Наслаждение и боль

Глава 9

«Звезда школьной сборной по бейсболу вычеркнут из списка команды после того, как явился на тренировку пьяным», — кричал с первой страницы набранный жирным шрифтом заголовок. Ниже во всех подробностях смаковались события недавнего вторника.

Аманда со свистом втянула в себя воздух.

— О Господи! — простонала она.

Карен, которая успела к тому времени развернуть свою газету, впилась глазами в ту же самую статью.

— Вот так новость! — присвистнула она.

— Какая уж это новость — это уже сенсация. Обрати внимание, это не спортивная колонка — это передовица. Парня попросту пригвоздили к позорному столбу!

— Да, вот что значит быть звездой! Поневоле подумаешь, а стоит оно того, если наряду со славой приходится глотать вот такие пилюли.

Перед глазами Аманды вновь встал Квинн Дэвис. Словно воочию она увидела его бледное, напряженное лицо и судорожно переплетенные пальцы, которыми он хрустел тогда, во время их последней встречи. Назвать его спокойным и уверенным в себе язык не поворачивался. Подросток, у которого в душе царит мир и покой, вряд ли явится на тренировку пьяным. А тут еще эта статья… Вспомнив, как его родители из кожи лезли вон, чтобы замять эту неприятную историю, Аманда покрутила головой. Можно представить себе, в какой они ярости! Оставалось только гадать, как эта статейка подействует на самого Квинна.

Она только-только переступила порог кухни, как зазвонил телефон. Это была Мэгги Додд, которая тоже успела увидеть злополучную статью и сейчас была в полной растерянности. Да, школьная администрация, конечно, не собиралась замалчивать эту историю, но никаких подробностей никто из них не сообщал, заявила она. Скорее всего, проболтался либо сам тренер школьной сборной по бейсболу, либо кто-то из команды. А может, один из приятелей самого Квинна.

Аманда и Мэгги обсуждали последствия статьи, когда Мэгги попросила ее подождать, сказав, что ей кто-то звонит. Когда она снова взяла трубку, в голосе ее чувствовалось напряжение.

— Родители Квинна. Они в бешенстве. Хотят знать, кто осмелился подставить их сына.

В какой-то степени Аманда была согласна с Карен — за те четыре года, что она получала «Вудли Викли», газета, казалось, только и занималась тем, что на разные лады расхваливала Квинна Дэвиса. Аманда вспомнила бесчисленное количество статей, посвященных местной «звезде», и вздохнула. Что ж, такова оборотная сторона медали, печально подумала она. Если ты «звезда», такие вещи неизбежны. Это просто новости, вот и все.

Но в то же время она не могла не тревожиться за Квинна — ведь как-никак она была школьным психологом и должна была учитывать все обстоятельства.

— Давай я им позвоню, — предложила Аманда. — Могу даже съездить к ним — конечно, если они будут не против.

Но они были против — да еще как!

— Пустая затея, мисс Карр, — безапелляционно отрезал отец Квинна. — Вы могли бы очень помочь нам вчера вечером, но не захотели. Вы были не на нашей стороне.

— Не это сейчас главное, — спокойно возразила Аманда. — А главное — сделать все, что возможно, чтобы защитить мальчика. И тревожусь я сейчас только о нем. Он уже видел статью?

— Естественно, видел. А то как же? Его приятели весь день обрывают нам телефон. Да и наши друзья звонят беспрерывно.

— С Квинном все в порядке?

— Нет. Но это вас не касается.

— Вы ошибаетесь — касается, и даже очень. Это, как-никак, моя работа. Но я беспокоюсь о нем еще и чисто по-человечески. И мне очень хотелось бы с ним поговорить.

— Мы уже обсуждали это. Так что говорить больше не о чем. До свидания. — Он бросил трубку.

