Невинная помощница для альфы

18. Марионетки

Трэй

Самому становится тоскливо, когда Эван увозит Шону. Я уже привык, что она рядом. Радует глаз миловидным личиком, дарит порой очень приятные эмоции и залезает к окружающим в голову, когда требуется. Но я решил ее пожалеть. К тому же, от нее сейчас не будет толку. Свен уже договорился с мексиканским упырем Тьяго, а беседы с его собственными подручными я смогу проконтролировать и без участия Шоны. Пусть девочка отдохнет и развеется. Вечером ей предстоит наблюдать разговор с Ником, который не будет отличаться нежностью.

Когда приехал Спарк с отрядом и пленными, мы распихали их по отключенным от охлаждения боксам для вскрытий и мумификации на минус втором этаже. Крематорий не предназначен для содержания заключенных, но пару суток Медные тут проведут, не сломаются.

Как я и предполагал, Свен упирался, пока Спарк не поцарапал его волчице шкуру. Слегка. К утру на ней и шрама не останется, но увидев кровь, альфа Медных волков быстро смекнул, что я не шучу. Дальнейшее было делом техники. Он достоверно и щепетильно раздал указания. Отправка груза ожидается завтра вечером, ее будут сопровождать только Медные бойцы. Велел брату, который там заправляет, отправить тридцать волков. Интересно, каково ему отдавать приказ, за которым последует убийство тридцати верных тебе ребят? Вероломство в высшей степени. Повезет, если его брат не вздумает лично возглавить операцию.

Оставляю Свена взаперти и с тягостным ощущением вспоминаю о Нике. Мне придется казнить одного из своих. Я могу простить любые проделки, но не предательство. За такое мытьем туалетов не отделаешься. Будь я альфой поменьше, отправил бы на суд Бартоломею. Снял бы с себя ответственность. Но мое положение обязывает самостоятельно решать такие вопросы. Что говорить, альфы подопечных мне кланов приводят своих предателей ко мне на суд, и я выношу приговор их волкам. Но одно дело присуждать казнь кому-то левому, а тут свой волк, белый. Чей-то сын. Чей-то брат. Может, уже муж и отец. Для нас, белых волков, вид, порода, клан, стая — неприходящие ценности. Мда… Именно по этой причине Ника и нужно казнить — он предал все, что должен был свято чтить.

Мы с Томом и Диком выходим из Крематория около восьми вечера. Велю ехать сразу в штаб. Сейчас не до Лючии, некогда отдыхать. В конце концов, я и ради ее блага сейчас тружусь. Хотя кого я обманываю? Не хочется признаваться, но Шона все это время нет-нет да всплывала в памяти. Конечно, я вспоминал о ней с точки зрения ее пригодности для общения со Свеном. Но тем не менее, думал не о своей Лючии, а о черной омеге. Интересно, она скучала обо мне?

Ближе к девяти отправляю телохранителей перекусить и один поднимаюсь на десятый этаж офисного здания. Здесь комнаты для моих заместителей и командного состава клана. Я нарочно велел Эвану поселить Шону именно тут, чтобы подчеркнуть ее исключительную важность и особое положение, на котором она находится.

Есть хочется. Черт! Я ж и сам не обедал, и Шону не покормил. Она наверняка голодная. Внутри начинает погано копошиться совесть. Девчонка не заслужила жить в таких спартанских условиях. Тут же одергиваю себя — попав ко мне в стаю, она будет жить по моим законам. И все же перед разговором с Ником следует выйти с ней в ресторан неподалеку. Там вкусные горячие закуски или, что она там любит? Точно! Яичница со шпинатом…

Выхожу из лифта на десятом этаже и вслушиваюсь. Тишина. Народ, видимо, кто где. Хейден, скорее всего, в лаборатории, Аарон и Стэн наверняка в офисе. Тиггер с несколькими волками уже ждет нас на минус третьем этаже. Парковка занимает два верхних подземных этажа, а ниже я предусмотрел что-то вроде бункера, однако со временем оно перепрофилировалось в тюрьму для особо ценных пленников.

