Наслаждение и боль

Глава 13

Как будто назло черным тучам, застилавшим рассудок Гретхен, утро вторника выдалось на диво теплым и солнечным. От земли поднимались пьянящие весенние запахи. Проснувшись на рассвете, Гретхен срезала несколько первых лилий и принесла их в дом, чтобы они наполнили его своим ароматом. Она срезала еще целую охапку тюльпанов — алых, нежно-розовых и желтых — и расставила их в вазах по всему дому. Только в гостиной она не поставила ничего. С прошлого вечера, когда мужчины наконец ушли, она вообще старалась лишний раз не заходить туда. У нее не хватило духу. Вместо этого Гретхен включила сигнализацию, поднялась в свою спальню и принялась за уборку. Первым делом она перестирала все свои вещи, а те, что нельзя было стирать, запихнула в мешок, чтобы потом отправить в чистку. И хотя ей до сих пор не верилось, что кто-то рылся в ее спальне, она решила, что так будет лучше. Гретхен не желала рисковать — в свое время она приложила немало сил, чтобы избавиться от грязи в своем прошлом, и теперь не могла позволить, чтобы в ее жизни снова появилось хоть малейшее пятнышко.

Она размышляла об этом, устроившись в кресле-качалке на крылечке. Было еще только около половины восьмого, и воздух вокруг нее был наполнен звуками. Со всех деревьев неслись птичьи трели, высоко в кронах дубов влюбленно и томно ворковали голуби, из открытых окон слышалось мелодичное позвякивание посуды. Из-за угла своего дома вынырнула Джорджия. Ее рука обнимала плечи Эллисон с такой материнской любовью и заботой, что Гретхен почувствовала жгучую зависть — чего бы она только не отдала в свои четырнадцать лет, чтобы рука ее матери хоть раз вот так же обвилась вокруг нее.

Ли отпер дверь гаража, вслед за ним туда же вприпрыжку вбежала Джули и с шумом принялась носиться там, оглашая все веселыми криками и смехом.

Только в доме О’Лири стояла тишина — впрочем, так обычно всегда и бывало. Они ведь только мечтали о том, чтобы завести детей. Когда-то об этом рассказал ей сам Грэхем, и Гретхен от всей души желала, чтобы им это удалось. Как было бы замечательно, если бы у них появился ребенок — ровесник ее собственному! Возможно, это могло бы хоть как-то сблизить их, с тоской думала она.

Словно подслушав ее мысли, из-под навеса выскользнула Аманда. В своих легких брючках и хлопчатобумажной рубашке нежно-салатового цвета она выглядела юной и невинной — чего почему-то никогда не удавалось самой Гретхен. Распахнув дверцу своей машины, она бросила на сиденье сумочку, но вместо того чтобы сесть, захлопнула дверцу и двинулась по дорожке. Гретхен почему-то решила, что она намерена присоединиться к Джорджии и Эллисон, сидевшим возле своей калитки. И невольно опешила, убедившись, что Аманда направляется к ней.

Ее сердце глухо заколотилось в груди, едва не выпрыгивая наружу. Аманда была очень добра к ней вчера, но что ей вдруг понадобилось здесь сегодня? Может быть, ее послал Грэхем, гадала Гретхен. Но для чего? Она терялась в догадках.

— Привет, — еще издалека приветливо окликнула Аманда.

— Привет, — неуверенно бросила в ответ Гретхен.

— Ну, как вы?

— Нормально.

Аманда остановилась возле крыльца.

— Успокоились немного?

— Да, пожалуй.

— Удалось хоть чуть-чуть поспать?

— Немного. Я провозилась чуть ли не полночи, отмывая весь дом, — Гретхен выжидательно помолчала, давая Аманде возможность вежливо распрощаться. Но, к ее удивлению, та вовсе не собиралась уходить. Вместо того чтобы попытаться улизнуть поскорее, Аманда так и стояла там, с интересом разглядывая клумбы возле крыльца. Гретхен поколебалась немного, потом набралась духу и предложила: — Может, кофе?

Аманда неуверенно улыбнулась:

— Нет, спасибо. Я и так уже жутко опаздываю. Пора ехать в школу.

— Ну, тогда… — Гретхен показалось, что она несется с ледяной горки вниз, — может быть, срезать вам немного тюльпанов? Там еще много осталось. Вы могли бы захватить их с собой в школу.

— О, мне, право же, неудобно…

— Но ведь у вас же нет тюльпанов.

— Да, забавно, правда? Особенно учитывая, чем зарабатывает на жизнь мой муж.

