Непримиримые 1

Часть 1 Глава 9 (тут и слезы и побег)

Глава 9

5 лет назад

Ирина

Проплакала всю ночь, а наутро уже точно знала, что возвращаться в школу совершенно не хочу. Нужно поговорить с отцом о срочном переводе. Даже на уроки не собиралась. Обняла подушку и сидела на постели, игнорируя родственников, которые умоляли позавтракать.

Спасение пришло неожиданно. Отец сам позвонил и сообщил, что я уезжаю. Причем не просто загород или в пределах страны, папа меня забирал с собой в Лондон! Немедленно!

— А школа? — рассеянно уточнила.

— Я уже позвонил директору. Документы готовятся в срочном порядке.

— Что-то случилось? — была счастлива и в то же время напугана.

— Ничего страшного, — пояснил мягко отец. — Мне предложили интересную работу в Лондоне. Для тебя это прекрасная возможность и стажировка. Нет лучшей практики в изучении языка, как непосредственно в том месте, где говорят на нем. Так что собирайся. По дороге в аэропорт заскочим в школу, кое-что передашь директору, а он даст первый пакет самых нужных документов для перевода. Потом по почте отправит остальное.

Я подскочила на постели.

Наконец-то удача! Счастье! Европа!

И не нужно больше видеть Игната!

Ура!

Выбежала из комнаты в чем спала:

— Ба, дед! — прошлепала босыми ступнями по полу, ураганом торопясь вниз в столовую, где уже были родственники. — Папка позвонил! — затараторила счастливо. — Мы уезжаем! В Лондон!

— Да, — отозвалась бабушка, и я только сейчас осознала, что на глазах родственницы сверкали слезинки. Перевела взгляд на дедушку. Он не плакал, но грустил.

— Ба, де, — вклинилась между родными и любя притянула к себе. — Я вас обожаю. Буду очень скучать, но это же Лондон! — попыталась достучаться до их разума.

— Конечно, — кивнула бабушка и поспешила прочь из зала, но уже в коридоре бабуля смахнула слезы, которые явно не желали останавливаться.

— Ну перестаньте, — взмолилась я. — Я еще приеду вас навестить, — выдохнула от переизбытка чувств. — Вот только доучусь… и тогда…

Не хотела думать, как сложно прощание давалось бабушке и дедушке, да и о другом размышляла. О том, что наконец-таки у меня будет иная жизнь. Что больше не увижу Игната! Не услышу насмешек и погонял… И плевать, что вчера случилось. Плевать на блог Артема и его страницы в инете. Теперь все будет по-другому!

Собиралась быстро, запихивала вещи во все сумки и чемоданы, что отыскала в доме. Папа не сказал как долго мы пробудем в Лондоне, но если приходится документы из школы забирать, значит, надолго!

Приняла душ, умылась, причесалась, оделась и спустила багаж вниз, где уже покоилась довольно приличная груда сумок.

— Ты решила весь дом вывезти? — грустно пошутила бабушка, натянуто улыбаясь.

— Только самое необходимое, — воодушевленно прошептала я и прокрутилась в танце. — Европа!

Теперь у меня будет время набраться сил! Я повзрослею, окрепну, научусь наглости и стойкости. Уж что-что, а упорством и жаждой познания нового отличалась. Недаром папа сам взялся обучать предметам, в которых был специалистом высочайшего уровня. Микробиолог! И как оказалось, я пошла в него. Мне нравилось ковыряться с пробирками, работать с формулами, искать, копать нужные элементы, реагенты, выводить нечто новое…

Я тряхнула головой. Продолжу путь отца, а еще назло всем завистникам стану знаменитой и яркой девчонкой. Утру нос Игнату, да так, что он признает меня и захочет дружить!

Вот только будет ли он достоин дружбы со мной?..

