Наследники Империи

Глава 12. Случайная встреча

Анна не спала всю ночь, но перед рассветом, проводив Алексея, застелила постель и уснула на ней тяжёлым беспокойным сном. Поднялась, когда солнце уже взошло и его жёлтые лучи осыпались золотом на пол, проникая сквозь шторы, оделась, взяла корзинку и покрутилась перед общим зеркалом в коридоре. Ей нравилась введённая в моду одежда: у платьев никаких завязок и корсетов, лишь плотная тяжёлая ткань, обнимающая изгибы тела и уходящая вниз круглой юбкой-солнышком, и приталенное пальто, тяжёлое, похожее на прежний удлинённый военный мундир. Не роскошно, зато удобно и неприметно. Анна печально улыбнулась своему отражению и вышла, чтобы пройтись по площади и заглянуть в торговые ряды, докупить продуктов и приготовить что-нибудь на ужин. В торговых рядах оказалось немноголюдно, удалось купить всё необходимое без лишней траты времени, а вот площадь подвела. Близилась очередная казнь, и люди собрались посмотреть, как ставят заграждения и убирают территорию, толпы зевак сновали туда-сюда, мешая, толкаясь и наступая на ноги. Анна решила туда не лезть, прошла мимо и хотела было свернуть на дорогу, ведущую к её дому, как увидела в толпе офицера в белой генеральской форме. Кровь прилила к лицу, по спине пробежал холодный пот, и Анна юркнула под навес с разложенными овощами, замерла, боясь даже вздохнуть.

Что мог здесь делать высокопоставленный офицер? Кого он искал? За все два года правления Голицына высокопоставленные офицеры покидали дворец только в случае исключительной необходимости.

Анна стала наблюдать за ним, страшась, что он ищет её или Алексея, но офицер не выглядел подозрительно. Он с удивлением и каким-то недовольством осматривал заграждения, но быстро бросил это дело, чтобы купить одно яблоко с прилавка — тут-то он и подошёл достаточно близко, чтобы Анна смогла разглядеть его лицо.

Это был Андрей. Андрей! Она не могла перепутать и не могла поверить, что глаза не обманывают её. Но и магия не обманывала. Пусть бесцветная, едва ощутимая, она почувствовала его, как почувствовала бы её прежняя чёрная, да и любая другая. Анна не могла понять, почему он здесь, в таком виде, но страшные догадки уже ползли в сердце, заполняли мысли. Не отдавая отчёта в своих действиях, Анна попятилась, врезалась в соседний прилавок и с грохотом свалила пустые ящики — Андрей заметил её. Худенькую, в сером простом пальто и платочке, он мог бы её не узнать, но узнал, потому что у него тоже была магия, и он тоже почувствовал её, едва только увидел.

Анна с замиранием сердца наблюдала, как меняется его взгляд, как бледнеют щёки, как быстро он пересекает оставшееся расстояние между ними, а потом хватает её в объятья и шепчет «Анна Дмитриевна! Анна, это ты? Неужели это ты?». Анна прикрывает глаза и слышит его голос, точно прекрасную мелодию прошлого, и на мгновение это завораживает её и опускает в прежнее счастье. Но теперь всё иначе. Тревога и здравый смысл не дают об этом забыть, город шумит вокруг, цветёт весна, но на Анне старое пальто, деревенский платок, и она уже не та, что прежде. Уже очень давно не та. Анна собирается отстраниться, объясниться, но Андрей не позволяет, тянет её через площадь, к старым домам у дворца и заводит в один из них. И Анна не может сопротивляться и не хочет этого. Она ждала этой встречи так долго, что просто не в силах поддаться голосу разума и не в силах поверить, что Андрей, верный друг Алексея, сын главы императорской Армии мог быть тоже предателем, хотя два года назад она сама сомневалась и говорила об этом Алексею. Теперь же, перед взглядом Андрея, перед ним живым меркло всё остальное, любые догадки казались пустыми и глупыми.

Квартира Андрея на третьем этаже, трёхкомнатная, обставленная по последней моде, но именно здесь отчего-то Анна чувствует, будто время обратилось вспять, замедлилось и вернуло её туда, откуда она родом. К тому времени, когда она собирала балы, стреляла из лука, метала ножи на заднем дворе и могла обнять родителей. Живых родителей.

— Ну как ты живёшь? Откуда ты тут? — Андрей усадил Анну за стол и приказал подать чаю, который незамедлительно принесла худенькая девушка-экономка.

