Невеста графа

Глава 17

— Я уверена, что вчера вечером вам удалось очаровать лорда Роберта Смайта, — сказала маркиза, расхаживавшая по своей спальне. Остановившись у туалетного столика, она побрызгала на себя духами. — Советую вам приглядеться к сэру Бартону, он завидный жених. У него обширные земельные владения. Правда, расположены они в районе озер, но это не имеет большого значения.

— У меня есть земельный участок, — промолвила Абигайль, сидевшая за туалетным столиком. Горничная старательно делала ей прическу. Взбив вверх золотистые подстриженные кудри, она украсила их лентами и нитью жемчуга. — Что же касается самого сэра Бартона, то он слишком вял и апатичен. Дети сядут ему на голову.

Леди Белден, каштановые волосы которой уже были уложены в затейливую прическу, украшенную драгоценными камнями, приняв величественную позу, оглядела себя в зеркало с ног до головы.

— Вам не нужно будет опасаться этого, если вы примете мудрое решение жить отдельно от своих братьев и сестер, — заметила маркиза.

Однако Абигайль не желала даже думать об этом.

— Для меня было бы проще найти другого жениха. Ведь есть же мужчины, которые умеют вовремя приструнить расшалившегося ребенка, — сказала она.

Таким именно был граф Дэнкрофт. Абигайль нравилось, как он обращается с дочерью.

— Разумеется, вы правы. Но чем больше достоинств у мужчины, тем труднее его завоевать. Слишком большая конкуренция. Ваши соперницы не дремлют. Многие джентльмены предпочитают жениться на совсем молоденьких девушках, у которых еще молоко на губах не обсохло. Вам не следует быть слишком разборчивой, если вы хотите добиться своей цели, — сказала маркиза. Взглянув на вставшую в полный рост перед зеркалом Абигайль, одетую в новое бальное платье, она вдруг улыбнулась. — Впрочем, быть может, немного взыскательности вам не помешает. Знаете, вы напоминаете мне Золушку на балу.

Абигайль взглянула на себя в зеркало. Вместо обычного бесформенного мешковатого платья на ней сейчас был изысканный наряд из шелка янтарного цвета, который соблазнительно шелестел при каждом ее движении. Юбка заканчивалась кружевной оборкой, изящно колыхавшейся вокруг ее ступней. На ногах были вышитые шелковые бальные туфельки. Не хрустальные, конечно, но тоже удивительно красивые.

Узкий корсаж выставлял напоказ большую часть ее пышной груди. У Абигайль перехватывало дыхание, когда она смотрела на себя в зеркало. Она и не подозревала, что ее фигура имеет такие выразительные женственные линии, которые только подчеркивало легкое платье. Перетянутые лентами кудри Абигайль подрагивали при каждом движении головы.

— Может быть, надеть нитку жемчуга? — спросила Абигайль, коснувшись открытой шеи.

— Ни в коем случае. Я представляю вас всем как состоятельную наследницу, поэтому вы наденете украшения с бриллиантами.

И маркиза достала гарнитур, состоявший из серег, колье и браслета. Ювелирные украшения переливались всеми цветами радуги.

Миниатюрная Абигайль была похожа на античную богиню. Она, конечно, не могла равняться с маркизой в элегантности и светской утонченности, однако выглядела очень изысканно.

— Превосходно, — с удовлетворением произнесла леди Изабелла, когда горничная застегнула сзади на шее Абигайль роскошное колье. — Теперь вы не будете выбиваться из толпы юных леди на балу. Ваш наряд богат и подобран со вкусом. Ведите себя как равная с равными, ни в коем случае не давайте понять окружающим, что вы ниже их по происхождению. Вы должны заставить людей относиться к вам с уважением.

Это казалось Абигайль немыслимо трудным. Ее чувства находились в смятении. Разве сможет она общаться с высокомерными аристократами на равных?

Дрожа от волнения, она проследовала за маркизой к ожидавшей их карете. Всю дорогу девушка терпеливо слушала наставления леди Изабеллы, которая строгим голосом поучала ее, как себя вести с тем или иным джентльменом, с кем танцевать, а кому вежливо отказывать.

Поднимаясь по широкой лестнице в толпе элегантных, флиртующих друг с другом леди и джентльменов, Абигайль старалась учтиво всем улыбаться. У входа в бальный зал, на просторной площадке третьего этажа, они остановились, дожидаясь, пока одетый в ливрею церемониймейстер объявит их имена. Одежда этого слуги была роскошнее праздничного костюма ее покойного отца.

