Навязанный брак

3

Кэтрин вздрогнула от звука захлопнувшей дверцы и слегка покачнулась, когда карета тронулась с места. Она невидящим взглядом мазнула по лицу мужа и матери, рядом с которой стоял её свекр. Даже Лилиан не было на этой фальшивой глупой церемонии. Присутствующие смотрели, как карета покатила прочь, но никто не шелохнулся, чтобы помешать этому. До последнего ей казалось, что все это может прекратиться.

Слезы, потоком лившиеся из глаз последние сутки, снова навернулись. Она попыталась сглотнуть горький ком, застрявший в горле, но вышло довольно паршиво и откуда-то из глубины груди вырвался тихий, жалобный вздох.

Она ведь даже не хотела ехать в город. Не хотела учавствовать в мероприятиях и всем подобном. Дома было куда больше дел, но матушка настояла, чтобы Кэтрин посетила столицу и благодаря этому не испытывала неловкости, когда через год её повезли бы в Лондон для дебюта.

Что она сделала не так и опять навлекла на себя неприятности? Отец когда-то говорил, что её наградили подобным даром, чтобы испытать родителей, но ей в это верилось с трудом. Кэтрин часто попадала в неловкие ситуации, дома все к этому привыкли, а разговор с Майклом не был чем-то из ряда вон выходящим.

Девушка приложила ладони к глазам, чтобы вытереть слезы. Она впервые подумала о нем как об определенном человеке, а не абстрактном безликом собеседнике. Кэтрин прокручивала события той ночи раз за разом и не понимала, в чем дело. Когда она наступила на ногу сыну соседского джентльмена во время танца, а потом растянулась посреди залы, это было воспринято как досадная неприятность. Но единственным последствием была остановка танца на пару минут, пока ей помогали усесться на один из стульев, чтобы прийти в себя и не мешать остальным танцующим. Кэтрин отчетливо помнила, что тогда мать лишь покачала головой и посоветовала меньше путаться под ногами.

Тогда почему она начала кричать сейчас? Если бы она точно так же повела себя, как и дома, происшествие осталось бы незамеченным.

Виски болезненно запульсировали, заставив девушку поморщиться. Той ночью леди Брэмор хлопотала вокруг них, предлагала решить вопрос полюбовно, готовая вступиться за джентльмена, но матушка была непреклонна. С трудом удалось убедить её говорить тише. Она стенала над дочерью, прижимая к груди кровинушку, и сокрушаясь по поводу её судьбы, пока леди не назвала имя и адрес, чего и желала мать девушек. Когда же они вернулись в арендованные комнаты спустя пару часов, матушку словно подменили.

— Кэтрин Моррисон! Я и не думала, что ты такая хитрая лисица. — довольно улыбнулась мать, усаживаясь в кресло и наливая рюмочку настойки. — Подумать только, понадобился всего один вечер, чтобы найти тебе мужа.

Лилиан, до того момента остававшаяся безмолвной декорацией и пережидая события ночи, села рядом с Кэтрин и скрестила руки на груди.

— Это несправедливо. Я старше и должна была первой выйти замуж. Как теперь на меня будут смотреть?

— Глупости. — отмахнулась мать. — Твоя сестра станет маркизой. У тебя появится еще больше возможностей. С твоей красотой это не будет проблемой.

— Но я не хочу замуж — вставила свое слово Кэтрин. — Это все недоразумение.

— Конечно, недоразумение. — миссис Моррисон откинулась на спинку дивана. — Наконец-то твоя неуклюжесть пришлась нам на руку. Все разбитые сервизы оплачены стократ.

Кэтрин не нашлась, что ответить. Похоже, все было решено за нее. Если мать вцепилась в представившуюся возможность, отговорить её не смог бы никто.

Катрин оставалось только молиться, чтобы противоположная сторона смогла уберечь её от нежеланного брака, убедив мать.

Карета выехала за пределы города, плавно покачиваясь. Кэтрин смотрела в окно на стремительно меняющуюся погоду. От солнечного неба, раскинувшегося над столицей, она двигалась навстречу грозовым тучам, застилавшим плотным покрывалом небосвод на её пути. У нее не было с собой денег не было еды и воды.

