Невеста графа

Глава 9

— Фиц — галантный кавалер, им легко можно увлечься, — шепнула маркиза на ухо Абигайль, когда та разливала чай, — но у него нет за душой ни гроша.

Девушке, однако, было сейчас не до мыслей о кавалерах и их финансовой состоятельности. И все же она невольно отметила про себя, что ее красивый гость был на короткой ноге с маркизой. Если бы она знала, что мистер Уикерли был полноправным представителем столичного светского общества, то, пожалуй, не смогла бы в его присутствии проронить ни слова. Абигайль с ужасом думала о том, что заставила этого человека работать на клубничных грядках!

Мистер Уикерли — или Дэнкрофт, как еще называла его маркиза — не пожелал садиться за стол в грязной одежде и отправился в домик садовника, чтобы переодеться. Абигайль чувствовала, что ей сильно не хватает его. Было трудно общаться с глазу на глаз с маркизой, державшейся уверенно, по-хозяйски.

Абигайль хотелось сейчас остаться одной. Ее мысли путались. Она не любила сюрпризов, даже приятных. Свалившаяся на нее новость о том, что теперь она богата, тяжелым грузом легла ей на плечи.

Неужели дальний родственник ее отца вспомнил о ней при составлении завещания? Это казалось невероятным!

— Вы действительно уверены в том, что мое имя упомянуто в завещании? — не удержавшись, спросила Абигайль. — Может быть, в него вписано имя моего отца или Томми?

— Нет, — твердо заявила леди Изабелла. — В той части завещания, о которой идет речь, упомянуты имена женщин из рода моего мужа. Мне очень жаль, что мы с вами не познакомились раньше.

У Абигайль гулко забилось сердце. Тысячи фунтов в год будет достаточно для того, чтобы нанять хорошего поверенного. Выезды в свет и обновление гардероба не интересовали ее. Она была рождена и воспитана в деревне, ей не было дела до столичного общества и модных нарядов.

Она мечтала только об одном — вернуть детей домой. Ее пугала мысль о необходимости сначала выйти замуж за какого-нибудь солидного влиятельного джентльмена. Может быть, она сумеет как-нибудь избежать этой участи?

— Мистер Уикерли был очень предупредителен и вежлив, — промолвила Абигайль, не зная, что еще сказать.

— О да, я это видела своими глазами! — со смехом воскликнула маркиза. — Мой рассказ о том, как он возился в грязном свинарнике, будет иметь ошеломительный успех в светских салонах Лондона. Не зря я приехала сюда! Оттого, насколько Фиц будет услужлив по отношению к нужным людям, зависит его будущее. Я постоянно забываю, что его теперь надо величать Дэнкрофтом. Его отцу и брату, этим двум унылым типам, следовало бы забрать титул с собой в могилу.

— Почему? — с недоумением переспросила Абигайль.

Слишком много неожиданных шокирующих новостей совсем выбили ее из колеи.

— Потому что нашего Фица теперь величают графом Дэнкрофтом, дорогая моя, — сообщила маркиза, поглядывая на сельскую простушку с некоторой жалостью. — На него как снег на голову свалилось наследство — обремененное долгами родовое поместье. Впрочем, довольно о Фице. Мы должны лучше узнать друг друга для того, чтобы я могла найти вам подходящего жениха.

Значит, Фиц граф… А Абигайль позволила ему бултыхаться в вонючей жиже свинарника! Впрочем, разве она виновата в том, что он явился в ее дом инкогнито? Он сам выставил ее полной дурой, скрыв свой титул! С самого начала Абигайль поняла, что перед ней отъявленный обманщик, и оказалась абсолютно права.

— Брак — это единственный выход из положения? — набравшись храбрости, наконец задала она мучивший ее вопрос. — Нельзя ли просто нанять хорошего поверенного?

Маркиза, нахмурившись, нетерпеливым движением руки размешала ложечкой сахар в чашке.

— Из ваших писем я поняла, что для вас главное — это дети, не так ли?

Абигайль кивнула.

— В таком случае, чтобы забрать их к себе, нужно сначала доказать неправомерность действий душеприказчика вашего покойного отца и нынешних опекунов детей. А также то, что у вас есть все необходимые условия для их должного воспитания. А для этого необходимо иметь мужа, человека уважаемого и ответственного. Таковы требования общества, дорогая моя.

Леди Изабелла была, конечно, права и к тому же честна с Абигайль. А это значило, что она могла доверять ей. Маркиза прибыла в карете с гербом в отличие от Уикерли, который скрыл от нее свой статус.

— Мой поверенный наведет справки о ваших братьях и сестрах, о тех условиях, в которых они сейчас живут, не беспокойтесь, — продолжала леди Белден. — А мы с вами тем временем будем готовиться к решающему сражению за них. Чтобы победить, нам нужно обзавестись сильными союзниками, и лучше, если это будут мужчины. Для этих целей вам следует привести себя в порядок.

И маркиза окинула Абигайль критическим взглядом. Та, смутившись, заерзала в кресле. Ее жизнь так стремительно менялась, что она никак не успевала осмыслить происходящие перемены и приспособиться к новым обстоятельствам.