Освещенный тысячей свечей бальный зал сиял. Высоко под расписным потолком курился дымок, создавая эффект облаков на полночном небе. Одну из стен прорезали высокие застекленные двустворчатые двери, выходившие на террасу. Они были открыты, и дувший из сада легкий ветерок играл занавесками из белого шелка. Синие стены зала были украшены гирляндами из лент и красных роз.

У Абигайль внутри все трепетало, но толпа несла ее вперед. Она никого не знала и не могла ни с кем перекинуться даже словом.

В отличие от леди Белден большинство дам явились на бал в сопровождении джентльменов. Может быть, Изабелла взяла с собой Абигайль потому, что было неприлично ехать на бал одной? Она была рада хоть чем-то быть полезной своей благодетельнице.

Девушка жалела только о том, что они приехали слишком рано. Золушка в сказке правильно поступила, явившись на бал в королевский замок уже после того, как собрались все гости. Ей по крайней мере не пришлось идти в плотной толпе.

Может быть, где-то здесь, в этом пышном зале, Абигайль тоже ждет прекрасный принц? Впрочем, похоже, ей не стоило надеяться на чудеса. В театре она успела насмотреться на джентльменов, являвшихся гордостью столичного общества. По ее мнению, они не представляли собой ничего особенного. Если ее знакомых деревенских парней побрить и приодеть, они, пожалуй, выглядели бы не хуже.

Лорд Квентин, обладавший недюжинным ростом, заметил леди Белден и протиснулся к ней сквозь толпу.

— Почему вы не сообщили мне, что будете на этом балу? — неодобрительно качая головой, промолвил он. — Я как родственник мог бы сопровождать вас.

— У вас мания величия, дорогой! — воскликнула леди Белден и, легонько ударив Квентина сложенным веером, залилась звонким смехом. — Какой вы родственник! Седьмая вода на киселе, и только.

Абигайль исподволь внимательно наблюдала за ним. Он не казался ей интриганом и эгоистом, как описывала его маркиза. Судя по всему, спокойно воспринял довольно обидную реакцию маркизы на свои слова. Абигайль решила, что леди Изабелла просто любит нацеплять на людей ярлыки.

— Вы, как и я, носите фамилию Хойт, — продолжал Квентин. — Правда, я с прискорбием вынужден признать, что мои близкие относятся к вам без должного почтения. Я не разделяю их негативного мнения о вас.

— Не утруждайте себя излишней любезностью. Я намерена потратить все свои деньги еще при жизни. В любом случае вам ничего не достанется. Нет никакого смысла подлизываться ко мне, — весело сказала леди Белден и двинулась дальше.

Абигайль была поражена этим разговором. Она приняла предложение лорда Квентина за чистую монету. Но может быть, леди Изабелла права и им двигали корыстные мотивы? О, это лукавое светское общество! Абигайль решила, что никогда не научится разбираться в тонкостях и нюансах человеческих отношений.

Лорд Квентин не отставал от леди Изабеллы.

— Скажите честно, вы не ожидали встретить здесь меня? — спросил он.

Та рассеянно взглянула на него.

— Я вообще о вас не думала. Какое мне до вас дело? А в том, что вы оказались здесь, нет ничего удивительного. Вы теперь сын маркиза. Двери домов столичной знати отныне открыты для вас, несмотря на происхождение вашего состояния. Кстати, где ваши сестры?

Абигайль наконец-то поняла, почему леди Изабелла разговаривала с лордом Квентином таким натянутым тоном. В глазах светского общества он едва ли мог считаться джентльменом, потому что занимался бизнесом. Абигайль была чужда подобная логика, но тем не менее предвзятое отношение к тем, кто сам сколотил состояние, без сомнения, существовало. И теперь она воочию видела, в чем и как оно выражалось.

— Салли сейчас находится здесь, под присмотром нашей матери, а Маргарет еще рано выезжать в свет. Моя старшая сестра уже как-то танцевала с Фицем; надеюсь, их знакомство продолжится, — добавил Квентин довольным тоном и обратился к Абигайль: — Позвольте пригласить вас на котильон, мисс Мерриуэзер.

Абигайль передала ему свою бальную карточку, и он нацарапал карандашиком свое имя против одного из первых танцев, значившихся в программе бала. Она понимала, что у Квентина и в мыслях не было охотиться за ее приданым. Ему не нужны деньги. Он приглашал ее на танец только для того, чтобы привлечь к дебютантке внимание остальных джентльменов. Квентин, по существу, стремился помочь Абигайль найти мужа. Это было очень любезно с его стороны.