Аманда мучительно переживала свою беспомощность. Да, нужно признаться честно: в этом деле с Квинном она потерпела неудачу. Больше всего она жалела, что не может обсудить это с Грэхемом. Он бы наверняка утешил ее. А может, даже дал какой-нибудь дельный совет. Да и вообще неплохо было бы поговорить на какую-нибудь нейтральную тему.

Аманда вздрогнула — ей на мгновение почудилось, что ее мечты стали реальностью. Тишину в доме прервал пронзительный телефонный звонок. И действительно это был Грэхем. Словно услышав ее мысли, он перезвонил буквально через минуту после того, как закончился ее разговор с отцом Квинна.

— Привет, — осторожно произнес он в трубку. По шуму она догадалась, что муж звонит из своего грузовичка. В таких случаях слышно было отвратительно.

— Привет. Ты где? — спросила она, как обычно делала, когда он звонил по мобильному. Грэхем всегда отвечал не задумываясь. Но сейчас ей показалось, что в его голосе появилась настороженность, словно этот, в сущности, невинный вопрос показался ему странным. Возможно, он решил, что она ему не доверяет?

По голосу мужа Аманда догадалась, что так оно и есть. Теперь в нем слышалась та же жесткая нотка, которая предвещала, что он готов ринуться в бой.

— Еду в Провиденс, — отрезал он. — Буду поздно.

Сердце Аманды гулко ухнуло вниз.

— Это на целый день?

— Не знаю, — буркнул он. — Но это чертовски выгодный заказ. И потом, благодаря ему мне удается как-то убить время, пока ты пропадаешь в своей школе.

— Ну, я ведь пропадаю там далеко не каждый день, — возразила она.

— А вспомни вторник! Ты умчалась словно на пожар!

— Так оно и было! — возмутилась Аманда. — Мне нужно было…

— А вот теперь нужно мне! — отрезал Грэхем. Вдруг он выругался. Аманда услышала в трубке сердитый сигнал другого автомобиля, потом — снова голос Грэхема. Судя по голосу, муж был вне себя от бешенства. — Какой-то ублюдок только что подрезал меня! Вон он — несется впереди! А у меня скорость миль семьдесят пять, не меньше!

— Ты же обычно не ездишь так быстро! — ахнула Аманда.

— Я уже опаздываю, — буркнул он.

— Что — неудачный день?

— Просто дел по горло, вот и все.

Вот и весь разговор. О чем бы еще спросить?

— Когда собираешься домой?

— Часов в десять. Может, в одиннадцать.

— Ладно. Удачи тебе.

— Угу.

Вешая трубку, Аманда мысленно перебирала в памяти то, что она могла сказать, — то, что она должна была сказать! — да какая разница, в конце концов, лишь бы он подольше не бросал трубку. Но этот Грэхем был ей незнаком. Это был не ее муж. И оставалось только гадать, как нынешний Грэхем отреагирует на то, что она скажет. Да что там — у нее даже язык цепенел, стоило ей только услышать его голос! Так что, может быть, все и к лучшему, устало подумала Аманда.

Возможно, в постели им быстрее удастся найти общий язык, мелькнуло у нее в голове. Раньше они с Грэхемом без слов понимали друг друга.

Только не в последние несколько месяцев, напомнила она себе.

Правда, месячные у нее закончились, и ничто не мешало ей возобновить супружеские отношения. Но теперь Аманда категорически не желала воспринимать их исключительно как способ воспроизводства себе подобных. Оставалось надеяться, что былое желание вспыхнет вновь.

По крайней мере, именно об этом она мечтала, когда поздно вечером забралась в ванну, предварительно плеснув в воду ароматического масла. Аманда позволила себе понежиться подольше в теплой воде, потом вытерлась досуха, намазалась увлажняющим кремом, после чего, поколебавшись немного, влезла в одну их тех слегка нескромных ночных сорочек, которые когда-то, еще в прежние, счастливые, времена так любил дарить ей Грэхем, и забралась в супружескую постель. В конце концов, пора мириться, решительно подумала она, а этот способ ничуть не хуже любого другого.

