Абигайль заметила Фица, когда он направлялся через некошеный луг в сторону леса, и бросилась следом за ним. Она несколько раз громко окликнула мужа, и он наконец остановился.
— Зачем ты увязалась за мной? — сердито спросил Фиц.
— Мы пойдем вместе, — твердо заявила она. — Тебе понадобится моя помощь. Ты слишком вспыльчив, импульсивен. В таком возбужденном состоянии тебе будет непросто принять взвешенное решение. Вместе мы одолеем любые трудности.
Фиц продолжил свой путь, и Абигайль быстро зашагала рядом с ним.
— Сейчас я способен на все, даже на убийство, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты явилась свидетельницей того, что может произойти.
— Не руби сплеча, Фиц. Не гони меня, я помогу тебе.
Некоторое время они шли молча. Их сердца сжимались в тревоге. Сейчас не следовало препираться. Внезапно впереди раздался громкий мужской голос:
— А ну слезай, противная обезьянка! А не то упадешь и разобьешься!
Сорвавшись с места, Фиц бросился по тропинке в лес.
— И не подумаю! — послышался детский голосок. — Ты меня не достанешь, чурбан!
В голосе Пенни звучала насмешка. По-видимому, она нисколько не боялась своего похитителя.
Абигайль испытала смешанное чувство облегчения и страха. Подхватив юбки, она бросилась вслед за мужем.
— Если ты тронешь мою дочь, я прострелю твою безмозглую голову! — взревел Фиц, выбежав на поляну.
Абигайль увидела, что он вскинул ружье.
— Стреляй, мне все равно! — крикнул стоявший на поляне худой человек. — После того как ты отобрал у меня моего Дамаска, мне жизнь не мила!
— Кто это? — спросила Абигайль, со страхом глядя на бедно одетого мужчину.
И тут она заметила, что девочка сидит на крыше охотничьего домика.
— Пенни, слезай немедленно! — крикнула она.
Хотя лицо и одежда малышки были вымазаны в грязи, сама она выглядела весьма бодро. Пенни скрестила руки на груди и с победным видом сверху вниз взглянула на взрослых.
— Я видела его в саду! Это он бросил в тебя камень, Абигайль. Поэтому я тоже швырнула в него камень!
— Так это ты, негодяй! Это Мик, он работает на ипподроме, — пояснил Фиц жене. — Как ты осмелился покушаться на мою жизнь и жизнь моих близких?
— А что мне оставалось делать? Ты не обращал внимания на мои попытки встретиться и поговорить с тобой!
Мик говорил с сильным ирландским акцентом.
— Ты сначала научись правильно писать и произносить слова, а потом уже обращайся к приличным людям! Мы с трудом тебя понимаем.
Объездчик бросил на Фица сердитый взгляд.
— Я пытался проникнуть к тебе, замешавшись в толпу поставщиков и приставов, но ты набрасывался на нас то с кулаками, то с палкой! Мне не удавалось поговорить с тобой. И тогда я стал привязывать к камням записки. Я не хотел ранить тебя и твоих родных! У меня просто не было другого выхода.
— Ах, вот как?! Да ты чуть не снес мне голову камнем! А твоя стрела едва не угодила мне в висок! — возмутился Фиц.
Тот потупился.
— Я только пытался привлечь ваше внимание, — более вежливым тоном заговорил он. — Я не могу видеть страдания моего бедного Дамаска. Его нужно кормить, а денег на это нет. Вы только бегаете как чумной по полям и лесам и не желаете выслушать меня.
— Как я могу слушать тебя, когда ты несешь всякую тарабарщину и кидаешься камнями?!
Фица раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось наброситься на Мика с кулаками, но этот человек имел слишком жалкий вид. Разве мог граф поднять руку на объездчика, который был вдвое слабее?
Кроме того, его внимание отвлекали дочь и жена. Пенни пыталась спуститься по скату крыши, а Абигайль, наоборот, взобраться на нее.
