Наследники Империи

Глава 15. Звёздная Гавань

Мрак и шорох, холод и шорох, боль и шорох…

Что-то гладкое и мокрое коснулось руки, Анна вскрикнула и открыла глаза — она лежала в круге света от яркой металлической лампы, на холодном полу, совершенно обнажённая, но настолько измазанная грязью, что ни сантиметра тела невозможно было разглядеть. Из темноты вокруг летела сухая листва и скапливалась вокруг, а по ней, извивая зелёные тела, скользили длинные отвратительно скользкие змеи. Анна задохнулась от ужаса, хотела закричать, но звуки словно исчезли из этого мира, а тело окоченело и перестало слушаться. Змеи обвили ноги и руки, Анна дёрнулась, и вдруг обнаружила, что это вовсе не змеи, а жуткие кандалы с гремящими цепями, и листья исчезли, остался лишь пол и стены той самой камеры, в которой она провела последний день пребывания в Белом Городе. Чьи-то шаги оттолкнулись гулом от каменного пола и ударились в стены — Анна изогнулась, посмотреть на гостя, но он и сам желал взглянуть ей в лицо. Обошёл её, встал в ногах и поднял к лицу магический огненный шарик. Анна отпрянула, больно ударилась головой о землю и отвернулась. Она больше не могла видеть его лица, не хотела видеть. Может быть, магия ошиблась, и всё, что их связывало, ложь. Из головы не шёл случайно услышанный разговор… магия выбрала её для обоих, но Анна взяла всё в свои руки, она сделала выбор сама. Андрей стоял перед ней, и она хотела бы винить его, но не могла, потому что понимала, что он по-своему прав, что вины его во всём этом нет, и то, что судьба так жестоко развела их, тоже от него не зависело. И он это понимал так же, как и она, и не чувствовал себя виноватым. Его печальное серьёзное лицо выглядело в тусклом свете осунувшимся, как у смертельно больного человека — Андрей вдруг действительно опустил руки, пошатнулся и, сделав неловкий шаг вперёд, исчез во вспышке золотого света. Всё вокруг покрылось золотой пыльцой, пыльца осела и на тело Анны, растворила кандалы и цепи, растворила мрачные каменные стены. Анна втянула ртом воздух, и её отчаянно затрясло, как при лихорадке, мышцы свело судорогой…

— Анна! — кто-то с размаху влепил ей такую пощёчину, что показалось, будто голова раскололась на части. — Анна! — настойчивый смутно-знакомый голос веретеном вонзился в висок, отвратительно-резкий запах коснулся носа. Анна глубоко вздохнула, отчаянно закашлялась и, наконец, пришла в себя. — Анна, ты нам нужна… — мягко произнёс голос Юсупова над ухом.

Анна с трудом открыла глаза и тут же чуть не ослепла от яркого золотого свечения. Глазам сделалось больно, Анна часто заморгала, слёзы скопились на ресницах и замутнили взор, но вскоре в золотом свете проявились неясные очертания, которые становились всё чётче и чётче, и тогда Анна поняла, где находится. Где, с кем и что происходит. И ужаснулась.

Она сидела на полу напротив Алексея рядом с тайником в поместье её семьи, а между ними медленно крутился золотой кристалл Романовых. Он светился, разбрасывал пыльцу и таял на глазах, выпуская сгустки магии в обе стороны. Сгустки превращались в длинные линии, тянулись к Анне и Алексею и опутывали их тела тонкими золотыми нитями, которые, задержавшись на мгновение, исчезали, впитывались в одежду, в кожу на руках… Когда осознание окончательно пришло к ней, Анна вздрогнула, хотела отстраниться, но поняла, что это по какой-то причине невозможно, золотая магия не отпускала её, не позволяла прервать процесс. Алексей же тем временем был словно под гипнозом, смотрел в одну точку и даже не моргал.

— Наконец-то очнулась… — выдохнул Юсупов.

