Невинная помощница для альфы

32. Лючия

Трэй

За 6 часов до этого

Забираюсь в микроавтобус, напротив садится Том, помогает пристегнуться. Руки от усталости точно деревянные, не шевелятся. Телохранитель стучит в перегородку к водителю, и фургон трогается.

Невероятно клонит в сон. Угроза миновала, и организм, похоже, расслабляется против моей воли, против желания оставаться в сознании. Становится все сложнее напрягать шею и держать голову вертикально. Склоняю подбородок все ниже. Глаза закрываются. Черт… это сильнее меня.

Прихожу в себя уже на больничной койке. В окнах темное небо. Глубокий вечер или даже ночь. В палате густой полумрак, разбавленный жидким светом фонарей с улицы. Пахнет больницей и… Лючией. Этого запаха здесь быть не должно. Оглядываю палату и замечаю белую омегу. Сидит в кресле для гостя в дальнем углу. От нее распространяется аромат радости. А еще сильный запах тревоги. Света мало, но вижу очертания ее позы — Лючия явно нервничает, плечи напряжены, ноги поджаты. Поймав мой взгляд, она вскакивает и подходит к каталке.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю хриплым как со сна голосом, приподнявшись на локтях. — И какого черта ты вообще приехала?

Туго соображаю. С трудом вспоминаю, какие распоряжения отдавал после дуэли. Прошло несколько часов. Неплохо я отдохнул. Зато по ощущениям в теле — кожа полностью восстановилась, хотя еще сохраняется остаточная слабость.

— Я узнала, где ты и что случилось, и не смогла усидеть в поместье, Трэй, — со страстным придыханием произносит Лючия. — Я услышала от Марка, ты одержал сокрушительную победу над мексиканским альфой, и приехала поддержать.

Киваю. Что правда то правда, это была красивая и кровавая победа. Ради Шоны. Я отвоевал свою волчицу в схватке с Эрнандесом. Возникает странное чувство, что вероятнее тут должна была оказаться черная, а не белая волчица.

— А Шона осталась в поместье? — уточняю тоном для справки, усаживаюсь на каталке и шарю по палате взглядом в поисках одежды.

Лючия мнется и ничего не говорит, но запах тревоги в палате становится удушливым. В кровь вбрасывается адреналин, и на лбу выступает испарина.

— Лючия, отвечай, где Шона, — повторяю с нажимом.

В груди уже екает пугающее предчувствие — что-то произошло. Или черная омега сбежала, пока я был в отключке, или они с Лючией повздорили, или… Да что угодно могло случиться!

— Шона здесь, — тихо выговаривает Лючия и опускает взгляд. — Она попросила меня привезти ее сюда… и мы… В общем, я не справилась с управлением, мы попали в аварию.

По позвоночнику ледяной каракатицей ползет судорога, а тело само спрыгивает с каталки. На мне больничная роба, плевать! Сойдет. В несколько быстрых шагов пересекаю палату и выхожу в коридор. Даже не слушаю, пошла ли за мной Лючия.

Приглушенные звуки больницы гулко разносятся по этажу. Пахнет медикаментами и волками. Здесь все еще лечатся наши пострадавшие во время войны бойцы. Ко мне подходят Том и Марк. Последний виновато отводит глаза в сторону.

— Трэй, я передал ее Эвану, как ты и велел, — он начинает оправдываться, хотя я даже вопроса не задал.

— Том, следи, чтобы Лючия никуда не ушла, — перевожу взгляд на Марка. — А ты со мной. Поговорим позже.

Направляюсь к волку, который должен был отвечать за безопасность Шоны самым прямым образом.

Эван сидит на диванчике чуть поодаль от моей палаты, уперев локти в колени и опустив голову на ладони. Его белая рубашка заляпана кровью, на пиджаке пыльные разводы.

Услышав мои шаги, он вскакивает и направляется ко мне.

— Трэй, я рад, что ты пришёл в себя. Тут такое дело…

От него несет страхом. Разумеется — он серьёзно накосячил, еще как накосячил! Щенок!