— Вы только посмотрите на меня! — забурчал Мик. — Я одет как нищий. Мне пришлось продать хорошую одежду, чтобы содержать скакуна. Хотя жеребец по документам принадлежит вам! Но вы не прислали ни гроша на его содержание. Или вы думаете, что лошадей не нужно кормить, не нужно платить за аренду стоила? Да на это идет уйма денег!
— Но почему вы ухаживаете за жеребцом, который принадлежит не вам? — раздраженно спросила Абигайль, оставившая безуспешные попытки достать Пенни.
— Потому что до него больше нет никому дела! Вы представить себе не можете, какое это замечательное животное! Он может одержать победу на любых бегах. А ваш муж отобрал его у меня… А потом оказалось, что он не собирается платить за его содержание! Я был ужасно зол на вас! Готов был застрелить на месте! Но больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня выслушали…
— Хорошенькие же методы ты для этого применял, — пробормотал Фиц и выстрелил в воздух, надеясь, что сюда сбегутся его друзья и не дадут ему убить чокнутого объездчика. — Значит, ты хотел заставить меня заплатить за содержание скакуна?
— Ну да. Что вам стоило разыскать меня на ипподроме Таттерсолла! Поэтому я и посылал вам эти записки. Я малограмотный человек. Кроме того, мне сказали, что Дэнкрофты никогда не читают писем. Вот я и придумал способ обратить на себя внимание.
Очевидно, невежество его семьи стало притчей во языцех.
— Ты, наверное, совсем свихнулся, парень. Неужели тебе не приходило в голову, что у меня могут быть враги и я заподозрю, что все эти камни и стрелы — их происки? У меня просто не было времени решать твои глупые загадки! — заявил Фиц и в сердцах швырнул ружье в кусты.
Затем он взобрался на раскидистое дерево рядом с охотничьим домиком и перелез на крышу.
— Скажи, этот человек обидел тебя? — спросил он изумленную его действиями дочь, глядевшую на него широко распахнутыми глазами.
— Он погнался за мной, когда я начала бросать в него камни, — пожаловалась малышка.
Фиц тяжело вздохнул. Да, с его дочерью не соскучишься! Это был, конечно, не единственный пробел в воспитании Пенни.
Он почувствовал, что сходит с ума. Впрочем, может быть, это и к лучшему.
— Эта сорвиголова увязалась за мной, — с негодованием промолвил Мик. Казалось, его обидам и сетованиям не будет конца. — А потом залезла на крышу. Я пытался снять ее оттуда, но не сумел. Но главное не это. Я хочу сыграть с вами в карты! Именно об этом я собирался заявить вам при встрече.
«Этот болван сам не понимает, что несет», — подумал Фиц.
С крыши он видел всадников, мчавшихся к лесу на звук выстрела. Еще пара минут, и этого негодяя линчуют на месте.
— Абигайль, пошарь в домике, — сказал он. — Может быть, найдешь там что-нибудь съестное для наших приятелей, которые будут здесь с минуты на минуту. Мы должны обеспечить их не только увлекательным зрелищем, но и хлебом насущным.
— Ты, наверное, забыл, что я теперь графиня, — насмешливо сказала его жена. — А стряпня входит в обязанности кухарки. Кстати, ты составил список людей, которых я должна пригласить на твои похороны? Боюсь, ветхая крыша рухнет под твоей тяжестью и ты сломаешь себе шею.
Фиц усмехнулся. От растерянности и страха Абигайль не осталось и следа. К ней возвращалась ее былая властность и уверенность в себе. Это был хороший знак.
— Вы оба сумасшедшие! — воскликнул Мик.
— Ты ошибаешься, парень, — возразил Фиц. — Я игрок, и привык быстро считать в уме. Тебе не удастся провести меня. Я, конечно, не конюх и не могу опровергнуть твое утверждение о том, что за скакуном плохо ухаживали, пока он был у Квентина, моего приятеля, однако видел результаты последних скачек. Дамаск приходил первым во всех забегах, в которых участвовал. Я уже успел подсчитать прибыль, которую он может принести.