Она долго ворочалась с боку на бок, поминутно поглядывая на часы. Время тянулось бесконечно долго. К тому времени, как вернулся Грэхем, было уже больше одиннадцати. Затаив дыхание, Аманда прислушивалась к его шагам. Скрипнули ступеньки, и сердце у нее замерло. Но вместо того, чтобы открыть дверь в спальню, он направился в свой кабинет, и через минуту она услышала, как он включил телевизор. Около полуночи Аманда, не утерпев, на цыпочках подкралась к двери и осторожно заглянула внутрь — Грэхем крепко спал.

«Разбуди же его!» — приказал ей внутренний голос. Но она не могла, просто не решилась это сделать. Если со времени их последнего телефонного разговора настроение у него не изменилось, то все ее усилия пропали даром. С таким же успехом можно было пытаться соблазнить разъяренного скорпиона. В лучшем случае он просто выставит ее за дверь. Лишний раз почувствовать себя нежеланной — к чему? Зачем ей еще одно унижение?

Она прокралась обратно в спальню, забралась в постель и долго лежала, глядя в потолок и стараясь не думать о том, что ее супружеская жизнь, похоже, дала трещину. Только под утро усталость наконец взяла свое, и измученная Аманда задремала.

Проснулась она в половине седьмого, услышав, как Грэхем вошел в спальню. Словно не замечая ее, он молча открыл шкаф, достал из него чистую одежду, вчерашнюю сунул в корзину с бельем и так же молча отправился в ванную. Аманда закрыла глаза, вслушиваясь в плеск бьющейся о шторку воды. На мгновение у нее даже мелькнула мысль о том, чтобы забраться к нему… И тут мужество окончательно покинуло ее.

— Привет, киска, — хрипло бросила Мэдди, увидев на пороге кабинета Аманду.

— Привет, — отозвалась та, машинально улыбнувшись в ответ. На этот раз она не остановилась возле ее клетки, чтобы погладить попугая по взъерошенной голове, а вместо этого направилась к своему компьютеру и включила электронную почту. «Ты у себя?» — спросила она Грэхема. Конечно, общаться с мужем по почте — это была трусость с ее стороны. Аманда это прекрасно понимала. Но, с другой стороны, кое-кому из ее пациентов было легче общаться так, а не с глазу на глаз. Что ж, может, стоит и ей попробовать, подумала она.

Ответ пришел, но не сразу. Ей пришлось вытерпеть еще целый урок и всю перемену, во время которой она бродила по коридорам в надежде наткнуться на Квинна, прежде чем в ее почтовом ящике обнаружилось письмо от Грэхема.

«Да, у себя, — писал он. — В чем дело?»

«Нам нужно поговорить», — ответила она. Потом поспешно отослала письмо и весь следующий урок беседовала с преподавательницей английского языка. Разговор шел о Квинне. Как выяснилось, он пришел на урок, но выглядел неважно, при этом старательно делал вид, что ему, мол, на все наплевать. Подготовился ли он к уроку, поинтересовалась Аманда. Учительница английского покачала головой — у нее на этот счет были сильные сомнения, но точно сказать она не могла. Они как раз проходили «Короля Лира» и весь урок смотрели видеозапись театральной постановки.

Когда Аманда вернулась к себе, ее уже ждало письмо от Грэхема.

«Чудесно, — писал он. — Говори».

«Ты сердишься?» — робко поинтересовалась она.

Он ответил так быстро, словно только сидел и ждал ее письма:

«Да. Сержусь. Раньше я не таким представлял наш брак».

«У нас чудесный брак, — поспешно ответила Аманда, намеренно выделив жирным шрифтом слово «чудесный». — Проблема в другом…»

«Ты имеешь в виду то, что у нас нет детей? Или то, что мы перестали доверять друг другу?»

«И то и другое», — напечатала она. Аманда не успела даже взять со стола пачку присланных ей отчетов, когда в ее почтовый ящик свалилось письмо от Грэхема.