— Какое еще дело? — хватаю его за рубашку и впечатываю спиной в стену. — Объясни мне, как Шона оказалась здесь! Я велел тебе следить за ней!

— Ей Лючия помогла, Трэй, — виновато лепечет Эван и трет пальцами лоб. — Я ехал за ними до самой больницы. Пока не произошла авария. Шона сейчас уже в порядке. Лучше с Селеном поговори.

Отпускаю Эвана и направляюсь в ординаторскую на этаже. Марк молчаливой тенью следует за мной.

— Если бы меня не было рядом… — долетает в спину. — В общем, она жива благодаря мне.

— Нет, благодаря тебе она пострадала! — оборачиваюсь, тыча в него пальцем. — С тобой я еще разберусь! А сейчас мне нужен Селен.

Я не успеваю дойти до ординаторской, док сам находит меня.

— Что с ней? — с трудом сдерживаю рык, стараюсь говорить ровнее — док точно не виноват в аварии и случившемся с Шоной.

Он понимает мое состояние. Смотрит снисходительным взглядом и кладет руку на плечо.

— Успокойся Трэй, все уже позади, — воркует убаюкивающим голосом. — С ней то, что бывает с человеком, который вылетает из машины через лобовое стекло на скорости сорок миль в час (примерно 70 км/ч — прим. автора).

Селен делает приглашающий за собой жест и ведёт меня по коридору.

— Кожу головы посекло стеклом, сотрясение мозга, переломы ребер, рука сломана в двух местах, ссадины, ушибы… — он немного мнется, затем добавляет: — Но все уже позади.

Вымученно вздыхаю. Он умеет, блин, обнадёжить.

— Ей повезло, — продолжает Селен. — Во-первых удар смягчил мусорный бак, а во-вторых, хорошо, что рядом оказался Эван. Мы могли не успеть ее спасти, если бы они с Лючией были одни. Твоя омега была пристёгнута, в отличие от Шоны, и лишь стукнулась о подушку безопасности.

В голове начинают шевелиться шестерёнки. Мне сложно поверить, что Шона не пристегнулась на переднем сиденье. Но ещё сложнее, что Лючия нарочно врезалась, чтобы Шона оказалась на больничной койке. Точнее, не сложнее. Просто не хочется. Это очень неудобная версия. Не представляю, что сделаю с Лючией, если узнаю, что она специально подстроила эту аварию. С этой змеи станется. Но рассказать об этом может только Шона.

Трэй

Селен останавливается у нужной палаты. В высокое узкое окошко на дверном полотне с мутным стеклом видно, что внутри светло. Док распахивает дверь и пропускает меня внутрь. Шона, облепленная датчиками-присосками с закрытыми глазами лежит на каталке. Рядом стоит пикающее ее пульсом оборудование. Селен не стал бы его использовать, будь там «ничего серьезного».

— Зачем тут эти аппараты, Селен? — голос, вдруг севший, звучит глухо. Мной овладевает гнев. — Ты же говорил, ничего серьезного? Зачем солгал?!

Док заходит в палату и закрывает дверь.

— Сейчас уже ничего серьезного, — виновато тянет он. — Прости, Трэй, я не хотел тебя волновать. Ты сам только оправился. Я же вижу, как ты за нее переживаешь.

Подхожу к черной омеге. На лице уже почти затянулись несколько глубоких порезов. На голове местами выбриты волосы, кожа стянута скобками — похоже, там были раны, но уже срослись. Правая рука загипсована.

— Говори, насколько все плохо, — рычу, оборачиваясь к Селену. — Не надо меня жалеть. Ты знаешь, что «гонцу» я ничего не сделаю.

— Ну… Обнадеживает, что травм костей черепа не было, — снова издалека заходит Селен, от него распространяется легкий запах страха. — У нее было внутреннее кровоизлияние в брюшную полость из-за разрыва печени. — Страхом несет сильнее. Селен сглатывает ком в горле, затем продолжает: — Мы его купировали, но я не могу сказать, когда она очнется. Это может произойти когда угодно. Сейчас, следующим утром, послезавтра, через неделю…

Ноги становятся ватными. Трудно стоять. Я столько сделал, чтобы ее защитить, но все равно не справился.