Анна хотела повернуть голову, но и этого не смогла. Сердце похолодело, и страх прокрался в самые потаённые уголки её души — неужели Юсупов предатель, неужели и он хотел уничтожить кристалл?

— Что… происходит? — язык почти не двигался, и вместо нормальных слов послышалось бессвязное мычание.

Что-то приятно-тёплое коснулось её головы, и Анна с удивлением осознала, что это ладонь Юсупова: от неё в макушку проникла невесомая энергия, пуская мурашки по позвоночнику, коснулась ключиц и груди и совершенно неожиданно позволила Анне нормально говорить.

— Что происходит? Что вы делаете?

— Я спасаю жизнь вам обоим, — ответил Юсупов. — А сейчас помолчи и сосредоточься на том, чтобы поделить эту магию между вами!

— Что? — Анна снова попыталась пошевелиться — безрезультатно. Магия была сильнее. — Этого нельзя делать! Этого нельзя…

— Отставить истерику, Анна Дмитриевна! — тихо и сурово приказал Юсупов. — Не сделаете этого, погубите и его, и себя, а заодно избавите этот мир от остатков золотой магии. Вам не выжить без неё, вам обоим. Нужно быть в сознании до конца, — он прошёл за спину Алексея и застыл там тёмным силуэтом. — Помогите мне, — попросил он, — я не желаю вашей смерти. Я слишком многих похоронил.

Анна хотела возразить, но наткнулась взглядом на полураспахнутый ворот Алексея, из-под которого вились десятки золотых выпуклых сосудов — явный признак переизбытка — и передумала. Всё выглядело хуже, чем тогда, в прошлом, у её отца, и было настоящим чудом сейчас, что Алексей всё ещё жив, что его сердце ещё способно биться.

Кристалл медленно таял, распадался на частицы и, чем меньше становился, тем больше тускнел. Вскоре свет его остался лишь внутри и более не мог потревожить полумрака помещения, позволяя дневному свету с лестницы беспрепятственно падать на каменный пол. Анна взглянула на этот свет, и снова ощутила боль в рёбрах, а за ней тот самый запах, которым был пропитан воздух её родного дома — у каждого он свой, но для каждого самый родной и близкий. Для Анны он пах детством, любовью и абсолютным спокойствием, а ещё мамиными руками. От этого запаха Анне стало так хорошо, что она не заметила, как боль медленно отступила, а последние остатки кристалла растворились в воздухе. Что-то легко толкнуло её в грудь, она упала и погрузилась в уютную умиротворяющую тьму.

Анна пришла в себя во флигеле для слуг — в небольшой постройке в отдалённой части сада. Постройка вплотную примыкала к стене, окружающей территорию поместья, а с трёх других сторон скрывалась за рядами высоких костлявых яблонь с пышной кроной. Стояла весна, всё вокруг цвело, и Анна, едва поняв, где находится, успокоилась — здесь их никто никогда не станет искать, даже если решат наведаться в заброшенное поместье.

Она лежала на кровати, которую прежде занимала кухарка, на пыльном истрёпанном покрывале, справа от неё на такой же кровати спал Алексей — грудь его вздымалась спокойно, лицо было расслабленным и умиротворённым. У противоположной стены на стуле сидел Василий Юсупов, склонив голову, будто тоже спал. Сейчас в нём сложно было узнать того старика и даже того мужчину, каким Анна видела его в последний раз, теперь он выглядел ещё более молодым: чёрные волосы и щетина на лице придавали ему мужественности, чёрная рубаха, которая оказалась у него под уже снятой и повешенной на крючок верхней одеждой, обтягивала мышцы рук вовсе не хилого мужчины, а настоящего богатыря, способного и поле вспахать и на битву в одиночку выйти. Но самым неожиданным для Анны стало то, что по всей комнате горели магические белые фонари.