«Ну, это разные вещи. Эти две проблемы никак не связаны между собой».

«Нет, ты ошибаешься».

«В чем же?»

Прозвенел звонок на перемену. Бродя по коридорам, Аманда ломала себе голову, как ответить на этот вопрос. Но выгнало ее из кабинета не только желание поразмыслить на досуге. Она не раз уже отмечала, что чаще всего ей удается находить контакт со своими подопечными именно на переменках. Иных нужно было немного подтолкнуть, чтобы они решились наконец обратиться за помощью. Кто-то просто боялся заглянуть к ней в кабинет. А так все оказывалось много проще.

Правда, на этот раз к ней никто не подошел. Зато ей удалось увидеть Квинна, правда, издалека. Он стоял, окруженный приятелями, и во весь голос смеялся какой-то шутке. Вид у него был довольный. Квинн даже головы не повернул в ее сторону, впрочем, она на это и не рассчитывала. Этот мальчик был из породы тех, кто старательно избегает всего, с чем не в состоянии справиться самостоятельно.

А она сама? Разве сама она не поступала точно так же? Да, конечно, она тешила свою гордость, считая себя более взрослой и мудрой, чем эти подростки, но то, как она старательно избегала разговора с Грэхемом, надо сказать, не делало ей чести.

Решив покончить с этим раз и навсегда, Аманда вернулась к себе и, усевшись перед компьютером, откровенно написала ему то, что мучило ее больше всего.

«Но что будет, если нам так и не удастся завести ребенка? Смогу ли я верить, что ты останешься со мной?»

— Я тебя люблю! — гаркнула Мэдди.

Печально улыбнувшись, Аманда почесала ей затылок.

— Ты хорошая.

— Мэдди хорошая? — склонив набок голову, переспросила та.

— Хорошая, хорошая, — успокоила ее Аманда, оглаживая попугаиху. Та что-то влюбленно заворковала, и Аманда получила возможность вернуться к компьютеру.

Не прошло и нескольких минут, как в ее ящике обнаружилось письмо от Грэхема.

«Это что — еще один способ меня обидеть? — писал он, подчеркнув и выделив жирным шрифтом слова «еще один». — Первого раза показалось мало?»

«Но я же знаю, как сильно ты хочешь иметь детей! — взмолилась она. — И не только ты, но вся твоя семья тоже. А семья для тебя — все. В отличие от меня».

«Ты опять пытаешься поставить меня перед выбором?»

«Нет. Просто хотела, чтобы ты убедил меня, что это не так. Если честно, я уж и не помню, когда в последний раз чувствовала, что ты меня хочешь».

«Между прочим, если ты заметила, и я тоже. Трудно чувствовать себя счастливым мужем, когда жена предпочитает спать у себя в кабинете. Первое, что приходит в голову, — это то, что она тебя не хочет».

«А кто сам спал вчера в кабинете? — рассыпав по клавишам барабанную дробь, возмутилась она. Письмо упорхнуло, но Аманда, внезапно решившись, тут же отправила вслед еще одно. — Знаешь, это общение по почте мне опостылело. Так дело не пойдет. Нет, не обижайся, я тебя не обвиняю. Просто штука в том, что я уже перестала понимать, что ты чувствуешь».

«А как, по-твоему, должен чувствовать себя отвергнутый муж?» — ответил он.

Сердце Аманды дрогнуло.

«Может, поужинаем сегодня вместе? Я поджарю мясо, сделаю салат… И поговорим обо всем спокойно».

В ожидании его ответа Аманда успела переброситься несколькими словами с одним из своих подопечных, потом спустилась вниз, на первый этаж, в небольшой кафетерий, и наскоро перекусила в компании первоклассников, вместе с которыми она вела социальный проект помощи старикам. А потом еще добрых полчаса мучилась в своем кабинете, ожидая, что же он ответит. Аманда старалась не думать об этом, заставив себя уйти с головой в работу, но все было напрасно. Это были нелегкие тридцать минут. Аманда уже совсем извелась, когда от Грэхема пришел наконец ответ.