— О, у меня и в мыслях не было его критиковать, — заторопилась Гретхен, до смерти перепугавшись, что Аманда может обидеться. — У вас так много других красивых цветов! А посади он еще тюльпаны, возможно, другие цветы просто потерялись бы на их фоне. Знаете, я так восхищаюсь вашей лужайкой! У вас просто изумительно красиво!

Аманда вспыхнула от удовольствия.

— Спасибо. У вас тоже. — Она явно была польщена.

— Ваш муж — замечательный специалист. — Гретхен бросила взгляд на дом Аманды как раз в тот момент, когда во дворе появился Грэхем. Он выкатил из-под крытого навеса свой грузовичок, выехал на дорогу и на прощание приветственно махнул им рукой.

Стиснув лежавшие на коленях руки, Гретхен не ответила ему, предоставив Аманде помахать мужу рукой. Исподтишка наблюдая, каким взглядом Аманда провожает Грэхема, Гретхен вдруг ощутила острую зависть к этой женщине.

— Как же вам повезло! — не выдержала она.

Аманда ничего не ответила. Пока грузовичок не скрылся из виду, она смотрела ему вслед, потом повернулась к Гретхен.

— Вам тоже повезло — ведь у вас скоро будет ребенок. Мы с мужем мечтаем об этом, но пока ничего не получается. — Ее взгляд невольно задержался на округлом животе Гретхен. — Как вы себя чувствуете? — с любопытством спросила она.

— Этакой жирной свинкой, — улыбнулась Гретхен.

— Полнота бывает очаровательна, когда женщина ждет ребенка.

— Ну, не знаю… лично я чувствую каждый лишний грамм.

— Знаете, мне кажется, ничто так не красит женщину, как беременность.

Гретхен с Амандой никогда не были подругами, но сейчас Гретхен без труда догадалась, о чем та думает.

— Простите. Должно быть, вам мучительно даже смотреть на меня.

Аманда не ответила. Вдруг она поднялась на несколько ступенек, и рука ее легла на перила.

— А малыш… вы его чувствуете?

— Конечно. Еще как! Особенно по ночам! А прошлой ночью он вообще разбушевался ни на шутку — только начинаю засыпать, как он толкается. Какой уж тут сон! А стоит только открыть глаза, как снова вспоминаешь, что случилось…

— И никаких догадок насчет того, кто бы мог сотворить такое?

Гретхен отрицательно покачала головой. Снова возвращаться к этой теме ей не хотелось. Она бросила взгляд на двор перед домом Аманды.

— У вас там альпийская горка. Жаль, что у меня такой нет. Мне они страшно нравятся. Вокруг дома, где я выросла, их было множество.

— Это где-то в Мэйне? — осторожно спросила Аманда.

— Угу. Это я сама рассказала об этом?

— Да, только очень давно, — с мягкой улыбкой кивнула Аманда. — Да и то мельком.

— Я стараюсь следить за собой. Чтобы лишний раз не упоминать об этом.

— Но почему? Мэйн не хуже любого другого. А где это?

Гретхен почувствовала себя неуютно.

— Крохотный городишко. Его даже на карте нет — такой он маленький.

— А вы поговорите с Грэхемом. Он с удовольствием сделает для вас альпийскую горку.

— Он уже и сам предлагал. Сказал, что горки — это нечто и что они здорово впишутся в сам стиль моего дома. Но я отказалась. — Заметив удивленный взгляд Аманды, Гретхен объяснила: — Не слишком приятные воспоминания. — Лицо ее потемнело.

— Простите…

Гретхен пожалела, что вообще заговорила об этом.

— Это все было давным-давно. Впрочем, не так уж и давно, если разобраться. И все равно вспоминать не хочется. Ладно, это уже история…

Отмахнувшись, она отвернулась, давая понять, что ей не хочется говорить об этом. Но в ушах у нее звучал голос Бена — тогда он сказал, что соседкам она обязательно понравится, потому что по-другому просто не может быть. И вот Аманда сама сделала первый шаг — просто перешла через дорогу и заглянула к ней по-соседски, и Гретхен вдруг отчаянно захотелось, чтобы терзавшие ее страхи развеялись, как дым. Тогда, по крайней мере, если в один прекрасный день ее обнаружат мертвой у себя на кухне, полиция хоть будет знать, где искать убийцу.

— У нас была не очень-то приятная семья, — неуверенно начала она. — В том городе, где я росла, вообще творились страшные вещи. Когда я уехала оттуда — точнее, просто сбежала, — я решила, что никогда не стану рассказывать никому, откуда я родом. И все равно я до сих пор иногда трясусь от страху, что это выплывет наружу.

