Невинная помощница для альфы

19. Полицейский участок Торранса

Шона

То, что со мной сделал предатель Ник, оказалось невыносимо болезненным. Я и не знала, насколько глубоко можно меня ранить, если правильно представить некоторые образы. Он будто вывернул меня наизнанку, а потом вернул обратно, пересобранную, с нехваткой деталей. Когда Трэй воображал, как будет брать меня, это было жутковато, но все же не травматично. А Ник… Тоже представлял, как он с мексиканцами будут развлекаться со мной, но я точно знала, что это сулит мне смерть.

Трэй долго и ласково утешал меня. Настолько нежно и аккуратно, что я невольно поверила, что отношения между нами могут потеплеть. Мне не столько нужна его симпатия, сколько уважение и признание. Я не верю, что он может влюбиться в меня, к тому же, по традициям Белых волков, он никогда не сделает меня своей парой. Пусть просто прекратит рычать и грубить, я буду уже счастлива.

После ужина в ресторане, где нас сопровождают трое телохранителей, альфа отправляет меня спать. Том и Дик остаются с ним, а Эван провожает меня на десятый этаж и прощается со мной у дверей комнаты. Падаю в кровать и засыпаю мгновенно. Снова день выжал из меня все соки. Вот бы завтра было полегче.

Солнце будит меня в несусветную рань. Какое-то время пытаюсь доспать, но отсутствие занавесок и восточная сторона, на которую выходит мое окно, лишают меня шанса укрыться от слепящих лучей, проникающих даже сквозь одеяло. Нет спасения! Иду в душ, умываюсь, переодеваюсь и начинаю обживать комнату. Раскладываю вещи в шкафу, расставляю баночки в ванной. Вспоминаю вчерашний вечер. Трэй был удивительно нежен, я не ожидала, что он будет утешать меня. Что происходит? Мне до одури сильно хочется поверить, что альфа меня ценит, но одновременно слишком страшно обмануться. Если надумаю себе всякого, возвращаться в суровую реальность, где я — всего лишь шариковая ручка или молоток, будет сокрушительным ударом.

Солнце поднимается все выше. Раздается стук в дверь, и я вздрагиваю всем телом.

— Войдите, — кричу, отдышавшись.

В открывшемся дверном проеме вижу Эвана. Он держит в руке бумажный пакет с заказанной едой. Но на этот раз только один.

— Я принес тебе завтрак. Ты голодна? — спрашивает участливо и кивает головой назад, призывая пойти в столовую.

— Да, я бы поела, — отвечаю осторожно, — но одна, можно?

В глазах телохранителя мелькает тень смущения. Он коротко кивает и, совладав с лицом, добродушно улыбается.

— Конечно, я и принес только твою порцию! — разворачивается и бросает через плечо. — Приходи в столовую, я как раз кофе тебе сделаю.

В столовой снова пусто. По счастью. Мне немного страшно, что будет, если тут окажутся другие волки. Хотя, наверное, вряд ли кто из них осмелится посягать на ту, на которую положил глаз альфа. А вдруг они не знают? У Трэя есть Лючия, а у меня на лбу не написано, что он считает и меня своей.

Эван приносит мне кофе и сразу уходит. Усаживаюсь за стол и открываю пакет с едой. Внутри сырники и блинчик. Невыразимо вкусно пахнут, но это слишком жирная еда. Вздыхаю и принимаюсь есть, но мысленно ставлю себе галочку попросить на будущее заказывать мне омлет со шпинатом или любой зеленью.

Покончив с едой, отправляюсь к себе в комнату. Если бы альфа хотел видеть меня в офисе, Эван бы уже отвел меня туда, тем более, что для этого надо-то всего — подняться на лифте. Похоже, Трэй сегодня не появится здесь. Интересно, когда я снова его увижу? Тоска сосет под ложечкой. При всей его напускной суровости я ощущаю, что у него живое, чувствующее сердце, которое ожесточилось в криминальном мире.

Эван вскоре после завтрака приносит мне электронную читалку, виновато предупреждает, что скачал книги на свой вкус — фантастику, несколько детективов и ужастики. Я предпочла бы любовные романы, но благодарна даже этому — невыразимо скучно сидеть в четырех стенах, когда совсем нечем заняться.

