Миара. Рождение Тени

Глава 4

Трава мягко льнула к ногам. Солнце было уже достаточно высоко, чтобы согревать голые ступни. Впереди бежали и смеялись дети. Ее дети. Они вновь гонялись за облаками, как любили делать каждый раз гуляя на этом лугу.

— Смотри, мама! — девочка остановилась, резко развернувшись, от чего ее красные волосы огненными всполохами разлетелись во все стороны. — То облако похоже на дворец.

— Где? — к девочке подошел брат. Точно такой же, как она, словно зеркальное отражение. Он проследил за вытянутой рукой девочки. — Правда, похоже. Может однажды и мы в таком будем жить.

Мальчик улыбнулся, взял сестру за руку и пошел дальше.

Женщина наблюдала за ними с улыбкой, скользя рукой по высокой траве.

Небо разорвало яркой вспышкой. Резко стало холодно, поднялся ураганный ветер. Свет солнца сменился тьмой. Куда ни кинь взгляд, трава стремительно желтела, листва с деревьев осыпалась, а стволы их трескались. Вдалеке раскалывались и рассыпались в труху горы. Словно в бушующем шторме вырванные с корнями деревья, куски земли и камни отрывались и неслись ввысь к небу.

Колющие прикосновения травы к ладони перестали ощущаться. Вместо этого рука стала мокрой. Поднеся ее к лицу, женщина увидела полностью залитую кровью ладонь. Несущая жизнь жидкость стекала с пальцев ниже по предплечью к локтю, убегая и ведя за собой смерть. И все не заканчивалась. Подол белого платья покрылся красными пятнами, а голые ноги начали тонуть в образовавшейся луже.

— Мама…

Женщина наконец смогла оторвать взгляд от окровавленной ладони. Ее дети, взявшись за руки, стояли на краю только что образовавшегося обрыва на фоне происходящего ужаса.

— Мама…

Она побежала. К ним, к своим детям. Которые начали рассыпаться в мелкие частицы пыли. Слишком быстро. Чужие руки дернули за волосы, останавливая и не позволяя двинуться дальше. Кровь жгутами вязала ноги, не давая двинуться.

Она попыталась протянутой рукой схватить детей, но они уже полностью исчезли. Вместо них теперь на нее смотрела она сама, с ног до головы покрытая кровью. И улыбалась. Она открыла рот, чтобы сказать что- то, но мир окончательно рассыпался на мелкие кусочки.

Миара открыла глаза. Небо над головой исчезло, заменившись залитым лунным светом потолком. Ей требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она дрожала, сдерживая рвущиеся из глаз слезы.

«Дыши. Ты жива. Тебя зовут Миара, и ты все еще жива. Дыши. И твои дети тоже еще живы. Дыши, дыши.»

Она повторяла одни и те же слова каждый раз, просыпаясь. Каждый день, проведенный здесь, чтобы иметь силы жить дальше. Повторяла свое имя, имена своих детей, потому что все прочее ей пришлось забыть, спрятать в самых глубинах себя. Иногда слова приходили к ней голосом матери. Так было и сейчас.

Видение, собранное из воспоминаний и кошмарного сна вернулось, и теперь мозг так участливо подбрасывал события того дня, когда было разрушено все, трепетно выстраивавшееся годами.

Прошел почти месяц с того дня, как на них надели кандалы. Миара просто очнулась с ними на запястьях. Последнее, что она помнила до того момента, были пронзительные черные глаза. Сглупила, использовала силу, попытавшись дать детям шанс сбежать. Одно радовало, что, очнувшись, она нашла обоих прямо рядом с собой. Как и еще сорок семь других человек совершенно разного возраста. Кроме Бриса и Эвисы еще семеро были детьми. И вот уже почти месяц все они содержались в одном доме.

Хотя домом сложно было назвать огромное помещение лишь с несколькими окнами под потолком и множеством кроватей. Одна единственная входная дверь, две отдельных ванных комнаты и что- то вроде кухни в углу. Продукты и еду им приносили, но и готовить самим позволялось. Что даже странно, ведь возможность готовить подразумевала использование острых предметов в качестве оружия. Завоевателей, казалось, возможность мятежа или побега совершено не волновала и не беспокоила. А пленные не решались рисковать, после того как одного отчаянного безумца разрезали пополам прямо на глазах у всех остальных.