Брови Аманды взлетели вверх.

— Неужели никто из вашей семьи даже не был на вашей свадьбе?

— Боже! Конечно нет, — фыркнула Гретхен. — Это была одна из причин, почему мы поженились в Париже. — Ей показалось, что она заметила проблеск то ли удивления, то ли сомнения во взгляде Аманды, и она вся подобралась. — Знаю, все вы считаете, что Бен женился на мне, повинуясь минутному импульсу, — решительно бросила она. — Но это не так. Мы все спланировали заранее. Нам обоим было ясно, что его сыновья отнесутся к этому, мягко говоря, без особого восторга, поэтому мы решили их не приглашать. А у меня самой и в мыслях никогда не было звать на свадьбу мою семью.

Аманда поднялась еще на одну ступеньку.

— Неужели вы предполагаете, что картину мог изрезать кто-то из них?

— Не знаю. Но мне часто звонят по телефону и молчат в трубку. Не думаю, что это кто-то из сыновей Бена, но врагов у меня нет. Если не считать мою собственную семью, конечно. — Она впилась взглядом в лицо Аманды, боясь увидеть на нем осуждение. — Как-то мерзко говорить такое про своих близких, верно? — жалко улыбнулась она.

Но в глазах Аманды не было и намека на осуждение — скорее это была тревога за нее, Гретхен.

— Ну, мне случалось слышать и похуже. Зря вы ничего не сказали полиции. Они бы все проверили.

— Да, но тогда моя семья моментально бы пронюхала, где я сейчас. То есть, может, им и сейчас уже это известно, если это звонит кто-то из них. Но, с другой стороны, всегда остается возможность, что они до сих пор не знают о моем местонахождении. И тогда лучше бы им ничего и не знать. В общем, я не хочу рисковать, — решительно закончила она.

— Понятно… — протянула Аманда. Но тревога все еще не отпускала ее. — Кстати, насчет этих самых звонков… У вас есть телефон с определителем номера?

— Нет, Бен не очень-то любил все эти штуки.

— Ну, поставить его пара пустяков. Купите прямо сегодня.

— Привет, Аманда! — завопила Джули Коттер. С развевающимися по ветру волосами она вихрем кинулась к ней через лужайку. — У меня новый велосипед!

— Да ну? — воскликнула Аманда, подхватив ее на руки.

— Да! Папа пообещал, что соберет его. Только никак не может отыскать инструменты.

— Неужели? Вот будет замечательно.

— Можно, я побуду с тобой?

— Только недолго. Тебе пора в школу, и мне, между прочим, тоже. Не хочешь похвастаться Гретхен своими зубами?

Обернувшись к Гретхен, Джули растянула рот в сияющей улыбке, позволив разглядеть дырку между передними зубами.

— Два зуба сразу? — ахнула Гретхен.

Девочка радостно кивнула.

— Вот это здорово!

— А вы ждете ребенка, да?

— Да.

— Мама говорит, что у него должен быть и папа.

Гретхен сглотнула.

— Ну, пока что у него есть только я.

— А моя мама говорит, что у него непременно должен быть папа.

— Ну конечно, — пробормотала Гретхен, решив, что это лучший способ избежать следующих вопросов. Она уже внутренне сжималась, ожидая, что последует дальше.

Но Джули уже переключилась на Аманду. В глазах ее светилось обожание.

— Может, заглянете к нам вечером? — предложила она. — Тогда мы быстрее соберем велосипед.

Аманда бросила в сторону Гретхен заговорщический взгляд.

— Вот что я тебе скажу, — сообщила она Джули. — Если твой папа сам не справится, мы попросим Грэхема ему помочь. Он в таких вещах разбирается куда лучше меня. Идет?

— Идет.

— Ну, а теперь нам пора. Скоро подойдет автобус.

Джули, подпрыгивая, ринулась к калитке. Аманда повернулась к Гретхен:

— Мне, пожалуй, тоже пора бежать. Позвоните мне, если будут какие-то проблемы, хорошо? Обещаете?

Гретхен пообещала, что позвонит непременно, хотя и понимала, что со стороны Аманды это, возможно, не более чем простая вежливость. И все равно ей было приятно. Конечно, у нее и в мыслях не было, что эта помощь ей понадобится уже сегодня вечером. Но, однако, так и произошло.

