Невинная помощница для альфы

31. Нужнее тебя

Шона

Я не поверила ушам, когда Трэй вызвал Сеньора Лауренсио на дуэль. Почему нельзя было сказать об этом мне? Он ведь не в последний момент это решил? Или все же в последний? Когда началась сама дуэль, мысли выветрились полностью. Мой мозг вообще отказался думать. Я была слишком перенапряжена, чтобы что-то соображать. За пару минут до этого я прощалась с жизнью, а сразу после нагрянувшая надежда почти оглушила меня.

Я затаив дыхание смотрела за жутким танцем двух огромных волков, исступленно болея за своего альфу. Каждый раз, когда мексиканец кусал Трэя, я почти физически ощущала боль. Внутри все сжималось. Я не могла думать, мной руководили лишь инстинкты. Наверное, если бы не мужик, который держал меня, я бы бросилась Трэю на помощь. Хорошо, что я этого не сделала — никто не смеет вмешиваться в дуэль, иначе она пройдет нечестно, и итог не будет ничего значить.

В теле разливается ошеломляющее чувство расслабления, когда Трэй подзывает меня к себе. Он отобрал, отвоевал меня у мексиканского клана. Волк, который меня держал, отпускает, и я на дрожащих ногах иду к Трэю. До одури благодарна. Даже злиться не могу, переполняет нежность. Первый порыв — обнимаю за шею и прижимаюсь, но по острому железистому запаху ощущаю, насколько ему болезненны мои прикосновения, и отстраняюсь.

Нервное напряжение растворяется, и накатывает слабость. Ноги норовят подогнуться, еле стою. Тело, как кисель — вот-вот растекусь жижей по асфальту. Трэй делает знак телохранителям и двигается в сторону мексиканцев, оставляя меня за спиной. Любуюсь им — красивый, как бог. Бог войны. Смертоносный хищник в безумно сексуальном теле. Опасный и жестокий к врагам и самоотверженно преданный своим. Своей стае. И как я даже на мгновение смогла допустить мысль, что он меня предаст?!

Очень скоро Том кладет мне руку на плечо. Наверное, если бы я видела его впервые, возмутилась бы, но мы уже почти как брат с сестрой. Киваю и позволяю ему увести себя. Он провожает меня к внедорожнику Трэя, на котором альфа вез меня на обмен, усаживает на заднее сиденье и блокирует двери. Буду думать, что это для моей же безопасности, хотя я надеялась дождаться своего альфу.

Отсюда мне почти ничего не видно, даром, что день деньской и светло. Быстро становится скучно и тоскливо. А еще начинает клонить в сон. Видимо, я так перенервничала, что сил не осталось даже на поддержание сознания в тонусе. Укладываюсь на заднем сиденье. Трэй скоро освободится и сам разбудит меня, чтобы сесть в машину.

Просыпаюсь от тормошения по плечу. Открыв глаза, вижу, что машина стоит в паркинге поместья, а будит меня Марк. Бесстрастные серые глаза, каменное выражение лица, он как робот. И в мыслях только образ закрывающейся за мной двери в мою спальню. Черт! Получается, Трэй меня отослал?

— Просыпайся, — холодно произносит Марк. — Трэй велел отвезти тебя в поместье. Мы приехали

— Я и сама вижу, что мы в поместье, — недовольно бурчу, принимая сидячее положение. — А Трэй не сказал, когда приедет?

Марк подает мне руку и помогает выбраться из салона.

— Он на сутки останется под наблюдением врачей, — тем же тоном церковно-приходского чтеца отвечает телохранитель. — Если тебе что-то понадобится, Эван скоро приедет.

Он нажимает кнопку вызова лифта, а я ощущаю, как внутри вскипает злость.

— Я не хочу оставаться в поместье, Марк, — говорю твердо и отступаю на шаг назад. — И нянька мне ни к чему. Отвези меня в больницу к Трэю.