— Как вы это делаете? — голос дрожал и не слушался, но у Анны было слишком много вопросов, чтобы обращать на это внимание.

— А, — Юсупов вскинул голову и посмотрел на Анну уставшим взглядом. Надо же, похоже, и правда, спал, — Анна Дмитриевна… Как самочувствие?

Анна на миг прислушалась к себе. Ничего не болело, ничего не вызывало тревоги, только слегка зудело в боку, где-то за рёбрами, а глаза резало от сухости.

— Вроде бы хорошо, — задумчиво произнесла она. — Что случилось?

— Много чего, — Юсупов по-доброму усмехнулся и пересел к Анне в ноги. — Я расскажу всё, времени у нас много. Твоему другу понадобится несколько суток, чтобы прийти в себя.

— Что с ним? Он…

— Выживет, — Юсупов улыбнулся, — только ему потребуется больше времени, чем тебе. Ты всего лишь получила ранение, а у него переизбыток. Сама знаешь, совсем другое дело.

Перед внутренним взором Анны как наяву встала та страшная картина, которая тогда казалась смазанной чередой неясных событий. Пуля влетает ей в бок, под ребра, и она падает, падает… Анна охнула и схватилась за место предполагаемой раны, собираясь подняться, но Юсупов уложил её обратно.

— Не болит?

Анна взглянула ему в глаза, с удивлением ощупала рёбра и спешно засунула руку под одежду — раны не было, на её месте была лишь неровная кожа, как от шрама. А ещё… Если бы Анна не помнила, что произошло у тайника с кристаллом, она бы никогда не поверила, что чувствует это. Прежняя магия текла в ней, прежняя могущественная неуправляемая сила. Анна выставила дрожащую руку, сосредоточилась и сделала так, как делала раньше, ещё в детстве, чтобы осветить себе путь, зажмурилась, а когда открыла глаза, на ладони сиял золотой трепещущий огонёк.

— Тихо-тихо, — Юсупов взял её руку в свои ладони и погасил огонёк, — береги силы.

— Беречь? Но как же? — Анна в изумлении смотрела на него. — Как же теперь без кристалла? Что будет, если наступит переизбыток? Или нам всю жизнь придётся поддерживать баланс?

— Ничего не придётся, девочка. Когда твой друг очнётся, я стану учить вас, чтобы вы постигли и приняли свою магию, как я принял свою, как многие наследники моего рода приняли её. Вам не нужен будет кристалл, вам не нужно будет бояться переизбытка, и вы всецело овладеете всей мощью этой магии.

Анна взволнованно сглотнула.

— Почему вы помогаете нам?

— Потому что наши судьбы переплетены, Анна. Я должен тебе рассказать, и, если позволишь, сделаю это прямо сейчас.

— Да, конечно, конечно, только… — Анна облизнула пересохшие губы, — можно сначала попить?

Юсупов встал и, выйдя на несколько минут, принёс ей кружку с водой, которую Анна тут же жадно опустошила.

— Что ж… — Юсупов отвернулся от Анны и замер посреди комнаты, устремив взгляд на один из белых огоньков. — Начну с самого начала. Слухи уже расползлись, и ты, вероятно, знаешь, что носителей цветной магии было шесть. Юсуповым досталась белая. Самая чистая и невинная, не несущая в себе ни угрозы, ни опасности, но не менее сильная, чем остальные. Наш родовой дар — это связь, объединение. Я нашёл вас, потому что вижу вас, потому что вижу каждого живого носителя любой цветной магии. Но я отвлёкся, да… Родоначальников наших семей было шесть, но они вовсе не случайно появились на свет, совсем не потому, что вселенная захотела создать некий баланс и урезонить выходящую из-под контроля прозрачную магию.

Анна затаила дыхание, вслушиваясь в каждое его слово. Юсупов вернулся к ней, снова сел в ноги и, опираясь локтями о собственные колени, запустил пальцы в волосы. Голос его разливался тихой волной, шуршащей по гравию побережья.