Всю свою жизнь Абигайль провела в деревне и не знала, что творится за ее пределами. Полностью довериться маркизе Абигайль не хватало духу…

— У вас красивая грудь. Вы не должны прятать ее, — заявила маркиза. — А вот с волосами будет труднее справиться, но у меня есть хороший парикмахер, он приведет вашу голову в порядок. Необходимо будет также подобрать для вас такие шляпки, которые могли бы смягчить вызывающий цвет ваших волос. На сцене вы выступали бы в амплуа инженю. Я уверена, что вам надо избегать белого цвета. Мы оденем вас в яркие наряды. Вы станете настоящей красавицей.

Абигайль не собиралась становиться красавицей. Она не хотела ехать в Лондон. Но, вспомнив просьбы Томми, она поняла, что сделает все возможное и невозможное для того, чтобы вернуть детей. Распрямив плечи и приосанившись, Абигайль сделала глоток чаю и согласно кивнула.

— Вам понравится в Лондоне, — фальшивым тоном сказал Фиц. — Вас ждет блестящая будущность.

Вокруг суетились служанки, укладывая вещи Абигайль. Сборами руководила маркиза Белден, отдавая приказы громким голосом, который был хорошо слышен из любого уголка дома.

Несмотря на свою растерянность, мисс Мерриуэзер одним взглядом заставляла трепетать сердце Фица.

— Надеюсь, в Лондоне я не попаду в окружение постоянно лгущих графов. Я терпеть не могу обманщиков и, к несчастью, привыкла принимать людей за тех, кем они представляются.

— Я не собирался вводить вас в заблуждение, — стал оправдываться Фиц. — Я стал графом меньше недели назад, и это обстоятельство меня совершенно не обрадовало.

Выражение лица Абигайль смягчилось, и она посмотрела на дверь, ведущую в кухню. Из-за нее доносились вопли Пенелопы, которую в это время купали в корыте.

Поймав ее взгляд, Фиц торопливо произнес:

— Я увезу Пенни в Лондон, другого выхода не вижу. Необходимо развеять слухи о моей гибели. Возможно, было бы выгоднее прикинуться мертвым. Моя смерть вполне устроила бы и моего наследника, и арендаторов. Но, вопреки вашему мнению обо мне, я не обманщик.

Абигайль рассеянно кивнула.

— Умолчание важнейших фактов в вашем обществе, похоже, не считается ложью, — заметила она и тут же с озабоченным видом спросила: — У вас есть родственники, которые могли бы помочь вам воспитывать Пенелопу?

Фиц хмыкнул. Эта девушка раздражала его своей безграничной наивностью.

— Вы требуете от меня честности и открытости. Ну что ж, в таком случае вы должны знать, что моя дочь — плод незаконной связи, и вряд ли они захотят даже видеть ее, а тем более принимать в своем доме.

— А где же ее мать? — спросила Абигайль.

В ее голосе не было и намека на осуждение. Она не собиралась упрекать Фица за грехи молодости.

— Она была актрисой. Эта женщина удачно вышла замуж и уехала на континент, — резко ответил Фиц. Ему не хотелось вспоминать ту пору своей жизни, когда он был влюбленным и безрассудным юнцом. — Пенни никогда не видела ее.

— Какая безответственная женщина, — качая головой, заметила Абигайль. Она явно не одобряла поведения матери Пенни. — Если бы я сама могла распоряжаться своей судьбой, то с радостью взяла бы малышку на воспитание. Однако, похоже, в ближайшее время мне придется подчиняться воле другого человека.

Фиц выглядел совсем растерянным. Что же делать? Ведь у него не было денег, чтобы нанять для дочери хорошую няню или гувернантку! Он улыбнулся Абигайль, стараясь скрыть свою подавленность.

В этот момент вниз по лестнице стремительно спустилась маркиза. За ней следовали горничные, лакеи и кучер, тащившие коробки и сундуки.

— Большая часть ваших нарядов давно устарела и вышла из моды, — заявила леди Белден. — Позже мы отдадим их вашим служанкам. Однако у этой одежды есть одно хорошее качество — ее вполне можно носить до тех пор, пока мы не сошьем для вас новую. Если мы тронемся в путь немедленно, то еще засветло будем в Оксфорде, а завтра доберемся до Лондона. Фиц, вы поедете с нами?

Тот отвесил учтивый поклон.

— Если вы не возражаете против нашего общества, то мы с радостью составили бы вам компанию.

— Мы? — переспросила Изабелла, смерив Фица недовольным взглядом с ног до головы.

Она уже видела Пенелопу, но смотрела на нее как на пустое место, никак не связывая девочку с Уикерли.

В коридоре раздался топот детский ножек, и вскоре появилась малышка. В ее широко распахнутых зеленых глазах горел огонек живого интереса. Влажные после купания волосы ребенка вились, надо лбом ерошился непокорный хохолок. Служанки одели Пенни в красивое зеленое платье и хорошие туфельки, подобранные в тон ему. Из-под подола выглядывали кружева нижней юбки, а на плечи малышки был наброшен белый кружевной шарфик, который, как полагал Фиц, после завтрака превратится в подобие грязной салфетки.