— У меня приказ оставить тебя здесь, Шона, — с нажимом говорит телохранитель. — Ты и сама знаешь, что я запросто донесу тебя до твоей спальни и запру, если понадобится.

Мы заходим в лифт. Марк жмет кнопку второго этажа.

— Давай не будем испытывать терпение Трэя? — сбавляет тон. — Он захотел, чтобы ты дождалась его здесь, вот и дождись.

Двери распахиваются раньше, чем я успеваю что-то ответить. А между тем, мне хочется взбунтоваться. Я не согласна просто сидеть ждать. Я хочу быть рядом со своим альфой, банально посидеть в палате и подать воды, когда он очнется после операции или вроде того.

Марк первым выходит из лифта, следом я делаю шаг наружу и сталкиваюсь взглядом с Лючией. Она стоит в нескольких футах перед лифтом. Наверное, ждала Трэя — на ней блестящее, точно резиновое, обтягивающее едва закрывающее ягодицы мини с глубоким декольте и босоножки на высокой платформе с прозрачными перепонками, как у стриптизерш.

При виде меня у нее глаза округляются, брови взмывают на лоб, затем обрушиваются на глаза, сжимают переносицу, заламывая кожу на лбу. Игривое выражение на лице сменяется на разъяренное. Это происходит за считанные доли секунды, а затем Лючия принимает отстраненный облик, скрещивает руки на груди и обращается к Марку:

— Что это здесь делает? И где Трэй?

Первая реакция — неуютное ощущение, что я снова не там, где должна быть. Как лиса, влезшая в курятник. Но смущение быстро разгоняется гневом. Какого черта Лючия позволяет себе называть меня «это»?

— Трэй в больнице, — отвечаю едко, — потому что отвоевал «это», — бью себя в грудь костяшками пальцев, — у мексиканцев! А ты, как я понимаю, надеялась, что сплавила меня? Накладочка вышла!

Белая волчица переводит на меня полный яда взгляд. Похоже, правда была уверена, что избавилась от конкурентки. Хотя, думаю, это Бартоломей ее обнадежил, идея отдать меня мексиканцам была изначально его. Просто Лючия зацепилась за нее, как за спасительную палочку.

— Тебе лучше отрастить глаза на затылке, черная, — шипит она мне, яростно скаля красивые ровные зубы. — Ты помнишь, что я тебе обещала?

Она картинно упирает руки в бока и приподнимает плечи, точно пытается казаться больше и шире.

Конечно, помню. Убить меня она обещала. Я снова ничуть не сомневаюсь, что она полна решимости, но теперь я уже не тот испуганный забитый черный волчонок, оказавшийся среди белых грозных волков. Не смеет она мне угрожать!

Нас разделяет два моих шага. Внутри кипит яростная злость. Адреналин впрыскивается в кровь, конечности холодеют, все тепло организма скапливается в животе. Порывистым движением сокращаю дистанцию и, схватив ее за белые патлы, бью локтем в лицо. Марк не успевает меня остановить. Я валю Лючию на пол и, запрыгнув сверху, так резко заношу кулак над лицом, что пиджак трещит рвущимися нитками.

У нее из носа течет кровь, в глазах стоят слезы, взгляд испуганный, оторопевший, она в таком ужасе, что даже не сопротивляется. Руки покоятся у меня под коленями, прижатые к ее телу. С трудом давлю желание вложить ей в лицо еще пару ударов. Но как же хочется наконец показать ей, что со мной придется считаться!

— Еще раз услышу в свой адрес хотя бы одну угрозу, — цежу сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы услышал оторопевший Марк, который, судя по запаху, уже задумывается, как нас разнимать. Сжатая в кулак рука дрожит, как не моя, желая впечататься в рожу белой омеги. — И я сама тебя убью. Поняла меня, белая?

Лючия пялится на меня своими светлыми, почти прозрачными глазами, но не отвечает.

— Кивни, если врубилась! — повторяю громче и с нажимом.