***

Отец приехал довольно быстро. С полчаса разговаривал с бабушкой и дедушкой при закрытых дверях, а я послушно сидела в зале и его ждала. На телефонные звонки Ксении, Спартака и Антона не отвечала. Не хотелось говорить. Да и не о чем! После вчерашнего не желала их видеть. Мне нужно время. Прийти в себя, обдумать, окрепнуть психологически. Да к тому же еще немного, и моя мечта сбудется! Я уеду… Главное, дождаться папу…

Отец вышел стремительно. Мило улыбнулся и поцеловал меня в лоб, как делал это по обыкновению.

— Ты стала еще красивее, принцесса, — вымученно улыбнулся. — Копия мамы… — добавил с болью и гордостью одновременно. Он до сих пор не смирился с потерей любимой. Я это знала. Поэтому он уехал. Не мог находиться в доме, где умерла жена. Постоянно разъезжал по стране и ближнему зарубежью со своими разработками. Такой образ жизни был неприемлем для меня, затруднял получение образования, ведь частая смена жительства не самая устойчивая платформа для обучения. А так как у меня большое будущее, по крайней мере, и папа, и я в этом были твердо убеждены, — решили, что останусь с родителями мамы и продолжу образование в самой сильной школе района. До поры до времени…

Признаться, первое время обижалась на него за слабость, но потом смирилась и поняла, что папа старался для меня. Думал о будущем… Как бы то ни было, простила и сейчас радовалась — отец брал с собой. В Европу!

Сидя в такси, извелась, а когда подъехала к школе, покосилась на папу:

— А нельзя сразу все документы по почте переслать? — уточнила тихо.

— Можно, — кивнул отец. — Но это будет дольше, да и, не дай бог, по дороге потеряются. Ты же слышала, как работает нынче почта и курьерская служба?

— Ага, — согласилась вяло и бросила взгляд на школу. Так не хотелось туда идти. Досадливо вздохнула и вышла из машины. Чтобы не затягивать время, быстро побежала к входу, а уже в здании, прямиком бросилась на третий этаж, где и располагался кабинет директора.

Игнат

Математика закончилась, о чем громко возвестил истошным переливом школьный звонок. Одноклассники с радостным гулом покидали кабинет. Я затолкал учебник и тетрадь в рюкзак. Вжикнул молнией и, определив на плечо, тоже вышел из класса.

Со вчерашней вечеринки не отпускало странное ощущение, что влип. И влип по-крупному! Словно сделал нечто запретное, и теперь мне грозило пожизненное наказание.

Вот только во что? И какое? Тщательно перебирал в уме события от начала до конца, задавал себе наводящие вопросы, но никак не мог понять, где промахнулся. Начало порадовало, середина даже позабавила, а под конец… как всегда было… не одиноко.

Что же такого случилось, отчего душу съедало, точно мышь сыр, странное предчувствие?

Я упорно отрицал, что это хоть как-то могло коснуться соседки. Рядовая ситуация! Уйма народу, веселье, алкоголь, игры, развлечения, девчонки…

Вечеринка сама по себе была улетной, и ничто не предвещало того, что случилось. В который раз прокручивал игру, вновь и вновь ловил себя на мысли, что на душе гадко. Одергивал — ничего ведь не случилось аморального! Убеждал, что все отлично! Жизнь продолжается!

Конкурсы, как конкурсы, веселье как веселье… Ну подумаешь, малолетка досталась парой. Ну приперла на вечеринку для взрослых! Ну в развлечении поучаствовала! Ну чуть удивила умением стоять на доске получше многих моих друзей. Ну поцеловались… Ну искупались…

Я ведь дал понять, что ей тут не место. Тем более со мной! Даже руки не распускал. Был мил и обходителен. Мы ведь победили, несмотря на ее выходку и позорное падение в самом начале этапа. Даже не приставал — как честный парень отправил домой! А ведь она напрашивалась. Чего стоил ее ответ на поцелуй. А как она прильнула, уселась на меня, руками обвила…

Черт! Вопреки здравому смыслу тело вновь отреагировало на воспоминание. Жар прокатился с головы до ног, обратно и… задержался в области живота.