— Сюда, на бал, съехалось много приятелей Дэнкрофта, — шепнула девушке маркиза. — У некоторых из них есть деньги, но в отличие от Фица нет титула. Я сейчас представлю вас леди Атертон, хозяйке дома. Ее младший сын, Николас, шалопай и страшный повеса. Он еще хуже, чем граф Дэнкрофт. Мать мечтает поскорее женить его, чтобы он остепенился. Семья Атертон богата и могла бы помочь вам нанять самых дельных поверенных и адвокатов для решения ваших проблем.

Абигайль вовсе не желала выходить замуж за человека, наделенного такими качествами. Она сама не терпела праздности и хотела, чтобы ее будущий муж с уважением относился к труду. Но, глядя вокруг, девушка понимала, что жизнь состоятельной столичной знати строилась на других принципах. С таким количеством денег можно было не утруждать себя работой. Зачем?

Лорд Квентин помог им пробиться сквозь нарядную толпу к улыбающейся хозяйке дома. Она приветливо взглянула на Абигайль, когда леди Изабелла представила свою протеже.

— Я уже слышала, дорогая Изабелла, что вы взяли под свою опеку кое-кого из родственников покойного Эдварда, — одобрительно кивая, промолвила леди Атертон. — Это весьма великодушно с вашей стороны. Надеюсь, мисс Мерриуэзер, вам понравится у нас на балу.

Если бы Абигайль не нужно было искать себе мужа, способного отстоять ее право воспитывать детей, она предпочла бы остаться дома. Ей совсем не хотелось танцевать и общаться с полузнакомыми людьми, демонстрируя свои достоинства. Если бы не маркиза, Абигайль забилась бы сейчас в угол зала и издалека наблюдала за происходящим, наслаждаясь музыкой.

Однако сегодня вечером ей суждено было выйти из джунглей на поляну. Абигайль оставалось только надеяться на то, что она не станет легкой добычей какого-нибудь хищника.

Вокруг маркизы вились богатые красивые джентльмены. Абигайль сейчас очень не хватало лорда Дэнкрофта. Он был единственным человеком в Лондоне, который по-настоящему понимал и ценил ее. Однако на великосветском балу ей приходилось учтиво улыбаться и подавать руку незнакомым джентльменам, внимание которых было приковано не к ней, а к ее покровительнице. Они рассеянно смотрели на миниатюрную Абигайль как на пустое место.

Поняв, что леди Белден не намерена сегодня танцевать, они стали наперебой приглашать ее протеже. Это было единственным способом понравиться маркизе.

— О, какая у вас восфифифельная булавка! — воскликнула партнерша по танцу, трогательная юная девушка в белом воздушном наряде, не выговаривавшая половины букв.

Она сверху вниз смотрела на галстук Фица, поскольку примерно на дюйм была выше его. Ему было как-то неловко танцевать с этой восемнадцатилетней каланчой. Неприятное впечатление могла бы скрасить пышная женская грудь, в которую он упирался бы взглядом. К сожалению, ему не повезло. Какое разочарование!

К требованиям, которые он предъявлял к своей будущей избраннице, добавилось еще одно: она обязательно должна иметь красивый упругий бюст! Список требований рос не по дням, а по часам…

Фиц вздохнул. Он еще не решил, сможет ли выносить шепелявую супругу с доходом в десять тысяч фунтов в год. Вопрос пока оставался открытым.

Когда танец кончился, Фиц отвел нескладную юную каланчу к матери и взглянул в свою бальную карточку, чтобы прочитать имя следующей партнерши. Он уже запамятовал, кого именно пригласил. Фиц был сегодня несколько рассеянным, поскольку ему не давали покоя мысли о Пенелопе.

Он оставил дочь вдвоем с няней в пустом доме, без всякой охраны. Правда, Фиц поставил крепкие запоры и замки, не пожалев на это денег. Кроме того, он приказал няне не подпускать девочку близко к окнам. Но не было никаких гарантий того, что хулиганы вновь не разобьют вдребезги оконные стекла, как это было прошлой ночью.

Фиц обвел глазами зал и заметил Квентина, который беседовал с молодой леди. Вглядевшись повнимательнее, он узнал в ней Абигайль и одобрил вкус своего приятеля, хотя в его сердце шевельнулась ревность. Фиц не мог не признать, что Квентин и мисс Мерриуэзер были бы хорошей парой. Тот идеально подходил Абигайль по всем статьям. Его единственным недостатком была зацикленность на собственных проблемах.