К несчастью, Аманда была еще в школе, а Грэхем на работе, когда колокольчик у двери Гретхен пронзительно зазвонил. Выскочив из кухни, она чуть-чуть раздвинула жалюзи и осторожно глянула вниз. Перед домом стояли две незнакомые ей машины — последние модели, насколько она могла судить. Трудно было представить себе, что такие шикарные тачки могли принадлежать кому-то из ее прежней семьи.

Возле крыльца топтались мужчина и женщина. Ни одного из них она прежде не видела и открыла дверь только потому, что вторая, стеклянная, была заперта.

— Миссис Танненволд? — осведомилась женщина. — Мы из страховой компании, где ваш муж в свое время застраховал свои картины.

— Мои картины, — тихо поправила Гретхен. — Но я вам не звонила.

— Да, конечно. Нам позвонил Дэвид Танненволд. Он попросил нас оценить ущерб.

Дэвид был младшим из сыновей Бена. И при этом он был почти на десять лет старше самой Гретхен.

— Не понимаю, зачем это ему понадобилось. Картины принадлежат мне, — буркнула Гретхен. Вдруг ей в голову пришла интересная мысль. — А откуда он вообще узнал о том, что с картинами случилось несчастье?

— Не знаю. Мне известно только то, что он позвонил в нашу компанию. Был и еще один звонок — от его адвоката, Оливера Дидса. Он подтвердил, что его клиент просит оценить ущерб.

В разговор вмешался мужчина:

— Нам нужно увидеть своими глазами, что произошло с картинами. Сфотографировать их. А потом нам придется задать вам несколько вопросов.

Гретхен очень не хотелось впускать кого-то в дом, тем более эту парочку. Но, учитывая, что все остальное имущество тоже было застраховано в их компании, сердить их не стоило. Кроме того, если она даст им возможность убедиться своими глазами, то тогда они сами сообщат обо всем Дэвиду и Дидсу. Лично ей не хотелось видеть ни того, ни другого.

Стало быть, придется дать им возможность посмотреть картины. Однако Гретхен не была наивной дурочкой, чтобы вот так просто впустить в дом незнакомых людей.

— У вас есть какие-нибудь документы?

На лице женщины появилось недовольная гримаса.

— Мы из «Коннектикут Компрехенсив».

Гретхен ничего не ответила — даже руки не подняла, чтобы открыть дверь. Просто стояла и молча ждала продолжения. Наконец эти двое с кислыми лицами принялись шарить по карманам. Только убедившись, что они действительно те, за кого себя выдают, Гретхен решилась наконец открыть дверь.

Не проронив ни слова, она молча посторонилась и пропустила их в дом. Потом точно так же молча продемонстрировала им изуродованные картины: ту, что висела в прихожей, и две другие — в гостиной. Особенно долго страховщики разглядывали «Соседку».

Наконец женщина покачала головой:

— Странно… из всех картин эта самая дешевая.

— Да. Но для меня она имеет особую ценность.

— Ну, особая ценность в ваших глазах вряд ли увеличит сумму страховки, — поморщилась женщина.

— Кажется, я не просила вас выплатить мне страховку, — отрезала Гретхен.

— Вы хотите сказать, что не собираетесь обращаться за страховкой? — удивился мужчина.

— Еще не знаю. Может, и буду. Наверное, этого хотел мой муж. Иначе с чего бы ему страховать эти картины?

Мужчина навел на картину фотоаппарат. Раздался щелчок.

— Кто еще, кроме вас, их видел?

— Полицейские. И еще соседи.

— Нет, — вмешалась женщина. — До этого. Кто еще, кроме вас, знал, что они вообще существуют?

Еще один щелчок затвора. Вслед за ним — другой.

Гретхен растерялась.

— Да любой, кто бывал в доме за последние два года.

— Можете дать нам список этих людей?

— Нет. На похоронах были десятки людей. Многих из них я даже не знаю. — Она посторонилась, заметив, что мужчина собирается сфотографировать картины под другим углом — с того места, где она стояла. Сделав еще несколько кадров, он переключился на вторую картину.

— Ну, тогда все, — вздохнула женщина. — Ладно, начнем с тех, кто бывал у вас часто. Можете перечислить их фамилии?

— Для чего?

— Это, возможно, поможет подтвердить, что у вас есть законное право претендовать на страховку.

Гретхен поежилась — почему-то ей вдруг стало не по себе. Правда, документы, которые она видела, выглядели настоящими. И все же что-то ее беспокоило. Что-то явно было не так.

— Не понимаю вас. Картины были застрахованы. Теперь они уничтожены. Какая разница, кто это сделал?