— Я… — Анна посмотрела на Андрея, когда он подал ей чашку, от которой кружочками вверх завивался ароматный пар, и, наконец, увидела его по-настоящему. Слёзы сами навернулись на глаза. — Ты вернулся… Когда? Как? Расскажи сначала ты.

Андрей согласно кивнул и сделал большой глоток чая.

— Я вернулся неделю назад, на пристани меня перехватил брат, и вот я здесь… — он покачал головой. — Я и представить не мог, что встречу тебя так скоро. Александр сказал, ты пропала, он считал тебя погибшей…

— Вообще-то… — Анна улыбнулась, — я тоже считала его погибшим. Он жив?

Андрей осторожно поставил чашку с чаем на блюдце и откинулся на спинку стула, задумчиво потирая подбородок.

— Ты не знала? Александр выжил. Когда всё это случилось… после смерти отца он принял командование армией, а я вернулся и работаю с ним. Почему для тебя это не очевидно?

— Не очевидно… — повторила за ним Анна, не совсем понимая смысл его слов, но вдруг вскочила на ноги и попятилась. — Что? Принял командование армией? Армией, которая присягнула Голицыну?! Этому предателю? Убийце!

Андрей встал тоже.

— Предателю? Убийце? Анна, он нас спас.

— Спас?! — Анна отвела взгляд от лица Андрея, но наткнулась на знаки отличия на его кителе и сжала кулаки. Дыхание перехватило, ей казалось, что внутри неё рушится какая-то невидимая стена, опора, которая держала её все эти два года. — Я поняла, — вдруг сдавленно и совершенно равнодушно проговорила она. — Я ухожу, Андрей Михайлович, рада была встрече, — Анна развернулась и пошла к выходу так быстро, как только могла, дёрнула на себя дверь, и та распахнулась, впуская свежий воздух из открытого над лестницей окна.

Андрей кинулся следом, поймал за локоть, но Анна отдёрнула руку и, взглянув ему прямо в глаза, сказала:

— Во имя ваших чувств, если они всё ещё остались, во имя нашего общего прошлого, не ходите за мной и не ищите меня, пожалуйста.

— Анна! — он снова поймал её за руку.

— Я прошу вас… — взмолилась она, — отпустите…

И он отпустил, не поняв ничего, не узнав причину такого поведения. Отпустил, потому что она просила, потому что иначе не мог, ведь он всё ещё любил её. Так сильно и горячо, как только может человек, любил.

Анна выбежала на улицу, раскрасневшаяся, бросилась в сторону дома, забыв корзинку с продуктами, перебежала дорогу, то и дело оглядываясь, страшась, что Андрей пойдёт следом — признаться, в глубине души она этого хотела и ждала, но здравый смысл твердил ей, что генерал, преследующий её по городу, худшее из того, что она могла ожидать в своей жизни. Анна ещё раз обернулась, отвлеклась и не заметила идущий впереди патруль, налетела на них и от страха случайно использовала магию. Сгусток прозрачной энергии ударил одного из патрульных в грудь, он пошатнулся и упал. Анна ахнула, начала извиняться, но было поздно — сработала защита, патрульные скрутили её и повели в сторону дворца.

Анна извинялась, умоляла их, говорила, что сделала это ненамеренно, но никто её не слушал, особенно тот, которого она нечаянно ударила. Он прихрамывал и недобро косился в её сторону.

— А это мы и узнаем, дамочка, специально вы или нет. На допросе все правду рассказывают.

Анна вздрогнула и замолчала. Она шла с ними сама — бежать, выкручиваться не имело смысла, оставалось лишь пообещать себе, что бы там ни случилось, не выдавать Алексея, не говорить о нём. Забыть. Забыть.

Её привели в императорскую тюрьму или в то, что раньше ей было, и оставили в камере ожидать допроса. Вокруг стояла темнота, затхлый воздух сразу пропитал одежду, где-то в стене скреблись крысы, а в дальних помещениях и переходах гулял ветер и завывал не хуже любого приведения. Только Анна не верила в приведения и не боялась ничего потустороннего или мистического, реальная жизнь была гораздо страшнее вымышленных историй. Она попробовала использовать магию, но, конечно, безуспешно — в былые времена эти камеры сдерживали и более сильных цветных магов, не то что её, бесцветную, да ещё и с ограничением в виде общей для всех печати. Ничего больше не оставалось, как опуститься на жёсткую кушетку и ждать.