— Да, вы правы, но я не могу ее получить! Если вы откажетесь сыграть со мной в карты, я выкраду жеребца, а затем выслежу вас и отниму документы на него! — пригрозил Мик. — Чтобы получать прибыль, мне нужны документы. Только тогда у меня появятся деньги, на которые я смогу прокормить его.
Усталой и голодной Пенни надоело сидеть на крыше, и она перелезла на сук дерева, с которого осторожно спустилась на землю. Фиц внимательно следил за каждым ее движением, готовый в любой момент броситься на помощь дочери. Однако малышка явно обладала кошачьей пластикой.
— Я позабочусь о том, чтобы тебя повесили, — предупредил Мика граф, — если будешь угрожать моей жене и детям. Если любишь свою лошадь больше жизни, то наверняка понимаешь, какие чувства я испытываю к своим близким.
— Ну, спасибо, дорогой! — вскричала оскорбленная Абигайль.
Ей не понравилось, что муж сравнивает любовь к ней с любовью к животному. Фиц прикусил язык, поняв, что неудачно выразился.
— Прости, дорогая, — крикнул он е крыши, стараясь загладить свою вину. — Ты мое сердце. Я живу только для тебя.
Абигайль засмеялась, и Фиц с облегчением понял, что она больше не сердится.
— Вот что я вам скажу, мужчины, — усмехнулась она. — Ни один из вас не сможет содержать Дамаска, если не будет получать выигранные им на скачках деньги. А их вам не видать, как своих ушей, пока вы не оплатите долги по аренде конюшни. Это замкнутый круг.
— Сейчас не время спорить, любовь моя, — промолвил Фиц.
Однако Абигайль не унималась. Мик внимательно слушал ее.
— Давайте оплатим владельцу конюшни расходы, которые он понес, и привезем жеребца в поместье, — предложила она.
— Что?! — изумился Фиц. — Чем мы будем его здесь кормить? Одного сена для него мало. И потом, у нас нет подходящей кобылы, чтобы разводить лошадей и зарабатывать на этом.
Граф спрыгнул с крыши и подошел к жене. Абигайль, приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в щеку.
— Я продам урожай зерна, выращенного на моей ферме, — тихо сказала она, — и в качестве свадебного подарка куплю тебе кобылу для скакуна. Ведь ты мечтал завести большую конюшню, не так ли? Именно поэтому ты постарался выиграть в карты этого жеребца у бывшего владельца, который плохо обходился с ним.
— Играть на скачках — удел дураков и богачей, — с презрением промолвил Фиц. Его поразило то, что жена поняла, как и с какой целью он обзавелся этой лошадью. — Я хотел извлекать прибыль только от участия жеребца в скачках, не ставя свои деньги на скакунов.
— Мой Дамаск всегда выходит победителем, — с гордостью сказал Мик. — Если у вас пустует конюшня, вы можете содержать там жеребца, когда нет скачек, и подпускать его к кобылам. За жеребят вам дадут хорошие деньги.
Абигайль улыбнулась мужу.
— Несмотря на расходы, которые пойдут на оплату корма, они принесут хорошую прибыль, — сказала она.
Фиц быстро сделал в уме необходимые расчеты и убедился в том, что его жена права.
— Но этот парень свихнулся, — прошептал он на ухо жене. — Мы не можем иметь с ним дела.
— Ты думаешь, он чокнутый? — переспросила Абигайль. — А мне кажется, этот человек просто находится в отчаянном положении.
— Ну, раз уж мы в одной лодке, — промолвил объездчик, — то можете называть меня Мик, Мик Блэк, миледи. Я отличный специалист по лошадям, уж поверьте.
Фиц раздраженно вздохнул. Он не знал, можно ли было доверять этому человеку.
— Надеюсь, что ты ухаживаешь за ними лучше, чем говоришь и пишешь, — проворчал он. — Лошадей придется содержать в полуразвалившихся конюшнях. Других у нас нет. Жеребца будем кормить на деньги, которые ему причитаются за участие в скачках. А ты должен будешь зарабатывать себе на жизнь, делая ставки на моего скакуна. Учти, мне нечем тебе платить.