«Ты уже разучилась разговаривать. Все, что я слышу от тебя в последние время, — это одни упреки и какие-то нелепые обвинения», — обиженно писал он.

«У меня были хорошие учителя. — Это было первое, что пришло ей в голову. Письмо улетело прежде, чем Аманда успела его уничтожить. Впрочем, какая разница, подумала она, тупо глядя на экран монитора. Она может сколько угодно винить своих родителей, но вряд ли это спасет ее собственный брак. Пришло время учиться самостоятельно платить по счетам. И думать своей головой. Руки ее сами собой забегали по клавишам. — Помоги мне стать другой, Грэхем!» — взмолилась она.

Ответ пришел через минуту.

«К ужину вернусь», — пообещал Грэхем.

Грэхем мучительно гнал от себя все мысли о разводе, но чем старательнее он это делал, тем чаще это слово приходило ему на ум. Раз пройдя через эту процедуру, уже не удивляешься, когда оно становится частью твоего словаря. Если их с Амандой брак рухнет, выходит, его можно будет с чистой совестью считать неудачником в квадрате. А учитывая, в какой семье он рос, ту особую суровость и непримиримость, что свойственна только ирландским католикам, это будет такой удар, от которого он не скоро оправится, если оправится вообще.

Да и потом — какой еще, к черту, развод?! Смешно даже думать об этом, ей-богу! Он ведь любит Аманду. Просто у них трудный период в жизни. Такое бывает со всеми.

Хорошо бы еще знать, что делать, тоскливо подумал Грэхем. Сама Аманда все это время держалась так холодно и неприступно, словно желала дать понять, чтобы ее оставили в покое. Что, собственно, он и делал. Хочет спать одна — пожалуйста! Не то чтобы ему пришлась по душе подобная мысль, но особого выбора у него не было. Не будет же он унижаться, в самом деле, настаивая на своих супружеских правах, верно? В особенности когда она начала отдаляться от него. Может, она тоже подумывает попросить его дать ей свободу — как в свое время Меган? Может, причина не в ней, а в нем самом? Что, если он просто оказался несостоятельным как муж? Или еще хуже — как мужчина? Грэхем похолодел.

Как она сказала — общение по почте начинает бесить, когда все идет наперекосяк? Забавно! В последнее время все действительно шло наперекосяк, особенно все, что было связано с Амандой. Вот ведь какая странная штука — ему не составляло ни малейшего труда часами общаться с братьями по самому разному поводу, и ему ни разу и в голову не пришло задаться вопросом, что о нем подумает тот, с кем он сейчас говорит. Иное дело — жена. Разговаривая с Амандой, приходилось тщательно взвешивать каждое слово. Да что там взвешивать! Грэхем вполголоса выругался — каждое слово давалось ему с таким трудом, словно от него зависела его собственная жизнь. В сущности, так оно и было — слишком высоки были ставки.

И вот теперь она назначила ему свидание. Попросила приехать домой к ужину. Они смогут наконец обо всем спокойно поговорить. Грэхем вздохнул, горько пожалев, что в последнее время держался с женой так сурово. Зря он это делал. В супружеской жизни нужно быть более терпимым, иначе можно наломать дров.

Его спасением была работа. В последнее время он набрал столько заказов, что некогда было вздохнуть. Конечно, если бы у них все получилось и Аманда сейчас ждала ребенка, он бы никогда не согласился на этот заказ в Провиденс. Несмотря на всю его привлекательность — и не только в финансовом отношении, поскольку в первую очередь это был вызов ему как ландшафтному дизайнеру, — выполнение его должно было отнять массу времени, которое Грэхем раньше предпочел бы посвятить жене.