Все её вещи остались в арендованных комнатах. Она не знала, куда едет и как долго будет в дороге. Не было даже минуты, чтобы проститься с матерью и сестрой.

Последние слова маркиза бились в голове набатом. Он выместил свою злобу на ней, отослав подальше. Но даже при жизни, проведенной в сельской глуши, она знала, что леди не ссылают подобным образом. Это не только попытка удалить её от всех, но и показательная казнь. Леди, отосланная без гроша неизвестно куда.

Она все же проглотила ком в голе и сцепила трясущиеся руки в замок. Она не должна терять голову и поддаваться истерике, только не сейчас.

Кэтрин несколько раз проваливалась в беспокойный сон, но вскоре тело начало ныть от неудобной позы и постоянной тряски. Когда карета замедлила ход, а вскоре остановилась, она вышла из экипажа, ощущая тянущую боль в ногах. Никто не подал ей руки, а возница о чем-то договаривался с вышедшим из постоялого двора человеком. Кэтрин переступила с ноги на ногу, желая, как можно скорее оказаться в комнате и воспользоваться удобствами. Естественная потребность в еде и отдыхе вытеснила переживания на второй план.

Кэтрин проводили наверх в маленькую комнату под чердаком, в которой даже не было стола, только узкая кровать с жестким матрасом. Ей отчетливо давали понять, как именно будет жить леди Синклер. Молоденькая девушка, казавшаяся ее ровесницей, держала почти догоревшую свечу в руках и уже собиралась уйти, когда Кэтрин остановила её.

— Постойте! — окликнула она служанку.

— да, мисс?

— Принесите бумагу и перо с чернилами.

— Слугам велено не разговаривать с Вами и не давать ничего, кроме еды и питья. — покачала головой молоденькая служанка и снова повернулась, чтобы уйти.

— Пожалуйста. — взмолилась Кэтрин, не зная, как убедить девушку. — Меня выдали замуж против воли. — она порывисто шагнула к служанке, схватив её за руку и думая, как еще можно её убедить. Вряд ли ту разжалобит истинный мотив, а другой возможности у нее может не оказаться. — Я должна попрощаться с возлюбленным.

Помогите мне.

У служанки округлились глаза и она тихо охнула.

— Все дело в деньгах. — скрепя сердце, продолжила Кэтрин. — Он не достаточно богат и мои родные отказали ему, выбрав мне богатого мужа.

— Тогда почему вас поместили в самую дешевую комнату? — все же недоверчиво спросила служанка.

— муж узнал о том, что мы хотели сбежать и так наказал меня. — Кэтрин опустила глаза. Из-за лжи сердце стучало где-то в горле, а щеки вспыхнули ярким румянцем.

Она никогда не врала, но чувствовала себя обязанной написать матери. Сейчас у нее уже не было сомнений, что муж приведет в исполнение свою угрозу и может лишить её денег. А как и где ей придется жить, она еще не знала.

— Бедная миссис.

Упоминать о титуле и тем более поправлять девушку Кэтрин не посмела.

— У меня есть только это. — она поспешно сняла довольно простенькие, но изящные серьги и вложила их в руку собеседницы.

Она отметила, как загорелись глаза девушки при виде украшений. Слезливая история вкупе с украшениями, которые она вряд ли могла себе позволить, сделали свое дело. Девушка кивнула и пообещала вернуться. Кэтрин облегченно выдохнула и поспешила воспользоваться стареньким ночным горшком, что стоял у постели.

Она скинула легкий жакет, стянула перчатки и успела расстегнуть пуговицы на спине, когда вернулась служанка с подносом. Кусок вареной баранины, пара картофелин, морковь и кусок хлеба. Кувшин кислого пива. Вот и весь ужин маркизы.

Несмотря на тянущую боль в животе, требующую удовлетворения голода, она дождалась, когда девушка достанет из кармана немного помятый лист почтовой бумаги и маленькую чернильницу с пером.

Кэтрин положила бумагу на поднос и написала несколько быстрых строк, уверяющих, что с ней все в порядке. Она не сомневалась, что письмо могут прочитать другие и что существует возможность того, что служанка отнесет его прямиком тому человеку, которому было велено доставить её в новый дом, но отступить не пожелала.