Белая волчица наконец отмирает и едва заметно опускает подбородок.

— Вот и умничка, — расслабляю кулак и, похолопав Лючию по щеке, поднимаюсь с ее тела. — Сделай так, чтобы я тебя не видела.

С удовольствием наблюдаю, как Лючия прикладывает трясущиеся пальцы к носу, поспешно встает и семенит в сторону лестницы. Плечи сгорбились, она больше похожа на сутулую собаку, чем на горделивую волчицу. Вот мы и выяснили, кто чего стоит, крошка. Поворачиваюсь к Марку.

— Мы еще не переубивали друг друга, но ты ведь понимаешь, что нас нельзя оставлять под одной крышей? — спрашиваю с хитрой улыбкой.

Шона

Манипуляция, но я делаю это сознательно. У Марка всегда есть вариант запереть меня в спальне, но мы оба понимаем, что от нового столкновения с Лючией это не спасет.

За спиной расходятся лифтовые двери, и я слышу знакомые шаги.

— Передам тебя Эвану, — хмуро отвечает Марк и переводит взгляд мне за спину. — Привет!

— Привет, Марк! — Эван обходит меня сбоку и, приблизившись к телохранителю альфы, крепко пожимает тому руку. — Что-то тут адреналином пахнет, — он оглядывается на меня и поднимает одну бровь. — Я так понимаю, Шона встретилась с Лючией?

— Сами разбирайтесь, кто с кем встретился, — бубнит Марк и направляется к лифту. — Мне пора в Инглвуд.

Инглвуд? Похоже на название района. Марк нарочно проболтался? Внутренности обдает горячей волной азартного нетерпения. Если Эван не отвезет меня в больницу к Трэю, я доберусь туда сама! И точка.

— Голодна? — спрашивает Эван, когда Марк скрывается в лифте. — Бледная, как смерть. Когда ела последний раз?

Качаю головой. Мой нянь направляется в сторону бара. Дурак ты, Эван, я бледная не от голода, а от сжигающего изнутри волнения. Аж мурашки по спине, как я хочу свалить из особняка и оказаться рядом с альфой. С моим альфой.

— Я предпочла бы не есть, а отправиться в больницу к Трэю, — недовольно бурчу и плетусь за Эваном.

— Ты же понимаешь, что он с меня шкуру спустит, если я ослушаюсь приказа? — он с вопросительной ухмылкой поворачивается ко мне. Добавляет уже серьезно, без шуток: — Мне не улыбается заниматься грязной работой ближайшие несколько лет. Так что ко мне можешь даже не обращаться. Я против воли Трэя не пойду.

Меня осеняет совершенно дикая идея, но она может выгореть.

— Тогда просто закрой глаза, когда я совершу побег, идет? — спрашиваю в шутку, прищурив один глаз.

Эван усмехается, явно не придавая значения моим словам.

В этот момент с кухни выходит уже знакомый мне белый волк, работающий здесь то ли барменом, то ли официантом, то ли все вместе. При виде Эвана вытягивается и вежливо здоровается. На вопрос, что в меню сегодня, перечисляет блюда, и я останавливаю его на омлете с сыром и зеленью. Мой нянь просит принести ему чесночные тосты и куриный шницель.

— Я поем в своей спальне, Эван, — заявляю деловито, напоминая тоном о том, что нам нельзя сидеть за одним столом. — Принесешь, как будет готово?

Мой нянь кивает. Вот и шикарно. Отправляюсь на третий этаж. Иду медленно, пока не скрываюсь из вида, а дальше снимаю босоножки и бегу в конец коридора. Я так и не выяснила, где спальня Лючии, придется найти ее перебором.

Третья дверь, которую я открываю, оказывается той самой. Обнаруживаю Лючию сидящей на кровати. Она бросает на меня очень злобный взгляд, но молчит.

Захожу и притворяю за собой дверь.

— Зачем явилась? — все же не выдерживает белая волчица.