— Эй! Выходи! — звякнули ключи, и свет из коридора ударил в глаза.

Анна вздрогнула. Ей казалось, прошло совсем мало времени, но шея почему-то странно затекла, а тело налилось свинцом, будто она провела в одном положении несколько часов.

— Выходи! — повторили снова, и она медленно встала, чтобы последовать за человеком в форме. Как он выглядит, куда её ведёт — всё равно. Те, кто сюда попадают, уже никогда не возвращаются, и она не вернётся. Осталось только выждать, вынести, выстоять перед лицом того, что ей грозит, а потом спокойно уйти.

И снова её повели по коридорам, лестницам и комнатам, и, в конце концов, оставили в большой приёмной покоев, которых Анна раньше не видела. Наверное, это была та часть замка, куда не разрешалось входить дворянам, или сюда просто селили другую дворянскую семью. Она осторожно прошла по мягкому ковру и села на уютное кресло за миг до того, как из противоположных дверей появился Павел Голицын. Анна сразу его узнала, хотя прежде видела лишь мельком — весь город был увешан его плакатами, в кабинетах, домах и питейных заведениях можно было увидеть его лицо, даже оборотная сторона монеты с двуглавым фениксом гордо носила его профиль. Анна вжалась в кресло, Голицын пододвинул второе и сел напротив. Его острый орлиный взор устремился прямо на Анну.

— Ба-а, знакомые черты … — он прищурился, и сердце Анны ухнуло вниз. Её узнали, её узнали, и хуже этого быть не могло уже ничего. — Полагаю, у нас тут Анна Дмитриевна, урождённая Архангельская?

— Я… — у Анны пересохли губы. — Вы меня с кем-то путаете…

— Ложь! — он взмахнул рукой, и Анна с ужасом поняла, что то, за чем отправился Алексей, сейчас в этой комнате. Браслеты-усилители магии красовались на запястьях Голицына и будто бы смеялись над Анной, над её глупостью и наивностью. — Не путаю. Я столько раз видел эти черты лица в Элеоноре, прекрасной Ленор… жестокой Ленор и так печально закончившей свою жизнь… — он на мгновение отвёл взгляд, но тут же вернул его обратно. — Признаться, удивлён, удивлён. Но точно не путаю ещё и потому, что именно тебя видели с компании цесаревича Алексея. Тебя и никого другого. И ты знаешь, где он. Ведь знаешь? — он притворно вздохнул и посмотрел на собственную руку так, будто оценивал, хватит ли длинны его пальцев, чтобы вцепиться в шею Анны и удушить. — Жаль, если это не так. Участь Ленор покажется лёгкой прогулкой, а мне так не хочется лишних жертв. Архангельские сильный род, его не стоит оставлять без наследия…

— А императорский стоит? — тихо спросила Анна. Внутри неё клокотала ненависть, но пока она не давала ей выхода, глядя прямо в морщинистое рыжебородое лицо отца своих бывших подруг, брата собственной матери.

Голицын поднялся. Худой, жилистый, он больше походил на портреты заморских королей, нежели на коренного жителя Кристального Материка.

— Понимаешь в чем дело, Анечка, — приторно произнёс он, — Алексей мне нужен, и я всё равно найду его рано или поздно, ведь он не уедет, не покинет свою страну, уж я-то их породу знаю. Я всего лишь хочу золотой кристалл, сейчас нет ничего важнее, а когда магия кристалла станет моей, у Алексея не будет шансов доказать свою причастность, никто не поверит, что он цесаревич, ведь простой народ цесаревича никогда не видел.

— Вы ошибаетесь, — голос Анны дрожал от гнева, — ошибаетесь! Его видели.

— Видели? Это та-то корова с толпой желторотых нахлебников? Так я казнил её, выведав сначала всё, что знает об Алексее… Я его найду. Найду, Анна Дмитриевна, и тогда…

— У вас ничего не выйдет, не выйдет, ясно! — Анна поднялась на ноги и застыла от взгляда, которым он окинул её. Он даже не дёрнулся, даже снизу смотрел так, будто всегда был и будет королём положения. Это стало последней каплей. Боль, обида, усталость и невзгоды последних двух лет заставили её кинуться на него и бить кулаками, куда получится. — Убийца! Убийца! Ненавижу! Трус! Предатель! — нанося удары кричала Анна.