С кухни тянет запахом еды. Направляюсь туда по широкому коридору, огибающему здание по периметру. По наружной стороне натыканы двери в комнаты, в центре несколько секций отведено под столовую, прачечную, арсенал и большой зал для переговоров.

Дверь в искомую комнату открыта настежь. Встаю в проеме и… по спине скатывается холод, кулаки сжимаются сами. Какого черта Шона делает в столовой с Эваном? Какого черта Эван кормит ее ужином?! Зверею мгновенно. Омега меня не слышит и не чует. Похоже, настолько голодная, что обращает внимания только на запах жареной курицы. Тянется за бумажным свертком.

— Не начинай есть, Шона, — приказываю ровным голосом, тщательно скрывая яд, который разливается лавой по венам. — Мы сейчас начнем беседовать с Ником, ты понадобишься.

Подхожу ближе и втягиваю носом запах напряжения Эвана. Наверняка братец Тома из хороших побуждений заказал им с Шоной еды… Но этим он невзначай показал, что я плохо забочусь о своей омеге. Ни у кого нет права делать это за меня, пока я не дал такого указания.

Шона сердито откладывает в сторону пакет с едой, поднимается из-за стола и направляется в коридор.

— Ты больше никогда не будешь так делать, Эван, — рычу вполголоса.

Тот бледнеет и быстро кивает. Понял свой косяк. Киваю и выхожу следом за омегой. Она ждет у лифтов. Желание водить ее по ресторанам улетучивается. Потерпит, пока мы не разговорим Ника. А там еще посмотрю, как она будет себя вести.

Лифт открывает двери на минус третьем этаже, впуская нас в убежище. У меня ушло пять лет, чтобы после приобретения этого здания снести его и построить заново, с немного другой планировкой этажей и углубленным на пару уровней подвалом.

Шона округляет глаза, выходя на этаж. Конечно. Впечатляющее зрелище. Здесь полноценный бункер, отделенный от площадки у лифта герметичными дверьми, которые сейчас открыты и обнажают уходящий в обе стороны неширокий коридор.

Специально обученные волки регулярно проводят техническое обслуживание и убирают здесь, так что запасы с приличным сроком годности, вся автоматика работает как часы, в помещениях чисто и пахнет свежим воздухом. В принципе, если вдруг понадобится, верхушка клана — около двадцати самых ценных волков — сможет тут укрыться на пару месяцев и дождаться прибытия помощи.

Не в силах развеять негодование за посиделки с Эваном, беру Шону за локоть и почти тащу за собой. Она как будто нарочно упирается. А потом, видимо, не выдержав, вырывает руку и останавливается.

— Не надо грубости, Трэй, — к концу фразу воинственный тон сдувается, а взгляд из сердитого становится кротким. — Я сама пойду куда скажешь.

Смотрит в угол. Как будто не понимает, что меня рассердило.

— Хорошо, — цежу сурово. — А ты на будущее запомнишь, что мне не нравится, когда ты проводишь время в компании других волков.

Шона удивленно вскидывается — глаза круглые, в них плещется искреннее удивление, которое, впрочем, быстро сменяется досадой. Молча поворачивается и направляется дальше по коридору. Удивительно, и вправду непуганое создание, как будто вообще ничего не знает о природе волков. Мы еще более ревнивы, чем человеческие мужчины.

В хорошо освещенную комнату, где Тиг запер Ника, я захожу первым и приглашаю Шону войти следом. Предатель, свесив голову, дремлет на металлическом стуле со скованными за спинкой руками. Разумеется, без обруча на шее, чтобы он себя не прикончил. В таком состоянии он все равно не станет обращаться— это верная дорога остаться без передних лап.