— Ты прости за это… — верчу ладонью перед лицом, намекая на расползающийся вокруг носа Лючии синяк. — Достала ты меня угрозами. Просто не надо. Сама посуди, где мне претендовать на твое место?

По мыслям вижу, что и правда прикидывает свои и мои шансы. Видит себя в свадебном платье. Все правильно.

— Он полностью на тебя переключился с того дня, как привез тебя сюда, — она всхлипывает и промокает глаза пальцами. — А я… даже не знаю, какое у меня теперь место. Он собирался на мне жениться. Я его омега! А сижу здесь, как пленница, жду у моря погоды…

Что? Уж очень неоднозначно звучит. Снова смотрю в мысли и… едва не подпрыгиваю от удивления. Вот же черт! Лючия — выгодная партия, только и всего. Ее отец, альфа Белых волков из Колорадо, сватался к сыну Бартоломея, но получил отказ и был направлен в Калифорнию. К Трэю. Так и вышло, что Лючия стала его омегой, хотя, если верить ее мыслям, взаимных чувств между ними нет. Сначала была яркая страсть, которая быстро удовлетворилась. Осталась лишь привычка и легкая симпатия, которой достаточно только, чтобы сексом не противно было заниматься.

— Он мной увлекся, потому что я мысли читаю, — улыбаюсь и, приблизившись, сажусь на край кровати.

Мне ее почему-то становится жаль. Я-то в Трэя по-настоящему влюбилась, а она, выходит, отбывает повинность, пусть даже и не противную, но все равно не может назвать себя свободной.

— Ты его повидать хочешь? — спрашиваю доверительным тоном.

Лючия робко кивает.

— А ты знаешь, где он? — почти шепчет, как будто мы с ней заговор устраиваем.

— Знаю. Но не скажу, пока ты не вывезешь за пределы особняка, — произношу серьезным тоном. — Иначе ведь кинешь меня. Мне надо из-под носа Эвана слинять.

Белая волчица делает довольное лицо и показывает палец вверх, мол, все будет тип-топ. А затем наклоняется прямо к уху и шепчет, как это провернуть.

Ее план просто гениальный! Я в восторге. Осталось разыграть его как по нотам!

Спустя несколько минут я стою у окна на третьем этаже неподалеку от лестницы, и рассматриваю захватывающий дух вид на Лос-Анджелес. Небоскребы Даунтауна переливаются рыже-красным багрянцем в лучах спускающегося к горизонту солнца, точно залиты жидким пламенем.

Сзади раздаются шаги моего няня. Оборачиваюсь — несет в руках поднос с омлетом и стаканом апельсинового сока. Краем глаза замечаю приближающуюся со стороны спален Лючию.

— Тварь! — рычит она. — Я же сказала, что не потерплю черную шавку в своем доме!

Обидно, черт! Я не шавка! Но мы не обсуждали, какими ругательствами крыть друг друга.

— Сама ты облезлая шакалиха! — выкрикиваю в ответ, и мы сцепляемся.

Хватаем друг друга за волосы, синхронно падаем на пол и принимаемся по нему кататься.

— Что ж ты, как паскуда трусливая? Давай в истинной форме разберемся! — скрежещу белой волчице, опрокинув ее на лопатки.

— Я человек, а не животное! — яростно кричит она и рывком переворачивая меня. — И разбираюсь, как человек!

— А ну прекратили быстро! — в наш междусобойчик вклинивается яростный окрик Эвана. Я и не думала, что он может так громко звучать!

Мы с Лючией одновременно отпускаем друг друга и поднимаемся на ноги. Я с виноватым видом, она с торжествующим. В мыслях вижу, что она довольна представлением, как никогда. Я шарю взглядом по ковролину, делая вид, что мне очень стыдно. От Эвана несет гневом и раздражением.

— Шона, марш в свою спальню! — он продолжает на повышенных тонах. — А ты, Лючия, не нападай на нее. Не ее вина, что Трэй поселил ее тут!