— Очень даже большая, — усмехнулась женщина. — Например, если это сделали вы, то страховку вы не получите.

— Если я… что?!

— Если вы сами их изрезали…

Гретхен отшатнулась, словно ее ударили:

— Вы соображаете, что говорите?! С чего бы мне уничтожать картину, которая мне так нравилась?!

— Ну, откуда мне знать, что вы могли и чего не могли.

— Я любила эту картину. Это был самый лучший подарок из всех, которые мне сделал муж. Я бы ни за что этого не сделала! Меня до сих пор мутит, когда я на нее смотрю.

— Простите, но мы всего лишь пытаемся оценить размер нанесенного ущерба.

Гретхен внезапно почувствовала, что ее захлестывает ярость.

— Думаю, вам лучше уйти.

— Извините, но это необходимо сделать. Если уйдем мы, придет кто-то другой. Это наша работа. Иначе вы не получите страховку.

— Думаю, вам лучше уйти, — тупо повторила Гретхен, не зная, что еще сказать.

Вдруг у нее за спиной, возле дверей, кто-то негромко кашлянул.

— Простите…

Резко обернувшись на этот звук, Гретхен узнала Оливера Дидса. Застыв под аркой, адвокат неловко переминался с ноги на ногу. Дидс был средним партнером в адвокатской конторе, услугами которой пользовался Бен. Именно его Бен выбрал своим душеприказчиком. Такого же роста, как Гретхен, в строгом темном костюме с гладким, без рисунка, галстуком, он выглядел на свои сорок лет и ни на один день моложе. Его уже почти совсем белые волосы были аккуратно зачесаны назад, и только одна непослушная прядь все время упрямо свешивалась на лоб. Мертвенно-бледное лицо придавало ему измученный вид — как будто он с ночи до утра просиживал за работой, а глаза были печальные, как у старого спаниеля. Покрасневшие, слегка припухшие веки и опущенные уголки рта придавали его лицу какое-то похоронное выражение. Улыбка делала его лицо почти красивым, только вот улыбался он редко.

Однако как раз сейчас Дидс улыбался.

— Какие-то проблемы? — прошелестел он.

— Да, — недовольно рявкнула Гретхен, поскольку он, как-никак, представлял и ее интересы. — Эти люди говорят, что они из страховой компании, но я никуда не звонила. Попросите их уйти.

И тут женщина, похоже, узнала его.

— Мистер Дидс, — уверенно начала она, — мы тут пытались объяснить миссис Танненволд, что это обычная процедура…

Но Гретхен уже не смотрела на нее. Взгляд ее остановился на мужчине с фотоаппаратом.

— Последний раз вы сфотографировали не мою картину! — вспыхнула она, подозрительно глядя на него.

— Я просто хотел снять то место, где она висела, — объяснил он.

— Так. Хватит с меня ваших снимков. Я прошу вас немедленно уйти. — Гретхен обернулась и бросила на адвоката умоляющий взгляд.

— Может быть, я проведу их по дому? — робко предложил он.

— Нет. Это мой дом. И я не желаю, чтобы по нему бродил кто-то, кроме меня. Кроме того, они уже видели и даже сфотографировали картины. Полиция составила протокол. По-моему, для страховой компании этого вполне достаточно. А теперь прошу вас удалиться — всех! — Выпрямившись во весь рост, Гретхен обвела всю троицу взглядом. Потом повелительно махнула рукой в сторону двери. И тогда она вдруг заметила Аманду, которая как раз свернула к дому.

Трясясь от злости, Гретхен кубарем слетела с лестницы, выскочила из дома и бросилась через дорогу.

Аманда едва успела выбраться из машины, как к ней подлетела Гретхен. У нее был такой сердитый и взъерошенный вид, что Аманда даже перепугалась поначалу — почему-то ей пришло в голову, что это как-то связано с Грэхемом. Но знакомого грузовичка под навесом не было. А возле дома Гретхен стояли какие-то три незнакомые машины. Стало быть, дело в другом.

— Я их не звала, — заикаясь от возмущения, принялась объяснять Гретхен. Теперь, когда она перестала тщательно следить за собой, в ее речи ясно чувствовался простонародный говор. — Зачем они явились? По-моему, они не имеют никакого права быть тут!

— Кто? — Аманда все еще ничего не понимала.

— Эти люди из страховой компании. И еще адвокат Бена. Я велела им уйти, но они как будто не слышат!