О том, что здесь в доме было лишь пятьдесят человек и ни одного из них хоть малость знакомого, в то время как только в ее небольшом поселении проживало около сотни, Миара старалась не думать. И о судьбе всего прочего населения Диштрана тоже. Выходцев из иных стран, помимо своей семьи, она не видела. Ей сейчас надо было заботиться о себе и детях. Но горечь против воли скапливалась во рту, особенно такими ночами.

Их ежедневно отпускали гулять по группам. Женщины, особенно кто постарше и опытней, собрали какие смогли найти травы и сделали подобие мази. Эгоистично, ужасно, но Миара от этого устранилась, справились и без нее. Все, лишь бы лишний раз не выдавать себя. Она лишь смотрела вокруг, не видя больше прекрасной природы, только разрушения и уже начавшие высыхать следы чужой крови, которую Миара по- прежнему слышала. Старая ничем не отличалась от только что пролитой, ощущалась для нее одинаково.

За каждым шагом пленников следили завоеватели. С ног до головы в черных одеждах, вооруженные, не показывающие своих лиц. Люди про себя окрестили их прислужниками. На вид все они были обычными людьми, правда весьма странными, будто не здоровыми. Сейчас же все пленные спали. Захватчики не нуждались во сне, это она узнала за три недели наблюдений за ними. Ночью они хотя бы оставляли их одних в этом помещении.

Миара слегка пошевелила рукой. Кандалы на запястьях протяжно звякнули. Сейчас в ночи казалось, что звук отдавался от стен и был оглушающе громким. Она попыталась пригладить влажные разметавшиеся от беспокойного сна волосы. Такие же красные, как ее глаза, точно кровь. Настоящей крови сейчас на руках не было, но она отчетливо ее чувствовала. Слишком много ее пролилось до этого дня, в том числе по ее вине.

Содранная кожа нещадно саднила от любого прикосновения. И с каждым разом, как железо кандалов проходилось по истерзанным участкам рук или ног боль усиливалась. Нескончаемая пытка длиной в недели, из которой можно было выбраться одним движением ладони. Но вряд ли завоеватели оценят, если она начнет применять свои силы. Умирать она сейчас не планировала, могла потерпеть, другие тоже. Поэтому не совещавшись и единогласно согласившись всю приготовленную мазь отдали детям.

Миара повернулась, аккуратно, чтобы не разбудить лежащих рядом Бриса и Эви. Она успокаивающее провела по голове дочери и по привычке повыше натянула одеяло на сына. Начинало холодать, а зимы всегда были суровыми. Что в Фатурии, что в Диштране. По ощущениям они находились гораздо ближе к границе, чем была их деревня. И ближе к морю, если вспомнить обжигающий легкие соленый воздух. Миара любила море. Раньше.

Их семье можно сказать повезло. Они были вместе. Миара и двое ее детей. Больше никого не было. Долгие годы они так и жили, защищая и полагаясь друг на друга. И она будет делать так всегда.

Женщина так и не поняла, почему их оставили вместе, но вознесла очередную благодарственную молитву всем тем богам, которых когда- либо знала. Она давно не верила в них, но это уже было сродни привычке.

Миара бросила взгляд на своего сына. Когда- то он казался ей подрастающим жизнерадостным мальчиком, бегающим с такими же ребятами по лесу около их дома. Беззаботному, насколько возможно с учетом всего, что пришлось им пережить. Того леса больше нет. И мальчика тоже. Теперь она видела юношу, за столь короткий срок насмотревшегося на слишком много ужасов. Он больше не улыбался, отказался смазывать раны, попросив отдать все сестре. Теперь он всегда вел себя так, словно готов был жизнью своей защитить родных. Так было и раньше, но сейчас хоть какие- то признаки детской наивности пропали окончательно. Материнское сердце одновременно болело и гордилось.