— Не ее вина… — она язвительно передразнивает его. — Беспородных здесь вообще быть не должно!

А вот тут она правду сказала, вижу в ее мыслях, и по запаху ощущаю, что она искренне так считает. Может, зря я заключила перемирие? Плевать, уже поздно. План в действии.

Отправляюсь к себе в спальню, Эван оставляет поднос с завтраком на письменном столе и, выйдя, запирает дверь на ключ. Даже не смотрю на еду. В крови снова бурлит адреналин, внутри плещется тревога, смешанная с предвкушением и азартом.

Сижу на кровати в позе лотоса, стараясь успокоить разыгравшиеся эмоции. Я ведь доверяю Лючии, верно? К тому же, я подстраховалась. Хотя она может спросить у Эвана, где Трэй, и оставить меня с носом. Нет, я предпочту ей поверить! Мы обе хотим увидеть Трэя, и она поможет мне улизнуть из-под охраны!

Через какое-то время раздается долгожданный скрежет замка. Дверь открывается. На пороге показывается Лючия. Жестом зовет меня за собой. Мы договорились, что она вызволит меня, как только Эван отлучится в туалет или по любому другому делу. Похоже, она-таки улучила момент!

Мы поспешно спускаемся на второй этаж, забегаем в лифт и вскоре уже садимся в шикарнейшую двухдверную машину красного цвета с высокой решеткой радиатора и фарами, как кошачьи глаза.

Пристегиваюсь сразу, как сажусь. Лючия запрыгивает за руль, заводит двигатель и выводит машину из гаража. Пока проезжаем ворота, на всякий случай пригибаюсь. Мы беспрепятственно покидаем территорию поместья и несемся по дороге вниз с холма.

— Нам в Инглвуд, — сообщаю наконец примерный пункт назначения.

Боги, как это прекрасно — вот так водить машину, как Лючия. Любуюсь этой волчицей, хотя должна, наверное, не доверять. А я даже в мысли заглядывать не хочу, почему-то почувствовала в ней союзницу.

Окна опущены, ее длинные белые волосы треплет ветер, она светится радостью, лучистая улыбка во все лицо. И мне передается ее ощущение свободы.

— Черт! — вдруг вполголоса бубнит Лючия, глядя в зеркало бокового вида. — Твой нянь увязался за нами. Уходим от погони?

Последние слова звучат по-пиратски озорно. Киваю и проверяю ремень безопасности. Пристегнута, как и Лючия. Можно гнать.

Она резко газует и начинает ловко обходить машины на нашей полосе, точно они плетутся со скоростью улиток.

— Не отстает, зараза! — произносит Лючия, с озабоченным видом зыркая по зеркалам. — Ничего, у меня тачка мощнее!

Мне начинает становиться страшно, но я верю в ее профессионализм. Ей бы в гонках участвовать! Мы въезжаем в город, она сбавляет скорость, но едет все равно очень быстро.

— А долго еще до Инглвуда? Ты знаешь, где там больница? — спрашиваю, оглядываясь, и вижу черный седан с разъяренным Эваном за рулем.

Едет впритирку настолько, что я отлично вижу его лицо. Ох, и влетит мне, похоже. Лючии-то ничего не будет. А и плевать. Я захотела увидеть Трэя, и я его увижу.

— Почти приехали, — с хулиганистой интонацией произносит Лючия. — За поворотом. Здесь единственная больница, и она принадлежит клану!

Мы входим в поворот, и я ощущаю, что что-то изменилось. От белой волчицы иначе пахнет. Не могу разобрать. Заглядываю в мысли и… слышу щелчок ремня безопасности. Он резко сматывается, больно цепляя ключицу, а потом происходит жесткий удар. Не вижу, обо что. Лечу куда-то вперед. Острая боль пронзает кости черепа. На коже головы становится мокро и горячо. Мир резко мутнеет, но я все еще в сознании. А следом я сокрушительно впечатываюсь в асфальт. Картинка меркнет. Чернота.