При мысли о том, что все это никак не связано с ее мужем, у Аманды с души словно камень упал. Пристыдив себя за то, что посмела даже подумать об этом, она решительно двинулась к дому Гретхен.

— Пойдемте, — кинула она через плечо.

В школе по-прежнему творилось черт знает что: родители то и дело звонили узнать, как себя чувствуют их дети после самоубийства Квинна, учителя приставали с вопросами, требуя совета, как вести себя с подростками, чье поведение продолжало внушать тревогу, и, что самое неприятное, Джорди почему-то не явился к ней для очередного разговора «по душам». Это расстроило Аманду больше всего. Но сейчас, шагая к дому Гретхен, она снова почувствовала, что и от нее может быть польза.

С каждым шагом, приближавшим ее к дому, уверенность все крепла, а к тому времени, как они были возле крыльца, Аманда поняла, что ей удалось заразить ею и Гретхен. Все-таки женщины — это страшная сила, с усмешкой подумала она. Особенно когда их две.

Она с первого взгляда выделила Дидса. Ей уже доводилось видеть его несколько раз до этого — сразу после того, как скончался Бен. Он разговаривал с незнакомыми ей мужчиной и женщиной. Вероятно, эти двое и были из страховой компании.

Гретхен кашлянула. Все трое обернулись.

Чувствуя за спиной молчаливую поддержку Гретхен, Аманда расправила плечи.

— По-моему, миссис Танненволд просила вас уйти! — надменно бросила она.

— Вы ее приятельница? — осведомилась женщина.

Но адвокат перехватил у нее инициативу.

— Соседка. Вы Аманда О’Лири, не так ли?

— Да. — Неужели он ее помнит, удивилась Аманда. Правда, они встречались на похоронах, но тогда было много народу…

— Они уже уходят, — примирительно сказал он. И действительно, страховщики гуськом двинулись к двери.

— У вас есть визитки? — Аманда, преградив им дорогу, повелительным жестом протянула руку. И не сдвинулась с места, пока не увидела у себя на ладони две визитные карточки.

Гретхен молча забрала их у нее. После чего набросилась на адвоката:

— Они мне сказали, что им звонил Дэвид. Откуда он вообще узнал об этом?

— Кажется, ему позвонил кто-то из соседей.

Аманде не нужно было долго гадать, кто был этот таинственный сосед — она и так это знала.

— Ли Коттер, — поморщилась она. В голосе ее явственно слышалось презрение. Но не успело это имя сорваться с ее губ, как Аманда спохватилась, слишком поздно сообразив, что Гретхен, возможно, испытывает к этому человеку совсем другие, куда более теплые чувства… Она исподтишка покосилась на Гретхен, но лицо у той было, как всегда, невозмутимым.

— С чего было Ли звонить Дэвиду? — нахмурилась Гретхен.

— Хотел рассказать о том, что случилось. Рассчитывал выяснить, не замешан ли в этом кто-то из сыновей вашего покойного супруга. Но Дэвид, по его словам, ужасно расстроился.

Впрочем, сама Гретхен испытывала сейчас совсем другие чувства — если, конечно, Аманду не подвела ее интуиция. Впрочем, вздувшиеся у нее на скулах желваки говорили сами за себя.

— И что? Это их рук дело? — насупившись, бросила она.

— Нет, — покачал головой Оливер. — Они ни за что не сделали бы ничего такого, что причинило бы вам боль.

— Да ну? — недоверчиво хмыкнула Гретхен. — А вот представителям страховой конторы Дэвид, представьте, заявил, что картины запросто могла изуродовать я сама!

— Неужели правда? — поразилась Аманда. — Он ведь вообще не разговаривал с вами… он даже не видел вашего лица в тот день, когда это произошло! А жаль… — Фыркнув, она отвернулась и принялась рассматривать то, что осталось от «Соседки». От этого зрелища ее, признаться, до сих пор мутило. И все-таки что-то притягивало ее взгляд… что-то, что почему-то вызывало в ее памяти имя Роршаха[11] с его теорией. Если заставить себя отрешиться от безумия, которым явственно веяло от изуродованного полотна, то казалось, удары ножом наносились не случайно, а располагались в каком-то определенном порядке, хотя что это был за порядок, видит бог, она не догадывалась.

А за ее спиной Гретхен продолжала безжалостно терзать адвоката.

— Однако эта парочка взялась расследовать это дело именно под таким углом! — бушевала она. — Именно поэтому они фотографировали не только картины, но и остальные вещи в моей гостиной! Догадываетесь, для чего? Они собирали доказательства против меня!