Абигайль была довольна таким решением, и Фиц заключил ее в объятия. Она нежно взглянула на мужа и, прижавшись, стала его целовать.
— Я люблю тебя… Люблю даже тогда, когда ты обращаешься со мной как с малым неразумным ребенком.
— Я все слышала! — раздался голос леди Белден, и она выехала верхом из-за деревьев на поляну.
За ней появился лорд Квентин, сердито поглядывавший на Мика.
— И, как всегда, вы все неправильно поняли! — воскликнул Фиц. — Если вас постоянно тянет вмешаться в чужую жизнь, то обратите лучше внимание на этого бедолагу. — Фиц кинул на объездчика, и тот смущенно потупился. — Он нуждается в участии. А я намерен заставить вас дорого заплатить за то, что вы пытались разлучить меня с женой.
— Я хотела только сказать, что слышала ваши слова о нежелании играть на бегах, — как будто оправдываясь, промолвила маркиза. — Квентин объяснил, что у меня сложилось неправильное мнение о вас. Значит, вы не делаете ставок на ипподроме?
Крепко обнимая Абигайль, Фиц с раздражением смотрел на леди Изабеллу.
— По-вашему, я похож на идиота? Почему вы считаете, что я способен поставить на карту последние деньги в тщетной надежде выиграть на скачках? Ведь выигрыш на ипподроме — дело случая. Скакуна могут опоить, повредить ему ногу, жокей может напиться, или владелец лошади получит взятку и прикажет жокею попридержать ее на финише! Я играю на деньги только тогда, когда могу полностью контролировать ситуацию.
Положив голову на плечо мужа, Абигайль взглянула на свою покровительницу.
— Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали, леди Белден, — произнесла она. — Знаю, что вы желаете мне только добра и защищаете мои интересы, но поймите, я уже взрослая! И мне не нравится, что вы относитесь ко мне как к глупышке! Я никогда не брошу своего мужа; впрочем, как и детей. Я готова помогать Фицу во всех его начинаниях!
Леди Изабелла, поморщившись, кивнула.
— Я вижу, что опять не права. Я часто ошибаюсь в людях, — признала она. — Если вы готовы возрождать этот полуразрушенный дом из руин, то, что же, в добрый путь! Я поговорю с поверенными, и они передадут в ваше распоряжение всю сумму наследства. Вы вольны поступать с ней по своему усмотрению. Прошу прощения за то, что сомневалась в вас обоих.
— Ваши извинения приняты, — улыбнулась Абигайль.
К удивлению Фица, она вдруг высвободилась из его объятий и, с лукавым видом подхватив перепачканную в пыли и грязи Пенни на руки, посадила ее на лошадь, на колени леди Белден.
Маленькая неряха и маркиза настороженно уставились друг на друга.
Фиц обнял жену за плечи, и они, не говоря больше ни слова, направились к дому.
Пока его друзья и кузен отдыхали после бешеной скачки по близлежащим полям и перелескам, Фиц, удобно устроившись в кабинете, работал с документами. Рядом с ним находилась жена. Она записывала на отдельный листок цифры, которые он ей диктовал, просматривая счета, и попутно читала вслух Пенни надписи под картинками в детской книжке, обнаруженной слугами на чердаке.
Как и предполагал Фиц, старые бухгалтерские книги таили в себе немало секретов. Его отец никогда не заглядывал в них.
Близнецы в это время дня, как обычно, спали, но Пенни наотрез отказалась ложиться в кроватку. Дженнифер нашла котенка в кухне и теперь играла с ним, а Томми пошел прогуляться. Нянька наконец-то могла немного отдохнуть.
Фиц не хотел ни на минуту разлучаться с женой, поэтому не отпускал ее от себя ни на шаг, хотя это было невежливо по отношению к гостям: правила хорошего тона требовали, чтобы хозяйка дома развлекала их.
