Нелюбовь

11.3.

Только что завершилась трехчасовая выматывающая репетиция, и все мы очень устали. Но близится фестиваль, и времени на то, чтобы отточить исполнение выбранных песен, остается все меньше. Предполагаю, что своей игрой мы с ребятами поставили на уши половину улицы, но деваться нам было некуда: несвойственная сентябрю духота заставила держать открытыми окна и двери берлоги. Теперь с меня катится пот, и я, убрав гитару на подставку, вытираю его рукавом.

– Так, значит, идешь на свидание с Кощеем? – Спрашивает Кирилл, вставая из-за барабанной установки.

– Вроде как да. – Отвечаю я, пряча смущение за волосами. – Я согласилась.

– И когда? – Интересуется Семенов.

Остальные ребята собирают инструменты, а Никита скручивает провода, и я чувствую спиной его взгляд: он тоже как будто ждет ответа на вопрос.

– Мы еще не говорили об этом. – Говорю я, отряхивая с ладоней воображаемую пыль. – У него даже номера моего нет.

– То есть, у вас это пока не серьезно?

Я пожимаю плечами.

– Стас позвал, я согласилась. Насчет серьезности я еще не задумывалась, да и Кощеев просто не оставил мне выбора – все же слышали, как он звал меня на свидание, и все смотрели на меня, как в каком-то реалити-шоу. Разве я могла отказаться?

– А разве у него самого был выбор? – Усмехаясь, влезает в разговор Дрыга. – Ты бы видел эту звезду на вечеринке! Зря не пришел. Аленыч затмила на тусе всех выпендрил!

– Перестань. – Краснею я.

– Во-о-от такое мини! – Показывает он на себе длину моего платья, но почему-то где-то в районе ягодиц. – Во-о-от такой вырез! А каблуки!

– Вот и неправда! – Смеюсь я, ударяя его по рукам.

– А эти жаркие танцы? – Леха изображает развратные движения, и все парни хохочут. – Только у слепых не лопнули ширинки на брюках!

– Иди, знаешь куда? – Отмахиваюсь я, смеясь вместе с остальными.

– А бедный Кощеев еще и по роже получил от нашего Отелло! – Продолжает угорать Дрыга. – Конечно, ему теперь нужна компенсация в виде свидания!

Я бросаю смущенный взгляд на Никиту: у него на лице воцаряется настоящий ад. Мы толком и не говорили о произошедшем, и с тех пор слегка натянуто общаемся, но, честно говоря, я была бы не против, если бы он пролил хоть немного света на причины своего поведения в тот вечер.

– Может, закроешь уже тему? – Устало говорит он Дрыге. – Кощей вел себя по-скотски, и я просто объяснил ему, что с Аленой так нельзя.

– А мне показалось, ты не особо сопротивлялась, когда Кощеев к тебе присосался? – Оборачивается ко мне Леха.

Я застываю с открытым ртом.

– Как он вообще? Норм целуется? – Не унимается Дрыга.

– Леха. – Суровым тоном предупреждает его Никита.

– А что такого? Обычный вопрос. – Тот падает на диван и складывает ногу на ногу на журнальном столике. – Или ты опять ревнуешь?

– Закрой уже пасть. – Вздыхает Высоцкий, выпрямляясь.

Кажется, он теряет терпение. Ему неуютно от дерзких высказываний друга.

– Если ревнуешь, так и скажи. – Дернув плечами, усмехается Леха. – Взял бы, да сам позвал ее не свидание, а не вел себя как…

Я не даю ему договорить.

– Никита не ревнует. – Замечаю я с улыбкой. – У него свидание с Полиной после фестиваля. Да, Никит? Он сегодня похвастался мне по дороге после школы.

– У тебя свидание с Матвеевой?! – Опускает ноги на пол и выпрямляется Дрыга.

– Ладно, мне пора. – Говорю я, не дожидаясь его ответа. – Куча домашней работы. Пока, парни!

Накидываю кофту, капюшон на голову и покидаю берлогу. Как только дверь за мной закрывается, помещение взрывается шумом голосов.