— Дело в том, что в изначальном Совете Князей, а если быть точным, во главе изначального Совета Князей стоял Голицын. Да-да, предок того самого, который теперь занял Белый Город как полноправный правитель. Голицын хотел власти, хотел могущества, коего нет и никогда не было у прочих. Он твердил, что это во благо страны, во благо защиты Кристального Материка, но Материк всегда был силён своим единством, любовью к родной земле, к родному краю, ему никогда не требовалась сверхъестественная сила, ведь она и так существовала. В сердцах людей. Вера, надежда, отвага и любовь.

У Анны на глазах выступили слёзы, а Юсупов продолжал говорить, не глядя на неё.

— Голицын при поддержке Совета стал собирать информацию, изучать способы усиления бесцветной магии, связался с заморскими учёными, и узнал, что на самом деле скрывают недра материка. Кристаллы, которые так ценились и всегда обеспечивали Кристальный Материк таили в себе куда большую силу, чем кто-либо мог предположить. На изучение этой силы Голицын бросил все ресурсы, всех учёных, которые хоть сколько-нибудь занимались магией, и результат не заставил себя ждать. Один учёный смог изучить и структурировать магию кристаллов, но в своём изначальном состоянии она оказалась столь сильна, что никто не способен был взять её под контроль. И тогда этот учёный предложил разделить магию на несколько частей, а именно на шесть, по одной части на каждого Князя из совета, и на практике ему это удалось. Магия расслоилась, словно плетённая нить, и раскрасила каждую часть в свой определённый цвет, оставив цвету несколько или одну определённую особенность, но, когда пришла пора приручать магию, принимать её в себя, произошло нечто такое, что изменило всё. Даже больше скажу, это изменило абсолютно всё и стало началом новой эры. Магия отказалась становиться частью алчных, видавших виды князей, вышла из-под контроля и выбрала себе новых владельцев — совсем маленьких детей, ещё младенцев…

— И одним из них оказался сын Голицына? — догадалась Анна.

— Дочь… — улыбнулся Юсупов и впервые с начала рассказа посмотрела Анне в глаза. — Для Голицына это стало настоящим подарком. Он собрал всех детей, получивших магию, и, вопреки всем ожиданиям, решился их учить. В течение многих лет он наблюдал за магией детей, изучал, пытался понять, как и с каким ущербом он сможет завладеть ей, но дети росли, вместе с магией к ним приходила и сила, и способности, и, самое главное, умение мыслить логически, подвергать сомнению всё, что говорит их наставник. Когда всем шестерым исполнилось восемнадцать, они пробрались в тайник лаборатории, выкрали записи Голицына, а затем подслушали его разговор с одним из самых доверенных в Совете князей. Даже дочь Голицына не осталась в стороне, она не смогла простить отцу лжи, утаивания того, что Совет творил на вверенных им территориях, и того, к чему действительно вело это их обучение, и ушла с остальными. Они сбежали на побережье, прямо сюда, и здесь под покровом скал и леса основали лагерь. Им предстояла тяжёлая битва, которая известно как закончилась.

— Но если дочь Голицына пошла против отца, как же так вышло, что её потомки всё же свернули не туда?

— Ох, — Юсупов вздохнул, — так ведь дочь Голицына тут и не при чём. Проблема всегда состояла в том, что мы можем контролировать себя, но никогда не сможем взять под контроль других, в том числе и собственных детей. Голицын посеял семя раздора в семью своей дочери, поговаривали даже, что он приказал убить её мужа, а сам сыграл раскаяние и взялся воспитывать своего внука. Так в наследнике Голицыных снова появилось идея власти и могущества. Она крепла и развивалась годами, переходя от поколения к поколению. Первый всплеск безрассудства случился в деле с Петром, когда магия вышла из-под контроля впервые за время связи с кристаллами.