Впрочем, сестры Квентина быстро нашли себе занятие. Они обошли весь дом, все внимательно осмотрели и теперь давали советы экономке по ведению хозяйства в запущенной усадьбе. Абигайль надеялась, что они знают, как избавиться от мышей, и поделятся этим секретом с экономкой.
Квентин, леди Изабелла и Мик осматривали конюшни. Маркиза хорошо разбиралась в лошадях и могла дать Мику рекомендации по уходу за ними.
— Я люблю тебя, — в сотый раз произнес Фиц, глядя на жену, — и никогда не устану повторять это.
— А я никогда не устану слушать эти слова, — промолвила Абигайль. — Боюсь, что мы превратимся в сентиментальную парочку. Знаешь, порой мне бывает трудно совладать с тобой. Когда ты вот так нежно смотришь на меня и говоришь о любви, меня тянет подняться с тобой наверх, в спальню…
Фиц внимательно посмотрел на жену. Из мисс Огородницы она превратилась в леди Искушение. С каким наслаждением он подхватил бы ее сейчас на руки и унес наверх! Но у них оставалось слишком много срочных дел. Как оказалось, графский титул налагает множество обязанностей.
В холле громко хлопнула входная дверь. Должно быть, это вернулись лорд Квентин и маркиза. Фиц, оторвав взгляд от страницы бухгалтерской книги, взглянул на дочь. Свернувшись калачиком на кушетке, девочка мирно спала.
— Нашу егозу наконец-то сморил сон, — прошептала Абигайль, накрывая Пенни своей шалью. — Надо попросить всех быть потише.
Она быстро вышла из кабинета, и вскоре шум в холле и коридоре стих. Через минуту в кабинет вошли вернувшиеся в дом гости.
Леди Изабелла примостилась на стоявшее у камина кресло, а Квентин остановился посреди комнаты, нетерпеливо постукивая хлыстом по сапогу.
Монтегю уселся верхом на стул, приготовившись выслушать все, что скажет граф, — о семейных тайнах, загадочных врагах и секретах бухгалтерских книг. Монтегю не сомневался, что его друг успел уже все проанализировать и сделать выводы.
Атертон со скучающим видом остановился у двери, привалившись плечом к косяку, и сонным взглядом смотрел на окружающих. Но Фиц знал, что его вид обманчив. Приятель в этот момент внимательно изучал присутствующих.
— Я ношу титул графа, — начал Фиц, когда все собрались в кабинете. — И потому не обязан ни перед кем отчитываться. Тем не менее, я хочу прояснить кое-какие моменты. Все это я делаю ради блага моей жены, ее братьев и сестер. И вовсе не претендую ни на ее наследство, ни на наследство детей.
Он помолчал. Маркиза с невозмутимым видом ждала продолжения его речи. Джефф с многозначительной ухмылкой уселся верхом на стул рядом с Блейком.
Абигайль тоже успела вернуться в кабинет, и теперь сидела сбоку от мужа, у письменного стола, на котором были разложены раскрытые бухгалтерские книги с пометками и закладками.
— У меня было слишком мало времени, чтобы полностью разобраться в ситуации. Я успел установить лишь, как образовались самые крупные долги моего семейства, — продолжал Фиц.
Джефф ободряюще кивнул, и граф, прищурившись, стрельнул в кузена колючим взглядом.
— Речь идет о невыплаченных банковских кредитах, полученных еще во времена моего деда. Деньги предназначались якобы для перестройки этого дома. Из-за неуплаты долг постоянно растет.
— Однако ваш дом осаждают вовсе не банкиры, — заметил Квентин.
— Нет, его заполонили торговцы, поставщики, которые снабжали мою семью продуктами питания, одеждой и другими товарами, невзирая на то, что им не могли заплатить за все это. За минувшие годы они поняли, что, если надавить на Байбли, он изыщет возможность выплатить им хотя бы часть причитающейся суммы. Впоследствии эти господа начали мошенничать, посылая старые счета под видом новых. Кроме того, они взвинчивали цены, накручивали до невероятных размеров — одним словом, использовали любой шанс выжать из поместья как можно больше нечестных денег. Как только я разберусь с этой бухгалтерией, мы сможем погасить долги поставщикам за счет прибыли, которую получим от продажи урожая.