Время тянется невыразимо медленно. Идиотский день! От Трэя ни единой весточки, Эван только приносит мне еду, но не задерживается. Похоже, ему тоже влетело за вчерашний ужин со мной, теперь с ним даже парой слов не перекинуться. Я прочитала какой-то среднего качества детектив и готова на стенку лезть от жажды сменить обстановку. Отец тоже, можно сказать, держал меня в четырех стенах. С окружающим миром я почти не контактировала, но у меня дни были расписаны по минутам и рядом всегда находились волчицы-репетиторы. Сейчас без живого общения у меня начинает ехать крыша.

Когда Эван приходит с ужином, спрашиваю, есть ли новости от Трэя, и с замиранием сердца жду ответ. Неутешительный. Никаких новостей не поступало, кроме того, что Ник, вроде как, казнен. Мне от этого не легче. Только бы он не отправился вместе с теми бойцами, которые нападут на засаду, устраиваемую мексиканцами по дороге из Таудзен Оукс. Что со мной станет, если альфа вдруг погибнет или окажется тяжело ранен? Что со мной сделает его клан? Вышвырнут? Прикончат? Отдадут кому-нибудь? Выменяют?

Хочется убедить себя, что я опасаюсь за свою судьбу, но в глубине души я знаю, что меня тревожит — жизнь Трэя. Он сам. Белые не звери — скорее всего, отпустят. Я была должна Трэю, случись с ним что-нибудь, мой долг будет автоматически списан. Я хочу, чтобы он остался жив, чтобы вернулся, хочу снова его увидеть, обнять, прижаться к могучему телу, ощутить твердость мышц. Похоже, я втрескалась в него по уши…

Просыпаюсь от того, что кто-то легонько тормошит меня за плечо. Разлепляю глаза и вижу напряженное лицо Трэя. Волосы взъерошены, на белом джемпере пятна крови, взгляд дикий.

Невольно подбираюсь, хватаю его за холодную ладонь.

— С тобой все в порядке? Ты ранен? — первое, что срывается с губ. — Что произошло?

Трэй несколько мгновений смотрит на меня, осмысляя вопросы.

— Это не моя кровь, — бормочет, оглядывая себя, — пара наших пострадали во время заварушки. Возможно, не выживут. Я по другому поводу.

К концу голос грубеет, обретая привычный суровый тембр.

— Одевайся. Мы захватили пленных. Их надо допросить, — бросает мне, выпрямляясь, и идет к двери. — У тебя пять минут, Шона. Не теряй времени!

От вчерашнего нежного Трэя не осталось и следа. Передо мной снова жестокий кровожадный альфа Белых волков, готовый сминать врагов и давить на своих.

Не хочу заставлять его ждать и быстро влезаю в привычные джинсы с майкой, сверху накидываю кожаную куртку. Выхожу в коридор и сталкиваюсь с уже ожидающими меня Томом и Диком, рядом стоит Трэй и сосредоточенно копается в телефоне.

— Готова? — вскидывает на меня цепкий взгляд, который сразу становится сердитым. — Я, кажется, дал тебе возможность купить еще одежды. Почему ты все время наряжаешься в одно и то же?

Шона

Похоже, он сейчас готов срываться на меня по любому поводу. Молчу. И правда, почему не купила хотя бы пару вещей кэжуал, чтобы было чем заменить эти джинсы и майку? Подумала, что теперь чаще буду ходить в костюмах. Ага, раскатала губу. К щекам приливает кровь.

Трэй бросает грубое «идем» и направляется к лифтам, мы спускаемся в паркинг и вскоре забираемся во внедорожник. Едем в очередное неизвестное мне место. Рассвет уже занимается, по улицам скользят розовые лучи солнца. Бортовой компьютер авто показывает время — 6:18. Судя по всему, операция прошла несколько часов назад, и пленных уже доставили в Лос-Анджелес.

По видам за окном понимаю, что мы едем в Торранс, где на стройке проходила дуэль и был убит киллер. Неужели они и пленных на стройку свезли?

Внедорожник проезжает сквозь распашные ворота в высоком заборе с торчащими вверх слегка изогнутыми арматурными прутьями. «Полиция Торранса — Предотвращение преступлений» мельком замечаю надпись на гербовой табличке.

Том ставит машину на парковке недалеко от входа в приземистое двухэтажное здание модерновой архитектуры. Не знаю, что чувствую по этому поводу. Никогда не оказывалась в отделениях полиции. Даже по эту сторону решетки.