— Впервые с тех пор, как шесть носителей для стабилизации сил нашли пустые кристаллы и завязали на них свою магию?

— Именно, — Юсупов кивнул. — Пётр ошибся, и всем шестерым пришлось собраться, чтобы спасти его и удержать бушующую стихию. Полагаю, не без вмешательства заморских товарищей, поскольку как раз им всё это расшатывание власти было на руку, а о магии кристаллов им до сих пор побольше нашего известно.

— Что случилось с вашей семьёй? — тихо спросила Анна, обдумав то, что он рассказал.

— Наша семья была почти полностью уничтожена, уцелели единицы.

— Как же выжили ваши предки?

— Не знаю. С трудом, наверное. Они покинули горячо любимый Кристальный Материк, совершенствовали свою магию, изучали её и вскоре стали владеть этой силой, использовать её во благо и для себя. Ни на что иное белая магия не годится.

— Но вы сражались! — Анна вспомнила, как он защищал их.

— Защитная магия и простенькие атаки без желания навредить вовсе не настоящее сражение, девочка. Я родился и вырос за морем, но моя судьба вела меня на Материк, в родной дом. Юсуповы много веков шпионили в разных странах, на других островах, сначала для себя, но позже, за десять или одиннадцать лет до твоего рождения, впервые связались с императором Николаем, а затем и с твоим отцом. Обмен информацией помог нам понять, что в стране готовится переворот, и я прибыл сюда под видом купца вместе с двумя прибившимися ко мне сёстрами, чтобы спасти династии. Я не исполнил долга, я попросту не успел. Всё свершилось слишком быстро, и мне оставалось лишь бессильно наблюдать за крахом империи.

— Вы… — Анна приподнялась на локтях, вспоминая рассказ Ирины, — вы, правда, знали моего отца?

Юсупов неоднозначно покачал головой.

— Знал. Но его сестру знал лучше.

— Сестру?

— Да… ту, что обладала таким же родовым даром как у тебя.

— А, — Анна нахмурилась и снова легла, — это ту, которая сошла с ума и покончила с собой.

Юсупов горько усмехнулся.

— О нет, Ленор никогда бы не покончила с собой и, уверяю тебя, ни у одной женщины во всём мире не было более чистого и ясного ума, чем у неё.

У Анны ёкнуло сердце. Ленор. Это имя называл и Голицын, допрашивая её во дворце.

— Вы любили её? Любили и поэтому так говорите.

— Нет! — горячо воскликнул он, но тут же успокоился, бросив беглый взгляд на Алексея. — Я любил её, но говорю так не поэтому. Её… нас предали. Предали так же, как всех носителей цветной магии. Её предали за её дар, за нежелание помогать, за нежелание поступиться своими принципами.

— Расскажите мне… — голос Анны внезапно сорвался и охрип.

У Юсупова сделалось такое лицо, будто воспоминания приносили ему невыразимые муки, и Анна уже было решила, что он не станет говорить, но он сказал.

— У тебя её глаза и волосы, её дар и её магия… была, — он тяжело вздохнул. — Мы были молоды, я тайно встречался с твоим отцом, чтобы передать информацию и обсудить положение дел, а Ленор… Элеонора часто заглядывала к брату. Она была младшей, с самым опасным даром из прочих, семья берегла её, но мне доверяли. Твоя бабушка обещала её Голицыным, и магия Голицына выбрала Ленор, но её выбрала и моя.

— Значит, так правда может быть? Правда? Магия связывает одного с двумя?

— Всякое случается, — Юсупов пожал плечами, — и тогда остаётся лишь сделать выбор, осознанный выбор.

— И Элеонора выбрала вас?

Он кивнул.