Но у них ничего не выходило — Аманда не была беременна, и Грэхем невольно возблагодарил небеса за столь своевременно подвернувшийся заказ. В ту пятницу он просидел в офисе до позднего вечера, после чего поехал домой, потому что, хотя все уже было сказано, он готов был на все, лишь бы удержать Аманду. И не поверил собственным глазам, когда ее не оказалось дома.

Он едва удержался, чтобы тут же не вернуться в контору. К чему это лишнее унижение — с унылым видом побитой собаки ждать, когда она удосужится наконец вернуться домой. А если она, что хуже всего, ничуть не переживает по поводу их размолвки? Можно себе представить, как она станет злорадствовать, увидев его вытянувшееся лицо! Грэхем колебался. Ему страшно хотелось уехать. Но… это был их с Амандой дом, который он любил. А кроме того, тут еще многое нужно было сделать.

Он принялся мыть свой грузовичок, когда его окликнули:

— Помощь нужна? — Это был Джорди Коттер.

— Конечно. — Грэхем сунул ему в руки тряпку. — Протри как следует вот тут, вокруг фар. Сюда вечно забивается грязь. Конечно, большую часть ее мне обычно удается смыть из шланга, но если ты пройдешь еще раз, будет просто здорово. А что, разве сегодня игры не будет? — поинтересовался он.

Был вечер пятницы — время, когда все местные, у кого были дети, толпами слетались на очередной матч по бейсболу, чтобы поболеть за своих отпрысков. Да что там родители — Грэхем и сам частенько останавливался посмотреть игру. Он всегда любил бейсбол, а теперь вот благодаря Джорди знал уже почти всех игроков.

Уголки рта Джорди опустились вниз, отчего он сразу стал похож на печального клоуна.

— Сегодня только тренировка. Игра была вчера. Мы продули вчистую.

— Что — неужели все так плохо? — посочувствовал Грэхем.

— Хуже не бывает: двенадцать — три.

— Черт возьми! — сморщился Грэхем.

— И все из-за того, что остались без Квинна, — рявкнул Джорди. — Мистеру Эдлину следовало бы подумать об этом, прежде чем указывать ему пальцем на дверь. А что Аманда? Неужели она не вступилась? Только не говорите мне, что она тоже приложила к этому руку!

Грэхем, конечно, не мог этого знать, кроме того, ему бы и в голову не пришло подставить Аманду.

— Вообще говоря, точно я ничего не знаю. Но, согласись, нельзя же было оставить это без последствий? Что будет, если подростки в твоем возрасте примутся распивать спиртное, а потом ползти на тренировку?! Ладно, оставим это. Скажи лучше, неужели без Квинна у вас все развалилось?

— Не то слово. — Джорди, безнадежно махнув рукой, принялся тереть тряпкой за фарами. — Кстати, из стены башни вывалилось еще несколько камней.

— Знаю. Я был там вчера вечером. — Их с Джорди объединяла любовь к тому самому лесу, что начинался сразу позади участка Грэхема и Аманды. Любовь эта началась сразу же после того, как они въехали в этот дом. Джорди было лет десять, когда он в первый раз с гордостью показал Грэхему башню, но и потом они часто наведывались туда вместе. Разглядывая ее со всех сторон, они восхищенно переглядывались, обсуждая ее происхождение и наперебой строя различные догадки и фантастические теории по поводу того, кто мог построить ее в таком месте.

Правда, с тех пор как они были там в последний раз, прошло уже некоторое время. Призадумавшись, Грэхем вспомнил, как часто он видел, что Джорди направляется туда один, без него.

— Думаете, она может рухнуть? — предположил Джорди.

— Ну, мне кажется, до этого еще далеко.

— А вы в курсе, что Гретхен ждет ребенка?

Грэхем нагнулся к машине, делая вид, что пытается отскрести прилипшую грязь с номеров.

— В общем-то, да. Уже несколько дней, как знаю.

— И что вы об этом думаете?