Пусть обсуждают победы Никиты, с меня хватит. Я уже так устала добиваться его внимания, что сегодня мне просто наплевать. Или, как сказала сегодня Тая: «Лучше брать внимание от того, кто дает его охотно, чем дожидаться крупиц от тех, кто к тебе равнодушен».

Что бы ни руководило Высоцким на вечеринке – ревность, злость или братская забота, оно не оказало совершенно никакого влияния на его влечение к Полине. Рассказывая мне об их будущем свидании, он радовался точно сопливый детсадовец, которому мама принесла с работы леденец и пообещала поездку в цирк. Так что пусть развлекается со своей Матвеевой, я не буду больше его отвлекать. Мне давно пора уже подумать о себе.

Придя домой, я переодеваюсь в пижамную футболку и шорты и сразу иду делать уроки. Уборка подождет, ужин тоже не для кого пока готовить. Папа не звонил уже несколько дней, и меня это немного беспокоит. Знаю, что тревожиться рано – такое бывает, когда летчики находятся без связи на удаленных базах и выполняют секретные задания, но мне так не хватает его тепла и мягкого тембра голоса! Он всегда меня успокаивает.

Покончив с уроками, я проверяю свои соцсети. Тая отправила кучу голосовых о всякой ерунде, и у меня уходит около двадцати минут на их прослушивание. В отместку я отправляю ей миллион стикеров и эмодзи, чтобы ее телефон завис, пока будет грузить все это. А потом пересказываю в голосовом сообщении весь разговор с парнями после репетиции. Пока жду ответа, вижу, как на всех моих последних публикациях начинают появляться сердечки от пользователя с ником «Koschei The Deathless». Просмотрев и пролайкав мою ленту, он на меня подписывается.

Не дожидаясь, пока Стас начнет строчить мне сообщения, я выхожу из сети. Вскакиваю с кровати и начинаю метаться по комнате.

«Откуда столько волнения? Он же просто парень. Ну, симпатичный. Ну, ладно, очень привлекательный, но что с того?»

Я почти бью себя по рукам, чтобы не броситься пересматривать собственную ленту в поисках неудачных фото, которые давно следовало бы удалить, чтобы не позориться, и все-таки беру телефон, чтобы, хотя бы, сделать пару удачных селфи для начала. Стас должен знать, что я не безнадежна, и все мои снимки в кепке козырьком назад и с высунутым языком всего лишь результат неудачно выбранного ракурса, а вообще я не такая.

– А-арргх! – Рычу я после третьей проваленной попытки сделать хорошее фото себя любимой, и тут на экране высвечивается входящий вызов. – Да? – Отвечаю я.

– Лель, привет, это Ксюша.

– Да, Ксюнь, привет. – Я устало падаю на кровать.

– Ничего, что я звоню? Ты еще не спишь?

– Не сплю, говори.

Слышится ее шумный вздох.

– Слушай, я… просто хотела спросить.

– Да? – Болтая ногами, говорю я.

– Репетиция уже закончилась?

– Ага.

– А… Леша сегодня был?

Я замираю. Опускаю ноги, сажусь.

– Да. А что?

– Просто… – На несколько секунд на линии повисает тишина. – Да ничего. Я, наверное, зря волнуюсь. Звоню, отвлекаю тебя…

– Ксень, что такое?

– Я такая дура. – Почти шепчет она. – Мне просто нужно успокоиться, но у меня не получается.

– Что случилось? – Мои пальцы крепче сжимают телефон.

– Леша… он как будто избегает меня. – Произносит Ксюша надломлено. – Мы ночевали у него после вечеринки, а утром я вернулась домой до возвращения мамы со смены. В обед я записала ему голосовое, сказала, что уже скучаю по нему, а он ответил не сразу и как-то… очень сухо и сдержанно. Вчера вечером не пожелал мне спокойной ночи, а утром вообще пропал. Несколько раз был в сети, но мои сообщения не читал, после обеда ответил, что занят, и больше не появлялся. Не знаю, стоит ли звонить ему…

– Ксюш, мы с ним виделись в школе и на репетиции. – Мой голос, наверняка, выдает мою растерянность. – Играли больше трех часов, готовились к фестивалю. Знаешь, наверное, Леха, правда, не мог тебе написать. Но, когда я уходила, парни тоже уже собирались домой. Наверное, он уже дома, делает домашку, а потом ответит…

Я чувствую себя мерзкой вруньей, ведь Дрыга с десяток раз доставал при мне телефон на репе и что-то писал кому-то, но сейчас мне так хочется успокоить Ксюшу, что ложь вылетает сама собой.