— Больше этого не будет, — твердо пообещал Оливер. — Я лично позабочусь об этом. Кстати, Ли еще рассказал Дэвиду о том, что вы беременны. Жаль, что вы не предупредили об этом меня.

— Для чего? — Грэхем надменно вскинула брови. — Насколько я понимаю, это не имеет никакого отношения к наследству, которое оставил мне муж.

— Но ведь я ваш душеприказчик. Предполагается, что я должен быть в курсе ваших дел. Поэтому я был, мягко говоря, удивлен, когда Дэвид сообщил мне об этом. Предупреди вы меня заранее, мне бы было что ему сказать.

— Но что тут такого? — недоумевала Гретхен. — В любом случае это не его дело.

Аманда оглянулась на них как раз вовремя, чтобы заметить, как Оливер отвел глаза в сторону. Он опустил голову, растерянно провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. Потом помялся и со страдальческим видом поднял взгляд на Аманду, после чего снова посмотрел на Гретхен.

— Не могли бы мы поговорить наедине? — тихо спросил он.

— У меня нет тайн от Аманды, — решительным тоном отрезала Гретхен.

В комнате повисло неловкое молчание. Потом, пожав плечами, как будто давая понять, что делает это не по своей воле, Оливер неохотно принялся объяснять:

— Ладно, воля ваша. Но ваша беременность пришлась не по вкусу Дэвиду с Аланом. Они считают…

— Они считают, — уловив его мысль, докончила за него Гретхен, — что я изменяла Бену еще когда он был жив, верно? Что ж, это меня нисколько не удивляет. Так вот, скажите им — пусть выкинут это из головы. Потому что если они не откажутся от этой мысли, то я просто-напросто подам на них в суд за клевету.

— Но на каком основании?

— Пока еще не знаю. Вы же юрист, не я. Утверждение, порочащее чью-то репутацию, к примеру. Устное оскорбление… моральный ущерб. Да что угодно! Теперь у меня есть деньги, чтобы судиться. Если они попытаются облить меня грязью, что ж… мне нечего терять.

Аманде вдруг почему-то захотелось снова посмотреть на картину. Что-то не давало ей покоя. В том, каким образом были расположены прорехи от ножа, было нечто странное, что приковывало ее взгляд, — это чем-то напоминало гротескные фигуры каких-то фантастических животных, которые порой чудятся нам в скоплении облаков. Но сцена, разыгрывавшаяся сейчас у нее на глазах, завораживала ее. Гретхен, та Гретхен, которую она, оказывается, совсем не знала, такая беззащитная на первый взгляд и тем не менее настроенная настолько решительно и так превосходно владеющая собой, невольно вызывала ее уважение. Да и сам предмет их нынешнего спора не мог не интересовать ее.

— Вы встречаетесь с отцом вашего будущего ребенка? — напрямик спросил Оливер.

— Вас это, кстати, тоже не касается, — отрезала Гретхен.

— Возможно, мне удастся заставить их замолчать, если я назову им имя этого человека.

Гретхен слегка покачала головой.

Оливер догадался, что разговор окончен.

— Ладно, забудьте о Дэвиде с Аланом, — уже значительно мягче сказал он. — В общем-то, вы правы, конечно, это не касается никого, кроме вас. И меня — поскольку я был поверенным Бена и он назначил меня своим душеприказчиком. Может, вам что-нибудь нужно?

— Нет, — так же решительно отрезала Гретхен, но чуткое ухо Аманды уловило, как дрогнул ее голос. — У меня все в порядке.

Адвокат какое-то время вглядывался в ее лицо, словно ощупывая его взглядом, потом решил оставить и эту тему.

— Хорошо, тогда дайте мне знать, если вам вдруг что-нибудь понадобится. Деньги, например. Я могу получить в трастовом фонде любую сумму, которая вам будет нужна.

— У меня все в порядке, — вздернув подбородок, упрямо повторила Гретхен.

Обиженно поджав губы, так что рот его стал похож на щель в копилке, юрист молча кивнул и двинулся к двери. Но на полпути как будто вспомнил о картинах. Обернувшись, он пару минут внимательно разглядывал те изуродованные полотна, которые висели в гостиной.

— Может, найти для вас частного детектива? — предложил он. — Он бы выяснил, кто это сделал.

— Нет.

— Хотите, я поговорю с полицией?

— В этом нет никакой нужды. Они — в отличие от Дэвида — меня не подозревают.

— Я тоже, — торопливо сказал Оливер. — Просто подумал, что мужская помощь вам не помешает.