Не ожидавший такого напора Голицын попытался применить магию, но сделал это так неудачно, что вместо магических пут выпустил сгусток энергии и разбил напольные часы. Стекло, маятник, стрелки, шестерёнки, обломки дерева посыпались на пол со страшным грохотом, в приёмную вбежала охрана, и Анну увели.

Анна не знала сколько прошло времени, вернулся ли Алексей, а если вернулся, стал ли её искать, или отправился исполнять данную ей клятву. Время замедлилось, остановилось в этой тёмной камере, куда свет проникал лишь через узкое окошко в двери, где за стенами скреблись мыши, а холод, исходящий от стен, пробирал до костей, хотя на улице стояла тёплая погода. Два дня минуло или неделя Анне было абсолютно всё равно. Если её казнят вместе с остальными, если те заграждения и та подготовка на площади была для неё, она примет это, лишь бы Алексея оставили в покое, лишь бы он выжил. Она с горечью вспоминала встречу с Андреем, с трудом понимая, что он каким-то образом оказался на другой стороне конфликта. После всплеска эмоций, случившихся в разговоре с Голицыным, Анна, наконец, смогла поплакать, прореветься, как не ревела уже очень и очень давно. Когда слёзы закончились, глаза снова высохли, а горечь сменилась желанием бороться, идти до самого конца, дверь камеры открылась. Свет коридора выделил два высоких силуэта, которые вскоре обрели вполне реальные черты. Анна задохнулась от страха и возмущения, узнав пришедших к ней мужчин, встала и отошла к стене, вжалась в неё спиной. Где-то в глубине души до этого момента она надеялась, что Андрей ей просто привиделся, или, что они просто не поняли друг друга, но теперь всё было очевидно. Оба брата стояли перед ней в форме, которую теперь Анна всей душой ненавидела.

— Добрый вечер, — произнёс Александр Вознесенский, подбрасывая в воздух яркие огоньки магии, пока Андрей плотно закрывал дверь. Анна заметила у них на руках усилители, похожие на браслеты Голицына, только значительно тоньше.

— Что вам нужно? — с вызовом сказала Анна. — Будете допрашивать? Пытать?

Александр переглянулся с братом, Андрей молча прошёл к противоположной стене камеры и прислонился к ней плечом.

— Анна Дмитриевна… — Александр подбирал слова, — сядьте, пожалуйста.

— Спасибо, постою, — бросила она, сцепляя руки перед собой.

Александр снова посмотрел на Андрея и вздохнул.

— Поймите меня правильно, ситуация критическая и опасная для вас в первую очередь. Мой брат рассказал, что сегодня днём вы говорили странные вещи, очень опасные, но важные вещи. Если вам есть, что сказать, если есть информация, которая идёт в разрез с информацией, которую имею я, скажите. У меня есть ресурсы, связи и власть, чтобы решить почти что угодно. Я не знаю, как вы живёте, но вы не могли не заметить, что происходит на Материке…

— Сегодня днём? — Анна сама не знала, почему зацепилась за эту мысль, но ей вдруг отчаянно захотелось спросить именно об этом. — Сколько прошло времени?

— С нашей последней встречи всего десять часов, — ответил Андрей. Его голос странно дрожал, но Анна не хотела думать о причинах. — Я ничего не понял, расскажи нам, пожалуйста.

Анна качнула головой.

— И что вы хотите знать? Чего не знаете вы сами? Может быть, как один дворянин ради собственной прихоти решил разрушить работающую систему? Загубить тысячи жизней ради власти, к которой веками стремилась его семья! А может быть, как этот самый дворянин продал себя, Материк и императора заморским союзникам, а теперь продаёт в безвозмездное пользование фабрики, земли и ресурсы?

Андрей расстегнул верхнюю пуговицу кителя, Александр откашлялся.

— Да, Анна, наш отец поступил так, как поступил, и мы не знаем, что именно сподвигло его на это, хотя предпосылки, очевидно, были. Ваши обвинения не беспочвенны, несмотря на то, что некоторые из них…

— А при чём здесь ваш отец? — удивилась Анна, избегая смотреть на Андрея. — Я говорю о том, кому вы служите! — она усмехнулась, снова вспомнив, как высказывала Алексею опасения насчёт Вознесенских, а он защищал их, защищал Андрея. И что теперь? — Я говорю о Голицыне, это его рук дело, это его чаяния и стремления привели нас к такому исходу.