— Мне нечем его запечатать. — разочарованно пробормотала Кэтрин, когда сложила бумагу и написала адрес своего прежнего дома.

— это могут сделать на почте.

Кэтрин повертела в пальцах сложенное письмо, глядя, как при пламени свечи высыхают чернила, теряя влажный блеск и становясь матовыми. Возможно, эта бумага окажется через пару минут на помойке.

— Вы сделали для меня больше, чем кто-либо. — улыбнулась Кэтрин, не будучи до конца уверенной в девчонке.

— Я рада помочь. — улыбнулась та и ушла, оставив Кэтрин одну. Свеча, оставленная ей, слабо замерцала и девушке пришлось поторопиться, чтобы съесть простой и не особенно вкусный ужин. Но она была так голодна, что проглотила его, едва ли чувствуя вкус. Ей не дали сменного платья и никак не дали понять, сколько же они будут в пути. Поэтому она заботливо повесила светлое платье на спинку кровати, туда же последовал корсет и чулки. Она расплела прическу, и копна каштановых волос упала тяжелой массой на спину и плечи. Немного распутав волосы пальцами, она забралась в постель и задула свечу.

В кромешной темноте Кэтрин лежала и смотрела в потолок, чувствуя лишь пустоту.

Такую же глубокую и темную, как окутывающий её мрак. Наверно, она потратила весь жизненный запас слез, потому что их уже не было. Да и жалости к себе она тоже больше не испытывала. Вздохнув и перевернувшись на жесткой постели на бок, Кэтрин положила руку под голову и задумалась. Самое страшное, то, чего она желала избежать всеми силами, свершилось. Значит ей уже не из-за чего убиваться. В шестнадцать лет она замужняя дама, которой предстоит жить вдали от общества и не придется исполнять роль маркизы, принимая гостей и устраивая обеды. И ей не нужно будет видеться и тем более беседовать с капризным мальчишкой, который не пожелал даже поговорить с ней, когда приходил к матери требовать отступиться от идеи брака.

Кэтрин вздохнула и слабо улыбнулась в темноте. Похоже, для нее это наилучший расклад, на который она могла надеяться. Состоять в браке и при этом вести самостоятельную жизнь. Внутри что-то пыталось протестовать, напоминая, что они с Майклом могли разговаривать вполне свободно. А стоило вспомнить его лицо, внутри что-то вздрагивало, но Кэтрин запретила себе думать о муже. Их пути разошлись и это оказалось к лучшему, Пусть так, а не жить бок о бок, видя, как он её призирает и самой погрязать в том же чувстве. Успокоив себя подобными мыслями, она уснула.

Следующий день не отличался от предыдущего, только ей дали в дорогу еду и делали пару остановок. Кэтрин оставила корсет еще после первой остановки на ночлег. Безумно неприлично и никто не мог её упрекнуть за это. Но все же неделя в пути взяла свое. Когда вечером восьмого дня они остановились, Кэтрин, которая уже давно перестала смотреть в окно, приготовилась увидеть очередной унылый двор постоялого дома. Она самостоятельно выбралась из кареты и с удивлением осмотрелась. Вместо привычного грязного двора она оказалась посреди утопающего в зелени сада, прилегающего к двухэтажному дому. Возница все также молча снял сундучок с подставки и сунул его в руки Кэтрин.

— Ваш новый дом. — грубо сказал он, развернул под уздцы повозку и поехал прочь.

Кэтрин не смогла вымолвить ни слова. Она молча стояла, в бесповоротно испорченном платье, с грязными, затянутыми в узел волосами и прижимала к себе довольно легкую поклажу. Она смотрела вслед карете, пока та не скрылась из виду и только тогда на одеревеневших ногах обернулась. То, что сначала показалось зеленым садом, при дальнейшем рассмотрении оказалось запущенной подъездной аллеей, на которой от заросшей травы не было видно камней. Окна дома увил плющ, перебравшись даже на крышу. Не зная, что же её ждет, она подошла к двери и чувствуя себя последней дурой, постучала. Никто не ответил. Тогда она попробовала открыть дверь, но та не поддалось. Кэтрин обошла довольно небольшой дом кругом и попробовала попасть внутрь через дверь для слуг но исход был точно таким же.