— По-моему, это здорово.

— Да нет, я о другом… Как вы считаете, кто он? Ну… кто отец?

— Да мало ли кто? В конце концов, откуда нам знать, с кем встречается Гретхен?

— Ни с кем она не встречается. Я слышал, как моя мама говорила об этом. Она уверена, что это мой отец.

Грэхем, вздрогнув от неожиданности, выпрямился и в упор глянул на мальчика:

— И кому она это говорила?

— Себе — когда она злится, она разговаривает сама с собой, причем вслух. Ну, вы знаете, как это бывает — бормочет себе под нос и даже не замечает этого. Сам слышал — только сегодня утром, когда она застилала постель. А прошлым вечером они с отцом как раз поругались из-за этого. Конечно, не то чтобы она прямо обвинила отца в этом, но… в общем, можно было догадаться, что она имеет в виду. Как вы думает, это правда? Может это быть он?

— Нет, — покачал головой Грэхем. Он чувствовал, что просто обязан это сказать. Джорди часто откровенничал с ним, чего никогда не делал ни с одним из взрослых — может быть, именно потому, что Грэхем никогда не пытался его обмануть. Он всегда говорил, что думает, и Джорди это знал. Но в этот раз все было по-другому. Как-никак речь шла об отце Джорди. И потом — у них ведь не было никаких доказательств. — Он любит твою мать.

— Ну, положим, раньше в таких случаях это его не останавливало, — пробормотал, пожав плечами, Джорди, и Грэхема невольно потрясло, насколько далеко он зашел в своей откровенности — этот мальчишка, с которым он когда-то просто гулял по лесу. Привалившись спиной к грузовичку, Джорди не сводил глаз с дома вдовы. — А знаете, она как раз сейчас разглядывает нас. Я вижу ее в окно.

— Нет, я этого не заметил.

— Стоит у окна в гостиной и выглядывает из-за шторы.

— Может, догадалась, что мы говорим о ней?

— И что ей от нас нужно?

— Да того же, чего, в сущности, каждый из нас ждет от соседей.

Маленький красный «БМВ» свернул за угол и покатил вдоль улицы. Джорди бросил на него рассеянный взгляд, и глаза его тут же округлились.

— Ух ты! — присвистнул он. — Нет, вы только гляньте на эту машину!

Грэхем послушно обернулся. Все, что он видел, это парнишка, который был явно слишком молод, чтобы сидеть за рулем, тем более машины, о которой сам Грэхем мечтал всю жизнь.

— Кто это?

— Алекс Стауэр. Мне пора бежать. — Джорди поспешно сунул Грэхему грязную тряпку и испарился. Через мгновение он уже ужом юркнул на заднее сиденье машины, а еще через минуту «БМВ», сделав круг вокруг клумбы, с ревом исчез за углом.

Грэхем в полной растерянности смотрел ей вслед, когда из-за угла показалась машина Ли Коттера.

— Слушай, это случайно не мой парнишка только что проехал? — крикнул он, высунувшись в окно.

— Угу, — буркнул Грэхем, вновь вернувшись к работе.

Припарковавшись, Ли вышел и зашагал к нему.

— Ну и машина! Это что-то! — восхищенно присвистнул он.

— Джорди сказал, что это Алекс Стауэр. Случайно он не из тех, кого выгнали из команды вместе с Квинном?

— Точно.

— Уж не родители ли решили сделать ему по этому случаю утешительный подарок?

— Нет, это машина его матери. Горячая штучка, скажу я тебе! — заявил Ли, восхищенно прищелкнув языком. В глазах его загорелся хорошо знакомый Грэхему огонек.

— Интересно, а ты откуда знаешь? — машинально буркнул Грэхем. Но тут же, опомнившись, предостерегающим жестом вскинул руку: — Нет, только ничего не говори, хорошо? Ничего не знаю и знать не хочу. Потому что если ее крутой муженек со своими приятелями скрутит меня и начнет поджаривать мне яйца, я тогда смогу с чистой совестью сказать, что мне ничего не известно.