Увидев, что Квентин повел свою даму к выходу на террасу, Фиц невольно последовал за ними. Однако, как оказалось, его приятель не собирался уединяться с Абигайль в саду. Не дойдя до балконной двери, пара остановилась рядом с Ником, и Фиц понял, что Квентин хочет представить тому мисс Мерриуэзер.

«Ах ты, сводник!» — с яростью подумал он.

Ник совершенно не подходил мисс Огороднице. Это был легкомысленный, безответственный человек без царя в голове. Он менял любовниц как перчатки. Вряд ли этому повесе понравился бы вид клубничных грядок в усадьбе Абигайль. Фиц решил, что Хойт совсем спятил или у него не было нюха, необходимого для такого тонкого дела, как сводничество.

— Лорд Дэнкрофт? — услышал Фиц рядом с собой раздраженный мужской голос.

Обернувшись, он увидел виконта Пемберли и вздрогнул, вспомнив, что пригласил на следующий танец его ненаглядную крошку.

— Виконт, рад видеть вас! — воскликнул Фиц, изобразив на лице радостную улыбку. — Куда вы спрятали вашу красавицу? Она обещала мне следующий танец.

Выражение лица Пемберли смягчилось.

— А я думал, вы об этом забыли. Моя дочь с нетерпением ждет вас.

С этим приглашением вышла не совсем красивая история. Пемберли, прибегнув чуть ли не к методу выкручивания рук, принудил сэра Бартона пригласить на танец свою дочь, которая не пользовалась популярностью у кавалеров. Однако затем тот увильнул от танца и, пообещав Фицу списать кое-какие долги, попросил его взять обязательства перед дочерью виконта на себя.

Пемберли был не против такой замены. Граф в его глазах имел преимущества перед баронетом.

Приданое у юной дочери виконта было меньше, чем у каланчи, однако она хотя бы не трещала без умолку и имела какую-никакую грудь. По росту новая партнерша вполне подходила Фицу. Она сильно смущалась. Во время танца девушка заливалась краской каждый раз, когда граф в упор смотрел на нее, и в конце концов он стал отводить глаза в сторону.

На вид это была еще совсем девочка. Фиц дал бы ей не больше пятнадцати лет. Он вдруг почувствовал себя насильником малолетних. Лет через десять Пенелопа достигнет того же возраста. Неужели он позволит ей танцевать с тридцатилетними прохвостами? Зачем Пемберли с такой настойчивостью толкал свою юную дочь в объятия светских шалопаев?

Фиц попытался изобразить на лице добродушную улыбку, но девушка упорно избегала смотреть на него. Проследив за ее взглядом, Фиц увидел, что она не сводит глаз с мисс Мерриуэзер, которая танцевала в паре с высоким кавалером неподалеку от них.

Его поразил ее внешний вид. Она больше ничем не напоминала мисс Огородницу. На Абигайль сверкали роскошные бриллианты, она смеялась и флиртовала со своим партнером. Создавалось впечатление, что эта девушка всю свою сознательную жизнь вращалась в столичном светском обществе. В ней не было и тени провинциальности.

Кинув взгляд на ее партнера, Фиц узнал Бартона. Вот прохвост! Он обрек его на скучное общение с зеленой девчонкой, дочерью Пемберли, а себе в качестве партнерши выбрал несравненную мисс Мерриуэзер, блиставшую сегодня на балу!

Но Бартон совершенно не подходил Абигайль в качестве жениха, в этом Фиц был уверен. У него не было ни влияния, ни громкого титула, ни связей, ни большого состояния, Каменистые земли, принадлежавшие его приятелю, располагались на севере Англии и не приносили почти никакого дохода. Он не мог решить проблем Абигайль. Впрочем, Фиц, хорошо зная Бартона, полагал, что тот даже пытаться не будет вернуть детей в семью. На покрытие счетов его портным могло пойти все приданое Абигайль.

У Фица окончательно испортилось настроение, и, чтобы исправить положение, он решил незамедлительно начать действовать.

Ведя в танце свою партнершу, которая, как он догадывался, симпатизировала молодому щеголю Бартону и была расстроена тем, что с ней танцует другой кавалер, приблизился к Абигайль, а затем внезапно разбил ее пару.

— А теперь меняемся партнершами! — бодро воскликнул граф.

Таким образом, он презрел свои материальные интересы в угоду чувствам. Бартон теперь, конечно же, оставит долги Фица в силе. Но он ни о чем не жалел. Подхватив Абигайль, он увлек ее в другой конец зала, оставив Бартона с желторотым птенцом, мисс Пемберли.