— Да это просто немыслимо! — горячо воскликнула она, отбросив в сторону сундучок, и уже подыскивая камень, чтобы разбить окно. Раз уж она хозяйка этого дома, то должна попасть внутрь любым способом и плевать на ущерб. Камня на глаза не попалось. Она метнулась к упавшему неподалеку вверх дном сундучку и подхватила его. Крышка открылась и содержимое высыпалось на траву, немного остудив пыл девушки. С интересом взглянув на выпавшие бумаги, Кэтрин опустилась на траву прямо в платье, уже не беспокоясь о его сохранности и подняла бумаги. Договор, исходя из которого, она являлась владелицей этого дома и прилегающих территорий, но только при соблюдении выставленных мужем условий.

— Весьма щедро с Вашей стороны, милорд. — пробормотала Кэтрин, пробегая глазами по строчкам документа и улыбаясь. Это было глупо с его стороны, давать ей владения. Но для Майкла, похоже, этот дом значил еще меньше, чем она.

Следующим оказалось письмо от юриста, которое она отложила на потом, и небольшая связка ключей. Кэтрин сжала ключи и нервно рассмеялась. Уж лучше так, чем бить окна. Она сложила содержимое обратно и вернулась к главной двери.

Переведя дыхание и нервно улыбнувшись, Кэтрин вставила ключ в скважину. Пара оборотов и дверь поддалась. Кэтрин ступила на каменный пол, устланный слоем пыли, как покрывалом. К её приезду явно не готовились и как будто не ждали. Она прошла через небольшую гостиную в кухню, в которой нашла лишь пустые полки и закоптившийся очаг. На втором этаже оказалось несколько комнат, таких же пыльных и почти пустых. Не было ни одной занавески или скатерти, ничего, не говоря уже о еде. Кэтрин вышла на задний двор, который оказался в таком же запущенном состоянии, что и подъездная аллея. Удивляться уже было нечему. Из растений в саду она нашла только старенькую яблоню с белыми цветами и вернулась в дом. Действовать нужно было быстро, ей некогда было сидеть и сокрушаться из-за грязи, нужно было найти еду и устроиться на ночлег.

Входная дверь скрипнула, заставив её вздрогнуть и поспешно обернуться. На пороге стояла довольно странного вида пара. Полная женщина с грязными спутанными волосами в простой одежде и под стать ей мужчина, почти лысый, с торчащими отдельными пучками седых волос и пористым красным носом.

— Миледи, мы не ждали вас так рано. — пробасила женщина, заходя внутрь и протягивая Кэтрин небольшую корзинку.

— Благодарю. — пробормотала девушка, приняв подарок, от которого исходил восхитительный аромат выпечки.

— Миледи, Вы покушайте, а мы пока подготовим спальную. — женщина вперевалочку пошла в сторону лестницы, а мужчина засеменил следом.

— Постойте! Я даже не знаю ваших имен. — Кэтрин поспешила за слугами.

— Меня можете звать Миссис Билл, а этот старый пропойца — мистер Билл. — махнула в сторону мужа служанка. Только сейчас, присмотревшись, Кэтрин заметила, что мужчина стоит с мутноватым взглядом и слегка покачивается.

Именно это стало последней каплей. Стена спокойствия, которую Кэтрин выстраивала вокруг себя, рассыпалась и она начала смеяться. Упав на пол на колени и выронив корзинку, она смеялась до выступивших слез и колик в животе, пока служанка невозмутимо застилала постель и быстро смахивала на пол пыль с прикроватного столика и подоконника. Они не обращали на истерику никакого внимания.

— Нам велено напомнить Вам, что мы единственные, с кем Вам можно общаться. — Кэтрин услышала толику сожаления в голосе служанки и постаралась взять себя в руки. Все не так плохо, не из-за чего волноваться.

— Мы будем приходить раз в пару дней и приносить еду, выполнять уборку по дому.

— теребя передник, отчитывалась миссис Билл. Похоже, ей эта роль тоже давалась не так легко. Они ожидали увидеть избалованную леди, а не молоденькую девочку в грязном платье. — Да разведи уже огонь и поставь воду греться! — прикрикнула она на мужа и забрала из его рук сверток. Пошатываясь, мистер Билл поплелся исполнять указание. Миссис Бил помогла Кэтрин подняться и усадила её на краешек постели.