Из-за стола, на котором разложены всевозможные инструменты от молотков и клещей до скальпелей и игл для инъекций, поднимается хмурый Тиггер. Смеряет удивленным взглядом омегу и обращается ко мне:

— Хейден тоже сейчас подойдет с парой ребят, которые будут марать руки, — косится на Шону и добавляет, — а твоя леди тут зачем?

Трэй

— Посмотрим, кто окажется эффективнее, — отвечаю, поглаживая волчицу по спине, которая тут же горбится.

Такое чувство, что девочка не уверена в каждом шаге, и стоит усомниться в ней, сразу сникает.

В комнату заходит Хейден, с ним двое подручных. Здороваются и с деловым видом подходят к столу изучать инвентарь, с которым придется работать. Хочется потянуть момент. Шоне будет жутко смотреть на то, что будет дальше. Но вечно откладывать не выйдет. Пора начинать.

Велю ребятам Хейдена разбудить Ника, но на этом остановиться. Один из них слегка бьет того под ребра портативным шокером в виде длинной двузубой вилки. Тот судорожно дергается и шипит от боли в плечах.

— Кто тебя нанял? — задаю первый вопрос, встав напротив.

Ник отводит взгляд, а я передаю Шоне телефон, чтобы записывала, что видит. Она набирает на экране «у киллера, Свена и Ника один заказчик, мужчина с сигарой, я его отчетливо запомнила». Отлично.

— Какая у него цель? — пусть Нику кажется, что я удовлетворился его молчанием.

На экране появляется надпись: «столица!» Шона выглядит обеспокоенной. Присутствующие удивляются моей реакции, но пока молчат. «Белых волков хотят потеснить, но не мексиканцы. Другие», — пишет омега.

— Откуда оружие? Сколько кланов участвует в нападении на нас? — снова спрашиваю Ника.

На этот раз он поднимает на меня ненавидящий взгляд.

— Столько, сколько хватит, чтобы утопить Лос-Анджелес в крови Белых, Трэй!

Злорадно усмехается. С размаху бью его кулаком в грудь. Он сдавленно охает, но продолжает скалиться и вскидывает сальный взгляд на мою омегу. Ублюдок!

Шона смотрит на него стекленеющим взглядом, явно видя то, чего не стоило бы наблюдать девушке. Мотает головой, выдыхает. Телефон в ее тонких пальцах начинает дрожать. Черт! Ник наверняка догадался о ее даре и теперь нарочно мучает ее ужасными картинками.

— Нравится, принцесса? — с похабным придыханием спрашивает он, сверля ее полным похоти взглядом. — Это мы только начали.

Щеки омеги заливаются густым румянцем, а лицо искажает гримаса отвращения. Она отворачивается и пишет в телефоне: «прости, я не могу, он думает не то, что надо». Она шмыгает носом и возвращает мне телефон. А у меня внутри ледяным жаром разливается концентрированная ярость. Хватаю со стола молоток и, обойдя Ника со спины, со всей дури обрушиваю удар на его локоть. С наслаждением слышу хруст кости и его протяжный стон. Поднимаю довольный взгляд на Шону. Этот упырь понес наказание. Что, интересно, он сейчас думает?

Девчонка бледнеет. Вжимается спиной в стену. Закрывает глаза. Похоже, она здесь будет малоэффективна. Вынуждать ее присутствовать — только заставлять страдать зря.

— О чем он сейчас думал, Шона? — спрашиваю против воли грубо и резко.

— О том, как будет тебя убивать, — ее голос дрожит. — Волки из Мексики должны уничтожить твой клан и подчинить город. Затем захватить влияние в штате, подмять остальных и двинуться экспансией на Север!

Вот оно что… Но причем тут столица? Черт, Шона на грани истерики. Ее надо срочно уводить отсюда!

— Хейден, Тиг, — показываю на обоих пальцем. — Сдерите с него живьем шкуру, кастрируйте или четвертуйте, что угодно, но добудьте мне всю информацию. Особенно интересует, какая опасность грозит столице. И смотрите, чтобы он у вас не сдох раньше времени!