Мы заходим внутрь сквозь обыкновенные стеклянные двери. Дик идет впереди, кивает дежурному в полицейской форме за высокой стойкой в торце большого холла, тот делает короткий взмах рукой в сторону левого коридора.

— Я подумал, что тебе не стоит находиться в непосредственной близости к допрашиваемым, — рокотливо шепчет на ухо Трэй, нависая над плечом.

От его тепла по коже пробегает приятная судорога, а от запаха агрессии и злости в желудке плещется страх. Я не могу не бояться, когда он такой. Скорее бы все это закончилось.

Том открывает мне одну из комнат, включает свет внутри — узкая, как пенал, с окном во всю правую стену. Напротив стоит два стула, на узкой полоске стены перед оконной рамой — две бутылки воды.

— Ты будешь находиться здесь. Надеюсь, ты читаешь мысли через стекло, — рычит Трэй и заходит в комнату следом за мной. — Присаживайся, Шона, мы тут надолго.

Киваю и бледнея опускаюсь на стул. Стекло мне и правда не помеха, немного пугает предостережение, что на это уйдет много времени. За окном вдруг загорается свет. Там оказывается комната со столом и несколькими стульями. Понятно, допросная в полицейском участке, как показывают в сериалах. Умно придумал Трэй. С той стороны наше окно — зеркало, меня не видно, зато я могу видеть и слышать, что там происходить, а заодно читать мысли.

Телохранители остаются в коридоре. Трэй притворяет дверь. Вскоре в соседнюю комнату двое белых волков в черной одежде милитари втаскивают закованного в наручники мужчину с колпаком на голове. Швыряют на стул, освобождают от матерчатого мешка, и он сразу сощуривает глаза. Мексиканец. Один из вражеских бойцов. Не чувствую запаха, но ощущаю его ужас по мыслям. Он представляет себе, как ему пустят пулю в затылок в полутемном тюремном коридоре. Интересно, с ним так и поступят? Или убьют другим способом? В том, что он не жилец, я не сомневаюсь ни секунды.

Один из волков в комнате усаживается на стул, второй на край стола. Взгляд пленника скачет между ними. Несчастный, похоже, ждет, что его сейчас ударят.

— Из какого ты клана? — спрашивает тот, который сидит на столе.

Мексиканец молчит.

— Грозы, — говорю Трэю вполголоса, увидев соответствующий образ.

Альфа кивает, на лице появляется довольное выражение. А я внутри принимаюсь молиться всем богам, чтобы в головах этих волков обнаружились мысли, которые нам помогут. Он настолько на взводе, что мне жутко представить, как он взбесится, если акция, в ходе которой были ранены белые волки, не принесет результата.

Боец в соседней комнате продолжает задавать вопросы мексиканцу, тот старается уйти от ответа, пререкается, даже не подозревая, что от его ответов ничего не зависит. Так работает память, если человек нарочно не готовился. Слыша вопрос, мозг обращается к памяти, находит нужный ответ, а потом уже начинает придумывать требуемый.

— Где штаб вашего поганого клана? — доносится из-за стекла язвительный голос.

Мексиканец что-то отвечает, но я вижу ответ.

— В Мексике, — я перевожу мысли захваченного волка в слова. Трэй, слушая меня, все больше мрачнеет. — Там осталось около пятидесяти человек. Две сотни перебралось в Лос-Анджелес.

Альфа быстро набирает сообщение, и один из волков за стеклом получает его.

— Где ваш клан обосновался в США? — спрашивает резким тоном.

Мексиканец поворачивает голову и мерзко плюет на пол, демонстративно отказываясь отвечать.

— Снова это название! «Водоворот», — вторю вслух его мыслям. — Но что-то странное, как будто это просто вывеска, в его голове нет адреса…

— Что ты сказала?! — вдруг вскидывается Трэй и даже хватает меня за руку. — Просто вывеска?

От него веет чувством острой тревоги. Он быстро пишет сообщение волку за стеклом, и тот, получив его, делает знак напарнику, они вытаскивают пленника из-за стола и, накинув колпак, выводят прочь.

Интересно, что такого страшного в том, что вывеска идет отдельно от точного адреса? В голову приходит страшная догадка, но я гоню ее от себя. Лучше дождусь разъяснений.