— У нее она уже есть. — Аманда решила, что пришла пора вмешаться. — Мой муж знаком с офицерами, которые приезжали на вызов. Он проследит, чтобы это дело не было положено в долгий ящик.

Лицо у Оливера стало растерянное, как у ребенка, у которого отняли конфетку.

— Что ж, тогда ладно. Но если Гретхен что-то понадобится, пусть без стеснения обращается ко мне. Ее наследство всегда к ее услугам.

Он еще не успел закрыть за собой дверь, как Гретхен, булькая от возмущения, словно перекипевший чайник, повернулась к Аманде:

— Нет, вы слышали?! «Ее наследство всегда к ее услугам»! Чертов лицемер! Как бы не так! Оно к услугам сыновей Бена! А этот… этот… потащит меня в суд, стоит мне только протянуть руку к их проклятому фонду! — Возмущенно фыркнув, она отвернулась к окну, выразительно погрозила кому-то кулаком, потом снова повернулась к Аманде. — Бен говорил, что на Оливера, мол, можно положиться. Ха! Черта с два! Хамелеон проклятый! Волк в овечьей шкуре! Позвонить ему! Как же — я еще не сошла с ума!

Гретхен и до этого была бледной, но тут вдруг лицо ее разом помертвело. Она судорожно дернулась, схватилась рукой за живот и глубоко, со всхлипом, втянула в себя воздух.

Аманда, которая за последние несколько лет практически постоянно думала о беременности, моментально догадалась, что ей нехорошо.

— Что такое? — всполошилась она.

Гретхен, рухнув на диван, откинулась на подушки и блаженно вытянула ноги. Потом стала дышать, как учат беременных: глубокий вдох — и такой же выдох, вдох — выдох.

— В чем дело? — волновалась Аманда.

— Дыхательные упражнения по методике Брэкстона-Хикса, — выдохнула Гретхен. — Врачи твердят, что это помогает. Вот так… уже легче.

— Вы уверены? Может, я могу чем-то помочь? Принести вам воды? Или что-то еще?

— Нет, спасибо. Вы и так уже здорово мне помогли. — Гретхен с кряхтеньем сползла с дивана и заковыляла на кухню.

Аманда растерялась — может, ей просто ненавязчиво дают понять, что в ее услугах больше не нуждаются? Ее охватило то же странное чувство… скрытая враждебность, которую она всегда ощущала в присутствии Гретхен, сгустилась настолько, что ее, казалось, можно было потрогать. Но, поразмыслив, она взяла себя в руки. В конце концов, почему именно враждебность? Может быть, просто неловкость, которую испытываешь в присутствии малознакомого человека. Или привычная сдержанность. Бог свидетель, учитывая настороженность, с которой все встретили появление Гретхен, у бедняжки были все основания вести себя сдержанно.

Желая убедиться, что она не ошиблась, Аманда последовала за хозяйкой на кухню. Она вошла туда в тот момент, когда Гретхен наливала себе стакан минеральной воды из бутылки, которую как раз достала их холодильника. Но внимание Аманды привлек стол — он был доверху завален книгами и стопками бумаги.

— Что это? — вырвалось у нее.

Поставив стакан на барную доску, Гретхен торопливо сгребла тетрадки и книги в одну большую стопку.

— Ничего особенного, — буркнула она.

Аманда удивленно вскинула брови — вид у Гретхен был скорее смущенный, чем таинственный.

Но она успела заметить и еще кое-что, что удивило ее куда больше.

— Похоже на французский, — протянула она.

— Я давно подумывала о том, чтобы выучить его, — поспешно принялась Гретхен, перекладывая книжки и тетрадки со стола на шкаф. — Мне ужасно понравился французский, еще когда мы с Беном были в Париже. Но это не так просто, знаете ли. — Она снова глотнула воды из стакана, о чем-то задумалась и только спустя какое-то время вспомнила об Аманде. — Может, хотите минералки или ананасового сока? У меня все это есть…

— Нет, спасибо. Мне пора домой. Нужно еще написать отчет.

Гретхен проводила ее до дверей.

— Знаете, а я все-таки купила телефон с определителем номера, — смущенно призналась она. — Прямо сегодня утром поехала и купила. Правда, до сих пор не было ни одного звонка. И все равно — это отличная мысль.

— Ну, хуже ведь в любом случае не будет, верно?

— Спасибо, что пришли.

— Рада, что смогла помочь. Трое против одного — это как-то нечестно, правда? Как вы — получше?

Гретхен кивнула и открыла перед ней дверь.

— Еще раз спасибо.