— Боюсь, потребуются годы только для того, чтобы разобраться в методах оплаты, изобретенных Байбли, — с едва сдерживаемой улыбкой заметила Абигайль. — Он часто пользовался природными богатствами поместья для погашения долгов. Нам надо установить, сколько оленины, дичи и тому подобного он раздал поставщикам и из какой цены за фунт мяса исходил.
— Пригрози ему метлой, и наш дворецкий обо всем расскажет как на духу, — промолвил Фиц, ухмыляясь, а затем впился взглядом в Джеффа. — Судя по тому, в каком состоянии находятся бухгалтерские книги, мои отец и брат не притрагивались к ним. Они унаследовали от деда неспособность заниматься умственным трудом и во всем полагались на родственников, которые владели грамотой и которым они доверяли. Я имею в виду ту ветвь нашего рода, к которой принадлежит мой кузен. Как оказалось, представление о том, что мои близкие вовсю потакали своим порочным желаниям, сильно преувеличено. Мне следовало бы попросить у них прощения и почтить их память.
— И вы докопались до всего этого за несколько дней? — изумился Джефф. — Как вам это удалось?
— Дэнкрофт обладает математическим талантом, — похвалила мужа Абигайль. — Не понимаю, почему никто из вас до сих пор не заметил этого. В тетрадке, которая лежит перед ним, подведены все финансовые итоги, сделан подробный бухгалтерский отчет. Все вычисления Фиц производил в уме, на это потребовалось всего лишь несколько часов.
— В этом вы схожи с моим отцом, — пробормотал Джефф. — Он моментально делал вычисления. Мой дед, которому Фиц приходится внучатым племянником, умел, как никто другой, выгодно вкладывать деньги. Наш общий предок, пират, на самом деле был блестящим капитаном. В те времена у Англии еще не было флота. Уикерли вопреки молве вовсе не были такими уж порочными. Они обладали множеством талантов. К сожалению, не все наши родственники нашли применение своему уму на поприще добра, некоторые свернули на кривую дорожку.
— Если бы они получили образование и хорошее воспитание, этого не произошло бы, — строго заметил Квентин.
— Речь сейчас не об этом, — остановил его Фиц и впился взглядом в кузена, который ухмылялся с таким видом, как будто знал, что он скажет дальше. — Ведение бухгалтерии и проверка счетов были возложены моим дедом на тех членов семьи, которые не испытывали трудностей с чтением и письмом. Я имею в виду прежде всего младшего брата деда и его сына, отца Джеффа, да упокоит Господь их души.
— И мои близкие родственники обобрали доверчивого старика, — закончил за него Джефф. — Я догадывался об этом. Мои отец и дед были всегда охочи до чужого добра. Когда я был маленьким, то думал, что они вынуждены ловчить ради того, чтобы наладить бизнес и прокормить семью. Но когда многочисленные предприятия моего отца перешли в мою собственность, я стал задумываться о происхождении первоначального капитала, позволившего открыть их. Если бы у меня были такие деньги, я бы сейчас стал магнатом.
Квентин, будучи деловым человеком, сразу понял, о чем говорит Джефф.
— Значит, младший брат и племянник деда Фица, четвертого графа Дэнкрофта, злоупотребили его доверием, путем махинаций завладели значительной частью его капитала и на эти деньги открыли свое дело, так выходит? — спросил он.
— Похоже на то, — согласился Джефф. Он ничуть не был расстроен или смущен открывшимися обстоятельствами. — Вы обладаете потрясающими математическими способностями, кузен. Что вы скажете? Действительно ли вы считаете, что мои отец и дед ограбили графа?
Фиц обвел взглядом приятелей. Без их помощи и поддержки он не смог бы выжить в трудные годы. Теперь, когда Фиц благодаря графскому титулу приобрел влияние, он мог оказаться им полезен и отплатить добром за добро.