Даже пришлось башкой мотнуть, прогоняя дурман. Нет! Отвратительное ощущение. Оно мне не нравилось. Тем более в отношении Королька!

Именно это и омрачало ситуацию — соседская девчонка, которая уже давнее время мозолила глаза, навязывалась с дружбой. А самое отвратительное, из-за отца которой разрушилась моя семья!

Именно так!

Нет, маму не упрекал, батю не оправдывал, он был очень ревнив и часто поступал неправильно, но больше винил в случившемся отца Королька. Весь из себя такой интеллигентный, умный, ранимый… С нежными чувствами к умирающей жене, да медовыми к доченьке. Прям патока до скрежета зубов. Словно не понимал, что своими проблемами мешал другим. Тихими и скромными улыбками сбивал мать с пути истинного.

А она очень чуткая, добрая душа всегда и всем стремилась помочь. И этому «страдальцу» тоже: то за женой присматривала, то с похоронами помогала, то потом возилась с Иркой…

Вот мой отец с громким скандалом и ушел из семьи. Точнее, мать прогнала, ведь он в который раз нарушил обещание не играть, не пить, не гулять. Бешусь, потому что всегда покладистая и терпеливая мама, закрывающая глаза на проступки бати, все же не выдержала. А он ничего из ряда вон выходящего не совершил — покуролесил как обычно… Так ведь из-за соседа сорвался. Не знал куда злость и ревность деть, вот и пошел на бои.

Мамка рубанула, словно не было счастливых моментов. Будто не было любви… Из-за соседа… Совсем повернулась на сочувствии и к мужику и его дочери. Даже не посоветовалась, а я любил батю. Нам было весело. Он умел развлекаться и жил на широкую ногу. Каждый день… Игровые комнаты, спортзалы, площадки, клубы, торговые центры. Он учил радоваться жизни и брать максимум. Наставлял, чтобы не замыкался и не ограничивал себя в чем-то одном. Всегда повторял: «Выбор есть, и только от тебя зависит путь, на который свернешь». Шутливо называл меня «мозгорулом». Гордился, что в отличие от него, я учился на "отлично". Батя едва школу окончил, в спорт вложил все силы и умения. Поэтому верил, что я смогу большего добиться. И, конечно, надеялся на мои спортивные данные: «Природу не обмануть!» — часто усмехался, делая захват шеи и взъерошивая волосы на макушке.

Вот она… настоящая жизнь. Яркая, точно вспышка молнии.

Не то, что существование соседей — все тихо-гладко. Ни веселья, ни кутежа. По крайней мере, для чужих глаз. На самом деле: в тихом омуте черти водятся. Замечательная поговорка. Она подходила Иркиному отцу. С виду примерный семьянин, хороший отец. Если бы… не заигрывания с моей матерью и вечное отсутствие в жизни дочери. На это мне, конечно, плевать, просто не люблю лжи и показухи. Лучше быть порядочным человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью.

Это как раз про Сергея Николаевича.

Так что теперь семейство Корольковых — мой персональный деготь!

А дочь… да по любому в отца пошла. Уж больно порядочна, не бывает таких. Глядит огромными глазищами. Не огрызается…Невинная, как овца… перед забоем.

Дрянная девчонка. Вот какого лешего приперла на вечеринку? Она совершенно из другого мира. Не создана для веселья!

На таких женятся!

Я заскрежетал зубами. Нравилось или нет, я всеми силами старался выкинуть некоторые эпизоды из памяти, ведь они слишком ярко впечатались в голову.

— Э-э-э, — из тягучих мыслей вырвал окрик Славика Моржова, одного из приятелей, только из параллели. Так уж получилось, что я единственный из своих друганов, кто тянул класс с буквой «а». Вот и виделись только на переменах, да после уроков. — Игнат, — махал парень и мчался ко мне по гудящему коридору, наплевав, что не всегда вписывался во встречных. Третий этаж этого крыла, в отличие от второго, не пустовал, и все потому, что в конце того находился кабинет директора. Не каждый ученик решится на глазах строгого директора нарушать школьный порядок.