Оба рапортуют согласие. Ребята, которых привел Хейден, светлеют и принимаются выбирать орудия по душе. Я порывистым шагом подхожу к своей омеге и вывожу из комнаты, придерживая за талию. Ее колотит. Похоже, картинки, которыми с ней поделился Ник, начисто выбили ее из колеи.

Только за нами закрывается дверь, она бросается ко мне в объятия и начинает рыдать на плече.

— Ну-ну, тише, — подхватываю ее на руки и заношу в ближайшую комнату, где вижу подобие топчана. — Все закончилось. Успокойся, Шона.

Усаживаюсь, укачиваю ее, как ребенка, а она продолжает исступленно скулить и всхлипывать. Как будто Ник ее изнасиловал не в мыслях, а наяву. Черт. Только сейчас до меня доходит, что ее мозг за чистую монету воспринимает увиденные образы. От бешенства перехватывает дыхание. Хочется голыми руками вырвать сердце поганому предателю. Даже представляю, как кулаком проламываю ему ребра и пролезаю пальцами в месиво из плоти и костей.

— Трэй, — сипит Шона сквозь рыдания, — пожалуйста, подумай о чем-нибудь хорошем?

Боги, как я мог забыть, что она может видеть сейчас и мои мысли! Бедняжка. Поэтому в даре признаваться не хотела? Знала, как его можно использовать против нее. Становится досадно. Сейчас она выглядит беззащитно и настолько же безутешно.

Когда ребята добудут информацию, я самолично убью Ника! Если, конечно, останется, что убивать… Ублюдок чертов!

— Пойдем, я знаю, что тебя успокоит, — ласково шепчу на ухо и несу Шону к лифту.

Она жмется ко мне всем телом, стискивая рубашку в маленьких кулачках. А у меня в душе поднимается горячая волна трепетной нежности. Не хочу выпускать ее из рук ни на мгновение.

Лифт поднимает нас в пентхаус, а оттуда по технической лестнице я выношу Шону на крышу, еще теплую от солнца, хотя оно давно скрылось. Усаживаюсь на прорезиненное покрытие, аккуратно устраиваю девочку у себя на коленях.

— Смотри. Здесь красиво, — мурлычу ей на ухо и указываю вверх.

Чернота южной ночи почти теряется, разбавленная бесчисленным количеством огней рядом стоящих небоскребов, но чистое, усыпанное мириадами стразинок-звезд небо нависает прямо над головой. Кажется, слегка встряхни его, как покрывало, и белые светящиеся точки осыплются на землю дождем кристаллов.

— Здесь волшебно… — шепчет Шона. Вдыхает и выдыхает. По запаху чувствую, что успокаивается. — Спасибо, Трэй.

Боги, до чего же приятно слышать эти слова. Шона настолько искренняя и чистая, что ее простые чувства прожигают дыру в моей черной душе, разъедают тьму, делясь светом. Как давно я не был здесь! Как давно позволил себе закостенеть и перестать обращать внимание на романтику и красоту обыденных вещей! Мой мир или блистает лоском, или утопает в крови. Третьего не дано. Было не дано до появления маленькой черной волчицы.

— Я поняла… — вдруг ошарашенно произносит Шона, переводя на меня дикий взгляд. — Нападают мексиканцы. Но их координируют другие. Которые ближе к столице. Вот, что означали те образы!

— Ты умница, но прекращай об этом думать, — встаю и ставлю ее на ноги. — Допрос Ника я продолжу без тебя. И раз ты успокоилась, пойдем поедим. Здесь недалеко есть симпатичный ресторан.

Шона кивает со слабой благодарной улыбкой. От ее доверчивости и наивной детскости щемит за грудиной. Хочется оградить ее от всех бед… Но это невозможно. Остается надеяться, что она сама окрепнет и научится защищаться от чужих мыслей.