Джефф не принадлежал к числу его друзей, но был его кузеном. Кроме того, он вел себя сейчас достойно, был честен и не старался отрицать вину своих близких. Фиц понимал, что семья и родственники важны в жизни каждого человека. Если он привлечет Джеффа к суду, то приобретет в его лице лютого врага. Нет, надо найти другие возможности, чтобы исправить положение дел.
Желая подбодрить мужа, Абигайль положила ладонь ему на плечо. На их попечении было пятеро малышей, а вскоре, возможно, у них родятся общие дети. Необходимо позаботиться об их будущем. Фиц понимал, что должен, прежде всего, думать о своей семье.
— Я думаю, что мой дед доверился людям, которые сумели лучше, чем он, распорядиться его деньгами, — осторожно промолвил он, внимательно наблюдая за выражением лица Джеффа.
Очевидно, отчуждение между двумя ветвями рода началось еще два поколения назад. Судя по всему, четвертый граф Дэнкрофт уличил брата в воровстве и прекратил с ним всякое общение.
Теперь трудно было сказать, почему дед Фица не привлек своих родственников к судебной ответственности. Так или иначе, графу предстояло уладить этот давний семейный конфликт.
— Ваши отец и дед открыли дело, налаживали и развивали производство, а мой дед обеспечил их необходимыми денежными средствами.
Напряженная улыбка исчезла с лица Джеффа, он выпрямился и заметно расслабился.
— Я надеялся, что вы придете именно к такому заключению. Иначе мы оказались бы втянутыми в многолетнюю тяжбу. А надо сказать, я не люблю судиться.
— Вы правы: неразумно втридорога платить адвокатам, когда можно полюбовно решить семейные дела, — одобрил их позицию Квентин.
В глазах леди Изабеллы зажегся огонек живого интереса.
— Так, значит, Дэнкрофт далеко не банкрот? — спросила она.
— О, еще рано радоваться, — усмехнулся Фиц. — Все не так просто. Но дивиденды с части акций принадлежащих Джеффу предприятий должны обеспечить мне более надежный доход, чем азартные игры.
Приподняв бровь, он взглянул на кузена. Теперь слово было за ним. Джефф некоторое время молчал, что-то подсчитывая в уме.
— Мы поручим поверенным составить проект соглашения, — наконец промолвил он. — Необходимо ввести вас в правление компании и передать вам часть акций. После этого вы сможете обратиться к банкам за ссудой под залог ценных бумаг.
— Возможно, мои математические способности принесут пользу компании и увеличат ее прибыль, — промолвил Фиц, поглядывая на жену. — Как ты думаешь, любовь моя, может быть, нам следует сдать в аренду городской дом на несколько лет?
Лицо Абигайль просияло. Если бы не посторонние, она бросилась бы мужу на шею.
— Ты прав, мой викинг, — радостно согласилась она. — Но сможешь ли ты жить без азартных игр, дорогой? Чем ты заполнишь свободное время?
— Займусь сельским хозяйством. Кстати, это поможет мне убедить душеприказчика твоего отца в том, что я вполне добропорядочный, благонадежный человек. — Фиц встал и притянул к себе Абигайль, давая понять гостям, что разговор окончен. — Простите, господа, нам с женой нужно заглянуть в библиотеку.
— А как же ваша дочь, Дэнкрофт? — напомнила леди Изабелла, взглянув на спящую Пенелопу. — Вы же не можете оставить ее здесь одну.
Фиц и Абигайль рассмеялись. Леди Белден не могла не опекать хоть кого-нибудь. По всей видимости, настала очередь дочери Фица.
— Эта девочка, миледи, истинная представительница рода Уикерли, — с улыбкой сказала Абигайль. — Но она унаследовала от своих предков больше положительных черт, чем отрицательных. Уже сейчас она читает по слогам и проявляет способности к математике. Учитывая это, я советовала бы вам взять ее под опеку. Впоследствии Пенни отплатит вам добром за добро.
Фиц понимал, что Абигайль хочет обеспечить его незаконнорожденной дочери достойное место в высшем обществе. Улыбнувшись, он обнял жену за талию, и они вышли из кабинета.