женщины тени рванули вперед, сбивая мятежников с ног, обвивая их руки и затягиваясь узлом на шее каждого и закрывая близнецов. Никто не кричал. Не мог. Ведь для крика нужен воздух, которого мятежников стремительно лишали завязывающие на их шеях тени. Брис не теряя времени схватил сестру за руку и побежал. Мимо задыхающихся и дрожащих в предсмертной агонии людей, из чьих носов, глаз и ушей начала хлестать кровь. Мимо замершей зловещей статуей матери, не выказывающей ни грамма сожаления или сочувствия. Урэ, Розлин и Кирара сразу за ними, к уже поднимавшимся на ноги Грону и Тарии.

Миара отпустила силу, позволила своей магии бушевать и зверствовать. И та перестала истязать ее саму. Боли в голове прекратились. А еще неожиданно пришло осознание куда именно им нужно держать путь. И что на долго сил Миары не хватит.

— Уходим. — голос ее сел, будто заморозившись.

Она развернулась, поведя за собой остальных. Словно что- то тянуло магнитом в неясном направлении. И побежала, оставляя позади крики. Кто- то наверняка сможет выбраться из той пустоты, что создала ее тьма. Наверняка, погонится за ними. А еще оставались люди где- то во дворце. Но они все равно бежали, вперед и вперед, вглубь дворца, чтобы так уйти от преследователей и оказаться во внутреннем дворе.

Эвиса замерла на мгновение, погрузившись в видение, успев дернуть брата назад на несколько шагов. Из- за поворота на них выскочил человек, держащий в каждой руке по мечу. Он бежал прямо на них, горя злостью и желанием убивать. Брис успел свести руки, накрывая всех непроницаемым куполом, о который со звоном ударилась сталь. Миара же вздернула ладонь. Тень из ближайшего угла рванула к нападавшему, обвилась вокруг него змеей и передавила пополам. Еще несколько мгновений она невидяще смотрела на свою руку, осознавая, что хруст ломаемых костей был даже приятен.

Все они побежали дальше, но несмотря на магию, на преграждающие мятежникам путь провалы в земле, их начали нагонять. Одного, особо прыткого, Миара буквально взорвала, резко прыгнув назад к преследователю, давая всем возможность бежать дальше и сдавив все его тело своими тенями. Чужая кровь хлынула на нее фонтаном. Осознавать, что она фактически разорвала человека пополам времени не было. Рядом уже показались следующие мятежники. А зов, которому она следовала и за которым шла стал нестерпимым и резко умолк.

Повернувшись, чтобы продолжать бежать, Миара врезалась, поначалу не осознавая в кого именно. Лишь почувствовала крепкую хватку чужих рук на своих плечах. И силу, неожиданно ощущаемую слишком знакомой. Ту, что вела и звала ее сюда. Миара устало выдохнула, уперлась лбом в чужое плечо и практически повисла в руках Императора.