Дочь дернулась, когда во сне зацепила больной участок кожи. Из ее глаз тоже пропала детская радость. Многим позже, чем у Бриса. Миара еще раз огладила раны на руках дочери. Осторожно, стараясь не тревожить и не будить. Раньше она бы просто подула и все прошло, таков был особый фокус, но не здесь, вытворять подобное сейчас было бы сущей глупостью. Первое, что поняла Миара, как только их привезли сюда — обычная магия Фатурии здесь не работает. Сила самой Миары едва теплилась, но каждый раз предательски отзывалась на иную, чужеземную. Женщине не осталось ничего иного, кроме как прятать ее как можно дальше, не рискуя лишний раз показать. А дети все понимали. И молчали, и терпели, поступая точно также, как мать. Сообразительные, как и всегда.

Протяжный звук похожий на длинную плохо сыгранную ноту разрезал тишину ночи. Этот звук всегда появлялся ночью и только в ее голове. Миара прикрыла глаза вслушиваясь в него. Будто бы кто- то очень тихо играл музыку. Такую, что шла прямиком в сердце. Сегодня она успокаивала, будто баюкала. А в предыдущие дни бесновалась и кричала. Так похоже на оркестр в театре. Миара мотнула головой, прогоняя непрошеные воспоминания.

«Хватит. Нужно поспать.»

Женщина устроилась на кровати, подтянув повыше цепи кандалов, насколько это было возможно, и спустя несколько минут забылась беспокойным сном.

Не на долго.

Сначала почувствовала, только затем открыла глаза. Совсем немного, пытаясь дышать ровнее и не подавать виду. Она не должна была видеть, как медленно открылись двери, пропуская внутрь три темные фигуры. Одна из них была высокой, крепкой и однозначно мужской. Вторая более низкая и плавная принадлежала женщине. Миара узнала ее. Та самая, кто помешал им бежать.

«Значит, не умерла. Я слышала имя? Не помню. А, не важно. В следующий раз надо концентрироваться лучше»

А третью фигуру можно было принять за ребенка, настолько она отличалась ростом от остальных. Но в шагах этой фигуры не ощущалось привычной детской легкости, скорее присущая старику тяжесть. Он, вероятно, был прислужником первых двух, поскольку осторожно и заискивающе шел за ними. Мужчина и слуга остановились у входа, пропуская вперед женщину. В полной тишине она скользила между рядами кроватей, останавливаясь у некоторых на несколько мгновений, а другие проходя как можно быстрее. Иногда она склонялась ниже, словно пытаясь вглядеться в лица спящих. В такой момент ее короткие светлые волосы падали на глаза, прикрывая лицо. Обойдя каждую кровать, в том числе и те, где лежала Миара с детьми, женщина вернулась к ожидавшим ее у дверей.

«Вспомнила. Тария. Да кто же вы все такие?»

Услышала мельком, прежде чем те черные глаза окончательно поглотили разум.

— Нашла что интересное? — голос мужчины звучал хрипло и отстраненно.

Тария неопределенно хмыкнула.

— Еще несколько недель назад, но нужно проверить. Завтра посмотрим.

— Госпожа, — прошептала низкая фигура, заикающимся и дрожащим от страха голосом. — Наш Император просил доложить…

Не успел он закончить, как женщина резко развернулась и схватила его за горло.

— Если я говорю завтра, значит завтра.

Она разжала руку, отчего прислужник едва не упал, пытаясь восстановить прервавшееся дыхание и ощупать оставленные ногтями кровоточащие борозды.

Мужчина медленно шагнул к ним и произнес, обращаясь к слуге:

— Великий Император в этом вопросе полностью полагается на нас. А значит результаты будут, когда мы решим признать их достаточными для представления повелителю.

В дверях женщина замерла и обернулась, словно ища что- то взглядом.

— Тария? — окликнул ее мужчина.

Женщина не отвечала и не отрываясь вглядывалась в одну лишь ей известную точку, улыбаясь с легкой усмешкой. Туда, где лежала замерев Миара. Не отвечая своему спутнику, медленно вышла. Закрывая двери, ночные гости не заметили горящих красных глаз, внимательно проследивших за их уходом.

Вновь звякнули цепи кандалов. Миара села на кровати, все еще не отрывая взгляда от двери. Вероятно женщина, звавшаяся Тарией заметила ее, иначе почему так пристально смотрела.