Братья в который раз переглянулись.

— Нет, Анна, наш отец попытался подчинить силу кристаллов и уничтожил их, Голицын…

— Спас нас? — догадалась Анна. — Чушь! Он подставил его с лёгкой руки заморских друзей, он обманул его, вашего отца. Как такое могло быть, вам виднее, — проговорила она, выдохнула и вдруг вскинула взгляд на Александра, внезапно понимая всю абсурдность ситуации. — Так вот что вам сказали? И вас тоже обманули. Вас?! Александр!

— Была причина, — ответил за брата Андрей. Он был ошеломлён услышанным, но справлялся с собой лучше Александра. — Отец в шутку, а иногда всерьёз говорил о силе кристаллов. В искренности Голицына сложно было усомниться, он пришёл как спаситель, как тот единственный, кто мог занять место Николая и взять всё под контроль. Мы искали вас и Алексея, чтобы вернуть хотя бы остатки династий, сохранить прежние традиции.

— Он вам наплёл, что собирается возродить династии? — Анна заломила руки прошла из сторону в сторону и, остановившись, покачала головой. — Он отправил людей убивать всех носителей цветной магии, по его милости некоторые династии уже не восстановить никогда. А поиски… Какая глупость! Алексея ищут, чтобы забрать его магию, унизить, осмеять и убить. Голицын мечтает плюнуть в лицо монархии в последний раз, и Алексей отлично для этого подходит. Что касается меня… — она посмотрела на обоих братьев, — в самом деле, господа, это смешно. Меня не искали и не могли искать вовсе, потому что Голицын узнал, что я жива, сегодня, только сегодня днём.

Александр и Андрей смотрели на неё. Молчание повисло между ними тяжким удушливым мороком, никто не мог сказать ни слова, мысли путались, но сказать всё-таки пришлось. Александр поправил ворот кителя.

— Я привык верить фактам, и у Голицына они, к сожалению, были. Я не ладил с отцом, Андрей был далеко, потеря магии, эти смерти и беды, навалившиеся на Материк, а потом и принятый мною пост не дали оценить ситуацию здраво. Я должен был провести расследование…

— Вы мне верите? — недоверчиво спросила Анна.

— Мне хочется верить вам, — сказал Александр, — но нужны факты. Есть ли доказательства ваших слов, хоть какие-нибудь?

— Да, — Анна кивнула, — вы можете обыскать дом с зелёной крышей у городских конюшен, а ещё наведаться в Звёздную Гавань и найти там мою бывшую служанку Настасью. Я напишу адрес, координаты и детали, если есть на чём. Возьмите какую-нибудь мою вещь, Настасья поверит и поможет.

— А если нет? Если мы не найдём доказательств и вашу служанку, тогда что?

— Ничего. Отыщете мой дневник, Александр Михайлович, в восьмой комнате дома на углу Янтарной и Северной улиц. Там найдёте ответы, подтверждения и доказательства. Там я не лгу. Магия моего рода, а после и моя собственная, не позволили бы мне лгать самой себе.

Александр расстегнул несколько верхних пуговиц кителя и достал из внутреннего кармана лист бумаги и магическое перо, а потом подошёл к Анне и коснулся её плеча.

— Пишите. Никто не поймёт, что вы использовали магию через меня, а дневник… я бы предпочёл не читать, это неправильно.

Анна ощутила, как от его ладони разливается магия и, направив её в перо, стала записывать адреса.

— Какая разница? Мне тогда будет уже всё равно.

— Всё равно? — вмешался в разговор Андрей. — Ты же не думаешь, что мы оставим тебя здесь?

— Не оставите? — задумчиво произнесла Анна, вспоминая важные детали. Дописала и вернула лист с пером Александру, тот кивнул и сделал шаг назад.

— Разумеется, нет. Даже если ради этого придётся рискнуть жизнью.

Анна хотела ответить, но Александр прервал её. Он стукнул каблуками сапог, откланялся и вышел, намеренно громко обратившись из коридора к брату.

— Разберись здесь, у меня дела.

Анна с недоумением посмотрела на закрывшуюся за ним дверь, затем перевела взгляд на Андрея.

— Если вы правда не знали о делах Голицына, рисковать так ради меня опасно и не нужно. Я… тогда получается я сделала всё, что могла, и не важно, что будет со мной дальше.