— Миледи, не о чем убиваться. Когда освоитесь, Вы полюбите это место. К тому же, тут есть несколько приятных соседей, с которыми Вы можете общаться.

Признаться, я сама видела милорда только когда он едва под стол ходил, но тогда он был самым очаровательным ребенком, да и таким добрым. Видать, это матушка так на него повлияла. — от этих слов лицо женщины посуровело. — Но Вам об этом не нужно беспокоиться. Когда настанет время, вы помиритесь. Сейчас Вы здесь с нами, а после ванны и сытного ужина все проблемы станут легче.

Кэтрин в последний раз шмыгнула носом и притихла. Слова женщины заставили её успокоиться и ощутить какое-то умиротворение. Пусть от миссис Билл пахло не розами, но заботливый и мягкий тон, которым она говорила, был так похож на материнский, когда Кэтрин была еще совсем маленькой.

— Поешьте. — миссис Билл достала из корзинки, которую Кэтрин выронила, кусок мясного пирога и протянула ей. — Вам нужно набраться сил, а завтра начнем уборку.

Оглянуться не успеете, этот дом станет самым уютным местом для Вас. — миссис Билл похлопала Кэтрин по руке и, ворча на нерасторопность мужа, пошла проверить, чем он занялся.

Кэтрин молча жевала довольно вкусную пищу и размышляла над словами служанки. Да, работы по дому очень много и ей еще предстояло прочитать присланные документы, чтобы суметь правильно распределить свой бюджет. Но ссылая её сюда, Майкл не знал, что она уже больше года полностью вела хозяйство в своем доме, поскольку мать предпочитала развлечения. Миссис Моррисон едва не разорила их, когда взяла дело в свои руки после смерти мужа и благодаря этому, сейчас Кэтрин знала, что делать.

Когда слуги притащили наверх деревянную кадушку, отдаленно напоминавшую ванну, она с трудом сдержала улыбку. Это все же было лучше, чем ничего. На огне в кухне грелась вода, а в спальной развели огонь из найденных во дворе веток.

Слуги ушли, пообещав вернуться рано утром и пожелав маркизе доброй ночи.

Кэтрин осталась одна, с наслаждением забравшись в горячую воду. Миссис Билл оказалась права. Сытная еда и отдых делали свое дело. Кэтрин разомлела и уже не считала, что все так плохо, и ей уже не требовалось убеждать себя в этом.

Небольшой дом в собственности, чего ей еще было желать? Бриллиантов, внимания джентльменов? Она тихо рассмеялась, рисуя пальцами круги на водной глади. Нет. Все это было чуждо ей с самого начала. Возможно, это неприемлемо для леди, но у нее не было выбора, да и осудить её никто не мог. Поэтому, оставалось играть теми картами, которые ей подкинула судьба, а не мечтать о других.

С наступлением утра у леди Синклер появилось так много дел, что уже некогда было размышлять о превратностях судьбы. Порой она тосковала по дому, вспоминая мать и сестру. Да, они не понимали друг друга, но это не отменяло любви. Но она предпочитала думать, что с ними все в порядке. Несмотря на запрет, миссис Билл иногда приносила Кэтрин газеты, примерно недельной давности, из которых она узнавала светскую хронику, в которой время от времени появлялся её супруг. Читая строки, расписывающие, как он появляется в театре с какой-то певичкой или танцует с леди с сомнительной репутацией, она не ощущала ничего.

Они чужие друг другу люди.

Постепенно дом вычистили до блеска. На окнах появились занавески, а на столах скатерти. Кэтрин обзавелась несколькими удобными платьями, которые позволяли свободно заниматься хозяйством. С наступлением осени у нее уже имелся мелкий скот и виде козы, пары овец и пяти кур. Учитывая необходимый для дома ремонт, она не решилась тратить деньги на продукты, предпочтя обзавестись небольшим хозяйством. Уединение далось Кэтрин легче, чем она могла предположить. Иногда они засиживались с миссис Билл по вечерам на кухне, и та пересказывала местные сплетни или рассказывала о своей жизни. В такие моменты Кэтрин забывала, что это место является для нее своеобразным наказанием.