— О, да. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Иногда мне казалось, именно её лицо являлось мне в мальчишеских грёзах, именно её ладонь касалась меня во сне, когда я засыпал и невольно чувствовал невесомое прикосновение. Я будто бы знал её вечность до этого, тысячи жизней до этого. До первой встречи. Но наследнику Голицыных нужен был её дар, нужна была она вся без остатка. И он не мог позволить мне отобрать то, что сулило ему успех в далекоидущих планах их семьи. Он узнал обо мне всё. Кто я такой, откуда, но, к счастью, не узнал, чем занимаюсь. Молодой Голицын под руководством своего отца прекрасно понимал, что до поры обо мне не стоит знать всему свету, а может, и не стоит вовсе. Он пытался переманить Ленор на свою сторону, пытался угрожать, но жизнь сыграла мне на руку, и Голицыну пришла пора отправляться на службу, как и положено дворянскому наследнику. Те два года его отсутствия мы с Ленор провели в спокойствии и любви. Твой отец не мог дать добро на наш брак по весьма понятным причинам — обо мне никто не знал, меня бы не приняли, и моё появление могло спровоцировать целый ряд ненужных и опасных событий, грозящих не только монархии, но и стабильности страны.

— А император обо всём знал?

— Ну, конечно. Он понимал, что всё может пойти не так, что, возможно, придётся отречься от трона, и готовился. То, что Голицын способен уничтожить саму суть цветной магии, мы даже не подозревали. Мы думали. Он снова попытается завладеть кристаллами, но эта байка сработала только на Вознесенского, Голицын хотел власти, любой власти. Без нас.

— И ему это удалось, — Анна села ровно и скрестила руки на груди, вспоминая неприятный разговор. — Это он виноват в смерти Элеоноры.

— Не знаю… — Юсупов сцепил руки на коленях, приняв её утверждение за вопрос. — Он вернулся со службы, когда у нас с Ленор должен был родиться ребёнок, мы очень ждали его, но старались не показывать свою радость, ведь жена твоего отца не могла иметь детей, и само упоминание о детях приносило ей боль. Прости, я не помню её имени. Милая, воздушная женщина, тоже урождённая Голицына, но совсем, совсем не похожая на свою семью.

— Моя мама… — Анна прикусила губу.

Юсупов заглянул Анне в глаза и взял её за руку.

— Голицын пришёл поговорить с Ленор сразу после того, как она родила девочку. Девочка унаследовала чёрную магию, и я боялся, как бы Голицын не навредил ей. Я ушёл и отдал дочь Дмитрию, а когда вернулся, Ленор была уже мертва, Голицына не было, и, прежде чем я успел что-либо понять, в комнату нагрянул императорский патруль, меня назвали убийцей и увели. Почти сразу Дмитрий помог мне бежать, оставаться на Материке было небезопасно, и я затаился на Лазурных островах до подходящего случая.

Анна смотрела в его глаза и не понимала, что за тревога гложет её сердце вот уже несколько минут, что за странное предчувствие не отпускает её.

— Вы отнесли девочку Дмитрию Архангельскому, жена которого не могла иметь детей. Девочку, с даром Ленор, с чёрной магией Ленор… — в глазах внезапно защипало, и дышать стало невыносимо тяжело, — с волосами Ленор и с глазами как у Ленор? — Анна захлебнулась слезами, отняла руку и спрятала лицо в ладонях.

Юсупов молчал. Ему нечего было сказать, Анна и так всё поняла.

— Почему… — шёпотом спросила Анна, когда, наконец, смогла говорить, — почему мне никогда об этом не рассказывали?

— Потому что мы с Дмитрием поклялись друг другу и заключили магическую сделку. Так было безопаснее и спокойнее для всех. Я говорю это теперь, потому что…

— Его больше нет, да? И нашей магии тоже? — Анна всхлипнула, легла на кровать, отвернулась и, сжавшись в комок, горько зарыдала. Юсупов долго смотрел на неё, а потом наклонился и крепко обнял её.

— Прости меня, — тихо произнёс он, а на соседней кровати вздрогнул и что-то неразборчиво проговорил во сне Алексей.