— Здоров, — поприветствовал я друга выверенными движениями: руками, пальцами, кулаками, плечом. — Чего такой возбужденный? — хохотнул, только закончили ритуал.

— Бл***, запыхался пока бежал, — выдохнул Морж. — Это, как его… Королька видел?

— Нет, — улыбка сошла с моего лица. О ком, о ком, а об этой девчонке совершенно не желал слышать. И уже тем более ее видеть!

— Она к директору с отцом пошла.

— Что? — екнуло сердце. Даже мелькнула гадкая мыслишка, что мелкая на меня решила написать заявление.

Вот только за что?..

— Ага, я видел… — поддакнул Славка. — Она на машине приехала. Без школьных вещей. Бежала к входу, а потом сразу к директору в кабинет. Папаша следом явился.

— И? — попытался не выдать волнения я. Морж, то есть Славка, с недавних пор стал тусоваться с Лавиным Вадимом, главным сплетником школы. Знал всегда, все обо всех. Так что Морж, подхватив заразу: "должен трепаться на каждом углу обо всем", непросто так прибежал. Значит, в курсе дела.

— Отец ее в кабинете с директором остался. Вроде как пишет заявление о переводе, а Королек в отдел кадров убежала. Документы забрать.

— Что? — повторил я глупый вопрос. — Она что… — сощурился, — из школы уходит?

— Насколько успел услышать — уезжает. В Европу! — это уже Славик обронил с завистью.

— Ого, — присвистнул Штыков Ромка. С наскоку ухватил меня за шею и потянул вниз, отрабатывая очередной прием. Братан — спортсмен и любитель на ком-нибудь потренироваться. Сегодня не было желания играться, поэтому ловко ушел из захвата, и недовольно плечом толкнул парня:

— Отлично, пусть катит. Такие умы там нужнее…

Ребята захохотали, и мы двинулись дальше по коридору, к лестнице.

Всеми силами старался не думать об услышанном, но поздно понял, что вместо второго этажа спустился на первый и уже, замедлив шаг, проходил мимо отдела кадров.

На миг остановился, не вслушиваясь в поверхностную болтовню приятелей, и в тот самый момент, когда мелькнула разумная мысль, что лучше отсюда уйти, дверь кабинета распахнулась, и на пороге замерла Королькова. Опешила, это было видно по расширенным глазам, резко побледневшему лицу, рваному дыханию, плотно сжатой полосе рта.

Ирка прижала к себе толстую папку, не сводя с меня затравленного взгляда.

— Дверь закрой! — раздался командирский голос работницы кадров. Это привело всех в чувство. Ирка поспешила прочь, затворив за собой дверь и опустив голову. Глазами проводил девушку, не в силах что-либо сказать. В голове сильно пульсировала кровь, сердце ухало точно ненормальное. Я был чрезвычайно рад и в то же время до бешенства огорчен.

— Братан, ты чего? — прописал мне дружескую затрещину Штык, чем вывел из прострации. — Сказал же, что тебе плевать…

— Да мне пох***, - отмахнулся я, как можно безразличней, тотчас поспешив с ответом на наглость, запрыгнул на спину Ромыча. — Хотел убедиться, что точно она…

— А-а-а, — протянул с сомнением Штык. Между нами завязалась короткая приятельская потасовка. Только успокоились, я бросил косой взгляд в спину удаляющейся Ирки и проклял тот день, когда девчонка влезла в мою жизнь. Порывисто поправил лямку рюкзака и пошел с друзьями дальше по коридору, словно мне туда и надо было. Почему-то боль растекалась в груди. Сердце билось в тоскливом ритме, а настроение упало ниже некуда.