Ли захихикал, но тут же стал серьезным.

— Уговорил. Кстати, уж коли зашел об этом разговор, я был бы крайне признателен, если бы ты пообещал, что станешь держать язык за зубами, коли речь зайдет о моих отношениях с нашей хорошенькой вдовой. Идет? — Грэхем с самым невинным видом покосился в его сторону, и Ли, вздохнув, пустился в объяснения: — Видишь ли, Карен подняла жуткий визг из-за всей этой истории. Вбила себе в голову, что это я сделал девочке ребенка.

— А это действительно ты?

— Ага, так я тебе и сказал! Зачем давать кому-то оружие против себя? И потом, что ты станешь говорить, если моя жена схватит тебя за яйца? — осклабился Ли. — Молчу, молчу. И тебя тоже прошу об этом. Знаешь, раньше в таких случаях лучшим способом доказать Карен, что я ее люблю, было сделать ей очередного ребенка. Но сейчас… Нет, у нас с ней с этим и так перебор.

— Можно было остановиться на близнецах.

— Видишь ли, была одна маленькая история… уже после их рождения, — скривился Ли. — Вот мне и пришлось… м-м… ее убеждать.

Грэхем непроизвольно поджал губы. Такие вещи всегда были ему омерзительны, и он не собирался этого скрывать:

— Знаешь, по-моему, Карен заслуживает лучшего.

Ли хихикнул:

— Как и все женщины, старина, и все же… всякое, знаешь ли, бывает! И потом, черт возьми, на что ей жаловаться?! У нее есть дом, дети, дважды в год мы обязательно все вместе ездим куда-то отдохнуть. Так что, я считаю, она очень даже неплохо устроилась в жизни. Грех жаловаться. Ну, так договорились? Прикроешь меня с Гретхен? И попроси Аманду уговорить Карен выкинуть всю эту историю из головы, хорошо?

Грэхем подумал, что ни за что не станет этого делать. Начнем с того, что поведение Ли казалось ему возмутительным. И потом, у него и без них с Гретхен было о чем поговорить с женой.

Возвращаясь домой, Аманда завернула в центр купить чего-нибудь на ужин. В супермаркете она прихватила два аппетитных куска филе-миньон, головку свежего зеленого салата, огромный помидор, три сладких перца — красный, желтый и зеленый — и все, что требовалось для фруктового салата, который Грэхем просто-таки обожал. Свернув в тупичок, где стоял их дом, она мельком бросила взгляд в сторону участка Гретхен, отметив, что та, как обычно, поливает цветы, после чего помахала сидевшей на крылечке дома Карен. Взгляд ее метнулся к Грэхему, который, любовно протирая свой дочиста отмытый грузовичок тряпкой, выглядел до такой степени привлекательно, что она смутилась, как девчонка.

Он обернулся к ней, как раз когда она выбиралась из машины. Взгляды из встретились.

— Помочь тебе с сумками? — предложил он.

Аманда молча покачала головой. Послав ему улыбку, она поволокла пакеты в дом. В ожидании его она накрыла стол, выбрав для этого гостиную, вытащив из шкафа хрусталь, китайский фарфор и серебро, которые они получили в качестве подарков на свадьбу. Потом обжарила мясо, промокнула салфеткой жир и вновь положила его на сковородку. После этого приготовила салат и пошла переодеться. Она уже успела подняться в спальню и прикидывала в уме, хватит ли у нее времени принять душ, когда зазвонил телефон.

Перепугавшись, что Грэхему опять придется мчаться куда-то по делам, что, учитывая данные обстоятельства, было совершенно нежелательно, Аманда тигрицей набросилась на несчастный телефон и успела схватить трубку еще до того, как он зазвонил снова.

— Алло?

— Аманда? Это Мэгги. Приезжай немедленно. У нас тут самоубийство.