— Завтра, значит. — прошептала пленница. — И что же будет завтра?

Пальцы левой руки задумчиво скользнули по узорам татуировки на правом запястье. Ее последнее спасительное средство, на самый крайний случай, все еще оставалось не тронутым. Пока было рано. Она надеялась, что рано. Миара прикрыла глаза, надеясь вновь уснуть и хотя бы несколько часов побыть в блаженном неведении. Но стоило ей закрыть глаза как в голове сразу всплывала мужская фигура, направлявшаяся к ней. И черные глаза, один взгляд которых пробирал липким страхом внутренности.

Миара так и не смогла уснуть ночью, прокручивая в голове сотни различных предположений о том, что именно могло ждать их всех. Она дергалась на каждый звук, пытаясь убеждать себя, что все хорошо. В какой- то момент женщина словила себя на мысли, что все вокруг перестали обращать внимание на их положение. Она и сама будто привыкла к жизни в заточении. Зря.

После обеда открылись двери, и в полной тишине в зал вошла Тария. Медленно, словно вплывая. Короткие до плеч волосы цветом напоминали сейчас нарисованное желтыми красками солнце. Черный форменный камзол был украшен такого же цвета вышивкой. Зеленые глаза сверкали, а выражение лица было откровенно скучающим, руки она сцепила перед собой, гордо держа осанку. За ней вошел высокий загорелый мужчина. Его коричневые волосы беспорядочно спадали на плечи, едва их доставая. Одет мужчина был в точно такой же черный длинный камзол с вышивкой, на этот раз зеленой, а за его спиной можно было рассмотреть большой двуручный меч. С появлением этих двоих все пленные забеспокоились, задергались, а прислужники подтянулись и склонили головы в приветствии. С самого утра их здесь было гораздо больше обычного. Миара покрепче обхватила ладони детей, поднимаясь и чуть задвигая их себе за спину.

Всех находившихся в доме пленников выстроили в ровные ряды, а Тария, сложив перед собой руки, скользила мимо них. На кого- то она смотрела дольше, кого- то проходила даже не замечая. Лишь постукивание каблуков разносилось в тишине дома. Наконец, она подошла к Миаре и остановилась. К тому моменту из всех пленников были выбраны трое взрослых и все дети, а оставалось только пятеро. Тария стояла, смотря на Миару, словно пытаясь разглядеть что- то в ее лице. И продолжалось это достаточно долго, поскольку мужчина, до того момента скучающе привалившийся к косяку двери, с интересом выпрямился, наблюдая за происходящим. Но по прежнему стоял не вмешиваясь.

— Вот мы снова встретились. Твое имя? — Это прозвучало даже не как вопрос.

Тария скорее отдавала приказ. Миара нахмурилась. Она не хотела отвечать, но выбора, очевидно, ей не предоставлялось.

— Миара.

Тария склонила голову, наконец обращая внимание на напряженно замерших около матери детей. Они отчаянно прятали страх, смотря при этом гордо и прямо. Блондинка слегка и даже радушно улыбнулась им и вновь обратилась к женщине.

— Миара. — она растягивала звуки, будто смакуя.

Подмигнув и сделав знак прислужникам, что Миара и ее дети тоже считаются выбранными, Тария развернулась и быстро прошла дальше более не останавливаясь. А мужчина все не прекращал смотреть на Миару, словно пытаясь понять, что именно нашла в ней Тария. Лишь когда та поравнялась с ним, мужчина отвернулся и исчез в дверях, бросив прислужникам:

— Забираем.

Не спрашивая, всех отобранных черные фигуры потянули в сторону дверей. Миара попыталась оглянуться на замерших в ужасе и все еще стоящих в шеренге пленников.

— Можете радоваться, что госпожа Тария и господин Грон выбрали именно вас. — оскалился прислужник, державший ее за руку. — В отличие от остальных у вас есть шансы выжить.

Отчаянные крики боли и ненависти, перекрывающие даже плач детей, были последним, что услышала Миара до того, как ее вместе с детьми и прочими отобранными вывели из дома прямиком в открытый портал.