— Даже не думай об этом, — возразил Андрей. — Ты покинешь это место, но не сейчас. Ближе к рассвету будет смена караула, я сниму ограничения с камеры, и ты сможешь уйти. Только при одном условии… Анна, пообещай мне. Пообещай, что уйдёшь из города как можно дальше. Вероятно будут поиски и погоня, тебя станут искать, но ты… ты должна выжить.

У Анны затряслись руки, и она, чтобы это скрыть, сжала их в кулаки. Предательские слёзы скопились на ресницах, ком подступил к горлу — Анна не могла позволить, чтобы Андрей увидел её такой: жалкой, измотанной, пережившей столько всего, — поэтому отошла к стене и отвернулась, надеясь, что он ничего не поймёт.

Но он всё понял. Подошёл, сгрёб её в охапку, прижал к себе.

— Я бы не оставил тебя здесь, даже если бы ты была убийцей, изменницей, кем угодно… я слишком тебя люблю, чтобы ставить свой статус и своё положение выше твоего благополучия. Ты даже не представляешь, как я счастлив, что ты жива, что ты дождалась меня.

Анна всхлипнула, сжала в руках ткань на плечах его кителя и выскользнула из объятий. Сделала шаг назад и посмотрела ему в глаза, забыв о том, что собиралась скрывать слёзы.

— Если ты отпустишь меня, мы расстанемся навсегда. Навсегда, Андрей. Я боюсь за тебя, боюсь, что мой побег будет стоить тебе жизни, а я не готова обменять твою жизнь на свою.

Андрей вздохнул.

— Не пытайся поступить по справедливости в мире, где справедливости вообще нет. Я вернулся, как и обещал, но всё изменилось, я понял это за неделю, и мне сложно представить, что за два года поняла ты. Если я должен был выжить после потери цветной магии и вернуться домой только ради того, чтобы найти тебя, спасти и снова потерять, то пусть так и будет. Твоя жизнь — высшая награда за всё, что я пережил, — он сказал это на одном дыхании и замолчал, ожидая, что Анна ответит, но Анна не сказала ничего. Слёзы душили её. Признательность, благодарность и любовь к нему переполняли всё её существо, слова не шли, мысли не складывались, и тогда Андрей заговорил снова. — Ты точно сможешь уйти одна? Я могу дать в помощь человека…

— Нет, — прошептала Анна, — я не одна. И я… я не дождалась тебя.

Лицо Андрея изменилось, побледнело, в глазах разлилась боль, и Анна поспешила договорить.

— Нет, я… ничего не было, ни с кем, но… так было нужно, я замужем, и это…

На лбу Андрея залегла морщинка, но тут же разгладилась, когда он догадался, о чём она говорит.

— Алексей? Вы вместе, чтобы выжить? И чтобы защитить его?

Анна заправила волосы за ухо.

— Прости, я не могу сказать. Я… не важно, кто это, важно, что я тоже, я всё ещё очень люблю тебя и рада, что ты жив. Я безмерно рада…

Андрей кивнул и ободряюще улыбнулся.

— Я понял. Не будем об этом. Расскажи лучше о себе, — он взял её руки в свои, увлёк её на кушетку и усадил рядом. — Чем ты занимаешься?

Анна вдруг подумала о Вере Васильевне, представила, как её лицо исказиться от гнева, когда она узнает, что Анне нужно искать замену.

— Медсестра в городской больнице… — Анна горько усмехнулась, — достойное занятие для бывшей кисейной барышни…

Андрей коснулся её лица, убрал за ухо локон.

— Ты состригла волосы? Тебе идёт.

— А? Да, два года назад, когда… когда поехала за отцом.

— Прости, я не хотел напоминать, — он убрал руку, но Анна поймала её и прижала к щеке.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — тихо попросила она. — Мы можем больше не встретиться, и я хочу знать, как это быть с тобой, как это любить тебя.

Андрей перехватил её руку и прижал к губам.

— Это не лучшее место, любовь моя, я бы не хотел…

— Другого может не быть, — возразила Анна, придвинулась ближе и прильнула к его груди. — Побудь со мной до рассвета, и я исполню всё, что ты попросишь.

Он взволнованно сглотнул, коснулся её подбородка, она приподняла голову, и их губы встретились. В этот момент Александр отошёл достаточно далеко, чтобы его магия перестала действовать — магические светящиеся шарики погасли, и камера вновь погрузилась во тьму.