— Но произойдет, да? — голос резко глохнет.

— Не могу ручаться, Трэй, — с сокрушающейся интонацией выговаривает Селен. — По идее, да. А так… Черт его знает.

— Шона, Шона, — бормочу, наклоняясь к ней. Чувствую дыхание, ровное, теплое, но сам факт, что она без сознания, рвет душу в клочья. — Почему же ты не пристегнулась?

Не могу смотреть на нее сейчас. Слишком больно. Разворачиваюсь и направляюсь в коридор мимо Селена.

— Трэй, — док вдруг останавливает меня. — Я сделаю все, чтобы поставить эту волчицу на ноги. Обещаю. — Он на мгновение замолкает, точно раздумывает, продолжать ли, и все же добавляет: — Я задавался вопросом, как она могла вылететь в лобовое стекло. Была бы пристегнута, отделалась бы ушибом о подушку безопасности. Но в момент удара она не была пристегнута и, похоже, отстегнулась сама.

Внутри все холодеет. Что-что он сказал?

— Как это? Как ты это понял? — спину обдает горячими мурашками.

Селен молча подходит к Шоне и оттягивает ворот больничной хламиды вниз, обнажая правую ключицу.

— Я все понять не мог, откуда эта ссадина, — он указывает на короткую царапину, утопающую в желтом, почти сошедшем синяке. — Картина травм не предполагает ранения верхней части грудной клетки. Сейчас ты сказал про ремень безопасности, и меня осенило. Такую отметину могла оставить пряжка ремня при резком сматывании.

— Вряд ли Шона стала бы сама отстегиваться, — договариваю задумчиво. Теперь осеняет и меня. Лючия пыталась убить мою девочку!

В момент в теле прибавляется сил. Слабость как рукой снимает. Быстрыми шагами выхожу из палаты.

Киваю Марку и направляюсь к своей палате. По дороге ко мне снова подбегает Эван.

— Будешь сидеть у каталки Шоны днем и ночью, пока она не проснется, — приказываю, не глядя на него. — Никого, кроме Селена к ней не подпускай. Когда очнется, сразу сообщишь мне.

Он кивает и отправляется исполнять.

Том, так и стоящий у моей палаты, отступает в сторону и открывает мне дверь. Заходит следом за нами с Марком. Внутри светло. Лючия поднимается с кресла и картинно заламывает руки.

— Ну, как она? — спрашивает слегка подрагивающим голосом.

Приближаюсь вплотную и заглядываю в глаза. Взгляд Лючии из сочувствующего становится испуганным. От нее веет страхом.

— Какой ответ ты хочешь услышать? — спрашиваю вкрадчиво. — Честный или ожидаемый?

Она отступает к стене, кладет ладонь на грудь и проникновенно смотрит снизу вверх.

— Трэй, я не понимаю, о чем ты… Я и сама за нее переживаю.

Не могу выносить это лицемерие! На дух не переношу лжецов. Хочется схватить Лючию за ее тонкую длинную шею и поднять над полом, но сдерживаю себя. Впечатываю ладонь в стену рядом с ее головой.

— Ты пыталась ее убить, Лючия, — наклонившись, рычу ей на ухо и с удовольствием наблюдаю, как от ее лица отливает кровь и кожа становится бумажно-белой. — Так какой ответ ты хочешь?

Лючия молчит. В глазах скапливаются слезы. Опускает голову и теперь пахнет ужасом.

— Понимаешь, что ты сделала? — спрашиваю с нажимом и за волосы вздергиваю ее голову вверх так, чтобы поймать взгляд. — Понимаешь, тварь?

Она коротко кивает.

— За посягательство на свое я убиваю, Лючия, — чеканю по слогам. — И…

Звук открывшейся двери прерывает меня на полуслове. Из-за спины доносится голос Эвана:

— Трэй, Шона… она…