— Миледи, разрешите представить вам мою дочь Пенелопу, — произнес Фиц. — Пенни, ты умеешь делать реверансы?

Девочка тут же изящно поклонилась, слегка присев, и сердце его наполнилось гордостью.

— Я хочу ехать в одной карете с мисс Абигайль! — заявила малышка, как только с церемониями было покончено.

Она всегда требовательно заявляла о своих желаниях, как это делали все Уикерли. Скромность была не в их натуре. Фиц вопросительно взглянул на Изабеллу.

— Как говорит моя маленькая племянница, ситуация становится все чудесатей и чудесатей, — промолвила маркиза, переводя изумленный взгляд с Фица на Пенни и назад. Сходство отца и дочери было очевидным. В конце концов она с неодобрительным видом покачала головой. — Я считала вас умнее, Дэнкрофт. Ну, хорошо, поедем вместе, у нас складывается веселая компания.

Фиц чувствовал себя кроликом, идущим в пасть к удаву. В Лондоне, куда он собирался ехать, его ждали кредиторы и долговая тюрьма. Тем не менее он подхватил Пенни на руки и последовал за дамами во двор, где стояла наготове большая карета.

В конце следующего дня экипаж маркизы въехал в Лондон и, миновав Оксфорд-стрит, свернул в старый столичный район, застроенный фешенебельными особняками.

Всю дорогу Абигайль с любопытством разглядывала высокие городские здания. Улицы Лондона были запружены фургонами и пешеходами. Размеры некоторых построек поражали воображение провинциальной девушки. Держа Пенелопу на коленях, Абигайль прижималась носом к стеклу окна, как маленький ребенок.

Громыхающая по булыжной мостовой карета ехала по узкой улочке, и она заткнула уши Пенни, когда какой-то пострел грязно выругался, погрозив кулаком вслед фургону, едва не сбившему его с ног.

Когда экипаж наконец остановился перед кирпичным домом с ровными рядами темных окон, Абигайль вопросительно взглянула на мистера Уикерли — лорда Дэнкрофта. Он выглядел необычайно элегантно в модном сюртуке, обтягивающих ноги панталонах, лакированных сапогах для верховой езды и высокой шляпе. Увидев его в этой одежде, Абигайль должна была сразу догадаться, что перед ней человек из высшего общества.

Однако граф Дэнкрофт, судя по всему, не очень-то радовался тому, что вернулся домой.

Ни в одном из окон не горел огонь, дом словно вымер.

На входной обветшалой двери не было видно траурного венка. Отсутствие дверного молоточка указывало на то, что хозяев не было дома. Забор, отделявший тротуар от заднего двора, покосился и грозил вот-вот рухнуть на случайных прохожих. На ступенях парадного крыльца густым ковром лежала опавшая листва и другой мусор.

Однако, несмотря на запустение, дом очаровал Пенелопу. Она как завороженная во все глаза смотрела на него.

— Слава Богу, приставов поблизости не видно, — весело сказала маркиза. — Прежде всего, Фиц, известите о своем приезде лорда Квентина. Он искренне оплакивает вашу кончину и клянет себя за то, что не успел помочь вам.

Граф, казалось, был удивлен, однако ничего не сказал. Кивнув, он собрался выходить из кареты. Абигайль едва не вцепилась в его рукав. Ей было жаль этого человека. Ему предстояло войти в холодный, пустой, мрачный дом. О, как ей хотелось взять его и Пенни с собой туда, где было светло, тепло и уютно! Однако обедневшему графу нужна была не она, а невеста с огромным приданым, которого хватило бы не только на выплату долгов, но и на безбедную жизнь. Абигайль было больно думать о том, что, возможно, они больше никогда не увидятся.

— Пусть Пенни хоть изредка заходит навестить меня, хорошо? — прошептала она, когда кучер распахнул дверцу кареты.

Лорд Дэнкрофт изобразил на лице веселую улыбку и взял на руки дочь, сидевшую на коленях Абигайль.

— Мы признательны вам за радушие и гостеприимство, мисс Мерриуэзер. Я уверен, что мы скоро увидимся.

— Я хочу остаться с мисс Абигайль! — захныкала Пенелопа, поняв, что ее добрая фея не собирается вслед за ними выходить из кареты.

Девочка прижимала к груди старую куклу и детскую книжку, которую ей подарила Абигайль.

— Не плачь, Пенни, я уверена, что теперь у тебя появится собственная спальня, — сказала Абигайль. — Не забудь обследовать новую кухню. Там наверняка найдется местечко для котенка.

— Не хочу! Не хочу, чтобы Абигайль уезжала! — завопила малышка, когда карета тронулась в путь.

Абигайль вытерла влажные глаза и помахала носовым платочком из окна. Судя по всему, в доме графа не было слуг. Никто не открыл ему дверь. Последнее, что она видела, была упирающаяся Пенни, которую Фиц тащил к черному ходу дома.