– Наверное, ты права. – Грустно вздыхает она. – Освободится, напишет. Просто я уже была однажды в такой ситуации. Парень, с которым встречалась год назад, бросил меня по смс. Я чувствовала себя такой дурочкой, когда бегала за ним, пыталась объяснить свои чувства, а ему было просто плевать. Поэтому и Леше я сразу сказала, что писать первой не буду, потому что боюсь навязываться и чувствовать себя ненужной. Зря, наверное. Парням такое не говорят. Они сразу видят наши слабости.

– Ксюш…

– Я ему надоела. Он получил свое и потерял интерес.

– Ксюш, хочешь, я ему позвоню?

– Не надо, Ален. Ни в коем случае. – Из динамика слышится ее всхлип. – Не могу поверить, что опять влипла в это дерьмо! Идиотка…

– Ксюш.

– Какие же они все трусы! Даже сказать нормально не могут! Черт, это ведь так просто: «Мне не интересно, извини», «Я тебя больше не хочу». Но им не хочется быть виноватыми. Всегда проще утешиться тем, что девушка сама их бросила. А то, что ты измучил ее своим холодом и равнодушием – это пустяки.

– Ксюша, а приезжай ко мне сейчас? Хочешь?

– Все нормально, Ален. Я в порядке. Я знаю, как это пережить. – Она делает глубокий вдох, затем шумно выдыхает. – Просто не выношу все это. Я за честность. Запишу ему завтра голосовое, пусть решает. Либо мы расходимся, либо пусть объясняет мне, что за херня происходит. Сидеть и гадать, что там отплясывают тараканы в его голове, я не буду.

– Ты права.

– Нет, я не права. – Горько усмехается Ксеня. – Если бы я себя любила, я пропала бы со всех его радаров, а не унижалась. На молчание нужно отвечать только молчанием. Просто когда ты любишь, когда тебе не все равно, и ты хочешь сохранить отношения, ты пытаешься все исправить. Снова и снова. Пока не понимаешь, что это нужно только тебе одной.

– Мне бы каплю твоей мудрости, Ксюнь.

– Да нет никакой мудрости, Ален.

– Может, он еще ответит? Сегодня, завтра.

– Может. – В ее голосе слышится безнадежность. – Может, ему нужно время? Подумать обо всем.

– Да.

И снова перед моими глазами встает картина того, как Дрыга многократно проверяет свой телефон. Хотел бы – ответил ей. Просто не хочет. А смелости сказать честно, у него нет.

Какими же все-таки жестокими могут быть парни! Он играет с сердцем Ксюши, словно с игрушкой, и даже не представляет, что она чувствует, как страдает и мучается догадками, пока он смеется над шутками друзей и переписывается в мессенджерах с кем-то другим.

А, может, дело не в парнях. Девчонки часто поступают также. Люди могут быть жестокими независимо от пола. Всякий раз, когда мы отказываемся ставить себя на чье-то место и пренебрегаем чувствами тех, кто нам доверяет, мы раним их в самое сердце, даже не задумываясь о тяжести этой боли и ее последствиях.

– Я уверена, все будет хорошо. – Говорю я. И в следующее мгновение раздается стук в дверь. – Ой, кто-то пришел. Пойду, открою.

– Ладно, тогда до завтра. – Тихо произносит Ксюша.

– Увидимся! Обнимаю! – Восклицаю я.

Сбрасываю вызов и спешу к двери.

– Ты? – Спрашиваю, широко распахнув ее.

– Я, – облизнув губы, медленно выдыхает стоящий на пороге Никита. – А ты ждала кого-то другого?

Невольно отмечаю, что он переоделся. И расчесался. Ветер треплет футболку у него на груди, и мне так хочется прикоснуться и разгладить эту рябь ладонями, что сердце пропускает сразу несколько ударов.

– Нет. Проходи.